Штурманская рубка. Налегши грудью на стол, Воронин напряженно всматривается в колонки цифр на английских мореходных картах. Цифры показывают глубину Белого моря.
— Наш курс, Владимир Иванович?
Воронин углублен в английские карты. Не слышит.
— Наш курс… — сердясь, захлопывает он судовой журнал, — наш курс — чистый норд.
— Норд, — повторяет он, — норд… Мы держим в море Баренца. Разве вы забыли, что мы идем на землю Франца-Иосифа?
Укоряюще взглянув, Воронин уходит из рубки.
* * *
Шестнадцатого июля. Вечером бросили якоря у Сосновца.
Каменные глыбы Сосновца сглажены морским прибоем, обтесаны моряной и полдником.[22]
Ржавые мхи покрывают свинцовые скалы. Сосновец похож на окаменевший громадный ржаной каравай. На западном, более пологом берегу, — башня, несколько приземистых домиков.
Башня — сосновецкий маяк. Над крышей одного из домов паутина антенны радио-станции.
В ледяные февральские штормы у берегов Сосновца находят спасение суда зверобоев. В море у Сосновца две черных рыбацких шхуны качаются на сувое. На языке моряков это обозначает — встречные морские течения. К западу от Святого Носа шхуны попали в девятибалловый[23] шторм. Ну мачтах и палубах шхун суетятся матросы. Пользуясь прикрытием скал Сосновца, поморы чинят нанесенные океаном раны.
— Спустить шлюпку!
— Есть.
Пока грохочет ползущий в морскую глубину якорь, на корме матросы, под руководством старшего штурмана, спускают шлюпку. Сделать это сразу не удается. У Сосновца сильный сувой. В узком проливе, отделяющем Сосновец от Терского берега, сувой особенно силен.
* * *
Семнадцатого, через несколько часов после ухода с Сосновца, полярный круг лежал уже за кормой тяжело уходившего на норд „Седова“. В полночь семнадцатого „полярный круг стал нам югом“. В суровых красках полярного заката чувствовалось величие лежащего впереди океана.
* * *
В горле Белого моря у Орловского маяка навстречу попался с Печоры пассажирский пароход.
Белые облачки пара взлетали над его черной с красной каймой трубой. Упругий ветер моря донес рев сирены.
Пароход салютовал нам.
Воронин, взволнованный неожиданным приветом, дергает три раза шнурок сирены. Густой медвежий рев „Седова“ пугает стаи летящих за кормой огромных морских чаек. У Канина Носа прошли около ныряющих в волнах сувоя двух английских траулеров. Под утро „Седов“ вышел в Ледовитый океан. Канин Нос остался вправо, в тумане. Под утро о борта бака грохотали, точно при спуске, якоря.
Океанская волна злобно била их о нос ледокола.