Реджи в гоночном автомобиле, как и подобает репортёру, подкатил к подъезду «Атлантик-отеля».

Через минуту в конторе гостиницы он пробегал глазами списки приезжих:

…м-р Р.Д.Майорис с женой…

…Самуил Каганович…

…Генерал Джойс…

…Свендруп Иенсен, фабрикант…

…Пакки О'Пакки, лорд Лимерик…

О!

Лорд!

Реджи вытер платком лысину и обмахиваясь побежал к лифту…

В своём номере Пакки лежал на диване и дымил сигарой… Он был разочарован… Как однако здесь скучно. Расписался лордом, но на управляющего это не произвело почти никакого впечатления. (Лорд и без слуги? Очень дешёвый лорд, и только порядка ради поместить его в бельэтаже!..).

Пакки всё ещё не знал, что предпринять… Бывали минуты, когда он подумывал о женитьбе, но эти минуты бывали ещё при жизни отца, со временем Пакки разучился об этом думать, а теперь ещё не возвратился к своим мыслям. Скрытое желание у него, впрочем, мелькало. Так, он, например, помышлял об экспедиции в Техас, где бы непременно занялся скотоводством или нашёл бы нефтяные источники, пока же — он второй день лежал на диване и курил.

Стук.

— Угу! — откликнулся ирландец.

Вошёл бой и с поклоном протянул визитную карточку.

Пакки повернул в руках кусочек картона.

Реджинальд Вильбур Хоммсворд. «Нью-Таймс-Эдишен-Трест».

Гм! Интересно…

— Проси, — кивнул бою обрадованный Пакки.

Через минуту лысина Реджи в поклоне мелькнула перед глазами ирландца.

— Имею честь видеть лорда Лимерик?

Пакки поклонился, пряча покрасневшее лицо.

— Прошу не отказать в даче интервью для нашей газеты. Наши читатели с восторгом отметят ценные соображения по современным вопросам такого уважаемого лица, как лорд Лимерик… — сыпал расторопный Реджи.

Пакки растерялся…

— Но ведь я… приезжий… Я… право…

— О, милорд! Наших читателей утомила сухая телеграфная жвачка о жизни старушки Европы… Ваши взгляды о происходящих сейчас в Старом Свете событиях, безусловно внесут свежую струю в обсуждение животрепещущих вопросов, которые ведутся на страницах «Нью-Таймса»… Разрешите приступить.

Пакки задумался. Реджи развязно приготовил автоматическую ручку.

— Ну, хорошо… Значит…

Реджи перебил вопросом:

— Прежде всего рынок… Состояние, вероятно, хаотическое?.. Бешеная конкуренция.

— Да-а… Такое, знаете… хаотическое… — выдохнул Пакки и покрутил шеей.

— Удивительно метко! Хаотическое. Так! Биржи, очевидно, подавлены заправилами тяжёлой индустрии?

Бог тому свидетель, что Пакки не мог бы отличить тяжёлой индустрии от индустрии какого-либо иного веса.

— Биржи? Биржи, вы говорите?.. Ну, конечно, подавлены… Акции всякие… Покупают и продают… И всё это подавлено… Сильно… так. Ужас.

— Восхитительно. Сильно. Образно.

Реджи прыгал карандашом по блокноту, а Пакки тяжело вздыхал…

— Виноват, ещё вопрос экономического характера… Как это отражается на средней промышленности? Я полагаю, происходит свёртывание производства?

Пакки покрутил пальцами и обрадованно закивал головой.

— Гм… Кхе… Нет… то есть — да. На днях закрыта фабрика рыболовных принадлежностей…

— Одну минуту. Вы говорите, — забормотал Реджи, склонясь к строчкам, — кризис рыболовства… в связи с недостатком предметов добывания… острое время для рыбаков в Норвегии… требование отмены тр`хмильной береговой зоны… Так. Записано…

Глубокое страдание отразилось на круглой физиономии «лорда» Лимерик.

Пакки втянул в лёгкие воздух, но Реджи перебил его:

— Как идут переговоры мистера Макдональда с Советами? Наблюдаются трения?

— Да. Наблюдаются. Послушайте, вы…

— …и убийство Матеотти всё ещё продолжает волновать умы?

— Продолжает!.. Мистер Хоммсворд!

— Секунду! Так!.. К вашим услугам!

— Вы… хорошо знаете фирму… «Нью-Таймс-Эдишен-Трест»?

— О, да! Я совладелец и акционер…

— Но почему вы… занимаетесь репортажем?!

— Аккордная система изучения дела!.. Хозяин должен перебывать всем по очереди в своём деле! Я уже был наборщиком, корректором и так далее, — вдохновенно врал Реджи, — и даже, знаете, недели две нарочно буду торговать газетами… У нас в Америке труд очень демократизирован!

— Гм! Это мне нравится… Один конфиденциальный вопрос: у вас есть выездные корреспонденты, например… в Техас?

— О, да! Уйма!

— А доходы газеты?

— Весьма приличны — 12–17 %!..

— Достаточно!

— Разрешите откланяться?!

— Нет… Постойте… мистер Хоммсворд… Вы на меня не очень сердитесь… но уничтожьте немедленно интервью со мной!.. Это будет мне громадным одолжением… и вам… тоже… лучше!

— Но почему, милорд?! — изумился Реджи.

— Не милорд, а мистер О'Пакки… — скромно поправил ирландец. — Дело в том, что я не лорд… И вообще нет никакого лорда Лимерик…

— Но это… мистификация!!!

— Успокойтесь! Сядьте! Я — свободный и обеспеченный человек. Я почти не жил… в жизни меня привлекает только приключение… Я хочу в Техас… Хоть кем! Хоть погонщиком скота, хоть корреспондентом… Да, лучше, конечно, корреспондентом!

— Брачной газеты, мистер Пакки! — съязвил Реджи.

— О'Пакки, — ещё скромнее поправил Пакки интервьюера, — нет, зачем же — брачной… Вашей, например.

— Смелость! Кто-то вас пошлёт, да и вообще возьмёт на службу… Ваша опытность в этом деле, где она?!

— Там же, где и ваша, сэр! Недурно интервьюировать ирландских лордов!.. Ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!..

Реджи покраснел.

— Хороший удар, О'Пакки! Вы — славный парень! Пай у вас есть?..

— Найдётся!

— Дело в шляпе.

— Техас?

— Техас, и что там вам будет угодно… Сколько тряхнёте на стол?

— Сколько вложено?

— Нас — трое… Всего 150 тысяч… Моих — сто.

— Удвоимся!

— То есть?

— Вкладываю полтораста!

— Гип-гип! Едем!

— Едем.