В конце XVII века первый «охотник за микробами» Антон Левенгук при помощи изготовленного им же самим микроскопа в виде пластинки, в которую он вставлял своей же работы линзу, открыл в капле воды целый мир микроскопических животных и растений. Вслед за тем он же нашёл, что мириады этих простейших организмов, незаметных для невооружённого глаза, развиваются с поразительной быстротой в каком-нибудь растительном настое, например сена.
Возник вопрос: откуда берутся эти микроорганизмы? Одни учёные думали, что они зарождаются в самом настое из частичек той материи, которая плавает в настое. Другие предполагали, что в воздухе носится масса яичек и семян, которые, попадая из воздуха в настой, там развиваются.
Первое учение было названо теорией самозарождения, (второе — теорией повсеместного присутствия зародышей.
Идея о самозарождении самых простейших организмов из органических веществ так противоречила идее о создании мира богом и о существовании всё одухотворяющей «жизненной силы», что вокруг этой теории самозарождения простейших разгорелся жестокий спор.
Так как вопрос о возникновении микроорганизмов был тесно связан с важнейшим вопросом о происхождении жизни и участии в этом деле божественного начала, то в середине XIX века парижская Академия наук объявила премию за разрешение этого вопроса самыми бесспорными и убедительными доказательствами.
Всем известный крупнейший французский учёный Пастер взялся за разрешение этого вопроса. Микроорганизмы погибают при стерилизации, т. е. при воздействии на среду высокой температуры или сильно действующих отравляющих веществ (сулема), убивающих микроорганизмы. Пастер думал, что если после стерилизации микробы не развиваются, то тем самым даны неоспоримые и убедительные доказательства против возможности самозарождения простейших. Но Пастер совершенно упустил из виду, что, убивая микроорганизмы, он одновременно убивал и живое вещество, из которого могло произойти самозарождение наипростейших организмов. Этого обстоятельства Пастер совершенно не учёл и впал в грубейшую ошибку, считая, что своими опытами он доказал невозможность самозарождения. При этих условиях самозарождение, конечно, было невозможно, так как микроорганизмам не из чего было образовываться, — живое вещество при стерилизации было Пастером убито.
По поводу спора Пастера со сторонниками теории самозарождения живого из неживого Энгельс замечает: «Опыты Пастёра в этом отношении бесполезны: тем, кто верит в возможность самозарождения, он никогда не докажет одними этими опытами невозможность его»[26].
Д. И. Писарев в своей статье «Подвиги европейских авторитетов»[27] пишет: «Специалисты (по микроскопической эмбриологии — О. Л.) Пуше, Жоли и Мюссе принуждены были подвергать свои труды суду таких людей, которые в данном отделе науки годились им в ученики, но которые зато в качестве заслуженных академиков были гораздо старше их по чину. Изучение природы было, таким образом, поставлено в прямую зависимость от табели о рангах».
«Распря между наукой и академическими генералами, — пишет далее Писарев, — продолжалась уже пять лет, когда, наконец, в ноябре 1863 г. гетерогенисты[28] Жоли и Мюссе сделали академии следующее предложение:…пусть Академия наук соблаговолит назначить комиссию, перед которой г. Пастер и мы повторим главные опыты, на которых основываются, с этой и с другой стороны, столь противоположные заключения». Пастер со своей стороны изъявил полное согласие.
В декабре президент академии генерал Морен подобрал для комиссии таких людей, которые несчётное число раз декларировали против теории самозарождения живого из неживого и которых личное самолюбие сильнейшим образом побуждало к тому, чтобы оправдать Пастера и обвинить Пуше, Жоли и Мюссе.
Комиссия по дискуссии с гетерогенистами прибегла ко всевозможным мерам борьбы.
После отказа комиссии, составленной Мореном, в постановке опытов гетерогенистами и разрешении постановки опытов только Пастеру гетерогенисты убедились, что они имеют дело со злостными фальсификаторами науки, которые издевательски навязывают им свою программу проверочных работ, исключающую производство существенных экспериментов в пользу гетерогении, они раскланялись со своими судьями, и Пуше, Жоли и Мюссе представили в академию письмо, которое оканчивается следующими словами: «Так как мы встретили совершенно неожиданные препятствия, то мы думаем по совести, что нам остается только протестовать, во имя науки, и предоставить решение нашего дела будущему».
В заключительном абзаце своей статьи Писарев пишет: «Несмотря на колоссальные усилия академии задавить гетерогению всеми правдами и неправдами, эта доктрина[29] в настоящее время принята уже многими замечательными учёными».
«Если мы оглянемся назад на историю науки в последние два-три столетия, то мы увидим, с немалым изумлением, что почти каждое великое открытие, почти каждая плодотворная идея встречали себе в учёных корпорациях[30] самое грубое непонимание, самое близорукое презрение и самое недобросовестное преследование… Кто в XVII столетии отвергал дифференциальное исчисление, созданное Лейбницем? — Парижская Академия наук. Кто в XVIII столетии отвергал существование аэролитов, т. е. камней, падающих на землю из небесного пространства? — Парижская Академия наук… Кто относился с презрением к электрическому телеграфу? — Парижская Академия наук…»
Биологи еще часто ставят знак равенства между теорией «самозарождения» и «преднаучной фантазией» Парацельса и Ван-Гельмонта, с которыми самозарождение не имеет ничего общего.
Нелепые идеи о самозарождении высокоорганизованных животных из гнилой воды и т. п. ничего общего не имели с наукой. Совершенно фантастические, ни на чем не основанные опыты Парацельса и Ван-Гельмонта настолько неправдоподобны, что не требуют опровержения их путём опыта.
Идея же самозарождения самых простейших организмов из органических веществ, противоречащая идее о создании мира богом, и о существовании живой силы, всё одухотворяющей, заслуживает большого внимания и должна быть тщательно проверена новейшими методами исследования.
Диалектический материализм учит нас, что вся природа, начиная от простейших живых существ и кончая человеком, находится в вечном возникновении и уничтожении, в неустанном движении и изменении. Пуше, а также и прочие сторонники теории самозарождения живого из неживого пытались рассматривать вопрос о зарождении жизни с точки зрения именно этого основного закона. Жизнь, рассматриваемая как форма лежащего в основе живого, способного к развитию белка, является лишь временным эпизодом в бесконечном развитии материи, имеющим свои ограниченные пределы, условия температуры, давления и пр. Создавшаяся при наличии благоприятных условий живая протоплазма тоже не есть нечто неизменное, наперёд данное, застывшее в своём состоянии, стоящее вне закона эволюции. Как источник жизни, она и теперь находится в деятельном состоянии и из неё возникают различные формы организованной материи — по крайней мере первичные.
Пастер же и его единомышленники не признавали развития в природе и в вопросе о зарождении жизни стояли на точке зрения предсуществования простейших, извечно повторяющихся от поколения в поколение, унаследованных от предков форм жизни.
Что касается вопроса, возможно ли самозарождение жизни в настоящее время, то профессор Немилов писал по этому поводу следующее (1924): «Нигде, ни в жуткой глубине океана, ни на холодных вершинах высочайших гор, ни в густых лесах жарких стран, где всё так полно жизнью — нигде живые существа не зарождаются вновь из неживого, а всегда происходят только от других таких же живых существ. Ясно, следовательно, что нам нужно навсегда распроститься с надеждой наблюдать непосредственное зарождение жизни»[31]. Но Немилов вскоре осознал свои ошибки.
Утверждая, что «самозарождение жизни в настоящее время не имеет места на нашей планете», профессор Немилов, несомненно, впадал в грубую ошибку. Отрицать возможность зарождения жизни в настоящее время только на основании того, что его никто не наблюдал, это слишком неосновательный довод. А много ли работ велось в этом направлении и на достаточной ли они стояли высоте?
Если мы еще не наблюдали самозарождения, то это всё же не даёт нам права категорически утверждать, что его нет и в настоящее время. Такое заявление закрывает путь к исследованию одного из самых важных вопросов биологии, манящих к себе научную мысль исследователей.
Самозарождения, как его понимал Немилов, т. е. возникновения из неорганических веществ сложных и высоко-диференцированных организмов, в настоящее время, конечно, на нашей земле нет и быть не может уже по одному тому, что такого самозарождения и никогда не могло быть.
Если же понимать самозарождение жизни, т. е. появление живой протоплазмы или живого белка, как его понимает Энгельс, то нельзя не согласиться, что «если когда-нибудь удастся составить химическим путём белковые тела, то они, несомненно, обнаружат явления жизни и будут совершать обмен веществ, как бы слабы и недолговечны они ни были»[32].
Если живую протоплазму можно получить искусственным путём, то, несомненно, что и в настоящее время есть все условия для естественного образования такой живой протоплазмы. И мы знаем, что количество живого вещества в природе растёт с каждым днём. Мы знаем также, что имеется бесконечное количество наипростейших образований — вирусов[33], которые, повидимому, стоят на границе живого и неживого. Их появление необходимо изучать, и уже одним этим мы приблизимся к изучению происхождения жизни на нашей планете в настоящее время.
Гельмгольц, отрицая возможность самозарождения жизни в настоящее время, писал по этому поводу следующее:
«Если все наши попытки создать организмы из безжизненного вещества терпят неудачу, то мы, кажется мне, поступим совершенно правильно, задав себе вопрос: возникла ли вообще когда-нибудь жизнь, не так же ли стара она, как материя, и не переносятся ли её зародыши с одного небесного тела на другое, развиваясь повсюду там, где они нашли для себя благоприятную почву?»[34].
Энгельс, отвечая Гельмгольцу, писал следующее: «То, что Гельмгольц говорит о бесплодности всех попыток искусственно создать жизнь, звучит прямо-таки по-детски»[35].
«Но до тех пор, пока о химическом составе белка мы знаем не более, чем теперь, — следовательно, до тех пор, пока мы еще не смеем думать об искусственном создании белка, вероятно, в ближайшие сто лет, — смешно жаловаться, что все наши попытки и т. д. «потерпели неудачу»!»[36]
Действительно, смешно приходить к категорическому заключению, что самозарождение жизни или живого вещества в настоящее время невозможно, когда в этом направлении еще так мало сделано.
Вирхов и многие другие думали, что раз клетка образовалась, то дальше клетки уже размножались только путём деления. А что же сталось с живой протоплазмой, про которую Энгельс говорит, что она постоянно образуется наново и способна к жизнедеятельности? Или они думают, что как только клетка появилась, живая протоплазма тотчас сошла со сцены, перестала образовываться и потеряла свои жизненные свойства и перестала развиваться? Либо же рядом с делением уже образовавшихся клеток продолжалось в течение тысячелетий развитие клеток из живой протоплазмы, да и сама живая протоплазма продолжала образовываться и развиваться из неорганической материи, так как температура среды не могла резко изменяться, а неорганические вещества, воздух и влага имеются попрежнему налицо?
Где же тот предел, где та граница, после которой живое вещество прекращает своё развитие и перестаёт вновь образовываться? Ведь элементы, из которых образуется живая протоплазма, продолжают существовать, так почему же и дальше не продолжаться образованию живой протоплазмы, а из неё и клеток?
Клетки могли образовываться только при такой температуре в природе, при которой они могут продолжать существование, т. е. при которой существуют и сейчас, быть может, только с небольшим качественным изменением их живого вещества, приспособившегося к новым, очень мало изменившимся, условиям окружающей среды. Где есть живое вещество, там должно быть и образование клеток.
Некоторые учёные высказывали свои сомнения о происхождении живого вещества в настоящее время, предполагая, что если бы сейчас, в этих условиях, где-либо появилось органическое вещество, то его эволюция не могла бы быть длительной. Очень скоро оно было бы уничтожено, съедено населяющими землю, воду и воздух микроорганизмами. Поэтому, по их мнению, мы лишены возможности непосредственно наблюдать описанный выше процесс эволюции органических веществ, процесс зарождения жизни.
Ясно, что предполагать уничтожение живого вещества микроорганизмами, это означает отрицать учение Дарвина о естественном отборе и борьбе за существование. Это означает закрыть путь к изучению развития живого вещества и к развитию в природе,
А между тем если химия еще недостаточно изучила закономерности развития белка в природе и не дала нам искусственно приготовленного живого белка, то у нас в природе есть живой белок, его жизнедеятельность и развитие мы можем изучать и в организме и выделяя его из клеток особенно таких организмов, которые стоят на низшей ступени своего развития.
Происхождение живого вещества цитологическая лаборатория Института экспериментальной биологии Академии медицинских наук СССР до сих пор не изучала, в настоящее время этот вопрос стоит в плане наших работ. До сих пор мы изучали только жизнедеятельность уже имеющегося в организмах и клетках живого вещества и происхождение из него клеток; мы изучали развитие клеток из живого вещества, но не самозарождение высокоорганизованных животных из неорганической материи или мёртвых гнилых веществ. Между этими двумя вопросами дистанция огромного размера: одно — чисто научная и актуальная проблема, а другое— фантазия, не подлежащая изучению.