I
На одной старинной, XV века, Нюренбергской карте только что открытой Америки изображен св. Христофор, ангел Колумба, исполином, переходящим вброд Океан, с младенцем Христом на руках: свет с Востока несет он на Запад, «сидящим во тьме и тени смертной», потому и назван Христофором — «Христоносцем».
II
Чем победил Колумб древний ужас «Мрачного моря», mare tenebrosum? Светом Христовым — надеждой: как бы вопреки рассудку, надеялся он найти Восток на Западе, увидеть берег в безбрежности, — и увидел, нашел. Две распавшиеся половины мира соединил радугой надежды, вспыхнувшей вновь над бездной Атлантики, так же, как некогда, над бездной потопа.
III
Верил ли Колумб в «Атлантиду» Платона? В поисках материка на Западе, укреплялся ли этою верою, как думают его старинные биографы? (R. Dévigne, l’Atlantide, 1924, p. 6. — R. M. Gatefosse, La vérité sur l’Atlantide, 1923, p. 6. — Jos. Peter, Atlantis, 1922, p. 6.) Если верил, то можно сказать: Новый Мир из веры его родился; но ничего не родилось из неверия Аристотеля.
IV
Кажется, Платон или Саисский жрец кое-что знает о существовании того материка, который мы называем «Америкой». «Плавающие, в те дни, могли переправляться с этого Острова (главного в архипелаге Атлантиды) на другие острова, и далее, на весь противолежащий материк, katantikru pasan epeiron, ибо окруженная тем Океаном земля была, в точном смысле этого слова, материком» (Pl., Tim., 24, e).
Темными оставались эти слова Платона восемнадцать веков; только после Колумба засиял в них «Новый Свет».
V
Может быть, древние кое-что знали об Америке и до Платона, и помимо него.
Греческий историк IV века до Р. X., Феопомп Хиосский, почти для нас утерянный, сообщает предание о чудной были, нашептанной мудрым Силеном царю Мидасу Фригийскому: «Кроме известных частей света — Европы, Азии, Ливии (Африки), есть еще одна, неизвестная, величины неимоверной, где беспредельно цветущие луга и пастбища кормят стада разнообразных, огромных и могучих животных; тамошние люди дважды превосходят ростом и долголетием — здешних» (Aelian., Varia historia, ap. Levis Spence, 8–9).
Если эти «беспредельно цветущие пастбища», как очень похоже на то, суть южноамериканские прерии, а «стада могучих животных» — буйволы, то Силен, «лесной человек» — может быть, краснокожий дикарь, попавший в Азию, на тиро-сидонских или тартесских кораблях, — кое-что знал об Америке.
VI
Встреченное Колумбом в первом путешествии, 1492–1493 гг., Саргасское «море трав» (herba его путевых дневников) знали уже финикийцы и карфагеняне (Perrot et Chipiez, Histoire de l’art dans l’antiquité. — Phenicie-Cypre, p. 48). След ими открытой Америки не сохранился ли и в Платоновом мифе истории об Атлантиде? (Hennig, p. 5.)
Мыс Доброй Надежды обогнули египетские путешественники при фараоне Нехао (VII в.). Если так же далеко заходили они и на запад, то великий Геродотов «путь из Фив к Столпам Геркулесовым» мог продолжаться и до «Столпов Атласовых» — до Атлантиды (Lew. Spence, p. 164).
Так, надо всем древним Востоком веет воспоминание — предчувствие нового Запада — нового и древнего — может быть, древнейшего, чем сам Восток.
VII
С точностью отделяет Платон «Атлантиду» от Америки. После Колумба, их смешивают: так делает один из первых историков Нового света, испанец Гомара (Gomara, Historia de las Indias, 1553) и Бэкон Веруламский (Nova Atlantis, London, 1638, p. 364. — Hennig, p. 5).
Вещая мысль древнего Востока о древнейшем Западе воскресает для нас в этом смешении: «Атлантида — Америка».
Слишком тесная между ними связь во всех областях точного знания — геологии, географии, биологии, этнографии, истории — остается необъяснимой, если не предположить, что между двумя сушами двух гемисфер, — Европой — Азией — Африкой, с одной стороны, и Америкой — с другой, — существовало некогда посредствующее звено — великий Остров-материк или ряд островов, как бы перекинутый через Атлантику мост.
Может ли точное знание восстановить это выпавшее звено? Может, отвечает современная геология, в лице таких осторожных и ответственных ученых, как Lapparent, Haug, Scherff, Edw. Hull, Pierre Termier (Lapparent, Traité de géologie, Paris, 1893, p. 193. — Haug, Bull. Soc. Géol. de France, 1900, vol. XXVIII, p. 653. — Scharff, ap. Spence 36. — Edw. Hull. The sub-ocen. physiogr. of the North Atlantic. — Pierre Termier, A la gloire de la Terre. — L’Atlantide, 1924, p. 117–146).
VIII
Тщательно произведенные в конце прошлого века измерения океанских глубин с картографическими съемками дна в центральной и восточной части Атлантики привели к двум выводам. Через всю эту часть Океана простирается от берегов Ирландии до Азор и о. Тристан д’Акуньи исполинская подводная возвышенность — так называемый Дельфинов Хребет, Dolphin’s Ridge (по имени американского судна, Dolphin, производившего главные съемки), подымающийся круто, в непосредственной близости от наибольших глубин, на 9000 футов средней высоты, и состоящий из трех частей — полуостровов или выступов, — одного, сближенного с Европой, другого — с Африкой, третьего — с Америкой. Судя по геологическому строению, эта возвышенность есть не что иное, как постепенно или внезапно, должно быть, в самом конце Ледникового периода, осевший Остров-материк, чьи последние уцелевшие остатки, — Антильские острова, на западе и Азорские, Канарские, Зеленого мыса, на востоке, — вершины затонувших гор, — возвышаются над водною поверхностью, как столбы разрушенного здания (Spence, 126–128).
Таков вывод первый, а вот второй. Судя по сейсмическим явлениям на этих островах — множеству действующих доныне или только что потухших вулканов, по извержениям и землетрясениям, а также по внезапным подъемам и оседаниям почвы на дне Океана, — вся центрально-восточная часть его принадлежит к вулканической зоне. На всем ее исполинском протяжении, в 3000 километров ширины, дно Атлантики движется, и каждую минуту могут здесь произойти катаклизмы самые ужасные. Геологически очень недавно, — можно сказать, почти вчера, — и произошел один из них — «конец Атлантиды» (P. Termier, 130).
IX
Летом 1898 года, километрах в 900 от Азорских островов, при поднятьи разорванного и затонувшего трансатлантического кабеля между Брестом и Кодским мысом (Cap Cod), с помощью особого прибора — граппин — стальных, с когтями, лап, влачащихся по дну океана, выловлена была стекольчатая лава — тахилит, образующаяся не в воде, а на воздухе. Это значит: извержения вулканов происходили здесь, когда затонувшая впоследствии суша была еще над водною поверхностью (Termier, 131–132).
Микроскопические исследования Мартиникских лав показали существенное различие между кристаллическим строением лавы, стынущей на воздухе медленно, и внезапно — в воде. Вместе с тем известен определенный период времени — около 15000 лет, за который лавные кристаллы, подверженные действию морской воды, разрушаются. Выловленный у Азор, тахилит не разрушился и, следовательно, происходит от лавы, застывшей менее, чем за 15000 лет, что совпадает с концом Атлантиды, по летосчислению Платона — 9600 лет до Р. X. (Fred Finch Strong, The Messenger, 1919. — Spence, 27–28.)
«Вывод неизбежен: суша, находившаяся в 900 километрах к северу от Азорских островов, а может быть, включавшая и эти острова, погрузилась в морскую пучину, в пору сравнительно такую недавнюю, что геологи называют ее „настоящею“, да и, в самом деле, это как бы вчерашний день для нас, сегодняшних» (Termier, 132). — «Ибо, пред очами Твоими, тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи» (Пс. 89, 5).
X
Чудный прибор изобретен одним американским ученым для измерения океанских глубин — «звуковой лот», thonic depth-finder. Очень сильная звуковая волна, посылаемая укрепленным на дне корабля стальным диском, возвращается эхом с морского дна. Исчислением времени, отделяющего звук от эха, определяется с точностью глубина, так что ряд таких исчислений, по мере движения судна в море, дает картографический снимок дна со всеми его высотами и глубинами (Spence, 104).
Как бы вопрошаемые этим прибором: «Была ли Атлантида?» бездны Атлантики отвечают: «Была».
XI
Камень трех цветов — белого, черного и красного — шел на постройку домов в столице атлантов, сообщает Платон (Рl., Krit., 116, a). Белый известняк, черную и красную лаву подымают со дна Океана и когти граппин, — как бы трехцветные камни атлантских домов (Termier, 123–124).
XII
«С точки зрения геологической „Атлантида“ Платона вероятна в высшей степени», — заключает Термье (Termier, 140).
«Кто ее создал, тот и разрушил». Нет, двадцать пять веков сомнений ее не разрушили. Вот урок всем маловерным Аристотелям, бывшим и будущим.
XIII
Так говорят земля и вода. Что же говорят растения и животные?
«Флора и фауна двух гемисфер подтверждают догадку геологов о бывшем некогда в Атлантике, общем центре, где началась органическая жизнь, а также о существовании великих материковых мостов, соединявших берега Океана на юге и севере, до и во время Ледникового периода» (Edw. Hull, ар. Spence, 36–37).
Нынешняя фауна четырех архипелагов — Азорского, Мадерского, Канарского и Зеленого мыса — не островная, а материковая. В частности, моллюсковая фауна их родственна Средиземноморской и отлична от экваториально-африканской; та же родственность наблюдается и с фауной четвертичного периода. Вместе с тем четвертичные образования Канарских островов сходны с Мавританскими, включая в себя те же роды моллюсков. Земляные черви, Олигохеты (Oligochetes), на Канарских островах, также родственны этому роду животных в Южной Европе (L. Germain, Le probleme de l’Atlantide et la Zoologie. — Annales de Géographie, t. XXII, 1913, № 123, p. 215–219).
Вывод из этих двух наблюдений тот, что в эпоху, близкую к нашей, — по крайней мере, в конце Ледникового периода, острова названных четырех архипелагов связаны были с Африканским материком.
XIV
Третий факт: среди нынешних моллюсков на тех же островах существуют пережитки ископаемых родов европейского Ледникового периода. Точно такие же пережитки сохранились и в царстве растительном: вереск (Adiantum reniforme), ныне исчезнувший из Европы, но известный в Португалии, в эпоху Плиоцена, и продолжающий жить на Канарских и Азорских островах; из чего следует, что материк, некогда обнимавший эти архипелаги и связанный до Плиоцена с Иберийским полуостровом, оторвался от него впоследствии.
И, наконец, четвертый факт: географическое распределение моллюсков Oleacinidae, живущих только в Центральной Африке, на Антильских, Канарских, Азорских островах, на о. Мадере и в Средиземноморском бассейне, предполагает существование, в начале Миоцена, материка, включавшего все эти области.
Остаются еще два наблюдения: пятнадцать родов моллюсков живут только на Антильских островах и на Сенегальском побережье Африки, что необъяснимо переносом зародышей, а коралловая фауна о. Св. Фомы включает в себя шесть родов, из которых один водится, кроме этого острова, только на подводных скалах Флориды, а четыре — только на Бермудских островах, что опять-таки необъяснимо переносом зародышей, так как водяная жизнь их слишком коротка для переноса морскими течениями.
Некоторые виды насекомых, например бабочка Setomorpha discipunctel, известная на Канарских островах, встречаются также и в Африке, и в Америке (L. Germain, 216).
XV
«Общий из всего этого вывод: существование Атлантического материка, связанного с Иберийским полуостровом и Западной Африкой (Мавританией) и простиравшегося, еще в Миоцене, до Антильских островов, а потом раздробленного на куски. Может быть, последний, тоже обреченный на гибель остаток его, и есть „Атлантида“ Платона» (Termier, 140–142. — Germain, 222–224).
Черви земляные больше знают о ней, чем Аристотель. Повесть об Атлантиде записана, так же как святыми письменами Саисских жрецов, — розовыми ветками кораллов, сизыми — вересков, и опаловой радугой Олеацинид.
XVI
«Как же не быть пораженными почти совершенным согласьем этих зоологических выводов с геологией? — спрашивает Термье. — И кто при таком совпадении столь различных доказательств мог бы еще сомневаться в существовании до времени, очень близкого к нашему, обширных земель в той части Атлантики, которая находится к западу от Геркулесовых Столпов? Большего мы не знаем, но и этого достаточно, чтобы считать вероятным сохранение, долго спустя по открытии Гибралтарского пролива, некоторых из этих земель и, среди них, того чудесного Острова, который назван Платоном „Атлантидой“».
«Одно остается доказать, — что гибели острова предшествовали человеческие поселения в западной части Европы. Катаклизм несомненен. Но существовал ли тогда человек, видевший его и запомнивший? Весь вопрос в этом, — вопрос будущего», — думает Термье (Termier, 143), но, может быть, ошибается: это вопрос не будущего — не времени, а вечности. Наша эмпирическая, здешнего порядка, связь с Атлантидой порвана. Видел ли человеческий глаз гибель первого мира, мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем. Доводов за Атлантиду множество, но ни одного неотразимого. Все они, как зарницы в темную ночь: после каждой ночь еще темнее.
Здесь мы чего-то не знаем, может быть, потому, что нам и не нужно знать. Бывший конец мира — «Атлантида», так же, как будущий — «Апокалипсис», познается не внешним, научным, а внутренним, религиозным опытом.
XVII
«Я думаю о последнем дне Атлантиды: не будет ли похож на него последний день человечества?» — заключает Термье (Termier, 143). Может быть, не только геологам следует подумать о возможном сходстве этих двух дней.
XVIII
Страх Атлантиды, свойственный многим ученым, понятен: раем мечтательных глупцов и невежд, людей научно-безответственных, сделался Остров Блаженных. Но, кроме этого нужного страха, есть и другой, ненужный, тоже, впрочем, понятный. «Малое знание отводит от Бога, большое — приводит к Нему» (Ньютон). Вот почему люди малого знания, — а таких среди ученых много, — боятся Атлантиды, конца мира, эсхатологии, религии, Бога.
Слишком явная связь Нового Света со Старым объясняется переселением с Востока на Запад, то из Центральной Азии через Камчатку и Берингов пролив, то через Тихий океан и Полинезию, — каким угодно, окольным и далеким, невероятным путем, только не прямым и близким, — через Атлантику (J. M. Robertson, Pagan Christs, 1911, p 341). Трудно даже сейчас небольшой экспедиции пройти этот далекий путь; каково же целым диким племенам, в эпоху Палеолита, и притом, сохраняя живую связь с первою родиною, через такие бездны пространства и времени!
XIX
«Всякий гад бичем (Божьим) пасется», по Гераклиту. Страх «Атлантиды» — страх бича Божьего, а кто гад, и почему, мы могли бы узнать, если бы хотели.
XX
Связь двух гемисфер яснее, чем где-либо, в религии. Воды, земли, злаки, звери, люди говорят, — договаривают боги.
Религиозное единство Востока и Запада так же осязает историческая мысль в бездне веков, как «звуковой лот» — затонувший материк, в бездне Атлантики.