Предсказания врагов и опасения друзей относительно захлёстывания частным хозяйством социалистических элементов нашего строительства не оправдались — таков очевидный уже всем, несомненный и наглядный основной вывод шестилетнего опыта. Роль и значение частного хозяйства в целом и в каждой из основных отраслей его в отдельности в общей экономике страны заметно уступили место руководству и роли хозяйства социалистического государства. Меньше — в сельском хозяйстве и на кредитном рынке, больше — в промышленности и торговле, иногда с временными перебоями (как частичная стабилизация частной торговли в 1925/26 г.), но везде относительное и руководящее значение обобществлённого хозяйства пролетариата возросло за протекшее шестилетие. Это изменение соотношения показательно тем более, что относится к периоду объективно наиболее благоприятных условий для частного хозяйства, ибо находившиеся в руках государства отрасли (промышленность, транспорт, банки, внешняя торговля) вступили в переходный период на гораздо более низком уровне против довоенного состояния сравнительно с основной массой частных хозяйств страны. За протекшее шестилетие государственное хозяйство, развиваясь более быстрым темпом, полностью покрыло эту разницу и на предстоящее время является поэтому относительно ещё гораздо более мощным, чем в протекшее первое шестилетие новой экономической политики (1921–1927 гг.).
Внутри частного хозяйства в целом неизбежное появление капиталистических ростков оказалось даже меньше тех пределов, к каким подготовлено было общественное мнение партии при начале нэпа, и ни в одной отрасли народного хозяйства не приобрело угрожающего или, тем более, решающего характера. Доля частного капитала в промышленности составляет лишь около 10% продукции, в сельском хозяйстве и особенно в торговле и на кредитном рынке — несколько больше, в транспорте — совершенно ничтожна. Из всего национального имущества частному капиталу принадлежит лишь около 5%, из ежегодного накопления — несколько больше, но все эти ростки капитализма начинают уже чувствовать всё большее давление крепнущего государственного хозяйства, способного поставить на ближайшие годы задачу их полного планового подчинения себе.
Первым итогом протекшего шестилетия является, таким образом, то обстоятельство, что неизбежное появление ростков капитализма и временный некоторый их абсолютный и отчасти относительный рост — происходил в обстановке общего отступления доли и значения частного хозяйства перед хозяйством государственным. Вторым из наиболее важных итогов протекшего шестилетия оказывается приэтом то обстоятельство, что ростки капитализма даже в скромном размере появились не в результате конкурентной победы над соответствующим государственным хозяйством, а только там, где государство не выступало конкурентом или само находило целесообразным их насаждение. Так, в промышленности продукция частного капитала сосредотачивается преимущественно в «домашней системе», где государство вообще почти не выступало, и в арендованных и концессионных предприятиях, куда частный капитал специально привлекался. В торговле частный капитал занимает серьёзные позиции только в заготовке и сбыте товаров, не являющихся изделиями государственной промышленности (в то время, как сбыт последних в подавляющей части, особенно в городе, сосредоточился уже в руках кооперации и госорганов). На кредитном рынке капиталистически-эксплоататорские ростки более всего проявляются в сельском хозяйстве (особенно ссуды скотом), где кредитное вмешательство государства только ещё находится в самых начальных стадиях развития. Наоборот, всюду, где государство выступало конкурентом, частный капитал терпел поражение, как это было в деле вытеснения его из хлебных заготовок, из оптовой торговли изделиями государственной промышленности отчасти вместе с подчинённой этому опту розничной сетью (что в первые годы нэпа было основным занятием частного капитала) и т. д.
Дальнейшей чертой эволюции частного капитала в период нэпа явилось то обстоятельство, что теснимый, а отчасти прямо вытесняемый крепнущей мощью государственного хозяйства частный капитал всё более вынуждался искать применения в тех отраслях, в каких до сих пор слабо сказывалась хозяйственная работа государства. Так произошло постепенное перенесение центра тяжести деятельности частного капитала из торговли изделиями государственной индустрии в производственную и торговую организацию кустарной промышленности; в заготовку тех товаров крестьянского происхождения, как мясо, овощи, дрова и т. д., до охвата которых не дошла ещё работа кооперации; на кредитный и в частности денежный рынок и отчасти в местный транспорт, особенно водный. В сельском хозяйстве к этому добавляется ещё переход к предпринимательской аренде, не получившей, впрочем, легально особенно большого развития, и торговая связь с капиталистом города. Принуждённый уходить из областей, непосредственно связанных с государственным хозяйством и его регулирующим воздействием, частный капитал пытается уменьшить возможность этого регулирующего воздействия созданием непрерывной собственной хозяйственной цепи — капиталистические заготовки, финансирование, переработка и сбыт, отчасти даже транспорт (водный). Эти попытки опираются в основном просто на использование и временное частичное подчинение себе простого товарного производства (крестьяне, кустари), поскольку оно не было ещё достаточно обслужено государством. Потому в силу предстоящего роста такого обслуживания не может оказаться прочной, длительно успешной попытка эксплоататорского капитала создать себе по возможности замкнутый и потому слабо контролируемый собственный круг нерегулируемого государством накопления.
Последней основной чертой деятельности частного капитала, как она сложилась в СССР в настоящее время, является протекание весьма значительной части её в скрытых, замаскированных или распылённых формах. В сельском хозяйстве ростовщические ссуды скотом облекаются в форму сдачи его в наём; экономически арендованная предпринимателем земля юридически считается собственным хозяйством фактического батрака; даже открытое батрачество маскируется иногда лжеколхозами и приёмом на срок в семью. В промышленности значительное развитие получают деятельность через «трудовые артели», на деле являющиеся прикрывающими предпринимателей организациями, и организация капиталистического производства путём домашней его системы, маскируемой выборкой её рабочими промысловых патентов в качестве самостоятельных кустарей. В торговле широкое развитие получает скупка через подставных лиц товаров в советской рознице, отчасти лжекооперация (особенно в виде инвалидной и закупочно-сбытовой сельскохозяйственной) и контрабанда, импортная и экспортная. На денежном рынке операции частного капитала почти полностью избегают света даже в форме таких, впрочем, довольно быстро растущих организаций, как предоставленные специально для надобностей частного хозяйства Общества взаимного кредита. Организация — вместо явной деятельности — скрытых и замаскированных её форм, отчасти являясь следствием некоторой неопытности и ошибок, налоговых и иных, нашего законодательства и практики, в основном служит цели уменьшить контроль и уйти от тех ограничений эксплоатации труда и потребителей, какие советский строй налагает на частный капитал. Опыт накопившихся наблюдений должен быть полностью использован для практических мероприятий в этом отношении в дальнейшем.