I
Г. Пегельмана
Правительственная власть „демократической“ Эстонской республики сложилась и сорганизовалась под палящими лучами солнца классовой войны; поэтому она носит яркий отпечаток этой войны и питается ее традициями. В силу этого она и до сих пор применяет в классовой борьбе приемы и методы военного характера. Несмотря на то, что война давно уже кончилась, в Эстонии местами — именно, в главных рабочих центрах — царит военное положение. Участие в коммунистической работе рассматривается как военное преступление, и дело подлежит военно-окружному, а в отдельных случаях даже военно-полевому суду, как это было с тов. Кингисеепом в мае 1922 г. Но традиции эпохи вооруженного и беспардонного уничтожения большевиков, когда белогвардейские банды без всякого суда расстреливали и вешали не только коммунистов, но и всех рабочих, подозреваемых в сочувствии к ним, — эти традиции живы и святы и поныне. От времени до времени организуются облавы на рабочих, пропадает бесследно попавшийся в руки правительственных бандитских шаек представитель рабочих, как это произошло с секретарем коммунистическ. фракции I Государств. Собрания т. Раудсеппом, или просто на улице убьют вождя рабочих, как было недавно с тов. Креуксом. Все эти дела которыми в военное время занимались белогвардейские банды, ныне выполняются теми же бандами, но уже сорганизовавшимися в государственную власть, в „демократическую“ республику, сохранившую, однако, все свои традиции времен диких расправ с рабочими в открытой классовой войне.
При таких исторических предпосылках понятно, что новая фаза в развитии международной классовой борьбы, известная под общим названием фашизма, в Эстонии не принимает тех форм, какие мы видим в странах с более продолжительным демократическим стажем и не имеющих традиций отчаянной классовой войны. Там фашизм выступает против демократии, обвиняя ее в „оппортунизме“, в недостаточной определенности и прямолинейности в борьбе против рабочего класса, и в удобный момент низвергнет демократическое правительство. В Эстонии, наоборот, нет более реакционного, более, можно сказать, фашистского элемента, чем те слои, которые держат в своих руках бразды правления. В Эстонии сама демократия отождествляется с фашизмом. И если тут возникают, помимо правящих групп и организаций, элементы или группы с фашистскими склонностями, то они или вольются в реакционное правительственное русло, или дополняют его по отдельным, специальным заданиям. Но не приходится серьезно говорить о том, чтобы эти группы могли заменить — в смысле фашизма, — нынешнее правительство, опирающееся на реакционнейшие слои зажиточного крестьянства, предводимые сознательно-фашистскими вождями из новоиспеченных фабрикантов и банкиров, близко снюхавшихся в старое время с социализмом. И если прямым шефом правительственных фашистских банд в 1919 и 1920 гг. был социал-демократ — прославленный инициатор Изборской бойни А. Геллат, ныне министр иностранных дел, — а в последние годы демократ либерально-буржуазного толка (нар.-демокр. партии), мин. внутренних дел К. Эйнбунд, то это лишь служит доказательством, как правящий фашизм притягивает и использует для своих целей и в рамках своего организационного аппарата элементы из других партий и групп.
Переходя в отдельности к фашистским организациям и течениям, существующим в Эстонии, помимо правительственного аппарата, с его разбойничьими бандами агентов охранки, с его пресловутыми застенками и т. д., приходится прежде всего остановиться на полуофициальных „отрядах охотников“, образовавшихся после окончания войны путем реорганизации из бывших отрядов „Лиги защиты“ — чисто классовой военной организации. Основным ядром и преобладающим элементом в этих отрядах является зажиточное крестьянство. Организация отрядов носит определенно военный характер, члены отрядов вооружены винтовками; часто в распоряжении отрядов имеются даже пулеметы. Ежегодно происходят регулярные военные обучения, кончающиеся обыкновенно состязаниями в стрельбе на призы, под наблюдением военных специалистов. Почти в каждой волости имеется свой отряд, открыто признающий главной целью своего существования — борьбу против коммунизма.
В деревнях эти „охотничьи“ отряды (охотящиеся с винтовками на зайцев и воробьев!) являются полновластными хозяевами. Находясь политически под защитой правящей реакционной „Земельной лиги“, являясь в большинстве членами этой партии, „охотничьи отряды“ пользуются не только правительственными субсидиями, но и полной безнаказанностью при совершении насилий над „коммунистами“, т.-е. над рабочими в деревне. Рабочие, замеченные в участии в „крамоле“, немедленно увольняются хозяевами и часто, под угрозой избиения, высылаются из пределов волости. Устраивать рабочие собрания крайне трудно, так как все подходящие помещения находятся в руках фашистских „охотников“, а если помещение и найдется, то нет уверенности, что „охотники“ не разгонят собрания или не учинят насилия над ораторами. Обращение в подобных случаях к милиции или в суд, конечно, никаких результатов не даст. Если на этой почве до сих пор не было более значительных столкновений, то потому, что рабочие, еще чувствуя в деревне свою организационную слабость, не могут вступить в открытый бой с „охотниками“, но с ростом рабочего движения этот момент приближается и активность отрядов усиливается, как это замечалось уже во время последних выборов в парламент (в мае 1923 г.).
Тогда как „охотничьи отряды“ являются чисто деревенскими организациями, в городах до последнего времени не было организаций, объединяющих элементы фашистского толка. Но в период последней выборной кампании попытки в этом смысле были сделаны сразу в двух направлениях. Первая — это образование т.-наз. национально-либеральной партии, вождем которой является „адмирал“ Питка, отличившийся в „освободительную“ войну зверской дикостью в преследовании и уничтожении красных. В своей партии, выставляющей лозунги ультра-националистического фанатизма, „бей жидов!“ и „смерть коммунистам!“, Питка объединяет главным образом и в первую голову негодные, выброшенные за борт государственного корабля и потому недовольные элементы, начиная от социал-демократов и кончая ультра-реакционерами из „Земельной лиги“ или протеже бывших баронов.
„Адмирал“ бросился в выборную кампанию с надеждой, если не низвергнуть правительство „Земельной лиги“, то по крайней мере ввести туда своих сторонников. Однако, он провел лишь 3 или 4 кандидатов в парламент, куда сам даже не попал. При таких условиях он может, конечно, остаться в „оппозиции“, но в сущности его партия может стать в руках правящей реакции только орудием для определенных фашистских выступлений, суррогатом „охотничьих отрядов“ в городах. До сих пор она, несмотря на свою крикливость, мало чем могла дополнить фашистскую работу правительства, но нет сомнения, что правительство охотно будет пользоваться его услугами в борьбе против рабочих организаций.
По другому направлению идет попытка книготорговца Пломпу — типичного мелкобуржуазного реакционера — создать „лигу трудящихся“. Это — попытка взорвать коммунистический единый фронт трудящихся созданием мелкобуржуазной организации трудящихся с вполне определенной фашистской физиономией, с лозунгами: „бей жидов!“, „долой индустриальных рабочих, этих лодырей и паразитов!“, „долой всеобщее избирательное право (для „лодырей“!) и т. д. Это не зубатовщина, как иногда называют затею Пломпу, а определенное, явное натравливание мелкобуржуазных трудящихся элементов и несознательных рабочих на классовые рабочие организации.
Суммы, которыми этот типичный гоголевский скряга швырялся во время предвыборной кампании, ясно указывают на то, что за спиной этого тупого лавочника имеется рука охранки, т.-е. той же самой правящей реакционной партии, которая, разочаровавшись в помощи социал-демократов в деле разрушения единого рабочего фронта, пытается таким путем дополнить свой правительственный аппарат еще мелкобуржуазно-фашистской организацией.
На первое время эта попытка дала очень скудные результаты: несмотря на всяческую поддержку всего аппарата охранки, „лига“ не провела в парламент ни одного кандидата. Но попытки организации могут и вероятно будут повторяться ввиду постоянного усиления революционного единого фронта. Однако, даже трудящиеся уже сильно пропитаны идеями коммунизма, так что пролетариату этих попыток нечего бояться. Но так как власть буржуазии в Эстонии вообще держится на белом терроре, то все эти попытки создания новых фашистских организаций служат доказательством, что реакция чует приближение революционной бури, от которой ее, однако, не спасут и ее новые слабые фашистские отростки.
II
Подпольного
В экономическом отношении белая Эстония не имеет никаких перспектив. За неимением своих природных богатств, из-за недостатка сырья, необходимого для производства, Эстония не в состоянии самостоятельно организовать свое народное хозяйство. По словам ее промышленников, тяжелая промышленность для Эстонии слишком тяжела, а мелкая и средняя промышленность не в состоянии конкурировать с иностранными фабрикатами и поэтому неизбежно обречена на гибель.
Единственная возможность восстановления промышленности была бы в экономическом союзе в Сов. Россией. Но этот союз неосуществим, во-первых, потому, что буржуазия не может заключить экономического союза с Сов. Россией, а должна действовать по директивам Лондона и Парижа; во-вторых, и для самой буржуазии этот союз не очень привлекателен, ибо восстановление экономической мощи страны при помощи Сов. России увеличило бы расположение трудящихся масс к Сов. России, как единственной стране, при помощи которой трудящиеся Эстонии в состоянии улучшить свое экономическое положение. А тогда, значит, конец владычеству буржуазии.
Нет экономической области, где предвиделось бы улучшение хотя бы в ближайшем будущем. Хотя в торговле и замечается некоторый подъем, но это только в области ввоза, и такое явление не может радовать и самые оптимистические буржуазные круги. Торговый баланс пассивен. Начиная с 1921 года, ввоз в несколько раз превышает вывоз. В январе 1923 года ввоз превышал вывоз на 125 миллионов марок.
В земельном вопросе буржуазия усиленно старается залечить раны, полученные в те дни, когда для „победы“ над большевиками пришлось обещать беднякам раздел крупных помещичьих имений. Теперь, наоборот, идет процесс концентрации земельных участков в руках эстонских „серых баронов“ — будущих помещиков. Но это процесс довольно длительный, тяжелый. Бедняк-крестьянин и часть средняков без борьбы не уступят своих участков кулакам, и буржуа тревожно смотрит в будущее, когда придется бороться с единым фронтом трудящихся масс.
* * *
При таких обстоятельствах фашистская идея принимается эстонской буржуазией и кулацкими слоями крестьянства как единственное средство, способное спасти их от революции. Уничтожение Советской России и реставрация капитализма в „демократической“ России — вот в чем видят спасение от „большевистской заразы“ банкир, торговец, помещик и социал-демократ. В революционных рабочих эстонская буржуазия видит своих злейших врагов.
В Эстонии нет таких организаций фашистов, которые самостоятельно, помимо правительства, терроризовали бы рабочие организации. Но зато само правительство там фашистское.
Фашистские элементы Эстонии сорганизованы в так называемые „отряды охотников“, которые вооружены винтовками и регулярно проходят ежегодные военные обучения. В состав этих „отрядов охотников“ входят крупное и частью среднее крестьянство, домовладельцы, предприниматели и банкиры. Вождями этих „отрядов“ являются К. Пятс — банкир, бывший председатель правительства и нынешний председатель парламента, и генерал Лайдонер — крупный предприниматель, банкир, бывший главнокомандующий военными силами Республики во время гражданской войны. Политически эти отряды представляют из себя организацию „Земельной лиги“; влиятельной и руководящей силой в них являются биржевики и промышленники. Эта политическая организация даже не старается скрыть своей враждебности к трудящимся и открыто выступает против интересов рабочего класса.
В течение последнего полугода формируется в Эстонии новая фашистская организация, которая по своему составу и идеологии старается подражать фашизму Муссолини. В состав этой организации входят буржуазные и мелко-буржуазные элементы — профессора и пасторы, а большей частью лица, которые за кражу или растрату общественного имущества исключены из среды имущей буржуазии. Их организатором и вождем и политическим руководителем является „адмирал“ Питка — владелец пассажирских и торговых пароходов. В число заслуг этого господина перед „демократической“ республикой зачисляют его зверские расправы над пролетариями во время гражданской войны 1918—1919 г.г., когда эти рабочие почему-либо попали под сомнение „адмирала“ и его подручных.
Но так как этот властолюбивый господин не у власти, то он всячески изобличает нынешнее правительство, а особенно Земельную лигу, вождь которой, Пятс, также не может терпеть других богов возле себя.
Как ударная сила, этот отряд еще слаб. Эта партия адмирала называется „народно-либеральной партией Эстонии“. Весной текущего года состоялся ее первый учредительный съезд.
Эта новая фашистская группа гораздо воинственнее, чем первая, т.-е. „отряды охотников“, так как члены последних, почти поголовно находясь у власти, обеспечены тепленькими местечками, предприятиями и т. д., а вторые вследствие своего хулиганства не имеют к ним доступа; поэтому их воинственность растет с каждым днем. Кроме того, вокруг этой фашистской организации собираются подонки буржуазного общества, бывшие сыщики, уголовные преступники и т. п.
В решительный момент схватки между буржуазной и трудящимися эта банда фашистов окажется для имущих классов очень нужна, но все-таки нет надежды, чтобы она когда-нибудь достигла власти: „отряды охотников“ слишком глубоко укоренились в государственном аппарате. Пятс и Лайдонер, биржевики, промышленники и землевладельцы властвуют со своей Лигой непоколебимо.
Все кровавые расправы с рабочими представителями, все разгромы рабочих организаций, ликвидации рабочих парламентских и муниципальных фракций, толкования законов о парламентских выборах во вред рабочему классу — все это совершается под диктовку Пятса. Убийство вождя эстонского рабочего класса т. В. Кингисеппа совершалось в полевом суде Пятса; энергичный и талантливый агитатор-организатор КПЭ и член ЦК т. Креукс был по-разбойничьи расстрелян в спину по приказу правительства Пятса; по предложению этого же Пятса главный комитет по выборам в парламент постановил уничтожить списки единого рабочего фронта в Ревельском и Нарвском районе, без всяких на то уважительных причин.
Эти районы были пролетарскими районами, и поэтому Пятс заявил открыто, что демократия не может допустить, чтобы в этих районах рабочие выбирали коммунистов.
В Эстонии у власти стоит фашистское правительство, которое у Муссолини кое-чему научилось и даже в некотором отношении опередило итальянский фашизм. Все признаки говорят за то, что эстонский буржуа готовит рабочему классу жестокую расправу. Уничтожение организаций революционного рабочего класса — это его первая задача. Только благодаря террору может эстонская буржуазия держать власть в своих руках. Первая революционная волна в Европе снесет бесследно с лица земли маленьких прибалтийских Муссолини. Но до тех пор эти кровавые демократические республики являются оплотом всякой контрреволюции.