Однажды утром к нам пришли несколько женщин, спросили Марину. На мой вопрос: «Зачем она вам?» — ответили:
— Мы должны ей об этом сами сказать.
Марина ещё спала. Пришлось разбудить её. Это была делегация с фабрики имени Клары Цеткин. Одна из делегаток передала Марине просьбу всех работниц фабрики:
— Коллектив нашей фабрики выдвигает вас кандидатом в депутаты Моссовета. Мы пришли просить вашего согласия.
Марина поблагодарила женщин за доверие:
— Конечно, я согласна… Для меня это большая радость и честь…
На предвыборном собрании 3–го Молотовского избирательного округа Марина выступила перед своими избирателями.
Она рассказала о своей жизни, о своих полётах, о готовности служить народу.
Горячо приветствовали её избиратели. Говорили, что жизнь её яркая и интересная, полная исканий, волнующих подвигов, совершённых во славу великой Родины, во славу партии Ленина — Сталина.
Говорили, что жизнь Марины — прекрасный пример для советских юношей и девушек. Называли её любимой дочерью народа…
Ещё полнее стала жизнь Марины с этого дня.
Оказалось, что моя дочь нужна очень многим людям. В часы, когда Марина приезжала домой на обеденный перерыв — с пяти часов вечера, — у нас во дворе её ждали люди. По депутатским делам она принимала дома и в Московском Совете. Принимала всегда, когда только могла.
В первую очередь Марина занималась всем, что касалось детей.
— Это самое нужное, самое срочное, — говорила она. — Дети должны незамедлительно получать всё, на что они имеют право.
Она не задерживала выполнение взятых на себя обязательств, всегда старалась быть точной и исполнительной, как во всём.
Чтобы помочь дочери, я взяла на себя некоторые технические дела. В шутку я называлась: секретарь депутата.
Дел было много: отправляли на лечение больных детей, определяли в детдома сирот, устраивали на работу или учёбу подростков.
Марина хорошо запоминала всех ребят, так или иначе столкнувшихся с ней; не раз она навещала их в школе, отряде, в детском саду, в санатории или больнице, не раз сама возила на машине.
В моей памяти сохранилась история одного подростка.
Он пришёл к нам в непривлекательном виде: грязный, оборванный; назвал свою фамилию и деревню, где родился.
— Я беспризорник, сирота, — сказал он.
— Чего же ты хочешь? — спросила Марина.
— Надоело так жить! Хочу работать в театре.
— Почему же непременно в театре?
— Там интересно. И вообще люблю театр.
Мальчик понравился Марине. Она устроила его на работу в областной театр. Стал он рабочим сцены и долго не показывался. А через некоторое время пришёл смущенный и сказал:
— Проворовался… меня уволили… Если ещё раз поможете мне устроиться, никогда больше не подведу вас!
— Откуда же я знаю, что ты опять не поддашься своим привычкам?
— Даю вам честное слово!
Марину подкупило то, что он пришёл к ней с повинной, что откровенно во всём признался. Да и «честное слово» очень уж убедительно прозвучало в его устах.
М. М. Раскова — депутат Московского областного Совета депутатов трудящихся — за разбором писем от населения.
Марина поверила. Мальчик был снова устроен на работу, на этот раз на телеграф.
Его одели в новый форменный костюм, дали хорошую обувь, и он не ходил, а буквально летал по этажам московских домов, разнося телеграммы. К нам он «залетал» довольно часто.
Началась война. Мальчик стал юношей. Он ушёл в армию, и на некоторое время мы потеряли его из виду.
Был конец 1942 года. Мы с Танюшей уже вернулись из эвакуации.
И вот однажды вечером к нам позвонили. Я открыла дверь.
На пороге стоял высокий военный. На гимнастёрке — ордена и красная нашивка за ранение.
— Не узнаёте, Анна Спиридоновна?
Узнала я его, признаться, только по голосу. Трудно было сразу узнать в этом складном военном бывшего беспризорника.
Он просидел с нами весь вечер. Рассказал о своих боевых делах, о ранении.
— И вот, прямо из госпиталя — к вам. Очень хотелось Марину Михайловну повидать.
Я сказала, что Марина сейчас в своей части, может быть и прилетит к нам денька на два, но неизвестно когда.
— Ну ничего, — сказал он, прощаясь, — может, на фронте встретимся.
Я и сама пожалела, что Марина не видела его. Наверно, ей была бы очень приятна эта встреча…
Немало подростков и матерей приходило к Марине поблагодарить за оказанную помощь.
Помню одну женщину. Она несколько раз приходила к нам, но никак не могла застать Марину. Наконец я сказала ей:
— Да вы мне всё изложите, я Марине Михайловне передам.
— Я ей лично хотела… У меня ведь никакого дела нет… Просто своё материнское спасибо хотела ей сказать. Спасла она своей помощью сына моего больного, выздоравливает теперь…
Кроме личных встреч, была у Марины большая депутатская переписка. Писали ей со всех концов страны. Иногда приходилось отвечать через газету целой группе детей, приглашавших её, например, приехать к ним в далёкую Сибирь на ёлку, рассказать о своей жизни, о работе.
Дети расспрашивают Марину о жизни в тайге.
Вот одно из таких писем Марины к пионерам Сибири:
МОСКВА, 1 ЯНВАРЯ 1941 ГОДА Дорогие ребята!
Поздравляю вас с Новым годом и желаю вам вырасти сильными, смелыми и отважными, а в 1941 году закончить учебный год с отличными отметками. Дорогие ребята, вы приглашаете меня к себе в гости на самолёте, но я сейчас выполнить этого не могу, так как у меня очень много работы. А биографию мою вы прочтите в книжке «Записки штурмана», которую я написала после перелёта на Дальний Восток. Эту книжку я вам посылаю с этим письмом. В ней вы прочтёте и мою биографию и о том, как мы, три подруги, летали на Дальний Восток. Если вам всё рассказать, надо у вас прожить недели две. О моей дальнейшей работе, если я её выполню, вы прочтёте в газете, когда она будет закончена. Мы, лётчики, никогда раньше времени не хвастаемся своими планами: сделаем, тогда расскажем. Ну, а если вас интересует, что я делаю сейчас, то я могу сказать вам, что я военный лётчик — штурман, командир Красной Армии, и каждый день работаю над освоением новой авиационной техники, изучаю её, летаю на боевых кораблях. Больше сказать вам о своей работе мне нечего. Ещё раз желаю вам хороших достижений в будущем году и таких успехов, чтобы наш дорогой товарищ Сталин мог сказать: «Отлично, ребята!» С новогодним приветом М. Раскова