Первого августа колхозники Ферганской долины вышли на пробитую инженерами тропу большого канала. Через сады, пустыри и старые глиняные дома он пройдет двести семьдесят километров, от границ Киргизии к рубежам Таджикистана, — и через месяц-другой миллион людей навсегда перестанет бояться безводья.
О Ферганском почине сложат песни и будут долго вспоминать его — как начало великого движения.
Весною этого года мираб Урутджан Расулев предложил колхозникам Маргелана самим, на свои средства, построить Ляганский канал длиною в двадцать три километра. Ляганский канал, сооруженный в семнадцать дней, был первым каналом, выстроенным колхозами; это первая стройка, на которую не вербовали, а избирали голосованием, первая трудовая олимпиада колхозов.
Урутджан Расулев высказал то, о чем давно мечтали и думали тысячи здешних людей.
Там, где сельское хозяйство немыслимо без орошения, хозяин жизни тот, кто владеет водой. Сложная сеть водных каналов, прорезающая области, районы, колхозы и усадьбы, напоминает, когда рассматриваешь ее на ирригационной карте, нервную систему организма. Стоит нарушить нормальную деятельность любого такого нервного узла, как весь сложный и тонкий организм хозяйства испытывает недомогание.
Тот, кто владел водою, владел всем. Никогда ни один деспот не мог проявить своей силы с такой беспощадной решительностью, как это делали эмиры Средней Азии. Популярный в старых войнах отвод воды от осаждаемой крепости был здесь особенно страшен. И потому он особенно часто применялся по всяким поводам — и против крепостей, и против непокорных районов, и против строительных селений, и, наконец, против людей, нежелательных в пределах селений.
Водою воевали, водою платили калым за невесту и — самое главное — водою правили. Естественно, что роды крепко держались за свои родные арыки, — и были роды, богатые водой, и были роды, водою бедные. Война за воду шла от эмиров, ханов и беков к простым жилищам дехкан и не прекращалась столетиями. История завоевания воды создавала и образы эпических богатырей и образы ростовщиков — «помещиков воды».
Зависимость от воды крепко держала бедняков-дехкан в руках баев, ростовщиков и духовенства.
С приходом советской власти все изменилось. Вода перешла в руки государства и им одним распределяется между трудящимися — по нуждам и потребностям различных местностей.
С годами расширялись площади посевов, улучшалась и исправлялась сеть каналов, росло благосостояние дехкан. И люди захотели иметь больше воды, чем они до сих пор имели.
Бесцельно уходящая, праздная вода рек стала раздражать их, как явный беспорядок.
Люди захотели прибрать воду к рукам.
Мечты об этом родились, конечно, всюду — и в Туркмении, и в Таджикистане, и в Узбекистане, — всюду, где под боком была неиспользованная вода.
Мечтали о воде все, но первыми осуществили эту мечту колхозники Ферганской долины Узбекистана.
Это произошло даже несколько неожиданно, весною этого года, на слете колхозников-стахановцев Маргелана. Говорили, конечно, о воде, о том, что ее всегда не хватает, что можно было бы построить канал своими средствами. Говорили, что правило о том, чтобы строить каналы на цементе, не так уж правильно, если его понимать буквально.
— Не железную же дорогу мы хотим строить, — рассуждали колхозники. — На что нам цемент и железо? Для плотин и сооружений? Хоп! Так пускай лет пять-шесть постоит канал на самодельной технике, а когда будет больше цемента — улучшим его.
Вот тогда-то мираб Расулев и высказал мысль: соорудить Ляганский канал в честь XVIII съезда ВКП(б).
Еще в феврале этого года строительство канала длиной в двадцать три километра силами колхозов казалось начинанием почти дерзким. Никто не знал, чем оно могло кончиться. Казалось легкомыслием — собрать четырнадцать тысяч человек, не имея в распоряжении строительства ни лопат, ни куска хлеба, — ничего, кроме планов и проектов самого сооружения.
Колхозы показали образец дисциплины и плановости. Они вышли на работу со своими поварами и запасом продовольствия, с оркестрами и хорами, со своими кетменями и тачками, и стройка, планируемая на год, была закончена в семнадцать дней.
И тотчас зародилась мысль о Большом Ферганском канале. Попробовав свои силы на небольшом деле, ферганцы были уверены теперь в новом успехе.
Ляган вызвал множество подражаний. В Ташкенте, в Бухаре, в Самарканде — всюду строили маленькие районные каналы, но гигантское дело было сейчас под силу, пожалуй, только одной Фергане. Именно здесь, в области, напоминающей стокилометровый сплошной сад, сеть каналов разветвлена особенно густо, воды больше, культура сельского хозяйства выше и совершеннее, а колхозы сильнее и богаче, чем в других областях.
…Большой Ферганский канал пойдет через земли двух тысяч колхозов, в его воде заинтересованы тридцать два хлопковых района, а общая площадь земли, на которую он окажет влияние, приближается к пятистам тысячам га.
Но все это произойдет не сразу.
Сначала канал даст воду только на двадцать тысяч га новых земель; потом он усилит водное питание старых сельскохозяйственных районов, что позволит ввести в них многопольный севооборот; и лишь в третью очередь коснется бесплодных песков Тал-Кудук-Кума.
Пять городов Узбекистана и четыре сельскохозяйственных района Таджикии также получат воду Ферганского канала.
Весною, начав Ляганский канал, колхозы выдвинули на стройку — путем выборов на общих собраниях — лучшие отряды своих стахановцев. Колхоз с колхозом соревновались в работе, в постановке питания, в культурном обслуживании. Соревновались инженеры, землекопы, повара, конюхи, певцы, затейники. Соревновались районы и областные театры. Создалась своеобразная трудовая олимпиада.
Люди вели себя, как на празднике. Днем работали, вечерами слушали столичных певцов и лекторов, ликвидировали неграмотность, подавали заявления о приеме в партию, заключали помолвки.
Работы на Большом Ферганском канале начались первого августа. Но еще за два-три месяца в колхозах развернулись предварительные соревнования. Намечали людей, резервировали продукты, мастерили инвентарь, обсуждали проекты инженеров. Колхозники потребовали, чтобы трасса канала шла через перекаты:
— Пусть работ будет больше, — зато мы поставим на перекатах колхозную гидростанцию.
Близ Коканда, задолго до начала строительства, на сухом, бесплодном пустыре стали строить водную станцию и смолить лодки. Кое-где заранее производили планировку новых садов вдоль канала, разрушали старые дома и строили новые; пересаживали виноградные лозы и рыли арыки на месте будущих новых усадеб; делали в арыках перепады из кирпичей, чтобы сразу запела, заиграла вода — лучшая птица Узбекистана.
…Утром в Ташкенте стало известно, что ЦК ВКП(б) санкционировал стройку, а уже через сутки я слушал в Фергане обстоятельный рассказ пожилого колхозника о том, что товарищ Сталин, дескать, озабочен: понимают ли коммунисты Ферганы, какое важное и трудное дело берут на себя, сумеют ли они возглавить энтузиазм колхозников, не будет ли позора? И, как бы убеждая Сталина, колхозник отвечал самому себе:
— Позора не может быть никакого. Все сто шестьдесят тысяч человек знают, что надо делать. Не воду тяжело провести, а тяжело устроить той (пир, праздник. — П. П.) на сто шестьдесят тысяч участников. Вот что тяжело!
Он объяснил, что было бы желательно (старики уже обсуждали этот вопрос) по окончании работы посадить двести тысяч человек в один круг и петь и плясать всем вместе. Но такого круга нельзя сделать, и праздновать придется в разных местах, что поистине очень досадно.
1939