Редкие животные, пушми-пулью теперь вымерли. Это значит, что их больше не существует. Но давно, давно, когда жил Доктор Дулитль, оставалась несколько штук их в дремучих лесах Африки. И даже тогда они были очень, очень редки. У них не было хвоста, зато было по голове с каждого конца и по острому рогу на каждой голове. Они были очень пугливы и не давались в руки. Чтобы ловить зверей, чернокожие обыкновенно подкрадываются сзади, когда звери не смотрят. Но с пушми-пулью этого нельзя было сделать: с какой стороны ни подойти, он всегда смотрел на вас. Притом, когда одна его голова спала, другая всегда бодрствовала и была настороже. Вот почему их никогда не удавалось поймать и никогда не было видно в зверинцах. Знаменитые охотники и ловкие содержатели зверинцев целыми годами, во всякую погоду бродили по лесам в поисках за пушми-пулью; но ни одного поймать не могли. Даже в те далекие времена это было единственное животное о двух головах.
Обезьяны отправились в лес искать пушми-пулью. Они прошли много верст, как вдруг одна из них нашла странные следы на берегу реки. По ним они узнали, что пушми-пулью где-то близко. Обезьяны пошли по тропинке вдоль берега и заметили местечко, где росла густая и высокая трава; они догадались, что он там. Взявшись за руки, они оцепили кругом место с высокой травой.
Пушми-пулью услыхал, как они подошли и хотел прорваться через обезьяний круг. Но ему это не удалось. Когда он увидел, что спасенья нет, он сел и стал ждать, чего им нужно.
Обезьяны спросили, не хочет ли он ехать с Доктором Дулитлем в Страну Белых Людей, где его будут показывать.
Но он мотнул обеими головами и сказал:
— Конечно, нет!
Они объяснили ему, что его не посадят в зверинец, он будет на свободе, и на него будут только смотреть; что Доктор очень милый человек, но у него нет денег. Народ будет платить за то, что увидит животное о двух головах, и Доктор будет богатым и заплатит за корабль, который ему дали, чтобы приехать в Африку.
Но он ответил:
— Нет! Вы знаете, какой я застенчивый. Я не люблю, чтоб на меня глазели! — И он чуть не заплакал.
Целых три дня обезьяны уговаривали его. К концу третьего дня он сказал, что сначала пойдет с ними посмотреть, что за человек Доктор.
Обезьяны вернулись обратно уже с пушмп-пулью. Они подошли к травяному домику Доктора и постучались в дверь. Утка, которая в это время укладывала чемодан, сказала:
— Войдите!
Чи-Чи с гордостью ввела пушми-пулью в дом и представила его Доктору.
— Что это такое? — спросил Джон Дулитль, глядя во все глаза на странное животное.
— Помилуйте! — воскликнула утка. — Как же он думает зараз двумя головами?
— А, по-моему, он и вовсе не думает, — сказал пес Джип.
— Вот, Доктор, — сказала Чи-Чи, — это и есть пушми-пулью, самое редкое животное в лесах Африки, единственное во всем мире животное о двух головах. Возьмите его с собою и вы будете навек обеспечены. Люди станут платить какие угодно деньги, чтоб на него посмотреть.
— Но мне совсем не нужно денег, — сказал Доктор.
— Нет, нужно, — сказала Дэб-Дэб. — Разве вы забыли, как мучились в Грязеводске, чтобы заплатить по счету мясника? А как же вернуть моряку корабль, если его не на что будет купить?
— Я собирался построить ему корабль, — сказал Доктор.
— Да будьте же благоразумны! — воскликнула Дэб-Дэб. — Где же вы возьмете досок и гвоздей, чтоб его сделать? А на что же мы будем жить? Когда мы возвратимся, то будем еще беднее, чем прежде. Чи-Чи совершенно права: возьмите это чудище с собою!
— Хорошо! Может быть, вы отчасти и правы, — пробормотал доктор. — Это будет недурной новенький любимец. Но захочет ли пу — как он там зовется? — в самом деле ехать в чужие края?
— Да, я поеду, — сказал пушми-пулью, сразу увидевший по лицу Доктора, что это человек, достойный доверия. — Вы были так добры здесь ко всем животным, и обезьяны сказали мне, что только я вам и нужен. Но вы должны мне обещать, что отошлете меня назад, если мне не понравится в Стране Белых Людей.
— Ну, конечно, — сказал Доктор. — Извините меня, пожалуйста — вы, вероятно, приходитесь сродни семейству Ланей?
— Да, — сказал пушми-пулью, — Абиссинским газелям и Азиатским верблюдам со стороны матери. А прадедушка моего отца был последний из единорогов.
— Очень интересно, — прошептал Доктор. Он вынул из чемодана, который укладывала Дэб-Дэб, какую-то книжку и стал перелистывать страницы.
— Посмотрим, что говорит об этом Бюффон.[2]
— Я вижу, — сказала утка: — что вы говорите только одним из ваших ртов. А другой рот тоже умеет говорить?
— О, да! — сказал пушыи-пулью. — но другой рот я держу, главным образом, для еды. Таким образом, я могу в одно время разговаривать и есть, не нарушая правил приличия. Мы все в роду очень воспитаны.
Когда всё было уложено и все приготовления окончены, обезьяны устроили в честь Доктора большой пир. На него собрались все лесные звери. Еды и питья было вдоволь: ананасы, манго, мед и много других вкусных вещей.
Когда еда была кончена, Доктор поднялся и сказал:
— Друзья мои! Я не умею после обеда говорить длинных речей, — как другие. И я только что поел много фруктов и много меду. Но мне хочется сказать вам, как мне грустно покидать вашу прекрасную страну. Я должен уехать, потому что у меня есть дела в Стране Белых Людей. После моего отъезда не забывайте накрывать еду колпаками от мух и не спите на сырой земле. И… и я надеюсь, вы будете всегда счастливы.
Когда Доктор кончил свою речь и сел, обезьяны долго аплодировали и говорили между собой:
— Пусть в нашем роду сохранится память о том, как он сидел и ел с нами здесь, под деревьями. Ведь, он — Величайший из Людей!
А Большая Горилла, у которой в волосатых руках была сила, как у семи лошадей, подкатила к столу огромную скалу и сказала:
— Пусть этот камень навеки отметит памятное место!
И до сих пор, в самой гуще леса стоит этот камень. А обезьяны-матери, проходя по лесу со своими детенышами, указывают на него пальцами и шепчут:
— Вот! Смотри! Там в год Великого Мора сидел Добрый Белый Человек и ел с нами.
Когда пир кончился, Доктор со своими любимцами тронулся в путь к берегу моря. И все обезьяны проводили его до границы своей страны и несли его чемодан и сумку.