После того как корабли расстались в тумане, они уже не встретились до Кронштадта, куда «Нева», более быстроходное судно, избравшее к тому же более короткий путь, пришла раньше.
«Нева» приблизилась к берегам Южной Африки 21 апреля. Берега виднелись неясными голубоватыми очертаниями, терявшимися в облаках и в тумане. Ветер был почти попутный, и корабль шел со скоростью 16,5 км в час. Оконечности Южной Африки принимали все более ясную форму. Исполинские скалы, почти совсем черные, как зубцы старинной крепости, ограждали берега. Здесь вечный прибой, почти вечные бури.
Когда уже совсем близко подошли к мысу Доброй Надежды, потянул противный ветер, и сильное волнение препятствовало обойти мыс. Столовую гору и другие возвышенности моряки увидели сквозь прозрачный голубой туман, но ветер с севера отогнал корабль далеко на юг. Наконец, 24 апреля «Нева» благополучно обогнула мыс Доброй Надежды, этот древний «Мыс бурь», и вошла в Атлантический океан. Здесь она вскоре встретила пассатный ветер и пошла на север.
Лисянский колебался, итти ли ему прямым путем в Европу или зайти на остров Св. Елены и встретиться с «Надеждой». Чтобы решить это, надо было прежде всего определить имевшиеся на корабле запасы съестных припасов. Он осмотрел все погреба и помещения с провизией; по подсчету, запасов провизии должно было хватить на три месяца плавания. В течение этого времени «Нева» могла достигнуть Европы. Он решил поэтому итти прямо в Англию, несмотря на то, что Крузенштерн назначил ему на всякий случай местом встречи порт Джемстоун на острове Св. Елены.
В своем описании плавания «Невы» Лисянский говорит:
«Я решился оставить прежнее свое намерение итти к острову Св. Елены, а направил путь свой прямо в Англию, быв уверен, что столь отважное предприятие доставит нам большую честь; ибо еще ни один мореплаватель, подобный нам, не отваживался на столь дальний путь, не заходя куда-либо для отдохновения… Я единственно сожалел об одном, что такое наше путешествие должно разлучить нас с кораблем «Надеждою» до самого прибытия нашего в Россию; но что делать? Имев случай доказать свету, что мы заслуживаем в полной мере ту доверенность, каковую отечество нам оказало, нельзя было не пожертвовать сим удовольствием».
11 мая утром при легком юго-западном ветре и чудной погоде пересекли в четвертый раз экватор. Ночью был сильнейший ливень и шквалы. Море кипело и от часто сверкавших молний казалось огненным. Благодаря ливню набрали тридцать бочек дождевой воды. Она очень кстати пополнила сильно сократившиеся запасы пресной воды.
У Азорских островов Корво и Флюри к «Неве» подошел английский вооруженный катер. Находившийся на нем флотский офицер уведомил Лисянского о начавшихся военных действиях между Россией и Францией. Хотя «Нева» и была снабжена визами французского правительства для свободного плавания на всех морях, даже и в случае войны, Лисянский все же приказал на случай встречи с французскими судами держать артиллерию наготове и ни в коем случае не сдаваться.
24 июня к вечеру «Нева» подошла к Английскому каналу. За Азорскими островами встречалось очень мало судов. Только однажды подошел довольно близко английский корабль и вступил в переговоры. Командир его, капитан Вилькинсон, прислал на «Неву» много газет и 500 кг картофеля, что было принято с благодарностью нашими моряками. В ответ на эту любезность они послали англичанину большую банку аляскинского варенья из малины.
26 июня «Нева» вошла в Английский канал и прошла в Портсмут. Так как «Нева» после небывалого в истории большого перехода нуждалась в починке, а команда — в отдыхе, Лисянский простоял в Портсмуте две недели.
Многие моряки побывали в Лондоне. Они познакомились с городом и портом, увидели лучшие в мире доки, портовые мастерские, магазины, морские учреждения и многие военные корабли.
«Неву» посетило много англичан, интересовавшихся русскими моряками и кораблем, который совершил беспримерно длинное путешествие без захода в какую-либо гавань. 13 июля «Нева» покинула Портсмут. Ветер был попутный и очень свежий. На другой день ветер переменился и настолько окреп, что «Нева» принуждена была около Даунса стать на якорь. На следующее утро она пошла в Немецкое море.
Хотя лето было в самом разгаре, моряки после тропиков порядочно мерзли. В Немецком море шел непрерывный дождь. Нередко «Нева» попадала в серо-молочного цвета туман, порой грозила опасность столкновения со встречными судами, то и дело попадавшимися на пути.
Приветливо встретило моряков Балтийское море. Стояла чудная погода. Снова потянулись живописные берега Норвегии, Дании и Швеции, но едва миновали остров Борнгольм, как опять сильнейший туман заволок весь горизонт. «Нева» отважно шла вперед, продвигаясь к Финскому заливу. Сердце радостно сжалось у каждого моряка, когда после долгого отсутствия они увидели хорошо знакомые берега и услышали свою родную речь. Жалкая, после всего виденного, природа Финского залива показалась им раем. Родные места встретили «Неву» столь крепким попутным ветром, что корабль с малыми парусами шел по 20 км в час и в девять часов утра 5 августа достиг Кронштадтского рейда.
Загрохотал пушечный салют «Невы», грянул ответный Кронштадтской крепости. Первое время от волнений, смотров начальства и встречи с родными и знакомыми моряки были буквально как в чаду.
Расставшись с «Невою», корабль «Надежда» подошел на одиннадцатый день плавания к мысу Доброй Надежды. Обогнув его, Крузенштерн взял курс на остров Св. Елены. Он подошел к нему утром 3 мая, совершив плавание от Зондского пролива в 50 дней, а от Макао — в 79 дней.
Став на рейде Джемстоуна на якорь, Крузенштерн поехал с визитом к губернатору острова, полковнику Паттону. Губернатор сообщил Крузенштерну о начавшейся войне между Россией и Францией и заявил, что постарается доставить все, что только потребуется русским морякам. Он сделал распоряжение об отпуске из портовых складов необходимых для «Надежды» материалов и свежей провизии для офицеров и команды по ценам порта.
Крузенштерн очень пожалел о разлуке с «Невой». Одиночество в сложившейся обстановке было для каждого судна далеко не безопасным.
Предпочитая избегнуть встречи с французскими кораблями, Крузенштерн решил итти не Английским каналом, около которого, по сведениям губернатора Паттона, крейсеровали французские каперы[38], а направиться в обход Азорских островов к краней северной оконечности Шотландии, чтобы, проплыв между нею и Оркнейскими или Шетландскими островами, войти в Немецкое море.
Этот путь был гораздо длиннее, но безопаснее. Остров Св. Елены расположен на пути, которым обыкновенно следовали парусные суда, шедшие из Индийского океана в северные моря, пользуясь правильно дующими юго-восточными пассатами. От ближайшего материка остров этот отстоит на 1300 км. Остров невелик, площадь его около 12 тыс. га. Днем он всегда залит яркими лучами солнца, а ночью будто врезается своими крутыми скалистыми берегами в голубое, темное небо, сверкающее бесчисленными яркими звездами. Остров — вулканического происхождения. Базальтовые его скалы очень красивы, особенно в долине Св. Георгия.
С моря остров представляется в виде груды черных и красноватых скал; крутые берега и откосы его очень неприветливы. Самая высокая гора Пик Дианы (925 м) возвышается над треугольными вершинами и ущельями.
Климат чрезвычайно мягкий и приятный. Северо-восточные ветры и прохладные воды южного полярного течения понижают нормальную температуру, а облака, скопляющиеся вокруг возвышенностей, защищают низменные долины от солнечных лучей. Дожди здесь довольно часты, но никогда не бывает гроз.
В лесах растут дуб, сосна, кипарис, в садах — кофейное дерево, чайный куст, сахарный тростник, ананасовые растения, хлопчатник, бананы, мирно уживаясь с яблоками, грушами и виноградом. Растет здесь также картофель и много европейских овощей.
На вершине горы Халлей, возвышающейся в центре острова на 714 м, была устроена в 1676 г, обсерватория. Задача ее состояла в составлении каталога звезд южного неба и наблюдении над прохождением Меркурия.
На самом острове почти ничего не производилось. Все привозилось, но жизнь здесь кипела: залив в северо-западной части пестрел большими кораблями и грациозными клиперами, забиравшими провиант и воду. Строилось много домов, даже дворцов. С материка привозились рабы — малайцы, негры, китайцы и индусы. Хозяева их жили в роскоши, а рабы покорно служили им, возделывали их поля, табачные плантации и сады. Коренные островитяне привыкли жить за счет посещающих их иностранцев и получать помощь от британского правительства. Благодаря здоровому климату сюда приезжало много туберкулезных больных.
Единственный город на острове, Джемстоун, расположен на западном берегу. На горе, к западу от города, возвышались крепость и казармы. Остров принадлежал Ост-Индской компании. Население его управлялось губернатором английского правительства.
8 мая «Надежда» ушла с острова Св. Елены и 21 мая в четвертый раз пересекла экватор. Через день после этого при свежем южном ветре наблюдалось такое сильное свечение моря, которого мореплаватели еще никогда не видели. Даже паруса были ярко освещены, а море казалось золотисто-пламенным.
По выходе из тропической полосы «Надежда» шла, пользуясь умеренными переменными ветрами. 1 июля, когда рассеялся туман, перед самым носом «Надежды» оказался трехмачтовый французский капер, очень сильно вооруженный. Он в течение трех часов держался близ «Надежды», переходя то по правую, то по левую сторону ее, и, видимо, не знал, за кого ее принять. Между тем, «Надежда» все время шла под всеми парусами, не меняя курса. Затем капер, не признав, вероятно, «Надежду» за неприятельский русский корабль, повернул на восток.
23 июля мореплаватели встретились с английским кораблем «Квебек». Командир Фолкланд прислал на «Надежду» офицера с просьбой сообщить, не может ли он быть чем-нибудь полезным, и заявил, что был бы рад оказать русскому кораблю услугу. От него же Крузенштерн узнал, что «Нева» около недели назад отправилась из Портсмута в Кронштадт.
Между Оркнейскими и Шетландскими островами «Надежда» увидела вечером того же дня берега Норвегии.
Противные ветры и безветрие задержали ее в Скагерраке и Каттегате целых десять дней. Эта проволочка крайне огорчала моряков, желавших поскорее ступить на родную почву. Наконец, 2 августа они пришли в Копенгаген. Плавание от Китая до Копенгагена продолжалось пять месяцев и двадцать четыре дня, если не считать кратковременных стоянок у островов Зондского архипелага и Св. Елены. После столь длинного плавания моряки, очень нуждавшиеся в отдыхе, простояли в Копенгагене четыре дня.
6 августа «Надежда» покинула гостеприимную Данию и через тринадцать дней, 19 августа, прибыла на Кронштадтский рейд, пробыв в кругосветном плавании три года и двенадцать дней.
За все время плавания «Надежда» не потеряла ни одного человека из своей команды. Все вернулись домой еще более здоровыми, чем при отправлении в путешествие.
Путешествие Крузенштерна обогатило науку сведениями о малоизвестных странах и положило начало науке океанографии. Крузенштерн вместе с другими членами научной экспедиции производил во все время плавания точные наблюдения над морскими течениями, температурою и плотностью воды (удельным весом) на разных глубинах (иногда до 400 м), над приливами и отливами, колебаниями барометра в тропических странах. До этого времени этим никто не занимался. Честь почина этого дела принадлежит всецело русским морякам.
Морская съемка берегов Японии, Иессо, восточной части Сахалина, северных Курильских островов, открытие неизвестных островов, определение географического положения многих пунктов, о которых имелись лишь туманные указания, описание обычаев жителей Японии, Нукагивы, Сандвичевых островов, Камчатки и Русской Америки, работы по астрономии и этнографии ученых Горнера, Тилезиуса и Лангсдорфа — представляют труд, которым может гордиться история русского мореплавания.
Это первое кругосветное плавание послужило на пользу всему человечеству. Ученый мир в лице нашей Академии наук, Дерптского университета, Лондонского, Геттингенского, Парижского и других научных институтов и обществ почтил начальника и руководителя экспедиции И. Ф. Крузенштерна избранием его в почетные члены.
Со времени путешествия Крузенштерна начинается непрерывный ряд русских кругосветных плаваний. Снабжение отдельных колоний стало производиться морским путем, и колониальная торговля получила значительное развитие. Крузенштерн, Лисянокий и все моряки и ученые, принимавшие участие в кругосветном путешествии, были щедро награждены. В память столь важного события была выбита особая медаль.
Быстро проходя разные должности во флоте, Крузенштерн был назначен в 1827 г. директором Морского корпуса. Сам хорошо знакомый с недостатками этого заведения, он произвел в нем коренные преобразования. Улучшил общее положение воспитанников, поднял их нравственный и образовательный уровень, устроил обширный музей, библиотеку, физический кабинет и астрономическую обсерваторию.
Наказание розгами было сохранено только для чрезвычайных случаев, и то с разрешения самого директора. Грубое обращение с воспитанниками, дранье за уши и за волосы и т. п. было строго запрещено.
В учителя Морского корпуса были приглашены лучшие преподаватели столицы. Все воспитанники отправлялись в летние учебные плавания и знакомились на практике с разными сторонами морского дела.
При большой строгости и требовательности к учащимся Крузенштерн отличался справедливостью, полным беспристрастием, добродушием и приветливостью. Роль Крузенштерна в создании кадров русского военного флота исключительно велика. За время его шестнадцатилетнего директорства из корпуса было выпущено до тысячи образованных офицеров, немало содействовавших прогрессу военно-морского искусства. По его же проекту были основаны офицерские морские классы, реорганизованные затем в Морскую академию, где лучшие из офицеров в продолжение трех лет пополняли свое образование и получали высшие знания по военно-морским наукам.
И. Ф. Крузенштерн умер семидесяти шести лет отроду, достигнув высших степеней по службе во флоте и оставив целый ряд ученых трудов по морским вопросам, многие из которых были переведены на иностранные языки. Он был один из образованнейших людей своей эпохи, не только крупнейший мореплаватель, но и наблюдательный географ и этнограф.
В числе многочисленных научных работ Крузенштерна — одна из замечательных, изданная в 1810 г., «Описание кругосветного путешествия на кораблях «Надежда» и «Нева» в 1803–1806 гг. с атласом на 104 листах». Книга эта была переведена на восемь иностранных языков.
На деньги, собранные по подписке учениками и почитателями заслуг И. Ф. Крузенштерна, в 1874 г. был сооружен ему памятник в Петербурге на набережной Невы, против здания Морского училища.
Именем Крузенштерна названы в Великом океане пролив, подводная скала, залив, мыс и гора.
Ю. Ф. Лисянский после кругосветного путешествия командовал еще несколькими кораблями, затем начальствовал отдельным отрядом судов, а в 1809 г. покинул морскую службу. Выйдя в отставку, он в последующие годы жизни до самой смерти, 26 февраля 1837 г., занимался литературой и живописью. Из его трудов особый интерес представляют «Описание кругосветного путешествия корабля «Нева» в 1803–1806 годах»[39] и переведенная им с английского языка морская тактика Джона Клерка, под заглавием «Движение флотов».
Привезенные Лисянским из кругосветного плавания значительные этнографические коллекции одежд, оружия и утвари туземцев островов Великого океана, Северной Америки, Бразилии и Канарских островов, раковины, кораллы, куски лавы многих вулканов и пр. были переданы им в Московский румянцевский музей и Кронштадтское морское собрание. Именем Лисянского назван остров в Великом океане.