Бум-бом-бим-бам!.. — прозвонили часы и торжественна ударили. Раз, два, три… ровно двенадцать раз.
— Теперь садитесь, — сказала Ольга Ивановна.
Большой стол под люстрой, придвинутые к нему письменный и маленький от окна (починенная уже вышка и хрустальные бокалы-призы стояли на подоконнике) были покрыты двумя скатертями.
А посредине будто расцвёл фруктовый сад: Людина и Гандзина мама высыпала из рюкзака целую гору мандаринов, румяных яблок и чернослива. Обе бабушки притащили: мать Геннадия Петровича — саратовские коржики, пирожки и ватрушки, Толькина — приготовленные к ужину оладьи со сметаной.
Ольга Ивановна разложила их на тарелки, на блюдечки, потом села за стол, подвинула чайник и сказала:
— Вот мы и собрались. Собрались все, потому что маленькая Люда ушла из дому и наделала очень много хлопот. Я уверена, она уже поняла это. Пейте скорее чай, а потом — по домам! Завтра у нас с вами тоже нелёгкий день. Наши новые друзья, — тут она кивнула ребятам-метростроевцам, шофёру и милиционеру, — вместо того чтобы отдыхать, разъезжали по городу; бабушки устали и переволновались; Глеб, Толя и Гандзя не сделали ни одного урока, я пропустила занятия… Придётся завтра приналечь на дела! Но зато… зато мы все немножко узнали друг друга. Ведь правда?
Ольга Ивановна подняла свою чашку, и по всему столу, тонко позванивая, задвигались чашки, стаканы, ложки…
И вдруг в передней, откликаясь, тоже прозвенел звонок.
Глеб, Толька и Гандзя сорвались с места и бросились к двери.
— Вам кого? — тонким голосом, становясь на цыпочки, спросил Глеб.
— Телеграмму срочную примите! — ответили с лестницы, но не чужим, а уже знакомым голосом.
Глеб скинул цепочку.
На площадке стоял дворник, за ним — почтальон.
— Телеграмма не то мамаше вашей, не то жильцам новым, — сказал дворник, заглядывая в открытую дверь Ольги Ивановниной комнаты. — Вперёд Авдеевой написано, а потом Пи-тровых.
Ольга Ивановна и Людина мама вместе вбежали в переднюю.
— Мне? Мне? — разом спросили они.
Почтальон отдал телеграмму и ушёл. А дворник потоптался и прибавил:
— Может, надо чего? Ответ послать или что? Так давайте я снесу.
— Сейчас, сейчас, — сказала Ольга Ивановна.
Они с Людиной мамой распечатали телеграмму.
«Беспокоюсь причинёнными хлопотами, — было написано в ней. — Всё ли в порядке? Буду завтра вечером. Люду надо построже. Большое спасибо. Петровых».
— Всё, всё в порядке! — сказала Ольга Ивановна.
Она засмеялась, посмотрела на дворника и спросила.
— Да что же не зайдёте? Мне и про вас рассказывали. Глеб, тащи из кухни ещё одну табуретку. Попьёте с нами чайку, и мы правда попросим вас отнести на телеграф ответ, что всё, всё в порядке! Пойдёмте!
И дворник скинул тулуп и, шагая за Ольгой Ивановной, громко и радостно сказал:
— Всё в порядке!
Луна спряталась.
Большие, яркие звёзды горели над городом. Ночной ветер покачивал подвешенные вдоль переулка фонари — тогда по снегу пробегали светлые пятна и снова ложилась густая тень.
Погасли последние освещённые окна домов, затихли редкие автомобильные гудки, грохот поздних трамваев.
Только иногда бесшумно проезжал за углом одинокий крытый грузовик с большими буквами «ХЛЕБ», вскрикивали где-то у вокзалов паровозы да зажигался и гас над дальними заводами синий свет электросварки.
В переулке и у ворот было тихо.
Дремал тёмный многоэтажный дом с подъездами и магазинами. Пусто было на подметённом и прибранном дворе.
Давно уже похрапывал у себя в дворницкой сдавший ночное дежурство дворник, разошлись и угомонились утомлённые жильцы. Сладко заснули в своих кроватях Глеб, Гандзя и Толька. Крепко, без снов, спала набегавшаяся за день Ольга Ивановна. А Люда с Орешком попискивали и рассказывали что-то во сне.
И далеко, на разных концах огромного города, спали у себя в общежитии ребята-метростроевцы, спал дома отвезший их на машине усталый шофёр, отдыхал вернувшийся после отчёта из отделения милиционер.
Доброй, спокойной ночи, дорогие друзья!
