Эльмира, Тартюф
Тартюф
Пусть благодать небес, источник всех щедрот,
Вам здравие души и тела ниспошлет
И долгоденствие, как их об этом молит
Смиреннейший из всех, кому их свет был пролит.
Эльмира
Я благодарна вам за добрые слова.
Но только, может быть, присядемте сперва.
Тартюф
(усевшись) Так вы оправились от вашей лихорадки?
Эльмира
(усевшись) Да, этот приступ был, по счастью, очень краткий.
Тартюф
Увы, моих молитв чрезмерно скромен вес,
Чтоб ими снискивать внимание небес,
Но я не возносил ни одного моленья,
В котором бы для вас не жаждал исцеленья.
Эльмира
Мне, право, совестно такую слышать речь.
Тартюф
Чтоб ваше нежное здоровье оберечь,
Готов я своему нанесть ущерб здоровью.
Эльмира
Так христианскою не ведено любовью,
И перед вами я в весьма большом долгу.
Тартюф
Для вас я сделал бы и больше, чем могу.
Эльмира
Мне с вами кой о чем поговорить бы надо.
Никто не слышит нас, и этому я рада.
Тартюф
Я этим восхищен, и с вами сладко мне,
Сударыня, вот так побыть наедине.
Об этом я давно молил с тоскою жгучей,
И небо, наконец, мне посылает случай.
Эльмира
Хотела я вопрос задать вам небольшой,
Но отвечайте мне с открытою душой.
Дамис, чтобы слышать разговор, приотворяет дверь комнатки, где он спрятался, но сам не показывается.
Тартюф
Я сам всегда мечтало счастии высоком – —
Все сердце целиком явить пред вашим оком,
Сказать, что если я и сетовал о том,
Что прелесть ваших чар всех манит в этот дом,
То был руководим отнюдь не неприязнью,
А только рвением и набожной боязнью,
Порывом…
Эльмира
В этом я уверена была:
Вас о моей душе забота увлекла.
Тартюф
(беря Эльмиру за руку и сжимая ей пальцы) О да, сударыня, и для ее спасенья…
Эльмира
Ой-ой, не жмите так!
Тартюф
Ах, то избыток рвенья,
И если сделал я вам больно хоть слегка,
То я готов сейчас…
(Кладет руку Эльмире на колени.)
Эльмира
Но где у вас рука?
Тартюф
Я бархат пробую, какой он обработки.
Эльмира
Ах, нет, пожалуйста, я не терплю щекотки.
Эльмира отстраняет свое кресло; Тартюф пододвигается к ней.
Тартюф
Что за прелестные, ей-богу, кружева!
Какого в наши дни достигли мастерства.
Мы, кажется, во всем доходим до предела.
Эльмира
Вы правы. Но нельзя ль вернуться к сути дела?
Я слышала, мой муж замыслил новый брак
И прочит дочь за вас. Скажите, это так?
Тартюф
Об этом речь была; но, должен вам признаться,
Совсем не к этому мои мечты стремятся:
Иные прелести мой привлекают взгляд
И вожделенное блаженство мне сулят.
Эльмира
Конечно, вас ничто не обольстит земное.
Тартюф
Нет, сердце у меня в груди не ледяное.
Эльмира
Я думала, свой взор вы к небу возвели
И вам неведомы желания земли.
Тартюф
Любовь, влекущая наш дух к красотам вечным.
Не гасит в нас любви к красотам быстротечным;
Легко умилены и очи и сердца
Пред совершенными созданьями творца:
Ведь то его лучи сияют в вам подобных.
Но в вас он сочетал всю прелесть чар беззлобных;
Он вашему лицу дал яркость красоты,
Смущающую взор, влекущую мечты,
И я не в силах зреть ваш облик совершенный,
Не восхищаясь в нем зиждителем вселенной,
И пламенной любви не повторять слова
Пред самым редкостным подобьем божества.
Сперва боялся я, что этот пламень томный – —
Быть может, духа тьмы подарок вероломный,
И даже вас бежать я замышлял в тиши,
Дабы не жертвовать спасением души;
Но понял, наконец, о сладостное диво,
Что в этой страсти нет греховного порыва,
Что целомудрия не осквернит она,
И сердце с той поры вам посвятил сполна.
Я очень дерзостен, сударыня, я знаю,
Когда я говорю, что сердце вам вручаю,
Но мне надеждою лишь ваша доброта:
Убогих сил моих мне явственна тщета;
Вы для меня – покой, отрада, упованье,
Вы можете мне дать блаженство и страданье,
И всю мою судьбу решает ваш ответ:
Я счастлив, если «да», несчастлив, если "нет".
Эльмира
Вы очень горячо излили ваши чувства,
Но кто бы ждал от вас подобного искусства?
И ежели у вас так беззащитна грудь,
Вы бы подумали сначала хоть чуть-чуть.
Благочестивый муж, который целым светом…
Тартюф
Да, я благочестив, но человек при этом.
И видевший лучи столь неземных красот
Уже не думает и сердце отдает.
Пусть речи о любви в моих устах невместны;
Но я ж, сударыня, не ангел бестелесный,
И если слов моих преступен страстный жар,
То это – действие прелестных ваших чар.
Едва их дивный блеск узрел мой взор несчастный,
Моей владычицей вы стали полновластной;
Божественных очей неизреченный свет
Сломил мной на себя наложенный обет;
Он пересилил все – посты, молитвы, слезы – —
И к вашим прелестям мои направил грезы.
Мой вздох, мой томный взгляд твердил уже не раз
То, что я голосом вам изъяснил сейчас.
Ах, если в вас найдут хоть каплю состраданья
Смиренного раба душевные терзанья
И ваши милости его вознаградят,
Склонив к ничтожеству великодушный взгляд, —
Я буду к вам всю жизнь, о нежное виденье,
Невыразимое питать благоговенье.
Со мною ваша честь вполне ограждена,
И ни малейших жертв не требует она.
Все эти щеголи, любимцы женщин света,
В поступках и речах не ведают запрета;
Они везде трубят про всякий свой успех,
О каждом торжестве оповещают всех,
И шумный их язык, ведя себя нескромно,
Святыню их души бесчестит вероломно.
Тогда как мы горим невидимым огнем
И никогда никто не узнает о нем;
Мы так заботимся о нашей доброй славе,
Что наши милые тревожиться не вправе,
И награждаем тех, кто с нами не был строг,
Любовью без молвы и негой без тревог.
Эльмира
Хоть вы истратили все красноречье ваше,
Но содержание отнюдь не стало краше.
А не боитесь вы, что я сейчас возьму
И расскажу про все супругу моему?
Так из-за вашего любовного недуга
Вы потеряете испытанного друга.
Тартюф
Я знаю, что ваш дух высок и незлобив
И вы простите мне мой дерзостный порыв,
Забудете, что я, покорен высшей власти,
Не совладал с огнем вас оскорбившей страсти,
И примете в расчет, вняв собственной красе,
Что я же не слепец и человек, как все.
Эльмира
Другую, может быть, просили б вы напрасно,
Но вас помиловать я все-таки согласна.
Я мужу, так и быть, ни слова не скажу,
Но и на вас зато повинность наложу:
Содействовать тому, – но честно, без обмана, —
Чтобы вступили в брак Валер и Мариана;
Отнюдь не посягать, в ущерб чужим правам,
На ту, которая принадлежит не вам,
И…