Мать Кирюхи убралась по двору, ребят позвала.
— Идите, шарамыжники, ужинать, да гостя зовите.
Поставила мать на стол крынку, ребят усадила. Молоко холодное, прямо из погреба. На крынке дрожат и сверкают крупные капли пота.
— А лбы-то что не крестите? — указала мать.
— Вот Горка говорит, что бога нет, — ответил Филин, — он не молится!
Промолчала мать — гостя неудобно ругать. В большую чашку накрошила хлеба. Потом мать взяла ложку, разболтала застоявшееся молоко и вылила в чашку.
— Ну, хлебайте.
Бойко защелкали деревянные ложки. Матери только приходилось подливать.
— А в Москве много народу живет? — обернулся Кирюха к Горе.
— Мильён! Я с папой ходил на демонстрацию. Вот где народу-то…
— А ты, Горка, ешь, ешь, — угощала мать гостя, — после расскажешь.
— Я Троцкого видел! — проговорил Гора- такой сердитый. Черная борода. В очках.
— Он что же теперь заместо Ленинова? — спросила мать, усаживаясь к столу — этот Троцков? Ну, дохлебывайте, дохлебывайте и вон из-за стола…
— Спасибо, тетенька! — ответил Гора и стал вылезать. Кирюха за ним, подтягивая портки.
Уже совсем стемнело. Под сараем стояла скотина и тяжело сопела. Ребята все вместе спать на сеновал пошли. Темно в сеновале. Шуршит сено. Гора ничего не видит.
— Лезь сюда, лезь! — подсаживают его ребята.
Утонули в сене. Пахло полевыми цветами и травами. Надоедливо жужжит комар, все норовит сесть на лицо. Где-то в углу сарая сверчок чирикает.
— У нас сейчас, в Москве, в кино идут, — задумчиво проговорил Гора, — эх, люблю я ходить в кино!
— Эго живые картины? — спросил Филин. — Я знаю!
Горка стал рассказывать ребятам про похождения американца и «Черный бамбук».
— И у нас зимой в волости будут показывать. Я слышал от учителя. Пойдем тогда, Кирюха?.. — засыпая спрашивал Филин.
Аркашка с Илюхой, уткнувшись в сено, уже спали. Уснул и Филин. Горка еле ворочал языком, рассказывал про тайну «Черной маски». Наконец и он затих.
Один Кирюха долго не мог заснуть.