ри ближайшихъ предшественникахъ Петра Великаго: Іоаннѣ Грозномъ, Годуновѣ, первыхъ Романовыхъ, намѣчается уже перемѣна въ нравахъ и обычаяхъ Московіи. Но эта подготовка къ радикальной реформѣ русской жизни была медленной и еле примѣтной. Нужно было геніальное провидѣніе историческихъ судебъ Россіи и смѣлое примѣненіе революціонныхъ методовъ для того, чтобы порывисто вдвинуть Россію въ число европейскихъ державъ и осуществить — хотя бы, во многомъ и на долго, лишь видимое и формальное, но коренное преобразованіе нравовъ и быта страны.
Это было дѣломъ Петра I. По словамъ историка «онъ силою толкнулъ русскій народъ на пути прогресса». Съ порядками старой Руси, [52]съ отечественной стариной Петръ вступаетъ въ жестокую борьбу, и великое царствованіе открывается кровавой драмой: истребленіемъ стрѣльцовъ, яркимъ символомъ безпощадной расправы, сметавшей препятствія и внутренній отпоръ, какіе на пути своемъ встрѣчалъ Преобразователь.
Объ этомъ первомъ періодѣ царствованія Петра у насъ имѣется яркій и подробный разсказъ современника иностранца.
Въ 1697 г. Россія заключила съ Австріей, Польшей и Венеціей оборонительный и наступательный союзъ противъ Турціи. По этому случаю, въ 1698 г., императоръ Леопольдъ I отправилъ къ Петру I посольство съ цѣлью, главнымъ образомъ, слѣдить за подготовкой Россіи къ войнѣ съ Турціей.
Во главѣ цесарскаго посольства стоялъ видный государственный дѣятель, два раза уже ѣздившій посломъ въ Константинополь, де-Гваріентъ и Раллъ. Въ Вѣнскомъ государственномъ архивѣ хранятся три отчета де-Гваріента объ этомъ посольствѣ. Аделунгъ резюмировалъ ихъ въ своемъ Описаніи путешествій въ Россію до 1700 года, но полностью они никогда не были опубликованы.
Но о посольствѣ этомъ мы имѣемъ подробный разсказъ, составленный секретаремъ посольства Іоанномъ Георгомъ Корбомъ. Разсказъ Корба принадлежитъ къ замѣчательнѣйшимъ сказаніямъ иностранцевъ о Россіи, и историкъ Петра I Устряловъ справедливо называетъ его первымъ правдивымъ произведеніемъ, познакомившимъ Европу съ Петромъ[7]. По возбуждаемому имъ интересу, по красочности разсказа, Дневникъ Корба оставляетъ далеко за собою разсказы другихъ иностранцевъ, бывавшихъ при дворѣ Петра I, какъ, напримѣръ, «Relation curieuse et nouvelle de Moscovie» француза Невилля или «The state of Russia under the present Czar» англичанина Перри.
Къ историческому интересу, возбуждаемому произведеніемъ Корба, присоединяется интересъ коллекціонерскій, такъ какъ книга Корба принадлежитъ къ очень большимъ библіографическимъ рѣдкостямъ.
Дневникъ Корба изданъ былъ въ Вѣнѣ на латинскомъ языкѣ, безъ обозначенія даты, но вѣроятно въ 1700 или 1701 г., судя по датѣ императорской привилегіи на изданіе книги. Форматъ его малый in folio, въ 252 стр. и 5 стр. предисловія. Текстъ сопровожденъ 11 планами и картами, складнымъ изображеніемъ герба Русскаго Царства и его областей и 7 гравюрами, изъ коихъ шесть въ двѣ страницы, изображающими: 1. Въѣздъ посольства въ Москву 29 апрѣля 1698 г. 2. Казни стрѣльцовъ въ октябрѣ 1698 г. 3. Катанье Посольства въ Новодѣвичій монастырь. 4. Торжество водоосвященія 6 января 1699 г. 5. Бой отряда Гордона со стрѣльцами. 6. Главный колоколъ въ Москвѣ. 7. Флотъ Петра I. Гравюры эти довольно посредственны по выполненію и не могутъ итти въ сравненіе съ чудесными гравюрами на деревѣ Хроники Герберштейна или рѣзаными на мѣди гравюрами Олеарія.
Первыя 158 стр. Дневника Корба посвящены описанію, мѣсяцъ за мѣсяцемъ и день за днемъ, путешествія посольства и его пребыванія въ Россіи. Затѣмъ слѣдуетъ описаніе бунта и казни стрѣльцовъ, замѣтки о власти императора, о формахъ правленія, о религіи, о нравахъ населенія и т. д. Въ приложеніи помѣщены свѣдѣнія о флотѣ, планы укрѣпленій Азова, которые Корбу удалось получить, и т. д.
Сейчасъ же по его опубликованіи, Дневникъ Корба переведенъ былъ на русскій языкъ, вѣроятно, лично для царя, но переводъ этотъ никогда не былъ изданъ. Первые переводы книги появляются только во второй половинѣ XIX столѣтія: англійскій въ 1863, русскій — первый въ 1867 и второй въ 1906 г. На французскій языкъ переведена лишь часть Дневника, описывающая бунтъ и казни стрѣльцовъ.
Русскій казакъ XVII в. (во франц. перерисовкѣ 1815 г.)
Русскій казакъ XVII в. во франц. перерисовкѣ 1815 г.)
Дневникъ Корба составляетъ большую библіографическую рѣдкость. Онъ удостоился вписанія въ «Catalogus historicocriticus librorum rariorum» Фогта. Въ Парижской Національной Библіотекѣ онъ принадлежитъ къ такъ называемой «Reserve», т.е. къ отдѣлу рѣдчайшихъ книгъ, которыя сообщаются для просмотра за отдѣльнымъ столомъ подъ наблюденіемъ особаго служителя. Уже черезъ сравнительно короткое время послѣ своего появленія, какъ это видно изъ изданной въ Амстердамѣ въ 1743 г. «Исторіи Петра Великаго», Дневникъ Корба почитался большой рѣдкостью.
Обычно рѣдкость Дневника Корба объясняется тѣмъ, что Вѣнское правительство уничтожило всѣ экземпляры Дневника по требованію Русскаго правительства, оскорбленнаго сдѣланнымъ Корбомъ описаніемъ русскаго народа и въ частности жестокости, проявленной Петромъ I по отношенію къ стрѣльцамъ. Авторъ Дневника, лично присутствовавшій при казняхъ и подробно ихъ описывающій, заставляетъ насъ переживать всѣ ужасы этого зрѣлища, присутствія царя въ толпѣ палачей, въ качествѣ зрителя и участника, и изображаетъ Петра въ неблагопріятномъ свѣтѣ. Кромѣ того, какъ многіе иностранцы, посѣтившіе Россію въ XVI и XVII в., Корбъ судилъ иногда о русскихъ нравахъ поверхностно и легкомысленно и, наблюдая единичные факты, онъ дѣлаетъ оскорбительные для русскаго самолюбія обобщенія и выводы. Такъ, напримѣръ, онъ пишетъ въ своемъ Дневникѣ отъ 24-го іюля 1698 г.: «Лжесвидѣтелей можно найти въ Московіи сколько угодно, и Московиты до такой степени развращены, что у нихъ умѣніе хорошо надуть почти что считается признакомъ высокой души.» 24-го августа онъ записываетъ въ Дневникъ разсказъ о любовномъ похожденіи, напоминающій новеллу Боккачіо, и добавляетъ: «Московиты такъ мало придаютъ значенія прелюбодѣянію, что они смѣются тамъ, гдѣ надо плакать».
Въ ту эпоху, когда Корбъ былъ въ Москвѣ, русскіе успѣхи при Азовѣ и путешествіе Петра за-границу сильно возбудили интересъ Европы къ Россіи. Съ своей стороны, Русскій дворъ искалъ сближенія съ Европой и придавалъ значеніе европейскому общественному мнѣнію. Книга Корба произвела впечатлѣніе скандала. Русское Правительство съ большой горечью жаловалось Вѣнскому Двору. Находившійся въ это время въ Вѣнѣ князь Голицынъ писалъ канцлеру Головину: Міръ не видалъ еще такого поганца и поносителя Русскаго Государства. Съ тѣхъ поръ, какъ онъ вернулся, насъ почитаютъ за варваровъ.
Не существуетъ, однако, никакого доказательства уничтоженія Дневника, и о немъ не упоминаютъ отчеты о книгѣ, появившіеся черезъ нѣсколько лѣтъ послѣ ея опубликованія. Несомнѣнно, что Дневникъ никогда не былъ переизданъ, и возможно, что выпущенный на довольно плохой бумагѣ, небрежно сброшюрованный (судя по экземплярамъ, какіе намъ пришлось видѣть) онъ дошелъ до насъ только въ рѣдкихъ случаяхъ. Предполагаютъ, какъ говорятъ историки Петра (напр. Валишевскій), что Дневника Корба сохранилось всего двѣнадцать экземпляровъ. Мы полагаемъ, однако, что экземпляровъ Корба имѣется большее число. Такъ, напримѣръ, въ Парижѣ, кромѣ экземпляра, который находится въ нашемъ владѣніи, мы знаемъ два экземпляра, принадлежащіе А. Онѣгину и барону Врангелю[8], и экземпляръ, находящійся въ Національной Библіотекѣ. Этотъ послѣдній экземпляръ въ отличномъ состояніи и въ старинномъ кожаномъ переплетѣ[9].
Въ маѣ 1921 г. экземпляръ Корба значился въ каталогѣ одного книжнаго аукціона въ Амстердамѣ.
Всѣ историки, которые могли пользоваться Дневникомъ Корба, опираются на него, какъ на свидѣтельство наиболѣе цѣнное для перваго періода исторіи Петра I. Этотъ разсказъ, наивный, но всегда искренній и записанный день за днемъ, является наиболѣе цѣннымъ живымъ документомъ для сужденія о событіяхъ, имѣвшихъ мѣсто въ Москвѣ въ 1698 году и проливающихъ свѣтъ на характеръ царя-реформатора, на его холодную и всегда готовую къ страшнымъ вспышкамъ натуру, подобную — по мѣткому сравненію Ключевскаго — тѣмъ громаднымъ чугуннымъ пушкамъ, которыя Петръ выливалъ въ Петрозаводскѣ. Обликъ Петра, какъ обрисовывается онъ въ разсказѣ Корба, тотъ же, что у Пушкина въ «Мѣдномъ Всадникѣ»: глухой къ голосу состраданія, когда стремится онъ къ цѣли, которую считаетъ существенной для блага Государства.
Гравюра Moreau Le Jeune къ женевскому изданію Кэлкъ полнаго собранія сочиненій Вольтера Воспроизведена въ видѣ фронтисписа к французскому переводу произведеній Сумарокова.
