Всё имущество нашей страны, частное и государственное, на 1926/27 г., по подсчёту Госплана, составляет около 54,5 млрд. червонных рублей (стр. 313 «Контрольных цифр»). Здесь приняты во внимание все материальные ценности — все постройки, скот, инвентарь, оборудование и т. д.‚ кроме только торгового капитала (и кроме находящихся в личном пользовании жителей предметов потребления, как мебель в квартирах и т. п.). Под торговым капиталом надо иметь в виду главным образом находящиеся в процессе обращения товары всякого рода: то зерно, которое уже продано крестьянином, но не превратилось ещё в уже купленную горожанином булку; ту материю, которая выпущена уже с фабрики, но не превратилась ещё в одежду на потребителе, и т. д. Сумму торгового капитала страны Наркомторг исчисляет не менее 5,5 млрд. червонных рублей (см. выше, в главе о торговле). Вся сумма национального имущества оценивается, таким образом, около 60 млрд. червонных руб. (кроме уже находящихся в пользовании жителей предметов потребления).
Величину частного капитала в том числе, как уже указывалось, надо отличать от величины всего частного имущества. В последнюю входит и достояние некапиталистического частного хозяйства (средние и маломощные крестьяне, кустари, свободные профессии, разносчики, торгующие из киосков, мелкие домовладельцы и т. д.). Всего этого мы не включаем в подсчёт частного капитала. В подсчёт входят только определённо капиталистическая часть крестьян (около 450 тыс. семей, или 1,56% населения СССР, считая в семье по 5 душ) и капиталистическая торговая, промышленная и денежная буржуазия (около 180 тыс. семей, или 0,5% населения СССР, считая по 4 человека на семью согласно коэффициенту городской переписи 1923 г. для этой группы). Всего к капиталистам разной величины принадлежит, таким образом, почти ровно 2% населения СССР, считая членов семей (всего около 630 тыс. капиталистических семей).
Средний размер капитала у этих капиталистов по сравнению с заграничными масштабами довольно скромен. Капитал несельскохозяйственных капиталистов составляет (на 1 октября 1927 г.) около 1 600 млн. руб., или около 4,5% несельскохозяйственного имущества страны. Капитал сельскохозяйственных капиталистов составляет около 2 млрд. руб. или около 8% сельскохозяйственного имущества страны (цифры имущества страны беру из «Контрольных цифр» Госплана с добавлением торгового капитала по расчёту Наркомторга). В общем, следовательно, около 2% населения владеет у нас теперь около 6% национального имущества. Само собой понятно, что нет ни одного государства на свете, где капиталистам принадлежала бы столь малая относительно часть национального имущества.
Средний размер капитала и средний размер годового чистого накопления за 1926/27 г.‚ как показано в предшествовавших главах настоящей работы, могут быть ориентировочно приняты в таких величинах:
а) для несельскохозяйственных капиталистов (торговая, промышленная и денежная буржуазия) — средний капитал около 9 тыс. руб. на владельца и годовое чистое накопление около 1 400 руб. на владельца, или 15,5% на капитал в среднем;
б) для сельскохозяйственных капиталистов (кулацкая часть зажиточных крестьян) — средний капитал около 4 500 руб. на владельца и годовое чистое накопление менее 300 руб., или около 6,2% к капиталу в среднем.
Конечно, такие скромные сравнительно величины получаются лишь, если брать вместе капиталистов и мелких и крупных. Докладная записка Наркомфина о состоянии налогового обложения приводит, например, распределение облагаемого дохода торговой и промышленной буржуазии (разумеется, без укрываемых доходов от частнокапиталистического кредита, от валютных спекуляций, ломбардных операций и т. д. — см. главу настоящей книжки «Частный капитал на денежном и кредитном рынке»). Если взять только тот круг владельцев, какой я включаю в состав капиталистического слоя (т. е. без первого и второго налоговых разрядов для торговцев и для промышленников), то налоговые данные Наркомфина, по стр. 37 его докладной записки, дают такой итог:
[— … — число владельцев — облагаемый доход.]
— 1924/25 г. — 170 тыс. — 438 млн. руб.
— 1925/26 г. — 174 тыс. — 630 млн. руб.
Но в том числе на небольшую высшую группу (24 тыс. чел. в 1925/26 г.) приходилось в первом из этих двух годов 24% и во втором даже 31% облагаемого Наркомфином дохода этой торгово-промышленной буржуазии (тот же доклад, стр. 37). Если вспомнить ещё, что фактически необлагаемые доходы от частного кредитного капитала также сосредотачиваются преимущественно в руках этой же высшей группы, то от «статистической» фигуры «среднего» капиталиста с капиталом в 9 тыс. руб. можно будет подойти к более реальному представлению себе тех около 25 тыс. нэпманов, у которых одного годового дохода больше и которые на деле являются главными обладателями, собирателями и руководителями несельскохозяйственного частного капитала страны (а некоторые нити — по линии заготовок и т. п. — протягиваются от них и к сельскохозяйственным предпринимателям). По подсчёту Комиссии СНК СССР по изучению тяжести обложения (работавшей в июне — июле 1927 г. в составе М. Фрумкина, Л. Крицмана, Ю. Ларина, С. Струмилина и др.), в 1925/26 г. в СССР около 25 тыс. крупных капиталистов получили около 400 млн. руб. дохода (сверх расходов на свои предприятия), т. е. более 16 тыс. руб. в год на семью.
Следует заметить, что более значительная выгодность эксплоатации несельскохозяйственного капитала сравнительно с сельскохозяйственным (среднее годовое чистое накопление около 15% и около 6%) не составляют нового или неожиданного явления. В сельском хозяйстве капитал обращается гораздо медленнее, чем в других отраслях. Потому, несмотря на гораздо более значительную эксплоатацию там наёмного труда (сравнительно с промышленностью), процент годового накопления на капитал оказывался в сельском хозяйстве ниже, чем в промышленности, и в дореволюционной России (см. подробнее в моей книжке — «Экономика досоветской деревни», М., 1926 г., глава о «Наёмном труде в сельском хозяйстве»).
У нас, в пореволюционном СССР сохранились оба эти явления. Вопервых — меньшая годовая доходность частного капитала в сельском хозяйстве сравнительно с его «городскими» занятиями (из этого вытекает тенденция к перерастанию в несельскохозяйственных капиталистов — организация кулаками сельских переработочных промышленных предприятий, ростовщичество вместо развития своей сельскохозяйственной продукции и т. д.). Вовторых — более значительная эксплоатация наёмных рабочих в капиталистическом сельском хозяйстве, чем в капиталистической промышленности (из чего следует необходимость усиления нашего внимания к охране и организации труда именно в сельском хозяйстве). В главе о промышленности мы видели, что заработная плата в частной промышленности даже несколько выше, чем в государственной (выше и напряжённость работы). Но если сравнить темп роста (быстроту увеличения) номинальной заработной платы в частном сельском хозяйстве и в государственной промышленности, — обнаруживается крупная отсталость не только в абсолютном, но и в относительном росте даже в сравнении с государственной промышленностью, не говоря уже о частной. В № 5 «Статистического обозрения» за 1927 г. сопоставлены сведения о росте зарплаты у сельскохозяйственных рабочих, нанимаемых крестьянами с подённой платой (по сообщениям около 30 тыс. местных корреспондентов ЦСУ), и зарплаты промышленных рабочих. С подённой оплатой, по этим данным, крестьяне нанимают в среднем около 60% батраков, а при сенокосе, жнитве и уборке — даже 72%. По этим данным, получается, что при сравнении с 1923/24 г. за последующие два года вместе (1924/25 г. и 1925/26 г.) номинальная заработная плата промышленных рабочих возросла на 45%‚ а сельскохозяйственных батраков только на 34% (стр. 47, там же, статья т. Кизяева).
Всё чистое годовое накопление страны Госплан определяет для последнего года в 2 100 млн. руб. (стр. 313 «Контрольных цифр»), опять-таки без накопления торгового капитала (государственного, кооперативного и частного). С ним эта величина должна быть принята до 2 700 млн. руб. Всё чистое годовое накопление капиталистов, как мы видели в соответствующих главах, составляет по сельскому хозяйству около 125 млн. руб. и по прочим отраслям около 250 млн. руб, а всего около 375 млн. руб. Это составляет по отношению к общему годовому чистому накоплению страны 13,9%‚ из которых 4,6% приходится на долю крестьянских кулаков и 9,3% представляют собой участие в «общенациональном накоплении» прочих капиталистов.
В итоге мы получаем, что около 2% жителей страны (капиталистическая часть населения) имеет 6% всего имущества, почти 10% всего дохода, и собирает почти 14% всего остатка, какой страна накопляет в результате своего годового труда. Такова материальная база (основа) для налогового обложения частного капитала, к которому мы должны теперь перейти.
Конечно, нет ничего удивительного в том, что капиталисты, имея только 6% имущества, собирают вдвое большую долю годового накопления, — на то они и капиталисты. Даже при распределении доходов соответственно имуществу каждого класса населения доля капиталистов в чистом накоплении оказалась бы больше, ибо их мало по числу лиц. Потому пропорционально соответствующий имуществу доход всё же дал бы им возможность более значительного процента накопления. Тем более должно это иметь место, когда имущество капиталиста приносит ему относительно более значительный доход на единицу, ибо он применяет своё имущество ещё для эксплоатации чужого труда.
До революции примерно от 85% до 90% всего ежегодного чистого накопления тогдашней России доставалось капиталистам и помещикам. Мы уменьшили уже долю эксплоататорских элементов в национальном накоплении в шесть раз. Это громадное достижение пролетарской революции в СССР будет на практике чувствоваться всё в большей степени по мере абсолютного роста нашего хозяйства. Первые годы после окончания войны (т. е. начиная с 1921 г.) оно недостаточно давало себя знать ввиду того, что хозяйство страны к этому моменту вообще под влиянием военного разорения упало крайне низко (до 20% продукции в промышленности и до 50% — в сельском хозяйстве). Все средства полностью вкладывались в заполнение образовавшихся ям, и никаких особенных эффектов в сравнении с довоенным хозяйственным уровнем ещё не наблюдалось. Уменьшение в шесть раз доли эксплоататоров в годовом национальном накоплении сказывалось в эти годы поэтому в другом. А именно — в особо ускоренном темпе подъёма хозяйства страны до довоенного уровня, какого не ожидали не только враги и друзья, но даже большинство самих нас. Теперь же, после достижения довоенного уровня в 1926/27 г.‚ уменьшение в шесть раз доли эксплоататоров в национальном накоплении даёт нам возможность особо крупных и всё растущих с каждым годом достижений сверх довоенного уровня. Если удастся ещё хотя бы на несколько лет отвратить опасность войны, которая готовится против нас во главе с консервативной Англией, то успехи наши в технике, благосостоянии, культуре и мощи далеко оставят за собой всё достигнутое. Именно это, конечно, и толкает отчаявшихся лидеров империалистского капитализма на военные авантюры, в которых, как мы надеемся, если до них дойдёт дело, они же и найдут себе конечную погибель. Само собой, что всякая попытка с их стороны протянуть военную «руку помощи» шансам развития частного капитала в нашей стране — может вызвать только обратный результат. Ибо хозяйственные условия ведения войны в современной обстановке неизбежно требуют более жёсткого планового регулирования, чем отношения мирного времени. Это подтверждено опытом даже буржуазных государств во время последней Мировой войны (см. мою книжку — «Государственный капитализм. Военное хозяйство Германии в 1914–1917 гг.», М., 1927 г.). Тем более это несомненно у нас в силу классовых особенностей нашего хозяйства и нашего государства.
Теперь же, в условиях мирного времени одним из главных и основных способов регулирования накопления и деятельности частного капитала является обложение налогами (включая налогообразные платежи, как особо повышенную для капиталистов квартирную плату и т. д.). Приведённое выше чистое годовое накопление остаётся у капиталистов после уплаты всех налогов. Мы должны сопоставить с капиталистическим накоплением величину уплачиваемых капиталистами налогов и отношение этих налогов к доходу, а также остановиться на тех особенностях налогового обложения, какие требуют принятия соответственных мер. Для всего этого требуется прежде всего отдать себе хотя бы схематический отчёт в распределении в СССР по общественным классам населения доходов и обложения в целом.