События, о которых идет речь в книге, связаны с так называемым Рурским конфликтом 1922-1923 гг., который был вызван обострением межимпериалистических противоречий в рамках Версальской системы, созданной после окончания первой мировой войны. Этот конфликт сыграл важную роль в судьбах послевоенной Европы, способствовал, с одной стороны, развитию революционного движения в странах Европы, а с другой, росту реваншистских настроений и приходу фашистов к власти в Германии.
В начале 1920-х гг. экономическое положение Германии, потерпевшей поражение в первой мировой войне, оставалось крайне тяжелым. Промышленное производство составляло около около 2/3 довоенного уровня, усиливалась инфляция, сокращались золотовалютные резервы вследствие вывоза их за границу крупным капиталом. Ситуация усугублялась необходимостью выплаты репараций, наложенных на Германию странами-победительницами.
Канцлер Германии (с 1921 г.) И. Вирт и министр восстановления (позднее — министр иностранных дел) В. Ратенау, считали, что Германия должна добросовестно выполнять свои обязательства по выплатам репараций и проводили т. н. «политику выполнения». Одновременно, идя навстречу владельцам предприятий легкой промышленности, нуждающихся в сырье, стремясь к выводу Германии из изоляции и ослабления зависимости от стран-победительниц, они выступали за развитие отношений с Советским Союзом, что привело к подписанию в 1922 г. Рапалльского договора.
Такая политика вызывала недовольство германского монополистического капитала, связанного с тяжелой промышленностью и аграрным сектором, который вынашивал планы ликвидации Веймарской республики, разгрома коммунистической партии и других демократических организаций. Орудием реализации этих планов стала возникшая в 1919 г. фашистская партия, во главе с Гитлером (с 1921г.).
При финансовой поддержке монополий в стране активизировалась деятельность террористов, жертвами которых становились не только коммунисты, но и представители буржуазной демократии: в 1921 г. был убит М. Эрцбергер, подписавший Компьеньское перемирие в качестве представителя Германии; в 1922 г. — В. Ратенау.
Несмотря на требования общественности запретить деятельность фашистских организаций, правительство не принимало действенных мер, что еще больше дестабилизировало внутриполитическую обстановку и привело к падению кабинета Вирта, на смену которого пришел кабинет Куно, являвшегося ставленником группы миллиардера Стиннеса (трест «Сименс-Рейн-Эльбе-Шуккерт-Унион» имел в 1923 г. 1220 промышленных, банковских и торговых предприятий, владел лесами и лесопильными заводами, пароходствами и верфями, гостиницами, ресторанами, газетами и являлся серьезным препятствием для установления господства английских и американских монополий в Германии и других странах. Экономические интересы Стиннеса распространялись на Австрию, Швецию, Данию, Италию, Испанию, Бразилию, Индонезию. Состояние его оценивалось в 8-10 млрд. золотых марок. Число занятых на предприятиях Стиннеса составляло 600 тыс. человек.).
Стиннес, стремясь к укреплению влияния крупной буржуазии на политику, выступил сторонником так называемой «политики катастроф» (поддержка любых действий, приносящих вред существующей власти) и в 1922 г. опубликовал заявление, в котором заявил, что по мнению германских монополий Германия не должна платить репараций даже под угрозой оккупации Рура.
Сложное внутренне положение Германии усугублялось внешнеполитическими проблемами. В 1921 г. объем германских репараций был определен в 132 млрд. золотых марок. Однако подходы держав-победительниц (прежде всего Англии и Франции) к их выплате существенно различались. Если Франция, заинтересованная в закреплении слабости Германии, настаивала на полной и непрерывной выплате репараций вне зависимости от экономического положения, то Англия, опасаясь усиления Франции, на Парижской репарационной конференции 1923 г. выступила с предложением сократить объем репараций до 50 млрд. марок и предоставить Германии отсрочку платежа на четыре года. Расхождение позиций привело к срыву работы конференции.
Для оказания давления на Германию и реализации своих внешнеполитических целей, которых не удалось добиться в ходе Парижской мирной конференции 1919 г., Франция, при поддержке Бельгии и Италии, воспользовавшись нарушением Германией поставок в счет репараций угля и леса, проводит в репарационной комиссии постановление о невыполнении Германией обязательств по репарациям (9 января 1923 г.). 10 января 1923 года правительства Франции и Бельгии заявили, что высылают на территорию Рурского региона «миссию инженеров» с контрольными полномочиями для обеспечения выплат репараций, а с ними — «войска для их защиты», и уже 11 января 1923 г. французские и бельгийские войска начинают оккупацию Рурского бассейна, в ходе которой было занято около 7% послевоенной территории Германии (10% населения, 72% (по другим данным — 88%) добычи угля и более 50% производства чугуна и стали).
Командующий оккупационной армией французский генерал Дегут, упоминаемый в книге, объявил Рурскую область на осадном положении. В ответ на это германское правительство провозгласило политику «пассивного сопротивления». Она должна была выражаться в прекращении работы предприятий, которые могли оказаться полезными оккупантам, невыполнении населением распоряжений оккупационных властей, неуплате налогов и др. Тем самым создавалась видимость отстаивания правительством национальных интересов. При этом германские монополии получали значительные компенсации за участие в этой политике. «Стиннес, Кирдорф, Тиссен и Крупп получили 360 млн. золотых марок на заработную плату горнорабочим, 250 млн.— в возмещение за материальные затраты и 700 млн. — за «недополученную прибыль»»{1}. Но получая золотые марки, владельцы предприятий выплачивали заработную плату быстро обесценивавшимися бумажными деньгами. 1 доллар в августе 1923 г. стоил 1,1 миллионов марок, а в декабре — 4,23 миллиарда. В июле 1923 г. золотая марка стоила 262 тыс. бумажных марок, а 5 ноября — 100 млрд. бумажных марок. К концу года в оборот было запущено 93 триллиона бумажных марок.
Империалистические страны, прежде всего — Англия и США, поддерживали политику «пассивного сопротивления», надеясь, что она позволит им укрепить свои позиции в Европе за счет ослабления и Франции, и Германии. Единственной страной, выступившей против оккупации Рурской области, стал Советский Союз, опубликовавший обращение ВЦИК «К народам всего мира в связи с оккупацией Францией Рурской области», в котором заявлялось: «Рабоче-Крестьянская Россия в свое время решительно протестовала против жестокого безумия Версальского мира и предрекала тягчайшие последствия для Европы и для всего мира от его проведения в жизнь. Ее предсказания полностью оправдались в действительности. Четыре с половиной года, прошедшие со времени подписания Версальского мира, были годами непрекращающейся вражды между народами, годами непрерывного роста вооружений и неудержимого разложения европейского хозяйства. <…> Суверенитет германского народа нарушен. Право германского народа на самоопределение растоптано ногами. Расшатанному народному хозяйству Германии нанесен новый сокрушительный удар. Жестокая нищета и неслыханные угнетения грозят трудящимся массам Германии, а всей Европе — усиление экономической разрухи. Мир снова ввержен в состояние предвоенной лихорадки. Искры сыплются в пороховой погреб, созданный из Европы Версальским миром.
В эти решающие дни Рабоче-Крестьянская Россия снова подымает голос негодующего протеста против безумной политики империалистической Франции и ее союзниц. Снова и с особой энергией она протестует против подавления права германского народа на самоопределение. Снова и с особой энергией предостерегает она народы мира от нависшей над Европой угрозы кровопролитий.»{2} Советская позиция была поддержана коммунистическим партиями стран Европы, в том числе и Французской коммунистической партией.
Репрессии оккупантов и прогрессирующее ухудшение экономического положения Германии способствовали усилению революционного движения в стране, возникновению единого рабочего фронта и падению правительства Куно, возникновению рабочих правительств в Саксонии и Тюрингии в состав которых входили социал-демократы и коммунисты.
Угроза победы рабочих привела к тому, что германская буржуазия пошла на соглашение с оккупантами. Когда в Рурской области бастовало около 400 000 рабочих, недовольных антинациональной политикой монополий, германское и французское правительство договорились о допуске германских войск на территорию оккупированного Рура для подавления выступлений рабочих.
Пришедший к власти кабинет Штреземана 27 сентября 1923 г. отказался от дальнейшего проведения «пассивного сопротивления», не предъявив при этом никаких условий оккупантам. «Мы прекратили пассивное сопротивление,— писал позднее Штреземан,— потому что оно само по себе полностью взорвалось, и если бы мы продолжали его финансировать, это только ввергло бы нас в большевизм». В 1924 г. Франция согласилась предоставить Германии отсрочку по выплатам репараций, а к концу года из Рурской области были выведены оккупационные войска.
О некоторых эпизодах борьбы коммунистов Англии и Франции против оккупации Рурской области и рассказывается в книге В. Львовича, хотя она и не охватывает всей истории конфликта, завершившегосяся в 1925 г. с принятием плана Дауэса, ограничившего, с одной стороны, возможности вмешательства Франции в дела Германии, а с другой — укрепившего положение американских монополий в Европе. Приток американских капиталов (объем займов с 1924 по 1930 г. составил около 30 с лишним миллиардов марок) укрепил позиции монополий и способствовал эволюции Веймарской республики в сторону реакции.
V_E.