Начинается разъезд.
Гарри стоит наверху лестницы, откланиваясь и благодаря. Он уже без маски.
Залы мало-помалу пустеют. Огни гаснут.
По комнатам быстро проходит молодой человек в костюме пажа и спрашивает лакеев, не видел и ли его товарища, корнета Визе, в костюме словака, – белая, широкая, с открытым воротом рубашка.
Одни не видели, другие заметили, как он проходил с дамой в белом платье, с цветами в волосах, но где сейчас, не знают. Паж еще раз пробегает темные уже залы. Визе нет.
«Амурничает в зимнем саду!» – проносится в голове товарища, и он спешит туда.
В саду все погашено, и он освещен только светом луны через огромные зеркальные стекла.
При изменчивом и неверном свете предметы принимают какие-то неясные и сказочные очертания. Листья пальмы образуют хитрый узор; темный кактус выглядит чудовищем; филодендрон протягивает свои лапы-листья и точно хочет схватить; вот там в углу, под тенью большой музы, точно раскинулось белое, легкое платье; а здесь от окна, по песку, тянется белая полоса, точно вода.
– Визе, тут ли ты? – окликает паж.
Тихо. «Фу, как тут сыро», – думает паж, и в самом деле, из темного угла к дальнему открытому окну плывет полоса тумана. Она колеблется и от ветра и лунного света странно меняет очертания; в ней чудятся то золотистые локоны, то голубые глаза. Туман уплывает в окно.
– Визе! – еще раз окликает паж.
Из-под листьев большой музы раздается стон. И то, что паж принял за белое дамское платье, оказывается белым костюмом словака.
Визе лежит на полу и болезненно стонет.
– Что с тобой? – ответа нет.
Испуганный паж бросается в комнаты за помощью и возвращается в сопровождении доктора, Райта и слуг. Приносят свечи.
Визе поднимают и сажают на садовую скамейку. Он бледен и слаб.
На участливые расспросы товарища вначале он молчал, а потом рассказал какую-то сказку. Он много танцевал, много пил, затем устал и пошел отдохнуть в зимний сад вместе с дамой в белом платье.
Тут он объяснился ей в любви, и она дала согласие на поцелуй.
Газовый шарф был снят. Но когда он наклонился к ее лицу, она так пристально смотрела ему в глаза, что он растерялся и не мог двинуться с места.
Дама закинула назад его голову и укусила его в горло.
Но ему не было больно, а напротив, такого наслаждения он никогда не испытывал!
С помощью товарища Визе поднялся и, раскланявшись, уехал в город.
– Натянулся паренек-то изрядно! – пошутил доктор.
Когда отъехал последний экипаж, то на востоке уже показались первые лучи солнца.
Все были так утомлены, что через час замок спал так же крепко и повсюду, как и в спящей красавице.
Джемс, желавший немедленно говорить с Райтом, похрапывал так же исправно, как и сам Райт.