Циклопы и «дивьи люди»

Нет на земле такого человеческого общества, в котором не делалось бы по крайней мере попыток проникнуть в отдаленнейшее прошлое.

Древние греки, или эллины, уже две с половиной тысячи лет тому назад достигли высокого культурного развития. Сохранилось много литературных памятников, знакомящих нас с тем, как жили и мыслили передовые народы древности. Но, изучая эти памятники, мы убеждаемся, как мало знали даже самые образованные люди древнего мира о природе, земле и ее обитателях, какие небылицы принимались за чистую монету даже самыми просвещенными из них.

Заглянем, например, в «Одиссею» Гомера, в поэму, которая является одной из жемчужин мировой литературы. В ней, в девятой песне, Одиссей рассказывает о том, как во время своего путешествия, полного самых удивительных приключений, он от мирных лотофагов, то есть народа, питающегося лотосами, попал к вызывающим ужас одноглазым уродам, к свирепым, «не знающим правды», циклопам.

Одиссей подробно и красочно изображает одного из них, людоеда Полифема:

Муж великанского роста в пещере той жил; одиноко
Пас он баранов и коз и ни с кем из других не водился,
Был нелюдим он, свиреп, никакого не ведал закона;
Видом и ростом чудовищным в страх приводя, он несходен
Был с человеком, вкушающим хлеб, а казался лесистой,
Дикой вершиной горы, над другими воздвигшейся грозно.

Мы теперь отлично знаем, что циклопы — это плод поэтического воображения. При наших научно проверенных сведениях о прошлом земли, о ее обитателях, об устройстве и работе человеческого организма нам хорошо известно, что одноглазых великанов никогда не было и быть не могло. Однако не только двадцать восемь веков тому назад, когда создавалась «Одиссея», но и гораздо позже люди всерьез принимали рассказы о фантастических человекоподобных существах, живущих будто бы в разных уголках нашей планеты.

Говорящие птицы и звери, люди-оборотни, способные обращаться в животных, великаны ростом выше «леса стоячего», и крохотные, пролезающие в замочную скважину карлики, женщины с рыбьими хвостами, многоголовые змеи и изрыгающие пламя драконы, — все это для невежественных людей, в особенности для дикарей, отрезанных от всего мира, бессильных перед природой и боящихся всего на свете, не сказки, а нечто вполне правдоподобное и даже реальное. «Сказка — складка, а песня — быль», — говорит наша народная пословица. У людей, стоящих на низших ступенях культуры, сказочные, созданные фантазией существа большей частью считаются не «складкой», а «былью».

Культурные народы древности — египтяне, халдеи, китайцы, индусы, греки, римляне — уже несколько тысяч лет тому назад далеко ушли в своем развитии от бродячих охотников Австралии или Южной Америки. Им принадлежит целый ряд величайших открытий в области техники и науки. В наследство от них мы получили и плуг, и колесо, и металлургию, и календарь, и алфавитное письмо, и многое другое, чем справедливо может гордиться человечество. У этих культурных народов древности существовали уже многолюдные цветущие города, грандиозные сооружения, как, например, египетские пирамиды и вавилонские ступенчатые храмы, римские шоссейные дороги и водопроводы. Однако и у этих культурных народов древности представления о мире и человеке были еще очень далеки от подлинной науки.

В этом нет ничего странного. Как мал, узок и ограничен был самый мир этих древних народов по сравнению с тем, что мы теперь знаем о вселенной! И древние египтяне, и ассирийцы, и персы, и греки, и римляне создавали огромные государства, но эти государства не выходили, в сущности, из границ той сравнительно узкой территории на стыке трех материков (Европы, Азии и Африки), которую называют иногда Средиземноморьем.

До наших дней сохранилась одна клинописная глиняная табличка, на которой изображена «карта мира» по представлению древних вавилонян, живших в VIII веке до нашей эры. Земля на ней изображена в виде диска, окруженного двумя кругами. Между этими кругами предполагался океан, обозначенный на «карте» как «соленая вода». Две параллельные линии на диске изображают Тигр и Евфрат, которые в то время впадали в Персидский залив отдельными устьями. Маленькими кружочками на этой «карте» обозначены города Месопотамии. Вот и весь мир в представлении древних вавилонян! Все, что находилось за пределами Месопотамии и ближайших стран, с которыми вавилонян связывали торговые и политические отношения, было для них сплошным «белым пятном».

Такие представления являются общими для всех культурных народов древности. Египтяне изображали землю в виде человеческой фигуры, у которой сердцем был Египет, а центром — столица Фивы. Индусы центром земли считали священную гору Меру, а древние греки помещали в центре земли гору Олимп, бывшую будто бы «обителью богов».

Правда, путешествия финикийцев, этих наиболее смелых и предприимчивых торговцев и мореплавателей древности, а также завоевания римлян значительно расширили «мир» средиземноморских народов. Однако вплоть до эпохи великих географических открытий, то есть до XVI века, вне поля зрения культурного человечества оставались не только Америка и Австралия, но и большая часть Азии, Африки и Европы. Как мала была часть земли, известная в описании историка Геродота (V век до нашей эры), какую незначительную часть земной поверхности включали границы Римской империи даже во времена ее наибольшего могущества! Геродот был одним из образованнейших людей своего времени, но известный ему мир кончается на востоке Аравией и рекой Индом, на юге — Ливией, на западе — Гибралтарским проливом, или, как он в древности назывался, Геркулесовыми столбами, и на севере — Скифией, то есть северным побережьем Черного моря, где тогда жили воинственные скифы.

Что касается Римской империи, или, как говорили сами Римляне, римского «круга земель», то ее границы почти целиком совпадают с «миром» Геродота, и лишь в северо-западном углу эти границы несколько расширены вверх, до Британии. Греческие и римские географы, конечно, слышали или догадывались о том, что и за этими пределами существуют какие-то страны и народы, однако сведения их на этот с чет носили самый смутный или фантастический характер. Таким образом, еще четыреста лет тому назад народы и племена большей части земного шара были отрезаны от стального мира и почти ничего не знали о существовании друг друга.

Отдельным отважным путешественникам древности иногда удавалось проникнуть сравнительно далеко за пределы культурного мира, но эти вылазки были случайные, кратковременные, а описания их очень поверхностные. На своих многовесельных триремах и галерах мореплаватели древности не решались уходить далеко от берега. Судоходство финикийцев, греков и римлян всегда имело каботажный, прибрежный характер и не позволяло совершать далекие морские, а тем более океанские путешествия.

Циклопы «Одиссеи» могут показаться верхом правдоподобия по сравнению с теми средневековыми представлениями об обитателях нашей планеты, которые существовали в течение тысячелетия, отделяющего падение Римской империи от эпохи великих географических открытий.

Здесь помещено изображение «дивьих людей», взятое из книги, изданной в 1550 году.

«Дивьи люди» (рисунок из «Космографии», изданной в 1680 году).

Это — обитатели Индии, какими их представляли себе во времена средневековья. В этой книге были описаны и другие нелепые уроды: люди с одним бедром, будто бы способные, несмотря на это, очень быстро бегать и имеющие такую длинную и широкую ступню, что они могли прикрываться ею от солнца, как зонтиком, и гиганты-циклопы, и двухголовые карлики, и ацефалы, то есть люди, лишенные головы, с лицом на груди, и, наконец, киноцефалы (собакоголовые), о которых в книге самым серьезным тоном рассказывалось следующее:

«Там (то есть в Индии) в горах живут люди с собачьими головами, одевающиеся в шкуры и не имеющие дара речи. Они только лают, как собаки, и таким путем общаются между собой. Зубы их длиннее собачьих, а когти их такие же, как у собак, только крупнее и тупее. Они населяют горные склоны вплоть до самого Инда. Черные по цвету кожи, они вовсе не злы.

Пища их состоит из сырого мяса. Языки других индийцев они понимают отлично, но сами они отвечать не в состоянии, изъясняясь лаем, жестикуляцией и ручными знаками, подобно глухонемым».

Средневековые географы упорно повторяли эту басню о киноцефалах, ссылаясь на разные свидетельства купцов, миссионеров и путешественников, вплоть до знаменитого Марко Поло, венецианца, проникшего в конце XIII века в Индию и Китай.

Насколько живучи и распространены были эти средневековые представления о «дивьих людях», показывает хотя бы такой пример. Не так давно в одном из старинных архивов было обнаружено донесение от 1685 года сибирского воеводы К. О. Щербатова московскому царю. В этом донесении воевода самым серьезным образом сообщает о расследовании, которое он произвел по поводу существования на реке Тунгуске «диких людей чюлюгдеев». На основании опроса местного населения воевода докладывает царю, что в лесной чаще в круглых ямах живут чюлюгдеи: «Роста эти люди среднему человеку по грудь, у них один глаз, одна рука, одна нога, причем глаз и рука на левой стороне, а нога справа». Ныне исследованием установлено, что в основе этого слуха о каких-то чюлюгдеях лежит миф эвенков (тунгусов) о злом духе Чюлюгды, одноглазом людоеде.

Средневековые ученые не сомневались в достоверности этих рассказов о «дивьих людях». Расхождения у них возникали лишь по вопросу о том, от кого и когда, в силу какого «божьего наказания», за какие грехи человеческие могли родиться такие киноцефалы или ацефалы, все эти странные и страшные люди.

Вершиной античного свободомыслия и материализма является гениальная поэма Лукреция «О природе вещей». Римский поэт-философ беспощадно сокрушает мифы и сказки и ставит в начале развития общества не золотой век, а каменный — по материалу выделываемых орудий. Несмотря на ловкость и силу, первобытные люди, по Лукрецию, были жалкими рабами природы. Подобно Демокриту, Лукреций считал, что люди делали важнейшие изобретения, подгоняемые нуждой. Картина, нарисованная Лукрецием, полна гениальных догадок.

Так на место древнейших мифов античная древность выдвинула философию. Передовые взгляды рождались в борьбе народа с аристократией. Но античное общество было обществом эксплуататорским, рабовладельческим. Этим объясняется ограниченность мировоззрения даже прогрессивных мыслителей древности.

В средние века наука и философия являлись слугами религии. Сведения о варварских племенах, появившихся после крушения античного мира, не повлияли на развитие правильных представлений о первобытности. Гениальные догадки Демокрита и Лукреция были забыты. Ученые монахи средневековой христианской Европы объединили реакционную часть идей Аристотеля о древнейшей форме человеческого общества с библейским мифом о райском состоянии первой человеческой пары. Ярче всего эти взгляды нашли выражение в богословском трактате мракобеса XIII века Фомы Аквинского. По отношению к чужеземным народам господствовал богословский взгляд, что все они, будучи «язычниками» (не христианами), тем самым являются «детьми дьявола».

На этом фоне выгодно выделяется древнерусская «Повесть временных лет» (начало XII века). Вместо фантазий о разных «дивьих людях», псоглавых и одноногих, она дает довольно полный перечень и трезвое описание народов, обитавших в то время на всем пространстве Восточно-Европейской долины и относившихся главным образом к славянским, литовским, финским племенам, в то же время указывая их место обитания.

Настоящий переворот в этнографических сведениях, большое накопление научных материалов начинается в конце XV века, со времени великих путешествий и открытий, когда отдельные путешественники дали ряд описаний быта и нравов открытых ими отсталых народностей мира, в том числе стоящих на стадии дикости.

Немалый вклад в накопление этнографических сведений о первобытных народах Азии сделан русскими путешественниками. Анонимный «новгородский писатель-торговец» в своем сказании «О человецех незнаемых в восточной стране» (XV в.) дает первые сведения о народах северо-западной Сибири. У него очень много фантастики (люди, ходящие под землей, имеющие рты между плечами или на темени и т. п.), но в его небольшом произведении имеются и вполне реальные, а потому ценные сведения об этих людях: о наличии у них обмена, железных орудий, о езде на собаках и оленях и т. д.

Особую ценность представляет знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина. Он совершил продолжительное путешествие (1466–1472 гг.) по странам Востока, проведя три года в Индии. Правда, доверяясь рассказам индийцев, Афанасий Никитин упоминает небылицы вроде «обезьянского князя» и его царства, но в целом быт населения Индии описан им поразительно точно. В частности он очень ярко описывает кастовый строй Индии, называя касты «верами»: «а вер в Индии всех 80 и 4 веры», — говорит он и подчеркивает взаимную разобщенность каст: «а вера с верою не пьет, не ест, не женится».

Никитин собрал свой ценный материал, проникнув в Индию через Персию за 30 лет до того, как Васко-да-Гама открыл (в 1498 году) морской путь в Индию вокруг Африки.

В наших архивах, в частности в архиве Академии наук СССР, хранятся ценнейшие материалы многочисленных этнографических экспедиций XVIII в., которые представляют исключительный интерес для этнографии народов нашей великой Родины. До сих пор еще не опубликованы многие работы участников Великой Северной экспедиции 1733–1743 гг., в том числе многие работы Степана Петровича Крашенинникова (1713–1755 гг.). Правда, его классический труд «Описание земли Камчатки» был напечатан (первое издание в 1755 г.) и даже после его смерти переиздан. Это наиболее замечательное произведение не только русской, но и мировой этнографической науки уже в ближайшие годы после выхода в свет переводилось (хотя неполно и плохо) на английский, немецкий, французский и голландский языки. Труд Крашенинникова привлек внимание А. С. Пушкина, который за несколько дней до смерти составил подробный его конспект и успел сделать набросок статьи о Камчатке.

Михаил Васильевич Ломоносов нашел в работе Крашенинникова лишь «невеликие и немногие неисправности в штиле» и высказался за скорейшее напечатание ее издательством Академии наук.

М. В. Ломоносов и сам оставил глубокий след в области изучения первобытности. Нам известно его этнографическое сочинение о самоедах — ненцах. Большую ценность для этнографии представляет первый том его «Древней Российской истории от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава I или до 1054 года».

Чрезвычайно важно, что гениальный ученый начал русскую историю не с государей династии Рюриковичей, а с происхождения русского народа. Ломоносов беспощадно боролся с академиками-немцами Байером и Миллером, пропагандировавшими антинаучную теорию норманского происхождения русского государства.

Великий русский ученый-патриот в этом же своем труде выступил против признания неполноценности других народов («языков»): «ибо не о едином языке утвердить невозможно, чтобы он сначала стоял сам собой, без всякого применения. Большую часть оных видим военными неспокойствами, переселениями и странствованиями в таком между собою сплетении, что рассмотреть почти невозможно, коему народу дать вящшее преимущество».

Ломоносов был также инициатором географического обследования России. Академия наук в 60-х и 70-х годах XVIII в. организовала целый ряд географо-этнографических экспедиций, из которых особенно замечательны были экспедиции академика Петра Палласа (1768–1774 годы), Лепехина (1768–1772 годы) и Самуила Гмелина (1768–1769 годы).

Большой материал как по этнографии нашей родины, так и по этнографии зарубежных стран был собран участниками русских кругосветных плаваний.

Всего в первой половине XIX в. русские моряки совершили около 40 кругосветных плаваний. Навсегда сохранят свое значение для этнографии и истории первобытного общества их исследования в Океании и Америке.

Русские ученые собрали в XVII–XVIII вв. ценнейший этнографический и исторический материал для истории первобытного общества и дали первоклассное объяснение ряда ее темных вопросов. К сожалению, благодаря антинародной политике царизма лучшие достижения русских ученых пребывали под спудом и в значительной своей части оставались неизвестными другим народам.

В течение четырех с половиной столетий, прошедших с того времени, когда смелый мореплаватель Христофор Колумб, устремившись в сказочную Индию, неожиданно для себя и для своих современников открыл новый материк с многомиллионным населением, легенды о «дивьих людях» развеялись в прах.

Мы теперь знаем, как тесен и беден был мир древних и средневековых ученых, как далеки были от истины их представления о человечестве и его прошлом. Теперь мы знаем, что в Индии и Китае существовали огромные города в те времена, когда на месте древнейших городов Европы, на месте Афин, Рима, Парижа, рос еще девственный лес. У таитян нашли карту, показывающую, что им давным-давно были известны почти все острова Тихого океана. Туземцы, обнаруженные в Австралии, Тасмании и Новой Зеландии, гигантские статуи, дразнящие воображение исследователей, на затерянном в океане острове Пасхи, большие древние государства ацтеков и перуанцев, долго сопротивлявшиеся испанским завоевателям, следы давнего пребывания многочисленных племен и народов среди льдистых фиордов Гренландии и тундр Сибири, — все это свидетельствует о том, что еще на заре своей культуры, пользуясь первобытными способами передвижения, люди умудрились проникнуть в самые глухие уголки земли за много веков и тысячелетий до того, как туда добрались культурные европейцы.

Однако не менее твердо и достоверно знаем мы теперь, что все люди, какие только известны сейчас на земле, все люди, какие существовали на памяти истории, принадлежат и принадлежали к единому роду человеческому. Все они, несмотря на отдельные внешние различия в цвете кожи и волос, в разрезе глаз и форме носа, составляют единый вид среди живых существ, населяющих нашу землю. Даже самые отсталые дикари, которые еще бродят нагишом среди кустарниковых зарослей Австралии, по строению своего организма, по структуре своего мозга, словом, по своей физической и психической организации, принадлежат к тому же виду, что и наиболее передовые в культурном отношении народы земли, к тому виду, который ученые раньше называли «разумным человеком», а теперь именуют «новый человек» — «неоантроп». Никаких циклопов и прочих «дивьих людей» на земле нигде нет и никогда не бывало.

Всегда ли, однако, люди были такие, какими их знает история, какими их застали в разных углах нашей планеты европейские путешественники? Знаем ли мы вообще что-нибудь о том, какими были первые люди на земле?