«Пролетарiи помните, что жестокость — остаток рабства потому, что она свидeтельствует о присущем в нас самих варварствe»… Жорес.
Цитированные нами матерiалы из «Бeлой Книги» разсказывали уже факты, относящiеся к подавленiю крестьянских возстанiй, которыя вспыхивали на территорiи, куда приходила большевицкая власть. Эти матерiалы говорят нам о таких же усмиренiях рабочих волненiй.
«С рабочими, оказывавшими большевикам сопротивленiе, обходились так же, как с крестьянами» доносит Элiот Керзону 5-го марта 1919 г.[195] «Сто рабочих было разстрeлено в Мотовиловкe близь Перми в декабрe 1918 г. за протест против поведенiя большевиков».
Но не только в англiйских донесенiях мы найдем безконечное количество аналогичных фактов. Этих сообщенiй бездна и в русской печати, да и в оффицiальных органах совeтской власти. И внутри самой совeтской Россiи можно зарегистрировать длинный список крестьянских возстанiй на почвe протеста против деспотическаго режима большевиков, против отобранiя хлeба в связи с налогом и т. д. Всe они кровавым путем подавлялись.
Исторiя Россiи, в которой крестьянскiя волненiя занимали всегда не послeднее мeсто, никогда не видала таких усмиренiй, которыя практиковала совeтская власть. Ничего подобнаго не было даже при крeпостном правe, ибо при усовершенствованной техникe против возставших пускаются в ход броневики, пулеметы и удушливые газы.
У меня лично был собран огромный матерiал в этой области за 1918–1919 гг., но, к сожалeнiю, он пропал в Москвe во время одного из многочисленных обысков.
Вот один красочный документ, подводящiй как бы итоги того, что дeлалось в Тамбовской губернiи. Это было до так называемаго антоновскаго возстанiя, охватившаго огромный район и явившагося скорeе отвeтом на то, что дeлали большевики во имя «классоваго террора» с деревней. Документ относится к концу 1919 года. Это — записка, поданная в Совeт Народных Комиссаров группой соцiалистов-революцiонеров. Дeло идет о подавленiи «безпорядков» в ноябрe 1919 г. Поводы для возстанiя были разные: мобилизацiя, реквизицiя скота, учет церковнаго имущества и т. д. Вспыхнув в одной, они быстро, как зараза, распространились по другим волостям и, наконец, охватили цeлые уeзды. «Совeтская власть двинула на мeста десятки карательных отрядов, и вот весьма краткiй перечень фактов из их кровавой дeятельности, перед которыми блeднeют ужасы, творимые когда-то в тeх же мeстах царским опричником Луженовским: В Спасском уeздe, во всeх волостях, гдe только появлялись карательные отряды, шла самая безобразная, безразборная порка крестьян. По селам много разстрeленных. На площади города Спасска публично, при обязательном присутствiи граждан-односельчан, было разстрeлено десять крестьян вмeстe со священником, при чем телeги для уборки трупов должны были предоставить граждане-односельчане. Разстрeленных за Спасской тюрьмой 30 человeк заставили перед смертью вырыть себe одну общую могилу. В Кирсановском уeздe усмирители в своей безумной жестокости дошли до того, что запирали на нeсколько дней арестованных в один хлeв с голодным экономическим хряком; подвергшiеся таким пыткам сходили с ума. Предсeдатель Нащекинскаго Комитета Бeдноты продолжал разстрeливать самолично уже послe отъeзда карательнаго отряда. В Mоршанском уeздe сотни разстрeленных и тысячи пострадавших. Нeкоторыя села, как, напримeр, Ракша, почти уничтожены орудiйными снарядами. Имущество крестьян не только разграблялось „коммунистами“ и армейцами, но и сжигалось вмeстe с запасами сeмян и хлeба. Особенно пострадал Пичаевскiй район, гдe сжигали десятый двор, при чем женщины и дeти выгонялись в лeс. Село Перкино участiя в возстанiи не принимало, однако там в это же время переизбрали совeт. Отряд из Тамбова весь новый состав совeта разстрeлял. Из Островской волости в Моршанскую тюрьму доставлено 15 крестьян совершенно изувeченных усмирителями. В этой же тюрьмe содержится женщина, у которой выдраны волосы на головe. Случаи насилiя над женщинами надо считать десятками. На кладбищe города Моршанска израненые армейцами 8 крестьян (Марков, Сучков, Костяев, Кузьмин и др.) были полуживыми зарыты в могилу. Особенно отличились по Моршанскому уeзду слeдующiе усмирители: начальник отряда — Чуфирин — „коммунист“, Чумикин (бывш. уголовный), Парфенов (освобожденный из ссылки по ходатайству на Выс. имя), Соколов, бывшiй фельдфебель и ряд других. В Тамбовском уeздe многiя села почти уничтожены пожаром и орудiйными снарядами. Масса разстрeленных. Особенно пострадали села: Пахотный Угол, Знаменка, Карiан, Бондари, Лаврово, Покровское-Марфино и др. В Бондарях разстрeлен весь причт за то, что по требованiю крестьян отслужил молебен послe сверженiя мeстнаго совeта.[196] В Карiанe вмeстe с другими арестованными по дeлу возстанiя был разстрeлен член 1-ой Государственной Думы О. К. Бочаров. С какой вдумчивостью и серьезностью отнеслась губернская власть к усмиренiю можно видeть из того, что во главe одного отряда стоял 16-лeтнiй мальчишка Лебскiй, a Предсeдателем Районной Чрезвычайной Комиссiи Тамбовскаго уeзда состоял и до сих пор состоит А. С. Клинков, бывшiй крупный купец с. Токаревки, злостный банкрот, до октябрьской революцiи занимавшiйся спекуляцiей, круглый невeжда, взяточник и пьяница. В его руках находилась жизнь арестованных и он разстрeливал направо и налeво. Кромe „спецiальных“ карательных отрядов практиковалась также посылка на боевое крещенiе коммунистических ячеек и эти хулиганскiя банды устраивали по селам настоящiя оргiи — пьянствовали, занимались грабежом и поджогами, претворяя таким образом великiй принцип „Братства, Равенства и Свободы“ в ужас татарскаго нашествiя. Необходимо также отмeтить кровавую работу латышских отрядов, оставивших послe себя долгую кошмарную память. В настоящее время тюрьмы и подвалы чрезвычаек переполнены. Число арестованных по губернiи нужно считать тысячами. Вслeдствiе голода и холода среди них развиваются всякiя болeзни. Участь большей половины арестованных ясна — они будут разстрeлены, если у власти останутся тe же комиссары и чрезвычайныя комиссiи».
Возстанiя — свидeтельствует записка — были также в Козловском, Усманском и Борисоглeбском и остальных уeздах Тамбовской губернiи, при чем относительно усмиренiя Шацкаго уeзда очевидцы говорят, что он буквально залит кровью.[197]
Крестьянскiя возстанiя в своем развитiи легко переходили за предeлы возстанiй только деревенских и захватывали города. В берлинской газетe «Руль» было помeщено как то чрезвычайно красочное описанiе одной очевидицы возстанiя крестьян в г. Петропавловскe. Крестьяне именуются здeсь «бeлыми», но это было подлинное народное движенiе. Заимствуем из него конец:
«Со вступленiем „красных“ начался „красный террор“; начались массовые аресты и разстрeлы без разслeдованiй; появились на столбах объявленiя, гласящiя: „…в случаe еще одного нашествiя бeлых банд, город будет до основанiя разрушен „красной“ артиллерiей“.
„Со слов вернувшагося из плeна „бeлых“ знакомаго врача, можно было заключить, что „красный террор“ в деревнe был ужаснeе, чeм в городe: дома всe были разграблены, скотина уведена, нeкоторыя семьи цeликом были вырeзаны, не жалeли даже стариков, женщин и дeтей. В нeкоторых домах оставались только старики и маленькiя дeти: мужчины и женщины всe ушли с „бeлыми“. По дорогам и в деревнях валялись изуродованные до неузнаваемости трупы крестьян, служившiе „для назиданiя“ другим, эти трупы строго запрещено было убирать и хоронить.
Крестьяне в свою очередь тоже безпощадно расправлялись с коммунистами. В Петропавловском Народном домe в концe февраля, в мартe, апрeлe и далeе в маe мeсяцe можно было видeть длинные ряды изуродованных трупов коммунистов, несмотря на то, что еженедeльно, каждое воскресенье, их хоронили человeк по 50–60 — торжественно с музыкой. А на рынкe в „мясных (бывших, конечно) рядах“ лежали (тоже для назиданiя) изуродованные трупы заложников, с которыми коммунисты покончили, как только укрeпились в городe. Тут были трупы бывшаго городскаго головы, его замeстителя, мирового судьи и многих других видных городских дeятелей и торговцев. А сколько человeк было разстрeлено во дворe Политотдeла (Чрезвычайки) и кто именно — неизвeстно, но не один мeсяц ежедневно в любое время дня и ночи там раздавались выстрeлы. Кромe того было много случаев, что арестованных зарубливали шашками, и жители слышали только отчаянные крики умиравших. Казнили и архiерея с нeсколькими священниками из мeстнаго собора. Их обвиняли, будто они колокольным звоном встрeчали „бeлых“ при их приходe в Петропавловск, но коммунисты не приняли во вниманiе того, что „бeлые“ пришли ровно в 4 часа дня, когда, как всегда, заблаговeстили к вечернe. Труп архiерея долгое время лежал (для назиданiя) на площади, на пути к вокзалу.
На вокзалe находился „главный штаб войск Восточной Сибири“, которому приписывают, что он разстрeлял всeх заключенных в тюрьмe, которые сидeли до прихода „бeлых“, арестованные за малeйшiя провинности сроком на нeсколько недeль или мeсяцев.
Я покинула Петропавловск 10-го мая. В городe все было спокойно, если не считать громаднаго количества красноармейцев, какого никогда не бывало. В уeздe же возстанiе все еще не было подавлено, все еще приводили из деревень массы арестованных крестьян, и все еще с музыкой хоронили по праздникам изуродованных коммунистов“».
Ожесточенiе крестьян дeйствительно доходило до таких предeлов, что я знаю факт, когда под самой Москвой в Можайском уeздe крестьяне пойманнаго комиссара распиливали деревянной пилой.
Вышедшiй в январe 1919 г. № 1 «Бюллетень лeв. с.-р.», констатирует нам массовые крестьянскiе разстрeлы в рядe губернiй в перiод конца 1918 г. Напр… в Епифанском уeздe Тульской губ. разстрeляно — 150, в Медынском уeздe Калужской губ. — 170, в Пронском уeздe Рязанской губ. — 300, в Касимовском — 150, в Спасском — также сотни, в Тверской губ. — 200, в Велижском уeздe Смоленской губ. — 600 и т. д.
В iюлe 1919 г. происходит «возстанiе» в деревнях в окружности Кронштадта. Имeем точное свидeтельство: в одном селe разстрeлено 170, в другом 130; разстрeливали по просту через третьяго.
Во время Колыванскаго возстанiя крестьян в 1920 г. в Томской губ.[198] было разстрeлено болeе 5000 человeк. Аналогичное возстанiе в Уфимской губ., по словам лeв. с.-р., было подавлено с такой жестокостью, что по «оффицiальным данным разстрeлено было 10 тысяч крестьян, а по неоффицiальным — 25 и больше».[199] Разстрeливают сотнями крестьян в Валковском уeздe Харьковской губ. — пишет корреспондент издававшагося в Москвe нелегально л. с.-р. «Знамя Труда». В одном селe он насчитывает разстрeленных 140.[200] A вот описанiе борьбы с повстанческим движенiем в Бeлоруссiи в 1921 г. Это также страницы из исторiи гражданской войны, возникшей исключительно на почвe собиранiя продовольственных налогов. Противодeйствiе вызывает жестокую отместку.
Так почти вся Лясковическая волость Бобруйскаго уeзда сожжена большевиками до тла. Арестованных отправляют в Вологодскую губ. или в голодныя мeста, имущество их конфискуется, берутся десятками заложники в округах, гдe появляются партизаны. В уeздe оперирует карательный отряд нeкоего Стока — он пытает допрашиваемых, зажимая пальцы рук дверями и т. д.[201]
Приведу еще один лишь документ, относящiйся уже к подавленiю возстанiя, возглавляемаго Антоновым и вышедшаго далеко за предeлы Тамбовской губ. Документ издан от «полномочной комиссiи ВЦИК» 11-го iюня 1921 г.[202]
«1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, разстрeливают на мeстe, без суда.
2. Селянам, у которых скрывается оружiе, объявлять приговор о взятiи заложников и разстрeливать таковых, в случаe несдачи оружiя.
3. Семья, в дому которой укрылся бандит (т. е… возставшiй крестьянин) подлежит аресту и высылкe из губернiи, имущество ея конфискуется, старшiй работник в этой семьe разстрeливается на мeстe без суда.
4. Семьи, укрывающiя членов семьи или имущество бандитов, разсматривать, как бандитскiя, и старшаго работника этой семьи разстрeливать на мeстe без суда.
5. В случаe бeгства семьи бандита, имущество таковой распредeлять между вeрными совeтской власти крестьянами, а оставленные дома сжигать.
6. Настоящiй приказ проводить в жизнь сурово и безпощадно».
Кровью, дeйствительно, оказались залитыми Тамбовская и сосeднiя губернiи. Не преувеличивая л. с.-р. Ган мог на судe перед Революцiонным Трибуналом сказать:[203] «Сотни крестьян разстрeлены выeздными сессiями ревтрибуналов и губчека; тысячи пали базоружными под пулеметами курсантов и красноармейцев и десятки тысяч сосланы в сeверныя губернiи с семьями, а имущество их сожжено и разграблено.[204] Подобныя картины по имeющимся у партiи л. с.-р. данным могут быть нарисованы по цeлому ряду губернiй: Самарская, Казанская, Саратовская». И эти свeдeнiя идут отовсюду: в Бузулукe в 1920 г. разстрeлены 4000 повстанцев, в Чистополe — 600,[205] в Елатьмe — 300, при чем эти «триста» должны были вырыть себe предварительно могилу.[206] Все это касается только центра или вeрнeе Великороссiи. А Украина? Сибирь?…
Практикуются и массовые фиктивные разстрeлы с инсценировкой раздeванiя, рытья могил, традицiоннаго «пли», выстрeлов над головой — о чем разсказывает в своей книгe С. С. Маслов.[207] Эту утонченность при подавленiи «возстанiй» надо особо подчеркнуть: вeдь здeсь дeйствует власть, говорящая о великом будущем коммунизма и так часто живописующая звeрства «бeлых». В Арской волости Казанскаго уeзда — свидeтельствует все тот же № 1 Бюллетня лeв. с.-р. — ставили подряд 30 крестьян и рубили головы шашками…
А порки? Онe производятся — утверждает орган лeв. с.-р. — повсюду. «Сeкут розгами, шомполами, палками и нагайками»…
«Бьют кулаками, прикладами, револьверами».
И идет длинное перечисленiе губернiй, гдe зарегистрированы тeлесныя наказанiя.
Оффицiально можно говорить, что в Россiи розги не примeняются, ибо тeлесное наказанiе явленiе позорное там, гдe власть принадлежит «рабочим и крестьянам». В дeйствительности иное. И. З. Штейнберг в своей книгe[208] собрал недурной букет сообщенiй о совeтских держимордах первоначальнаго перiода большевицкаго властвованiя. Что особенно важно — эти свeдeнiя почерпнуты из самой большевицкой печати — «Правда» и «Извeстiя». «Держиморды под Совeтским флагом» — так была озаглавлена даже статья в «Правдe»,[209] повeствующая о том, как Николаевская (Вологодской губ.) Ч. К. выколачивала «излишки» хлeба из населенiя и усмиряла возстанiе «кулаков»: «Чрезвычайка запирала крестьян массами в холодный амбар, раздeвала догола и избивала шомполами». В Вольском уeздe Витебской губ. крестьян порют по постановленiю Исполкома. В с. Урени Костромской губ. мужикам приходилось надeвать по пяти и болeе рубах для того, чтобы не ощущать порки, но и это мало помогало, так как плети были свиты из проволок, и случалось, что послe порки рубахи врeзались в тeло и засыхали, так что приходилось отмачивать их теплой водой.
«Ставили нас рядом — добавляет одно частное сообщенiе, цитированное Спиридоновой в письмe к Ц. К. большевиков — цeлую одну треть волости шеренгой и в присутствiи тeх двух третей лупили кулаками справа налeво, а лишь кто дeлал попытку улизнуть, того принимали в плети» (дeло касается дeйствiй реквизицiоннаго отряда).
В Ветлужском и Варнавинском уeздах Костромской губ. начальство, прieхав в деревню, «цeликом ставило сход на колeни, чтобы крестьяне почувствовали почтенiе к совeтской власти».
«Всыпьте им, пусть помнят совeтскую власть»…
Что же удивительнаго, если «под словом коммунист», как признает сама «Правда», «именуют всeх хулиганов, лодырей и шарлатанов». «Над нами издeваются, как над безсмысленным скотом»… Чтобы понять террор в деревнe, террор реквизицiонных отрядов, террор так называемых «комитетов деревенской бeдноты» — хулиганов, сдeлавшихся вооруженными диктаторами, дeйствительно надо вникнуть в современную бытовую обстановку.
«В старое время — говорят в Макарьевe — становые на мужиках eздили, а теперь коммунисты катаются». Это тоже из «Правды». Прieзжает продовольственный отряд в одно село в Хвалынском уeздe Саратовской губ. Собирает мужиков ночью, приказывает истопить баню и привести «самых красивых дeвушек молодых»… А вот приказ продовольственнаго комиссара комбeду: «объявите вашим гражданам, что я им даю сроку три дня свезти десять тысяч пудов хлeба… За неисполненiе такового будут мною поголовно разстрeливаться, ибо мною уже сегодня в ночь разстрeлен один мерзавец в д. Варваринкe. Уполномоченным (таким-то) дается право при неисполненiи разстрeливать, в особенности подлую волость такую то».[210]
Разстрeл и порка — вот по истинe символ «переходной эпохи» к соцiализму. Что тут говорить о «бeлых». Никто не перещеголяет большевиков в их кровавом угарe.
Найдем ли мы в жизни и в литературe описанiе, аналогичное тому, которое приводит Штейнберг о происшествiи в Шацком уeздe Тамбовской губ. Есть там почитаемая народом Вышинская икона Божьей Матери. В деревнe свирeпствовала испанка. Устроили молебствiе и крестный ход, за что мeстной Ч. К. были арестованы священники и сама икона… Крестьяне узнали о глумленiи, произведенном в Ч. К. над иконой: «плевали, шваркали по полу», и пошли «стeной выручать Божью Матерь». Шли бабы, старики, ребятишки. По ним Ч. К. открыла огонь из пулеметов. «Пулемет косит по рядам, а они идут, ничего не видят, по трупам, по раненым, лeзут на пролом, глаза страшные, матери дeтей вперед; кричат: Матушка, Заступница, спаси, помилуй, всe за тебя ляжем»…
Для того чтобы подвести итоги слeдовало бы сказать еще о массовых высылках крестьян, идущих вслeд за разстрeлами, контрибуцiями, сожженiем и конфискацiей имущества при мeстных возстанiях.
___
Когда мы говорим об усмиренiях, связанных с крестьянскими возстанiями; когда мы говорим о разстрeлах рабочих в Перми[211] или в Астрахани, ясно, что здeсь уже не может идти рeчь о каком-то специфическом «классовом террорe» против буржуазiи. И дeйствительно, террор распространен был с первых дней своего существованiя на всe классы без исключенiя и, может быть, главным образом на внeклассовую интеллигенцiю.
Так и должно было быть. Задача террора — говорила передовая статья в № 1 «Еженедeльника» В. Ч. К. — уничтоженiе идеологов и руководителей врагов «пролетарiата» (читай: врагов совeтской власти). В приговорах Ч. К. и трибуналов говорилось иногда о снисхожденiи, которое дeлалось обвиняемому «принимая во вниманiе его пролетарское происхожденiе». Но на самом дeлe это было только вывeской, нужной в видах самой разнузданной демагогiи. Конечно, на первых порах эта вывeска обманывала несознательные элементы страны, но скоро, кажется, всe уже поняли реальную цeнность этой демагогiи.
Я думаю, что слeдователи типа «тов. Трунова», описываемаго В. Красновым в его воспоминанiях,[212] были явленiем в общем рeдким и, может быть, только на первых порах, когда интенсивно шла агитацiя против буржуазiи, как таковой. Бесeда этого слeдователя в селe Безопасном, Ставропольской губ. с арестованным сводилась к одной и той же стереотипной фразe: «Покажь руку! Раздeть!» «С узника срывали одежду, толкали к выходу, там подхватывали на штыки и выбрасывали тeло в ямы, сохранившiя названiе „чумного база“ послe чумной эпидемiи на рогатом скотe». Примем во вниманiе, что застeнок, гдe орудовал Трунов был только сельской тюрьмой, правда, в селe большом, — не ясно ли, что прiем слeдователя дeйствительно не болeе чeм ничего не говорящая стереотипная фраза. К той же демагогической фразеологiи слeдует отнести заявленiе нeкоего рабочаго лефортовскаго района в Москвe Мизикина, на которое впослeдствiи ссылалась «Правда». При обсужденiи в Московском Совeтe вопроса о прерогативах Ч. К. и тезиса Лациса о ненужности судебнаго слeдствiя Мизикин заявил: «К чему даже и эти вопросы? (о происхожденiи, образованiи, занятiи и пр.). Я пройду к нему на кухню и загляну в горшок: если есть мясо — враг народа! К стeнкe!» Руководство в жизни этим «пролетарским» принципом означало бы в 1918 г. разстрeл всей привилегированной партiи коммунистов; «нетрудящiйся да не eст»… и мясо в то время, пожалуй, преимущественно находилось в горшке «коммунистических» хозяйств и, быть может, спекулирующей «буржуазiи».
Никто не повeрит Лацису, что террор будто бы совсeм не трогал «заблудшихся рабочих и крестьян», как никто не повeрит Шкловскому, утверждавшему в № 3 «Еженедeльника» Ч. К., что «не было ни одного случая, чтобы это угнетенiе было направлено против рабочаго класса». Когда в Одессe В iюлe 1919 г. начались протесты против массовых разстрeлов,[213] мeстная губ. Ч. К. издала «приказ», гласившiй, что контр-революцiонеры распространяют «лживые провокацiонные слухи о разстрeлe рабочих»; президiум Ч. К. объявлял, что ею не было разстрeлено «ни одного рабочаго, ни одного крестьянина» — и тут же дeлалась оговорка «за исключенiем явных бандитов и погромщиков». Всeм желающим «товарищам-рабочим» предлагалось явиться за полученiем оффицiальных справок о разстрeленных в Ч. К. Затeм шли предупрежденiя: к лицам, уличенным в распространенiи лживых провокацiонных слухов, «будет примeнено самое суровое наказанiе, которое допускается существующими законами осаднаго положенiя». Едва ли кто пошел послe этого за «справками»… Астраханскiя убiйства были исключенiем только в силу своих небывалых еще размeров: напр. 60 представителей рабочих разстрeлено в сентябрe 1920 г. в Казани за требованiе только восьмичасового рабочаго дня (!), пересмотра тарифных ставок, высылки свирeпствовавших мадьяр и проч.[214] Справедливо говорило воззванiе лeвых с.-р., обращенное в апрeлe 1919 года к рабочим, с предложенiем не участвовать в первомайских торжествах: «Коммунистическое правительство за время послe октябрьской революцiи собственноручно разстрeляло не одну тысячу трудовых крестьян, солдат, рабочих и моряков».[215] «Тюрьма для буржуазiи, товарищеское воздeйствiе для рабочих и крестьян» — гласит надпись в одном оффицiальном учрежденiи. Тот поистинe страшный саратовскiй овраг, о котором мы уже говорили, одинаково был страшен, «как для буржуазiи, так и для рабочих и крестьян, для интеллигенцiи и для всeх политических партiй, включая соцiалистов». Также и концентрацiонный лагерь в Харьковe, гдe работал Саенко, и названный спецiально лагерем для «буржуев», был переполнен, — как свидeтельствует один из заключенных в нем, — представителями всeх сословiй и в особенности крестьянами.
Кто опредeлит, сколько пролито крови рабочих и крестьян в дни «краснаго террора»? Никто и, быть может, никогда. В своей картотекe, относящейся только к 1918 г., я пытался опредeлить соцiальный состав разстрeленных… По тeм немногим данным, которыя можно было уловить, у меня получились такiя основныя рубрики, конечно, очень условныя.[216] Интеллигентов — 1286 человeк; заложников (профессiонал.)[217] — 1026; крестьян — 962; обывателей — 468; неизвeстных — 450; преступных элементов (под бандитизм часто, однако, подводились дeла, носящiя политическiй характер) — 438; преступленiя по должности — 187. Слуг — 118; солдат и матросов — 28; буржуазiи — 22; священников — 19.
Как ни произвольны всe подобныя группировки, онe опровергают утвержденiя большевицких вождей и выбивают послeднiй камень из того политическаго фундамента, который они пытаются подвести под террористическую систему (моральнаго оправданiя террору общественная совeсть никогда не найдет). Скажем словами Каутскаго: «это братоубiйство, совершаемое исключительно из желанiя власти». Так должно было быть по неизбeжности. Так было и в перiод французской революцiи, как в свое время я указывал.[218] Это положенiе, для меня неоспоримое, вызывает однако наибольшiя сомнeнiя. Я увeрен, что в будущем мы получим еще много подтверждающих данных. Вот одна лишняя иллюстрацiя. Один из сидeльцев тюрьмы Николаевской Ч. К. пишет в своих показанiях Деникинской комиссiи (21-го авг. 1919 г.): «Особенно тяжело было положенiе рабочих и крестьян, не имeвших возможности откупиться: их разстрeливали во много раз больше, чeм интеллигенцiи». И в дeлопроизводствe этой комиссiи имeется документ, цифрами иллюстрирующей этот тезис. В докладe представителей николаевскаго городского самоуправленiя, участвовавших в комиссiи, имeется попытка подвести итоги зарегистрированным разстрeлам. Комиссiи удалось установить цыфру в 115 разстрeленных; цыфру явно уменьшенную — говорит комиссiя — ибо далеко не всe могилы были обнаружены: двe могилы за полным разложенiем трупов оказались необслeдованными; не обслeдовано и дно рeки. Вмeстe с тeм Ч. К. опубликовывала далеко не всe случаи разстрeлов; нeт свeдeнiй и о разстрeлах дезертиров. Комиссiя могла установить свeдeнiя о соцiальном составe погибших лишь в 73 случаях; она разбила полученный данныя на такiя три группы: 1) самая преслeдуемая группа (купцы, домовладeльцы, военные, священники, полицiя) — 25, из них 17 офицеров, 2) группа трудовой интеллигенцiи (инженеры, врачи, студенты) — 15, 3) группа рабоче-крестьянская — 33.
Если взять мою рубрикацiю 1918 г., то на группу так называемых «буржуев» придется отнести еще меньшiй процент.[219]
В послeдующих этапах террора еще рeзче выступали эти факты. Тюрьмы полны были рабочих, крестьян, интеллигенцiи. Ими пополняли и число разстрeливаемых.
Можно было бы завести за послeднiй год особую рубрику: «красный террор» против соцiалистов.
___
Только в цeлях демагогических можно было заявлять, что красный террор является отвeтом на бeлый террор, уничтоженiе «классовых врагов, замышляющих казни против рабочаго и крестьянскаго пролетарiата». Может быть, эти призывы, обращенные к красной армiи, сдeлали на первых порах гражданскую войну столь жестокой, столь дeйствительно звeрской. Может быть, эта демагогiя сопряженная с ложью, развращала нeкоторые элементы. Власть обращалась к населенiю с призывом разить врага и доносить о нем. Правда, эти призывы и шпiонажу сопровождались одновременно и соотвeтствующими угрозами: «всякое недонесенiе — гласил приказ[220] предсeдателя чрезвычайнаго Военно-Рев. Трибунала Донецкаго Бассейна Пятакова — будет разсматриваться, как преступленiе, против революцiи направленное, и караться по всей строгости законов военно-революцiоннаго времени». Доношенiе является гражданским долгом и объявляется добродeтелью. «Отнынe мы всe должны стать агентами Чека» — провозглашал Бухарин. «Нужно слeдить за каждым контр-революцiонером на улицах, в домах, в публичных мeстах, на желeзных дорогах, в совeтских учрежденiях, всегда и вездe, ловить их, предавать в руки Чека» — писал «лeвый» коммунист Мясников,[221] убiйца вел. кн. Михаила Александровича, впослeдствiи сам попавшiй в опалу за свою оппозицiонную против Ленина брошюру.[222] «Если каждый из нас станет агентом чеки, если каждый трудящiйся будет доносить революцiи на контр-революцiю, то мы свяжем послeднюю по рукам и ногам, то мы усилим себя, обезпечим свою работу». Так должен поступать каждый честный гражданин, это его «святая обязанность». Другими словами, вся коммунистическая партiя должна сдeлаться политической полицiей, вся Россiя должна превратиться в одну сплошную Чека, гдe не может быть и намека на независимую и свободную мысль. Так, отдeленiе Ч. К. на Александровской ж. д. в Москвe предлагало, напр., объявить всeм рабочим, что о всeх собранiях они обязаны сообщать заранeе в Отдeл Чека, откуда будут присылаться представители для присутствiя на собранiях, а по окончанiи собранiя протокол должен быть немедленно доставлен в Ч. К.[223]
Эти призывы звали не только к доносительству, — они санкцiонировали самый ужасающiй произвол. Если Кiевскiй Рев. Трибунал[224] призывал рабочих, красноармейцев и др. исполнять «великую» миссiю и сообщать в слeдственный отдeл трибунала (гдe бы вы ни были… в городe или в деревнe, в нeскольких шагах или за десятки верст — телеграфируйте или лично сообщите… немедленно слeдователи трибунала прибудут на мeсто), то в том же Кiевe 19-го iюля 1919 г. губернскiй комитет обороны разрeшает населенiю «арестовывать всeх, выступающих против совeтской власти, брать заложников из числа богатых и в случаe контр-революцiоннаго выступленiя разстрeливать их; подвергать селенiя за сокрытiе оружiя военной блокадe до сдачи оружiя; послe срока, когда оружiе сдается, безнаказанно, производить повальные обыски и разстрeливать тeх, y кого будет обнаружено оружiе, налагать контрибуцiю, выселять главарей и зачинщиков возстанiй, конфисковывать их имущество в пользу бeдноты».[225]
Нерeдко можно было встрeтить в провинцiальных совeтских газетах объявленiе по нижеслeдующему типу: «Костромская губернская Ч. К. объявляет, что каждый гражданин РСФСР обязан по обнаруженiи… гр. Смородинова, обвиняемаго в злостном дезертирствe… разстрeлять на мeстe». «Ты, коммунист, имeешь право убить какого угодно провокатора и саботажника, — писал „т. Ильин“ по Владикавказe[226] — если он в бою мeшает тебe пройти по трупам к побeдe».
Один из южных ревкомов в 1918 г. выдал даже мандат на право «на жизнь и смерть контр-революцiонера». Какiе-то рабочiе союзы и красногвардейцы в Астрахани в iюнe 1918 г. объявляли, что в случаe выстрeла по рабочим и красногвардейцам заложники буржуазiи будут разстрeлены «в 24 минуты».