Поближе придвиньтесь ко мне, милые дети, и слушайте, что я буду вам рассказывать о знаменитом Чуффеттино. Это очень большая знаменитость — Чуффеттино. Такая большая, что, держу пари, — никто из вас никогда даже не слышал его имени! Что?! Вы уже спрашиваете друг друга: «да кто он такой был этот Чуффеттино? Кто? Видите, — я не ошибся, говоря, что вы ничего о нем не знаете. Слушайте же внимательно: Чуффеттино был маленький мальчик. Очень маленький. Ростом… ну, как бы вам сказать?.. Сейчас мне не приходит в голову никакое сравнение — может быть, вы придумаете потом сами… Могу только сказать, что он был вдвое ниже всех своих сверстников. В лице его не было ничего некрасивого. Оно было бы даже миловидно, если бы только содержалось всегда в чистоте. Но так как мальчик имел обыкновение умываться не чаще двух раз в неделю, то оно в большинстве случаев бывало черно, как уголь, и казалось безобразным. Помимо своего исключительно маленького роста, наш герой отличался еще тем, что у него да голове, прямо надо лбом, забавно торчал кверху большой пучок волос, целый хохол, делавший его похожим на метелку, которою смахивают пыль. И представьте себе — мальчуган очень дорожил этим смешным хохлом! Беда, если кто-нибудь из его друзей пробовал дать ему благоразумный совет — его остричь! Он тотчас же готов был пустить в дело свои кулаки, чтобы проучить непрошенного советчика. Местные жители прозвали его «Чуффеттино» от слова «Чуффо», что по-итальянски значит хохол или чуб. Они думали над ним посмеяться, но это прозвище мальчугану так понравилось, что он требовал, чтобы все, даже его мама, звали его не иначе, как Чуффеттино. Вы спрашиваете, кто были его родители и где он жил? На этот последний вопрос я вам отвечу тоже вопросом: бывали ли вы когда-нибудь в Коччапелато? Нет? Не бывали? В таком случае вы поступили очень дурно, и мне вас очень жалко, так как не быть в Коччапелато — значит не видеть самого красивого на свете.
Коччапелато — очаровательнейшее маленькое местечко. Вблизи моря. Посреди пышных, веселых зеленых холмов. По последней переписи, произведенной около 2-х лет тому назад, в нем числилось около 365 жителей, считая в дом числе 12 собак, 24 поросенка, 17 кур, одного попугая и четырех с половиною кошек. Вас удивляет, что я говорю — четыре с половиною кошки? Это потому, что у Менике, кошки местного аптекаря, не хватало двух лап, хвоста и одного глаза. Судите сами — могла ли она считать себя за целую кошку?!
Коччапелато состоит, собственно, из двух частей: верхнего Коччапелато и нижнего. Верхнее Коччапелато представляет собою груду черных, закоптелых развалин. Оно очень нравится заезжим артистам. Нижнее Коччапелато — чисто, состоит из двух широких прямых улиц; в нем 18 двухэтажных домов, общественная школа, клуб, где собираются по вечерам все местные бездельники и болтают часами о всяком вздоре; клуб этот носит название «Литературного клуба»; площадь с фонтаном посредине и с гипсовым бюстом одного из наиболее чтимых граждан этого местечка и небольшой театр марионеток.
В нижнем Коччапелато соблюдены все условия чистоты и гигиены, и оно не лишено даже известной доли элегантности. Заезжие артисты называют эту очаровательную его часть — безобразной.
Где жили и что делали родители Чуффеттино? Сейчас объясню. Если вы войдете в Коччапелато через Трульские ворота, то идите сначала прямо по главной улице; потом, пройдя шагов десять, поверните направо, потом налево и вы очутитесь перед мастерской местного модного башмачника, дядюшки Анастасия. Мастерская — это, собственно говоря, не что иное, как маленький деревянный сарайчик, — только смотрите, не скажите этого самому ее владельцу! Он в состоянии был бы за такие слова запустить в вас деревянной колодкой. Он очень гордился своей мастерской и, несмотря на то, что в ней с трудом можно было повернуться, ухитрился каким-то чудом втиснуть в нее скамейку, на которой работал, два табурета, маленькую печурку, три толстенные тома «Альманаха Нашего Века», который он в течение вот уже пятнадцати лет аккуратно перечитывал четыре раза; в месяц, и серую кошку, отвечавшую на кличку «Джиджи»… в тех случаях, когда ей это нравилось. Тетушка. Аспазия, достойная супруга Анастасия Баттиссоло, будучи от природы особой довольно тучной, в мастерской не помещалась и принуждена была просиживать целыми часами у входа в мастерскую на улице, где она вязала чулки и сплетничала со своими соседками.
Появления на свет сынишки чета Баттиссоло ждала долго и желала страстно. Да и как же иначе! Семья без детей — разве это семья, тем более, что честному башмачнику жилось не так уж плохо: случалось, что за весь день он не зарабатывал и 6 сольдов, — нечем было накормить даже кошку, которая в таких случаях пробавлялась на счет соседа колбасника. Не даром в округе дядюшке Анастасию дали громкое прозвище «Короля обездоленных». Такой семье как же не желать сынишки?! Кому иначе оставить в наследство все фамильные драгоценности — колодки, шила, дратвы? Кому, наконец… — гвозди?..
И вот, когда дядюшка Анастасий и тетушка. Аспазия начали уже стареть, у них родился, наконец, сынишка, которого они так желали. А так как тетушка. Аспазия, прежде чем произвести его на свет, зашла по неосторожности посмотреть на хохлатого попугая, из породы какаду, которого привез из Америки сын местного аптекаря, по мальчик и родился с хохлом.
Едва Чуффеттино исполнилось пять лет, как отец стал посылать его в школу. Нужно сказать, к чести нашего героя, что к этому времени он был уже самым заправским уличным мальчишкой: лентяем, лгунишкой, дерзким, грязным. Дядюшка Анастасий старался, насколько мог, направлять его на хорошую дорогу, но очень уж много приходилось ему чинить старых башмаков — все время уходило на это, а тетушка. Аспазия, как почти все мамы, брала всегда сторону сынишки. И вышло поэтому, что в шесть лет Чуффеттино был еще большим ослом, чем в пять, в семь — еще того хуже; в восемь — я не берусь его вам даже описать: в девять!.. Сколько раз дядюшка Анастасий принимался читать ему нотации:
— Смотри, Чуффеттино, — говорил он ему, — ты сям потом будешь раскаиваться… Опомнись, пока еще есть время… Слушайся, учись!
А тетушка. Аспазия тотчас же начинала заступаться за мальчика.
— Ну, оставь его в покое, ненаглядное наше сокровище!.. Разве ты не видишь, до чего он, бедняжечка, худ! Совсем заморишь его этим ученьем!
— Испортишь ты его, матушка, своим баловством! Сделаешь из него негодяя! — восклицал дядюшка Анастасий, злобно протыкая шилом подошву.
— Еще что придумаешь, старый ворчун!
— А ты, старуха, без всяких понятий!
Случалось, что поело такого разговора Чуффеттино, приложив большой палец к кончику носа и махая рукой, как веером, кричал отцу: — «Папа!.. Куку!.. Папа!.. Куку»!..
Взбешенный такой выходкой, отец бросал в мальчика колодкой, не попадал конечно, а Чуффеттино вприпрыжку бежал в местный театр марионеток на дневное представление. Оставшись один, бедный дядюшка Анастасий, вздыхая, снова принимался за свою работу, но, потрясенный происшедшей сценой, от волнения стачивал башмаки наизнанку, чем приводил в справедливое негодование своих клиентов.