К западу от полуострова Аляски, почти на 53° северной широты, тянется по направлению к Камчатке на 1800 км, как бы отделяя длинным барьером Берингово море от Великого океана, Алеутский архипелаг — цепь островов с огнедышащими вулканами и скалистыми берегами. За этим естественным барьером сразу лежит самая суровая область северной части Великого океана.
Летом там почти непрерывно держатся густые туманы. Зимою море загромождено громадами плавающих льдов. В лесах и низменных долинах Алеутских островов растут великолепные травы, а на северных склонах только мхи да лишаи. Отдельные вершины островов достигают 1830 м высоты.
Климат острова сырой, но не холодный. Средняя температура года +3°. Летом редко бывает более +15°, зимою столь же редко опускается ниже -15°. На островах с успехом разводятся капуста, репа и картофель.
По выходе из Новоархангельска «Сенявин» направился в Алеутский архипелаг, к острову Уналашка. Главный правитель колоний отправил на шлюпе пшеницу для населения островов. На Уналашке нужно было взять байдару и двух гребцов-алеутов для исследовательских работ в Охотском и Беринговом морях. Тяжелый переход от Ситхи до Уналашки в туманах, дождях и штормах продолжался более трех недель.
9 августа шлюп подошел к Уналашке. Берега острова удивительно живописны: высокие, скалистые горы покрыты нежною зеленью, много стремительных водопадов.
«С самой Бразилии не видели мы картины столь приятной и веселой. Ни пожженные палящим солнцем горы Чили, ни угрюмые, хотя и великолепные, леса ситхинокие не представляют ничего подобного», — писал Литке.
Шлюп подошел к Капитанской гавани. Из селения Иллилюк вышли две 16-весельныё байдары, которые отбуксировали судно в гавань. Селение приветствовало «Сенявина» семью пушечными выстрелами, явившийся на шлюп правитель острова Петровский поднес хлеб-соль и пригласил Литке посетить его.
Шлюп простоял десять дней, в течение которых была сгружена привезенная пшеница, принята байдара с алеутами, произведены астрономические и магнитные наблюдения. Селение Иллилюк было административным центром Уналашкинского отдела. Там жило 12 русских промышленников с женами и 70 алеутов обоего пола. В алеутских юртах мореплаватели нашли такую удивительную чистоту, какой они не встречали в русских избах.
Остров Уналашка, самый большой из гряды Лисьих, сложен высокими скалистыми горами, одна из них — Макушинская сопка — высотою в 1570 м, огнедышащая. Вершины гор безжизненны и голы, ниже стелются мох и трава, в разлогах, по берегам ручьев, растут низкий ивняк и ольховник, по косогорам — ягоды и дикорастущие корни, которые потребляются туземцами в пищу. Один из этих корней считается целебным для глаз. Алеуты перед отправлением в путь едят его на ночь и уверяют, что на другое утро глаза бывают особенно чисты и ясны и различают на дальнем расстоянии малейшие предметы.
Уналашка очень нуждается в лесе, и жители собирают у берегов прибитые морем деревья, среди которых встречаются кипарисовые, камфарные и розовые с очень приятным запахом.
Местные алеуты хорошо говорили по-русски, заимствовали у русских образ жизни, одежду и пр. и охотно посылали детей в школу. Они добры, сметливы и ловки. Стихия их — море. Заморскую удаль и ловкость им дали прозвище — «морских казаков». Наиболее любимым спортом алеутов было броситься в воду с одного борта байдары и вынырнуть с другого или подгрести
в сильный бурун к утесу, выскочить на него и оттолкнуть байдару ногою.
Алеуты — самый мирный и в то же время самый закаленный народ. Они почти никогда не дерутся между собою, об убийствах у них и не слыхали. Терпение их почти невероятно. Алеут никогда не выражал сильной радости; даже ребенок, получив лакомство, казался совершенно равнодушным. Потребности алеута очень ограничены. Если у него были ружье, топор, табак и водка, он считал себя счастливейшим человеком. Он не льстив и не щедр на обещания, но на его слово и честность можно положиться. Алеут очень гостеприимен; с неимущим, особенно со странниками, он готов поделиться последним. Алеуты не чужды общительности, иногда они устраивали игры, которым покровительствовали шаманы, уверяя, что эти игры очень приятны духам. Объяснялось это тем, что на играх бывало угощение, а шаманы — большие лакомки.
Однажды Литке с несколькими сенявинцами зашел в юрту, в которой происходили игры. К потолку были привешены на ремнях три жерди на значительном расстоянии одна под другою.
Каждый новоприбывший обязан был спуститься из верхнего отверстия юрты, перескакивая с жерди на жердь. Кто падал, подвергался насмешкам. Эта операция проделывалась при звуке бубнов и вскрикиваниях присутствующих. Когда гости сели по местам, началась пляска. Мальчик и взрослый алеут, опоясанные поясами, с повязками на руках и ногах, с шитыми шапочками на головах, скакали, ударяя в бубен. Потом вышли две женщины в вышитых козьей шерстью повязках. Перед ними положили надутую тюленью кожу и пузырь; эти вещи они поочередно брали в руки и с ними прыгали в такт бубна. Затем плясали женщины со стрелами в руках. После них несколько мужчин в масках изображали нечто вроде пантомимы под аккомпанемент монотонной песни.
Их сменили две растрепанные женщины с сивучьими усами в руках, которые принялись тыкать ими то в одного, то в другого из сидевших, приплясывая и припевая соответствующие, вероятно, каждому лицу куплеты.
Иногда островитяне развлекались другими играми. Сенявинцы очень удивились, увидев их играющими в карты, шашки и даже в шахматы. Этому они научились у промышленников.
Алеутская женщина в свободное от хозяйства время занималась рукоделием, вышивала, плела травяные рогожи, цыновки, мешки и корзины.
Для плетения собирали особую траву, сушили ее и разрезали ногтями на полоски нужной длины. Вместо ножниц мастерицы отращивали острый ноготь на указательном пальце. Этим ногтем они разделяли и жилы морских зверей на тончайшие волокна, из которых сучили прекрасные нитки для шитья платья и обуви. Иголки у них были костяные, без ушков, нитку привязывали в сделанной на игле зазубрине. Достав случайно европейскую иглу, paботница-алеутка обламывала ушко и делала зазубрину на свой лад. На иголки шли ножные кости чайки, толстые и тонкие, смотря по надобности. Такими первобытными иглами алеутки вышивали узоры, которым позавидовали бы европейские рукодельницы. Материал выделывали из перепонок горла птиц, из козьей и оленьей шерсти и конского волоса. Вышивками оторачивали парки, пояса и нарукавники.
Одежда алеутов похожа на камчадальскую: женская мало отличается от мужской, на ней только больше бисера. Вместо бахромы пришивали иногда к подолу красные клювы топорка.
Мужчины не портили своего лица, а женщины украшали себя по туземной моде. Они натирали углем щеки от рта до ушей в виде двух полосок, а от нижней губы к подбородку делали одну широкую дорожку. В ушах носили серьги из четырех ниток бисера с кораллами, под нижней губой прокалывали два отверстия и вставляли в них длинную косточку. Голову женщины не покрывали; волосы разделяли поперек головы на две половины: нижнюю, большую, связывали пучком на затылке, переднюю зачесывали на лоб и обрезали над глазами челкою.
Из Уналашки «Сенявин» направился к островам Прибылова, географическое положение которых точно не было известно и которые надо было определить.
Прибыловские острова, Св. Павла и Св. Георгия открыты в 1786 г. штурманом Прибыловым, нашедшим здесь несметное количество морских животных. В короткое время он добыл здесь 2325 морских бобров, 3000 котиков, 8000 голубых песцов и другую пушнину. Кроме того, собрал 700 пудов моржевых клыков.
С сильным попутным ветром шлюп подошел на следующий день к острову Св. Георгия. На совершенно ровной его поверхности только в одном месте возвышался небольшой холм высотою около 90 м. На северной части острова виднелись несколько шалашей и высокая мачта с флагом Российско-американской компании. В одной миле от селения шлюп лег в дрейф и выстрелил из пушки.
Несмотря на большое волнение, из селения вскоре вышли две байдары и быстро понеслись к шлюпу. На одной из байдар был управляющий островом Резанцев. Он более двадцати лет был начальником острова и пользовался любовью и уважением и своих подчиненных и жителей всех Алеутских и Прибыловских островов. Резанцев получил от командира шлюпа привезенные на его имя бумаги от главного правителя колоний и вернулся в селение. Через час он прислал на шлюп трех живых котиков для коллекции натуралистов.
Главные горные породы острова — гранит и гнейс. Весь остров покрыт безлесною тундрою и только кое-где мелкими кустарниками. На острове жили 6 русских и 75 алеутов.
25 августа «Сенявин» подошел к юго-восточной оконечности острова Св. Матвея, и Литке начал его исследование. Работы продолжались целую неделю.
Остров Св. Матвея открыт лейтенантом русского флота Синдтом в 1766 г., при плавании его от Камчатки к Берингову проливу. С того времени многие мореплаватели видели этот остров, даже приставали к нему, но никто не исследовал и не описал его. Длина острова 28 миль. Южная оконечность его — мыс Отвесный — совершенно вертикальная остроконечная скала. Остров состоит из высоких холмов, разделенных низменностями, и в результате имеет вид нескольких отдельных островов. Низменности эти окружают открытые заливы, в которые только в тихую погоду могут заходить шлюпки. На острове нет ни одной гавани. Здесь в большом обилии водятся белые и голубые песцы и бродят табунами белые медведи.
Вся команда «Сенявина» съезжала по отделениям на остров, гуляла, собирала морошку, чернику, клюкву, бруснику, охотилась на песцов, урилов, ипаток, топорков, чаек и других птиц, которых было здесь множество. Около берегов сенявинцы ловили треску и палтус.
В 17 милях от мыса Отвесного лежит островок, названный Куком островом Шпицев и Башен. Литке обошел остров вокруг, чтобы подробно осмотреть его оригинальное строение.
Две почти отвесные скалы на высоте 90 м соединяются вместе длинным гребнем, столь острым, что держаться на нем могут только птицы. На гребне возвышается несколько десятков остроконечных конусов и пирамид. На северо-западной и юго-восточной оконечностях также высятся рядами тонкие остроконечные пики. Берега островка кажутся неприступными. Натуралисты экспедиции нигде не смогли к ним пристать: был очень сильный прибой.
Закончив исследование острова Св. Матвея и опись острова Шпицев и Башен, Литке направился к азиатскому берегу. 7 сентября «Сенявин» подошел к Командорским островам и лег в дрейф вблизи северо-западной части острова Беринга. Литке хотел узнать местонахождение главного селения Российско-американской компании, чтобы в следующем году посетить его. Теперь нужно было только отдать почту из Новоархангельска.
«Сенявин» сделал несколько выстрелов из пушек. Из глубины губы направилось к судну оригинальной формы парусное судно. Это были три сплоченные вместе байдары. На средней вместо мачты стоял большой кол, поддерживающий два шерстяных одеяла, заменявшие парус.
На судне приехал промышленник Сенков. Он сообщил Литке, что главное компанейское селение лежит в западной части острова в нескольких милях отсюда, а в этой губе постоянного селения промышленников нет, а только зимовье для промысла песцов. Передав почту и снабдив земляка съестными припасами, Литке отпустил его.
«Сенявин» снялся с Дрейфа и продолжал путь к Камчатке, берега которой показались 11 сентября. На следующий день шлюп подошел к мысу Маячный, на котором при входе в Авачинскую бухту возвышался маяк.