Когда Ленин познакомился с методами и принципами Козловского новатора, он увидел в нем настоящего революционера в науке, преобразователя природы.
Именно таких людей, быть может, никому еще не известных, разбросанных по необъятной стране, должна была выявить назначенная по указанию Ленина на 1923 год первая Всероссийская сельскохозяйственная выставка.
Во все концы страны были разосланы призывные письма:
«Все лучшее, что выращено на земле, что отвоевано в борьбе с природой, готовьте и шлите на сельскохозяйственную выставку. Большой, тяжелый колос, тонкий лен, крупный картофель и морковь, сахаристую свеклу… Тугой расписной тюменский катанок, и пышную владимирскую набойку, и вятский ведерный туес — резной берестяной жбан… И самодельный ветряный двигатель, и всякую иную, созданную народной смекалкой машину, и всякое яблоко послаще, и всякую грушу — посочнее… Шлите узоры рукодельниц, скрашивающие жизнь деревни, и певцов с песней, помогающей жить и работать».
Весной 1922 года Мичурин получил приглашение участвовать на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1923 года.
Он, правда, готовился к ней не специально. Многими годами упорных трудов был создан каждый его экспонат. Но ему было что показать на сельскохозяйственной выставке.
В этом же 1922 году, в конце лета, город Козлов был взволнован большим событием. Председатель Центрального Исполнительного комитета республики Михаил Иванович Калинин приехал навестить великого русского ученого.
С вокзала М. И. Калинин, одетый в простую военную форму, проехал прямо в основной питомник Мичурина.
Мичурин повел Михаила Ивановича по всему саду, от дерева к дереву, показывая с особым воодушевлением и подъемом живую историю своей борьбы и трудов.
Китайка, спутница его первых успехов, предстала перед гостем во всем многообразии своих превращений. Многочисленный ассортимент, происшедший от нее, говорил о многом: Аркад-китайка, Бельфлер-китайка, Кандиль-китайка, Кулон-китайка, Борсдорф-китайка, Шафран-китайка и т. д., и т. п.
Пятнадцать перворазрядных сортов, не считая Ермака, Трувора и сеянцев, не вступивших еще в плодоношение, дала Китайка в мудрых и заботливых руках Мичурина.
Он рассказал Михаилу Ивановичу и про виноградные гибриды, и про гибриды терна с ренклодами, и про миндаль Посредник, и про гибрид уссурийской груши с Бере-рояль.
О многом поговорили эти два человека: и о природе, и о политике, и о старости, и о молодости — и расстались добрыми друзьями.
Михаил Иванович просил Мичурина побольше прислать экспонатов на сельскохозяйственную выставку.
Когда гость уехал, Иван Владимирович в сильном возбуждении долго ходил по дому. Наконец сел к столу и написал письмо двоюродной сестре в Рязань.
«Большой неожиданностью, — писал он в письме, — порадовала меня судьба. Сегодня сам Михаил Иванович Калинин навестил меня и мой сад. С поезда прямо ко мне заехал… Простой, хороший человек…»
Летом, перед открытием выставки, из Москвы приехало несколько студентов для ознакомления с необыкновенным садом на полуострове, чтобы после, во время выставки, давать посетителям точные объяснения по экспонатам Мичурина.
— Вы кто такие? — спросил хозяин сада, когда студенты к нему явились.
— Будущие профессора, — гаркнул гордо один из приехавших, и хозяин не мог удержаться от смеха вместе со всеми.
Веселая и трудолюбивая эта компания не оставила в покое ни одного деревца. Обмерены и описаны были и стволы, и кроны, и побеги, и листья, и плоды.
Студенты тормошили не только деревья. Они все время осаждали расспросами и самого Мичурина.
«Иван Владимирович, а как это у вас получилось? Иван Владимирович, а как это вышло?» — только и раздавалось с утра до вечера по саду, пока гостили «будущие профессора» на зеленом полуострове.
Хозяин не отмалчивался, отвечал на все вопросы, терпеливо все объяснял и даже снялся со студентами в день их отъезда.
Мичурин в этот период полностью осознал все значение своих достижений для народа, для практики и науки. Из-под пера его выходили все новые и новые статьи по биологии вообще, плодоводству в частности. Да и садовый дневник его превратился в некую непрерывно развивающуюся лекцию, как бы читаемую им в необыкновенной зеленой аудитории сада.
«1 мая нового стиля первая гроза и дождь. На пробном дереве яблони, привитом грушей Бере зимняя Мичурина, — записано в дневнике, — появились плодовые почки как на грушевых, так и на яблоневых побегах, а также и на прививках однолетнего сеянца Пепина шафранного, скрещенного с Недзвецкиана, привитого второй очередью на грушевой ветви летним глазком в 1921 году. Следовательно, эти побеги представляют собой лишь трехлетнего возраста новый сеянец, и такое раннее вступление в пору плодоношения яблоневого сеянца является небывалым фактом».
Все поразительно, необыкновенно в этой записи. И двойной яблонно-грушевый «ментор», и одновременное появление плодовых почек на обоих компонентах «ментора», и, в особенности, неслыханное ускорение плодоношения у гибрида путем подставки двойного «ментора».
Следующая запись отмечает судьбу Церападуса — знаменитого гибрида между японской черемухой и вишней Идеал, полученного в 1919 году.
«31 июля. Окулировано 6 глазков гибрида Мааки — вишни близ дорожки на вишне с левой стороны и на черешне — с правой стороны. Гибрид, всход 1919 года, в этом, 1923 году резко проявил в строении наружного габитуса признаки японской черемухи: сильным высоким ростом, окраской, шелушистостью беловатой коры штамба, окраской молодых побегов прироста и формой сложения листовой пластины».
Задача, вставшая в связи с этим перед Мичуриным, ясна: раз гибрид уклоняется в сторону черемухи, в сторону не желательную, стало быть, нужно повернуть его развитие в обратном направлении, в сторону вишни. Поэтому и прививает Иван Владимирович глазки гибрида на вишню и на ближайшую сестру ее — черешню.
В дневнике не забыт и персик. «14 августа. Привиты сливы амигдалюсом Посредник. Черенки сняты со старого крупноплодного экземпляра».
Мичурин упорно работает над осеверением персика. Он уже именует «старым» один из имеющихся у него экземпляров Посредника, гибридного межвидового растения. Он твердо верит, что метод «посредника» даст ему в конце концов нужный результат.
Но Иван Владимирович очень жалел, что вместе с плодами яблони, груши, вишня, сливы, абрикоса и винограда он не может послать на выставку крупные, сладкие плоды морозостойкого персика.
Когда пришло время упаковывать плоды для выставки в ящики, старый мастер весь извелся. Упаковкой ведал Горшков.
Иван Владимирович по нескольку раз заставлял Горшкова откупоривать, переколачивать пахучие ящики, менять укладку.
— Ты сходи, Осип Степанович, поищи там потипичней, получше… Плоды должны отражать полностью качества сорта.
Горшков с полным ртом гвоздей бежал в сад или в подвал. Иван Владимирович шел за ним следом, и снова оба копошились то в кронах, спугивая чижей, то в кучах снятых уже плодов.
— Надо правильно упаковать, — поучал старший младшего, — чтобы плоды в дороге не билясь, не мялись. Ты смотри, если побитые будут, изволь приехать за другими… Я не желаю на старости лет позориться… Ты пойми, народ будет смотреть.
Наконец Горшков выехал в столицу с драгоценным багажом.
Павильон был уже готов к приему экспонатов. Пышной цветастой грудой легли Бельфлеры, Кандили, Шампанрены, Пепины, крепкие, добротные, не боящиеся ни червя, ни мороза, ни сердитых ветров. Легли душистыми пирамидами гибридные груши, хотя и не дошедшие еще до полной зрелости, но уже каждый отметит их и по размеру и по красоте. Заняли на стенде подобающее им место сливы, Ренклоды тончайших золотистых оттенков, первые тамбовские абрикосы, пышные грозди осеверенного винограда, прозрачные ягоды актинидии, похожие на маленькие бутылочки сладкого ликера, и знакомая всем, но уже сладкая рябина величиной с вишню… Богатые дары земли лежали перед глазами.
Не только рядовые экскурсанты тысячами толпились у столов с козловскими ослепительными плодами, — целые комиссии из знатоков-академиков и профессоров знакомились с коллекцией мичуринских фруктов. После целого ряда обсуждений и осмотров великому новатору науки была присуждена высшая премия. Экспертная комиссия выставки сочла, кроме того, необходимым преподнести Мичурину особый, красиво переплетенный адрес:
«Глубокоуважаемый
Иван Владимирович!
Эксперты I Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, познакомившись с Вашими экспонатами, шлют Вам сердечный привет, пожелания здоровья и продолжения столь блестящих успехов в деле создания новых сортов.
Москва, 12 сентября 1923 г.»[51].
Прислали Мичурину теплое приветствие и участники выставки — крестьяне, агрономы, рабочие и служащие.
«Горячий привет и наилучшие пожелания успеха дальнейшей работы гениальному садоводу, гордости республики»[52].
А Иван Владимирович между тем, оставшись в Козлове, продолжал заносить в свой садовый журнал все новые и новые замечательные открытия.
4 сентября он вскрыл марлевый мешочек, укрывавший от переопыления и повреждений завязь, образовавшуюся от невиданного еще межродового скрещивания — яблони с грушей.
Запись об этом гласит:
«При осмотре плодов Помпуара[53] оказалось, что три плода оторвались от ветви и лежали в мешочке, как видно, дня 4, потому что ножки плодов уже были сухие. Форма овальная. Окраска ярко-розовая сплошная. Вес от 25 до 30 гр… Остальные два плода еще крепко держатся, а один из них гораздо крупней всех пяти, вероятно настоящий видовой гибрид. Вообще все эти плоды представляют собою лишь одну из стадий эмбрионального периода, близкого к дикой форме, и в дальнейшие плодоношения должны изменяться и уклоняться к культурной стороне постепенно».
Этим смелым опытом Мичурин положил начало большой работе по отдаленной гибридизации, проводимой сейчас его последователями.
29 октября Мичурин анализирует другое межродовое скрещивание — груши с яблоней, но после предварительного вегетативного сближения.
«Разрезана одна груша Пуарпом. Вес — 165 граммов; мякоть отличается от Бере зимней особенно большим процентом содержания сахара и белой грубоватой зернисто-хрустящей мякотью (вероятно, еще не дошла в лежке до полной зрелости). Окраска кожицы светложелтая, еще без румянца».
Новый материал для глубоких размышлений и выводов.
30 октября, перечисляя высеянные гибридные семена, Мичурин отмечает:
«Пуарпом — 1 зерно».
Одно только семечко удалось ему получить от скрещивания груши с яблоней, но и этого достаточно ему для продолжения его замечательного исследования. Искания продолжаются неутомимо, уверенно.