На склоне дней трагических империй,
Ногой – на трон, душой – на эшафот
Восходит розовый монарх. И вот
Далекий гул уже гремит о берег.
И по ночам за окнами дворца
Стоит без сна, испуганный и кроткий.
И в полутьме белеет профиль четкий
Привычного, монетного лица.
И видит вновь – слепительный огонь! –
На площади народ и гильотину…
И чувствует, как вновь ему на спину
Ложится чья-то жесткая ладонь…
И от кошмара падая назад,
За пуховик широкого алькова,
Кричит во тьму нечеловечье слово
И слышит брань и пьяный рев солдат…