Дойдя до поворота, он свернул к Луковицам.
Там он без труда нашел извозчика, сидевшего в чайной.
Воспользовавшись этим, он сам сел за стол и потребовал себе яичницы, попросив заодно сбегать мальчика в «казенку» за водкой.
Незаметно он завел разговор с хозяином.
И наконец, словно невзначай, спросил:
— А этот хутор, который, коли отселя ехать с полверсты и свернуть, направо, слышно, барин купил?
— Это Евтихиеву-то заимку? Как же! Барин Морашев.
— Видали его?
— Видал, — ответил хозяин. — К нам кажные четыре дня один раз заходит. Чудной!
— А что?
— Колбасу он у нас берет. Коли свежей нет, так самую тухлую берет, только непременно чтобы тонкая да длинная была… хомутом связана. Должно, собак ею кормит, потому, сказывают, у него есть! А уж зачем собаке непременно такую, а не эдакую, этого не понимаю.
И хозяин развел руками.
— Барская дурь! — пренебрежительно бросил сыщик, выпивая рюмку водки и закусывая яичницей.
— Известно! — ответил хозяин.
Выпив половину, Холмс отдал остальную водку извозчику.
Благодаря этому они летели назад словно угорелые.
Доктора Ватсона Шерлок Холмс застал в столовой.
— Вам письмо! — сказал он, подавая ему письмо.
Это было письмо от Ольги Николаевны, что она завтра утром в одиннадцать часов едет с отцом на хутор, а перед этим зайдет к нему, Холмсу.
Прочитав записку, Холмс посмотрел на доктора Ватсона.
— Вы хорошо стреляете? — спросил он.
— Из ружья — хорошо, — ответил тот.
— А есть оно у вас?
— Есть.
— В таком случае приходите ко мне завтра к восьми часам утра, с ружьем и патронами, заряженными картечью. А пока — пойдемте спать.