Островский работал над пьесой в конце 1884 года, будучи тяжело болен, стараясь выполнить обещание, данное артистке П. А. Стрепетовой, написать новую пьесу для ее бенефиса. «Я пишу обставленный лекарствами, — писал он ей 13 декабря 1884 года, — нервы разбиты до последней степени; малейший шум меня пугает; я не сплю и не ем почти ничего» («Ежегодник Государственных театров», сезон 1918/1919 г., стр. 94). 20 декабря пьеса была закончена, 22 декабря принята Театрально-литературным комитетом к представлению, и 24 декабря было получено цензурное разрешение. 9 января 1885 года пьеса впервые поставлена в Петербурге на сцене Александрийского театра в бенефис П. А. Стрепетовой. В постановке участвовали: Петипа (Кочуев), Стрепетова (Ксения), Давыдов (Елохов) и другие.

В Москве пьеса была поставлена в Малом театре 16 января 1885 года. В спектакле приняли участие: Ленский (Кочуев), Федотова (Ксения), Медведева (Снафидина), Макшеев (Елохов), Вильде (Муругов), Музиль (Барбарисов), Садовская (Хиония), Живокини (Мардарий) и другие.

Общество драматических писателей присудило драматургу Грибоедовскую премию, но сам он не был доволен своим произведением. В репертуаре пьеса продержалась очень недолго. На советской сцене не ставилась.

Воевода (Сон на Волге). 2-я редакция^*

Печатается по тексту цензурованной рукописи, хранящейся в Ленинградской центральной театральной библиотеке имени А. В. Луначарского (шифр 28209). Сверено с черновым автографом, находящимся в Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина (шифр М. 3097.5).

Вторая редакция «Воеводы» была создана Островским в 1885 году, через двадцать лет после опубликования первого варианта пьесы в «Современнике». 22 ноября 1885 года рукопись поступила в драматическую цензуру, и на следующий день пьеса была дозволена к представлению. В печати вторая редакция «Воеводы» впервые появилась в 1890 году, в т. IV «Сочинений А. Н. Островского», изданных В. Думновым.

Островский, видимо, руководствовался целью сделать пьесу более сценичной. Переработку ее драматург производил, положив в основу журнальный текст «Современника». Многие страницы были написаны заново.

В результате переработки значительно изменились архитектоника пьесы и развитие сюжета.

В первой редакции обижаемые воеводой посадские отправляют на него челобитную. В результате царским указом Шалыгин смещается с должности воеводы. Во второй редакции судьба посланного в Москву челобитья остается неизвестной. Не упоминается в новой редакции и об участии в этом деле старшего Бастрюкова. Правда, в черновой рукописи второй редакции на 189-й странице первой книжки «Современника» за 1865 год имеется набросок диалога, где Семен Бастрюков говорит, обращаясь к посадским, что он повезет «завтра же мирское челобитье и выборных… в Москву». Но Островский зачеркнул это место, и оно не попало в окончательный текст. В новой редакции воевода добровольно отказывается от власти и заявляет о своем желании уйти в монастырь.

Изменив развязку, Островский приводит в соответствие с новым финалом другие части произведения. Характерный штрих вносится драматургом в окончание пролога. В разгар борьбы посадских и Бастрюковых с воеводой и его приспешниками раздаются голоса, возвещающие о том, что несут «пречистую». Уже в прологе новой редакции много говорится о пустыннике, роль которого заметно возрастает. Пустынник сталкивается не только с Дубровиным, отцом которого он теперь является, но и с воеводой Шалыгиным, влияя на обоих действующих в пьесе антагонистов.

В связи с изменением финала пьесы Островский удалил из второй редакции сцену на Постельном крыльце, противоречащую новой развязке.

Во второй редакции, вопреки более отчетливо обозначившейся в ней морально-религиозной тенденции, сохраняется тот демократически-обличительный пафос, который так ярко выражен в первой редакции «Воеводы». Нечай Шалыгин и теперь, несмотря на овладевающее им в конце пьесы покаянное настроение, столь же омерзителен и вместе с тем столь же типичен в своем грабительстве, как и в ранней редакции. Победа и в новой редакции остается за противниками воеводы, которым драматург по-прежнему отдает все свои симпатии. В пьесе остались и антикрепостническая песня старухи крестьянки, и мятежные слова Дубровина о «волках» и «овцах». Во второй редакции связь Дубровина и его товарищей с движением Разина показана более отчетливо, чем в первой. Устами Щербака здесь прямо говорится о восстании:

Пожива есть внизу; от беглых слышно.

Что Астрахань разграблена, и дальше

К Саратову идет большая туча

Низовой вольницы. И мы туда же.

Как известно, Астрахань была взята Разиным 24 июня 1670 года, после чего восставшие заняли другие крупные города Нижнего и Среднего Поволжья. Таким образом, вторая редакция «Воеводы» позволяет с еще большей точностью определить время действия пьесы. Оно происходит летом 1670 года, в разгар разинского движения. Интересно, что в черновой рукописи второй редакции фигурирует имя Разина. В первоначальном варианте сцены с пустынником Дубровин говорил:

А я к удалым, в темном лесе.

К Степану Тимофеичу зовут.

В некоторых случаях производимая драматургом переработка текста согласовалась с замечаниями критиков. Последние единодушно осудили, например, сцену преследования Марьи Власьевны воеводой, решившим защекотать ее насмерть. Во второй редакции этой сцены нет.

По мнению рецензента газеты «Голос», Дубровин мог признаться Бастрюкову в том, что он и есть Худояр, уже при первой встрече с сыном бывшего губного старосты, не заставляя молодого человека совершать путешествие к разбойникам («Голос», 1865, № 125). Во второй редакции пьесы младший Бастрюков совсем не появляется среди разбойников в лесном овраге. Свою тайну Дубровин открывает ему, находясь в доме Бастрюковых. Критики писали также о неестественном легковерии воеводы, согласившегося отправиться на богомолье в момент, когда у старика имелись все основания серьезно беспокоиться о безопасности невесты. Во втором редакции уделено большее внимание мотивировке решения воеводы подчиниться требованию Мизгиря. «Воевода, — говорится в этой редакции устами Дубровина, — хитер, да не умен». «Не станет умный с ведунами знаться». В новой редакции подчеркивается абсолютная уверенность Дубровина в успехе затеи с Мизгирем.

Переработка пьесы производилась драматургом с большой тщательностью. Островский устранял длинноты, производил стилистическую правку. В отношении художественной выразительности текст второй редакции в ряде случаев является более совершенным.

Первое представление «Воеводы» состоялось на сцене московского Малого театра 19 января 1886 года в бенефис К. Н. Рыбакова. Постановкой руководил сам А. Н. Островский. Участница спектакля О. О. Садовская так рассказывала о работе Островского с артистами над его пьесой: «Александр Николаевич прочел нам пьесу на сцене за столом. Прошло два дня, назначена была читка, которая происходила в его присутствии. После читки он просил нас собраться на третий день и читать пьесу по выписанным ролям „в тонах“, и когда мы на третий день собрались и начали репетицию, то оказалось, что каждый из нас знал уже свою роль наизусть. Случилось это само по себе, — мы и не думали сговариваться. А. Н. был страшно этим тронут. „Вы меня балуете!“ — говорил он и всех горячо благодарил» («Театральная декада», 1936, № 4, стр. 12).

Роли были распределены следующим образом: Шалыгин — А. П. Ленский, Семен Бастрюков — М. П. Садовский, Степан Бастрюков — А. И. Южин, Дубровин — К. Н. Рыбаков, Олена — М. Н. Ермолова. О. О. Садовская исполняла две роли — Недвиги и старухи крестьянки. Роль пустынника исполнял П. Я. Рябов. Он же исполнял роль Гришки Жилки. Островский был удовлетворен игрой артистов. В своем дневнике он записал 18 января 1886 года: «Генеральная репетиция „Воеводы“. Выдаются: Рыбаков, Садовский, Южин. Садовская очаровательна. Декорации художественны» (т. XIII, стр. 287).

23 января он снова отметил в дневнике: «Малый театр. „Воевода“, успех пьесы идет кресчендо» (там же, стр. 288).

Этому успеху в немалой степени содействовала своей игрой О. О. Садовская. Говоря об исполнении ею роли Недвиги в спектаклях позднейших лет, С. Н. Дурылин замечает, что перед зрителями вставала «живая, седая мамушка XVII века. Необычайным добродушием, смешноватой недалекостью веяло от этой нянюшки». Но особенно вдохновенным было исполнение той же артисткой роли старухи крестьянки. «Садовская только сидела, пела и качала колыбель, — пела старушечьим, увядшим голосом, но в ее голосе, в хватающем за душу покорном напеве ее песни было что-то до того трагическое и вместе с тем простое, несомненно правдивое, что казалось, в этой люльке лежит не „мил внучоночек“, „крестьянской сын“, а вся Русь крепостная, крестьянская, холопская… В песне, в ее потрясающих звуках, Садовская являлась великой трагической артисткой» (С. Дурылин, О. О. Садовская, изд-во «Искусство», 1947, стр. 67, 68)

Пьеса «Воевода» с успехом ставилась на сцене Малого театра и в советское время. Осенью 1922 года театр возобновил постановку этой пьесы. Роли была распределены так: Шалыгин — С А. Головин, Семен Бастрюков — Н. И. Рыжов, Степан Бастрюков — А. А. Остужев, Недвига — В. О. Массалитинова, старуха крестьянка — В. Н. Рыжова, Дубровин — П. М. Садовский. «Роль Романа Дубровина, — писал рецензент Захаров-Менский, — любимая роль Садовского; в ней его игра достигает той глубины, которой отмечено дарование этого артиста» («Сегодня», 1922, № 9-10, стр. 6).

«Воевода» ставился на сцене Центрального театра Советской Армии и Горьковского драматического театра.

Комментарии