Я не видал его в этот день до позднего вечера.
Лишь изредка мы получали от него извещения о месте, в котором он находится в данный момент.
Получаемые донесения от остальных агентов не отличались ничем интересным.
Когда поздним вечером Холмс возвратился домой, он казался скучным и утомленным.
Я его не расспрашивал.
Ясно было и без расспросов, что он потерпел полную неудачу, и мне не хотелось раздражать его излишним любопытством, которое, в таких случаях, бывает особенно неприятным.
На следующий день он встал рано и снова исчез на целый день.
Без него к нам заходил Нат Пинкертон.
Американец был зол и говорил, что в этом преступлении сам черт сломит ногу.
— Итак, совершенно ничего? — спросил я.
— Ах, господа! Кое-что есть, конечно, но… этих следов чересчур недостаточно, чтобы раскрыть преступление.
Он наскоро выпил чаю и ушел. В этот вечер Холмс снова вернулся ни с чем.
Из отрывочных фраз я понял, что этот день он провел в доме князя Ободолева и куда-то ездил, чтобы разыскать еще кого-то.
Говоря короче — прошло три дня.
Мы скучали, зевали и злились.
Но и у Ната Пинкертона дело шло не лучше.
Как сейчас помню, наступил четвертый вечер.
Я, Вишняков и Мясницкий сидели за чайным столом.
Вдруг дверь отворилась и в комнату быстрым шагом вошел Холмс.
— Ну-ка, Ватсон, накиньте пальто, да пойдемте со мною!
— проговорил он быстро.
— А мы? — спросили оба сыщика.
— Вы пока побудьте дома! В случае, если я вызову, то вы, Вишняков, тотчас же прискачете к нам, а вы, Мясницкий, не отходите от телефона.
Не разъясняя ничего больше, он добавил:
— Вы, Ватсон, наденьте что-нибудь старенькое.
Страшно заинтересованный, я быстро переоделся, и мы вышли на улицу.
Холмса ждал извозчик.
Лишь только мы вскочили в пролетку, Холмс крикнул:
— Назад, на Васильевский!
Я понял, что он уже был в доме князя и снова возвращается туда.
Извозчик полетел что есть духу.
На этот раз Холмс казался слегка взволнованным.
Таким бодрым он становился всегда, когда дело принимало серьезный оборот и я, зная его натуру, как свои пять пальцев, от души радовался за него.
— Я, кажется, могу вас поздравить? — сказал я, желая вызвать его на разговор.
— Да, дорогой Ватсон, — ответил он весело. — Вы можете поздравить меня с счастливым началом. Что будет потом — не знаю, но пока — дело пошло на лад.
— В чем именно?
— В том, что я, кажется, открыл тот путь, которым похищена княжна.
— Да?
— Вы знаете, меня страшно интересовал этот вопрос. Исчезновение девушки произошло необычайно странно!
— О, да!
— Ведь дом князя полон народу.
— А между тем никто ничего не видал…
— Вот именно! Как хотите, а это должно было навести меня на некоторые мысли.
— Что вы хотите этим сказать?
— Сейчас узнаете! Швейцар не видал ее ухода, в кухне не видели тоже. Если бы в кухне был всего один человек, у меня еще могло бы зародиться подозрение, что этот человек подкуплен, но их было там трое. По собранным сведениям, все они — люди вполне честные и никогда не замечались ни в каких провинностях. Кроме того, они сильно ссорятся между собою и непременно выдали бы один другого.
— Ну, а швейцар?
— Признаюсь, я заподозрил было его. Но вскоре я должен был отказаться от этого подозрения. Оказалось, что этот человек, во-первых, служит у них с детства, получает хорошее жалование, успел сколотить себе порядочные деньжонки и пять лет тому назад купил себе усадьбу с землей за восемь тысяч. Деньги эти добыты самым честным путем, из получаемого жалования и чаевых от многочисленных гостей князя. Во-вторых — голос и горе этого старика так искренни, словно он, в лице княжны, сам потерял свое собственное любимое детище.
— Но тогда… — начал было я.
Но Холмс перебил меня.
— Значит, она не проходила ни через парадный, ни через черный ходы.
— Иными словами, выскочила в окно?
— Погодите! Итак, дойдя до этого вывода, я поставил два вопроса: по своей или по чужой вине исчезла княжна и как она исчезла?
— Интересно!
— Первый вопрос еще не решен, так как это финальный вопрос в этом деле. Но на второй вопрос я, кажется, уже нашел ответ. Если княжна не вышла через обе выходные двери, то она должна была исчезнуть через одно из окон. Придя к этому выводу, я осмотрел все внутренние и наружные подоконники, все карнизы, даже крышу и чердак, ища где-нибудь ее следов. Но сколько я ни бился, сколько ни старался, я не мог найти ничего. Два раза я сталкивался с Натом Пинкертоном. Он идет почти тем же путем, которым иду и я. Он обыскал всю спальню и будуар княжны, но и там не получил ничего. Тогда я сказал себе: — «княжна исчезла не через двери и не через окна!..»
— Но как же тогда? — удивленно воскликнул я. — Ведь не в пар же она превратилась!
— Вот тут-то и надо было найти разгадку! Мне пришло в голову, что в доме существует потайной ход.
— Потайной ход?
— Да.
— И вы нашли его?
— Сейчас скажу. Прежде всего я обратился с этим вопросом к самому князю. Но он категорически заявил мне, что решительно не может дать никакого ответа на этот вопрос. Этот дом был куплен его отцом, в день его свадьбы. Таким образом, он как бы достался ему в приданое двадцать два года тому назад.
— А кто им владел раньше?
— Этот-то вопрос я и задал сам себе. И лишь только этот вопрос запал мне в голову, я стал работать в этом направлении.