Победа цивилизации
От бухты Босфора потянуло вечерней прохладой…
На тонких минаретах муллы и муэдзины запели свою вечернюю хвалу Аллаху…
Турецкий город погружался понемногу в темноту, а главная улица Перу открывала свою ночную жизнь…
Засверкали разноцветные огни кафе и ресторанов…
Бары выбросили свои зеленые фонари с лучистыми прожекторами.
По широким панелям сновала нарядная толпа жаждущих веселья и ночных приключений европейцев, всегда и везде создающих свою жизнь веселого лупанара, куда бы их не забросила судьба.
А в это время в гостинице Таня Винокурова спешно укладывала в ручной саквояж пачки турецких лир, добытых из под тюфяка генеральской кровати.
Накинула на себя довольно хорошее демисезонное пальто, опустила густую вуаль на лицо, вышла по черному ходу на улицу, села в ближайший автомобиль и приказала скорее ехать за город.
Машина взяла направление в лагеря пленных солдат.
Быстро миновали город и въехали в предместье.
Вдали показались распланированные как улей квадраты — это были бараки интернированных солдат.
Лагерь из себя представлял квадрат правильно распланированных бараков, охраняемых цветными войсками — гурками.
По физическому типу в гурке отличительные черты монгольской расы: низкий рост, мускулистое телосложение, смуглая кожа, прямые волосы, лицо с выдающимися скулами, но узким и прямым носом.
В момент приезда Тани интернированные русские были выведены на вечернюю прогулку, совершая таковую в проходах между бараками.
Все гуляющие были окружены вооруженными гурками, которые весьма грубо подталкивали отстающих пленных, ибо все пленные обязаны были гулять гуськом…
Среди гуляющих был и Дроздов.
Вскоре прогулка кончилась и всю эту массу стали загонять в бараки.
Барак представлял из себя одну длинную комнату шагов 8–10 в ширину и 45–50 в длину, разделенную проволокой на 3 равные части. Никакой мебели или приспособлений для сидения не было.
Арестованных направляли в среднюю часть барака, а в других частях, отделенных от арестованных колючей проволокой и примыкающих к выходным дверям, был поставлен караул вооруженных гурок — от 30 — до 40 человек.
После того, как все арестованные располагались на полу, входил адъютант командующего британскими войсками и начиналась перекличка и проверка «живого инвентаря».
В этом же бараке, за отдельной перегородкой из колючей проволоки, сидел душевнобольной, проявляющий часто буйство.
Сидящие тут же остальные пленные в страхе жались друг к другу в дальнем углу тюрьмы–барака.
Дроздов заявил протест адъютанту:
— Этак мы все здесь с ума сойдем!
Адъютант не обратил никакого внимания на протест и приказал ближайшему гурку разносить кашу из бобов.
Военный врач–англичанин пришел в барак, подошел к колючей проволоке, за которой сидел больной, дал приказ связать его и свалить на пол.
Это было исполнено «гурками».
После этого он «храбро» вошел в отделение и собственноручно стал наносить больному удары хлыстом.
Европейская «цивилизация» была на всех парах! Обессиленный больной стих и, весь дрожа, жалобно куксился.