Военное Издательство Министерства Вооруженных Сил Союза ССР Москва -1948

В книге рассказывается о возникновении, развитии и боевой деятельности самых крупных военных кораблей.

В популярной форме даются некоторые сведения об устройстве современного линейного корабля и способах управления его механизмами и вооружением.

Книга рассчитана на воспитанников нахимовских, военно-морских подготовительных училищ и школ юнг, а также на широкие круги советской молодежи.

ОТ АВТОРА

Класс линейных кораблей – наиболее мощных единиц военно-морского флота, способных вести бой в линию (линейный бой), начал развиваться в XVII столетии с появлением на боевых кораблях бортовой артиллерии. Но и в средние века и в древности военно-морской флот возглавлялся наиболее крупными и сильными боевыми кораблями, которые являлись предшественниками линейных кораблей. Общее развитие этих предшественников линейных кораблей настолько интересно, что автор счел полезным рассказать и о них юному читателю. Поэтому историческая часть книги начинается с древних времен. Далее вводятся в рассказ некоторые промежуточные сведения, освещающие общее развитие боевых кораблей.

ИЗ ИСТОРИИ БОЕВОГО КОРАБЛЯ

Глава первая

ВЕСЛА И МЕТАТЕЛЬНЫЕ МАШИНЫ

Первые плавающие крепости

В древние века, за сотни лет до нашей эры, на острове Сицилия в центре Средиземного моря существовало небольшое, рабовладельческое государство Сиракузы, основанное выходцами из Греции. Столица этого государства – большой портовый город на восточном побережье острова – тоже называлась Сиракузы. Сиракузы вели большую морскую торговлю и очень на этом богатели. Все больше торговых судов нужно было Сиракузам, все больше они их строили и посылали за ценными товарами в заморские страны.

Для охраны своих торговых кораблей от многочисленных в те времена пиратов (морских разбойников) и для защиты своих богатств и независимости от могущественных соседей (Карфагена, Рима, Афин) Сиракузам нужен был большой и сильный военный флот. Наиболее крупными и сильными боевыми кораблями в те времена считались «триеры». Это были узкие и длинные гребные корабли с низкими бортами, длиной 30-40 мэтров, а шириной 4-6 метров. Водоизмещение^{note 1} триер было всего 80-100 тонн.

Триера

Нос боевого корабля удлинялся и оформлялся таким образом, что на уровне воды или под водой выступал вперед тяжелый железный или медный, а иногда я деревянный, окованный железом, прямой или загнутый кверху острый брус. Часто оконечности бруса придавалась форма головы какого-нибудь страшного животного или клюва хищной птицы. Этот брус – таран и служил боевым кораблям главным наступательным оружием.

Немного выше уровня воды в бортах делались отверстия для нижнего ряда весел. Повыше, почти у верхнего края борта, – отверстия с уключинами для второго ряда весел. От верхней кромки борта в море выступала узкая платформа; на ее краю – уключины для верхнего – третьего – ряда весел. Три яруса весел – отсюда и название этих кораблей – триеры-от греческого слова «триерес»^{note 2} Весел было очень много, до 180. При каждом взмахе гребцов казалось, что по воздуху с обеих сторон корабля проносились зубья гигантского гребня. Весла заменяли древним кораблям современный винт, а мотором, двигателем, служили люди, мускульная сила рабов-гребцов. Были на этих кораблях и мачты, но парусов было немного: в древнейшее время – один парус на мачте, позднее – два. Для управления парусами на триере были еще и матросы (кроме гребцов). Парусами пользовались только на переходах и при попутном ветре. В бой всегда шли на веслах и при этом, развивали очень большую по тем временам скорость, около 5 узлов^{note 0}. На переходах пользовались только частью весел и шли со скоростью» 2,5-3 узла. Над линией гребцов, на корме и на носу, на специальных площадках устраивались позиции для воинов. С высоты этих позиций стрелки бросали свои дротики, копья, стреляли из луков и пращей.

Схема расположения весел и гребцов на триере

Гребцы, матросы и воины составляли экипаж корабля. Экипажем командовал «капитан». Ему помогали кормчий и помощник кормчего – они выполняли и штурманские обязанности, были водителями корабля.

А за гребцами наблюдали особые надсмотрщики-«гортаторы», которые ходили по длинному помосту в средней части корабля вдоль линии гребцов и понукали их окриком, а нередко и ударами палки или бича.

Вот триера ворвалась в строй противника и сделала свое первое дело – проскользнула вдоль борта неприятельского корабля и изломала его весла. Затем триера проходит за корму потерявшего подвижность противника, поворачивает и наносит удар тараном в кормовую часть его корпуса. Если таранный удар не удавался, нападающий корабль стремился «свалиться» борт о борт с противником и воины бросались в атаку «на абордаж», в рукопашную схватку.

Триеры, или триремы (римское название триеры – от латинского слова «триремис», по-русски – трехвесельный) были основой морской мощи флотов. В первом известном историкам крупном морском сражении, в битве при Саламине, которая произошла за 480 лет до нашей эры между греками и персами, триеры были главной силой обеих сторон. Их предшественниками и кораблями-помощниками (для связи и боевой разведки) были малые военные суда с одним и двумя рядами весел – униеры и биеры.

Через 100 лет после Саламинской битвы те же триеры, или триремы, царили на Средиземном море. Все морские государства и даже пираты владели такими кораблями.

В Сиракузах процветала не только торговля, но и науки и искусства. Ученые и кораблестроители для защиты кораблей от пиратов нашли новое оружие – это были заимствованные с востока метательные машины – «катапульты» и «баллисты», бросавшие в противника тяжелые камни, гигантские стрелы-бревна, бочки и горшки с горючими материалами. Эти машины уже применялись в сражениях на суше. Но не так просто было установить их на кораблях. Прежде всего катапульты и баллисты и их снаряды занимали много места и были очень тяжелыми. Триеры не были рассчитаны на такой груз, на них не было и места для размещения нового оружия. Надо было строить новые, большие и очень прочные корабли и специально приспособить их к вооружению метательными машинами. Так во флоте Сиракуз появились новые могучие боевые корабли – плавающие крепости древнего гребного флота. Новые корабли получили название-«пентеры», от греческого слова «пентерес», что по-русски означает «пятигребный». Эти корабли тоже передвигались одним, двумя или тремя рядами весел, но очень тяжелых. Каждое из весел приводилось в движение не одним, а несколькими гребцами. Водоизмещение пентеры доходило уже до 300 тонн.

Гребцы и командующие ими гортаторы на триере

Абордажная схватка в древности

Во время боя пентеры располагались в центре, а триеры – на флангах. Так еще в древние времена появились первые плавающие крепости военно-морского флота, особо большие и тяжело вооруженные корабли.

Через 2000 лет

Со времени Саламинской битвы прошло почти два тысячелетия, а боевые корабли мало изменились по своему устройству и внешнему виду. По прежнему главным «двигателем» оставалась сила человеческих мышц, по прежнему множество гребцов надрывало свое здоровье непосильным трудом. Но в средние века чаще всего строили корабли с одним ярусом тяжелых весел и называли их «галерами». Это название для гребных боевых кораблей появилось в VII веке нашей эры.

Галера

На больших галерах каждое весло приводили в движение пять- шесть человек. Это были рабы или осужденные преступники, их приковывали цепями к месту у весла. Турки называли такие корабли «кадрига», а славянские пароды, жившие и в те времена на Балканском полуострове, -иллирийцы, далматинцы, хорваты-«каторга». На турецких «кадригах» было мпого русских гребцов, уведенных татарами и турками из украинских степей. Некоторым из них удавалось вернуться из плена домой. Здесь они стали называть словом «каторга» не только изнурительную работу на галерах, но и всякий принудительный, непосильный, тяжелый труд.

Оружие морского боя тоже почти не менялось. Правда, корабли уже не вооружались таранами. На палубах устанавливали метательные машины. Те же пращи, луки, самострелы, метательные дротики начинали бой, а абордажная схватка завершала поединок двух кораблей.

Почему же за столько веков мало изменилось устройство кораблей?

Главная причина заключалась в том, что очень мало продвинулась вперед техника во всех областях производства, в том числе и в кораблестроении. Еще не было фабрик и заводов. Кораблестроением занимались отдельные мастера, которые передавали секреты своего искусства от отца к сыну, без сколько-нибудь больших изменений. Техника кораблевождения тоже не развивалась. Моряки еще не овладели искусством заставлять ветер двигать корабли в любом направлении. Еще не было у них ни компаса, ни других мореходных инструментов и приборов. Вдали от берегов моряки не могли находить верные пути – определять место корабля и правильный курс в океанских просторах, в открытом море.

Низкий уровень техники кораблестроения и кораблевождения и был основной причиной того, что устройство и боевые качества кораблей очень медленно улучшались.

И не назрели еще в то время у народов потребности, которые побуждали бы двинуть вперед, поднять уровень техники кораблестроения и кораблевождения. Еще не было нужды пересекать океаны, совершать дальние плавания вдали от хорошо знакомых берегов, огибать малоизвестные или вновь открытые материки для ведения выгодной торговли с народами Индии, Америки и захвата их богатств и земель.

Значит, не было острой потребности в более крепких и устойчивых в непогоду, в более мореходных и быстроходных кораблях с улучшенной техникой в устройстве и вооружении. Торговые и военные морские пути проходили главным образом вдоль берегов Средиземного моря и восточного побережья Атлантического океана. Корабли часто и подолгу укрывались в закрытых стоянках от сильных ветров. Плавание от берегов Адриатического моря до Британских островов длилось от 8 месяцев до 2 лет – это зависело от условий погоды.

Глава вторая

ПАРУСА И ПУШКИ

Пушка на корабле

В 1338 году французский флот неожиданно произвел налет на английский портовый город Саутгемптон. Навстречу французам вышли английские корабли, завязался морской бой.

Когда флагманские корабли^{note 13} сблизились, англичане начали стрелять из луков и самострелов. На палубе французского корабля в носовой части люди закопошились вокруг небольшой трубы, уложенной на широкую деревянную колоду на двух низких колесах; рядом стояла жаровня, в которой накаливался конец длинного железного прута. Один из моряков произнес короткую команду. Люди, столпившиеся у колоды, стремительно шарахнулись назад к мачте. Командир выхватил из жаровни прут, отскочил от колоды на всю длину прута и осторожно поднес раскаленный конец к небольшому отверстию в трубе.

Раздался оглушительный взрыв. Сноп огня и густое облако черно-коричневого дыма вырвались из трубы вместе со стайкой обыкновенных тяжелых стрел. Колода с трубой резко откатилась назад. Но англичан не так поразил обрушившийся на них дождь стрел, как гул выстрела. Едва только появившиеся в Европе пушки еще мало и редко применялись даже на суше. На море же их вовсе не знали. При налете на Саутгемптон французы применили даже не пушку, а пороховой стреломет. Снарядом для такого орудия служила связка тяжелых стрел.

И пушки и стрелометы почти два столетия очень медленно улучшались. Заряжание их отнимало много времени. Снаряды редко попадали в цель. Пользы от пушек было мало. Но шум, огонь и дым от выстрела наводили панику на противника, производили на него устрашающее впечатление. Вот почему огнестрельное оружие хоть и медленно, но неуклонно все больше и больше проникало на боевые корабли и даже на торговые для защиты от морских разбойников.

В 1571 году у г. Лепанто (в Греции) встретились в решительном «бою 550 кораблей двух флотов: 250 кораблей испано-венецианского и 300 кораблей турецкого.

Картина боя очень мало изменилась. По прежнему корабли шли в бой на веслах; по прежнему корабли «сваливались» на абордаж и решали бой рукопашной схваткой. Но, кроме метательных машин, на кораблях уже появились и пушки.

Командование объединенного флота лучше поняло силу нового оружия. Количество пушек на их кораблях было в несколько раз больше, чем у турок. Вместо луков и самострелов у большинства испанцев и итальянцев были аркебузы (старинные ружья). Турки же больше надеялись на луки и самострелы.

Артиллерийский огонь сеял смятение на турецких кораблях, а использование аркебузов помогало испанцам и итальянцам побеждать в абордажных схватках.

Битва при Лепанто окончилась победой испано-венецианского флота над турками и показала, что пушки могут оказаться сильным оружием в бою.

Надо было приспособить боевые корабли для нового оружия. На обыкновенных галерах было мало места для пушек. Их можно было устанавливать только на корме и на носу в небольшом количестве.

Кроме того, обыкновенные галеры были недостаточно прочны, чтобы выдержать тяжесть большого количества пушек. Пришлось изменить устройство боевых кораблей. Тогда начали строить галеры более прочной конструкции, больших размеров, с более высокими бортами. Эти корабли назвали «галеасами» (от того же корня, что и галера). Длина их доходила до 80 метров. На носу, корме и по бортам такого судна размещали до 70 небольших пушек.

Галеас

Носовая часть галер и галеасов на уровне палубы удлинялась так, что напоминала своего рода надводный таран. Но служила она больше для растягивания переднего паруса, а при абордаже – для перехода на корабль противника.

Галеасы были тяжелыми судами. Приходилось ставить по восемь- девять гребцов на одно весло. И все же корабль остаБался неповоротливым, тихоходным, плохо выдерживал непогоду в открытом море.

Как менялись корабли

Расположившийся на берегах пролива Босфор город Стамбул в средние века назывался Константинополем. В те времена этот город был столицей очень сильного и богатого государства – Византийской империи, обладавшей большим военно-морским флотом.

Наступил день, когда неожиданно в Константинополь по морю пришли с севера торговые люди. На неказистых, грубо, но крепко построенных судах, хорошо выдерживающих непогоду, привезли они товары для торгового обмена с византийцами. Это были русские люди из Киевского государства, лежащего к северу от Черного моря. По широкой полноводной реке сквозь стремнины ее порогов спускаются они к Черному морю, которое считают и называют своим, «Русским морем». Там, у устья реки Днепр, снаряжают они для морского плавания прочные свои корабли- «ладьи», которые вмещают десятки воинов, запасы пищи, воды и товары. На этих судах пересекают русские свое море. По солнцу и звездам ведут они корабли и не боятся уходить от берегов. И так прочны их ладьи и так высоко искусство русских мореходов, что быстро и без потерь в судах прибыли они и на этот раз в новую для них страну, в богатую Византию, для мирной торговли. Но не пожелали византийцы вести с русскими равный торг, много обид наносили они русским гостям.

В 860 году впервые 200 боевых ладей пересекли Русское море, чтобы отомстить византийцам за обиды. Могущественная Византия даже не приняла боя с русским флотом и откупилась большой данью.

Прошло еще 47 лет. В княжение Олега, в 907 году, уже 2000 боевых ладей с 80 000 воинов еще раз пересекли Русское море. Но не забыли еще византийцы первого русского похода и загородили вход в Босфор металлической цепью. Тогда русские мореходы и воины высадились на берегу моря севернее Босфора. Они вытащили свои корабли на берег и подошли к стенам Константинополя. Византийцы не осмелились выступить против войска Олега и согласились уплатить большую дань. В знак победы и примирения – по обычаю тех времен – Олег повесил свой щит на воротах Константинополя (русские называли этот город Царьградом).

Эта победа воспета Пушкиным в стихотворении «Олегов щит»:

Когда ко граду Константина

С тобой, воинственный варяг,

Пришла славянская дружина

И развила победы стяг,

Тогда во славу Руси ратной,

Строптиву греку в стыд и страх,

Ты пригвоздил свой щит булатный

На Цареградских воротах.

Еще много раз совершали русские морские воины свои победоносные походы на Царьград. А в промежутках между войнами на своих кораблях шли они вместе с византийцами в Средиземное море. Так узнали и там о русских кораблях и мореходах. Так же смело и успешно совершали русские мореходы свои частые походы на Каспий.

***

На севере границы русского государства проходили по берегам Балтийского и Белого морей. Устье Невы было северо-западными морскими воротами в нашу страну. Два великих водных пути- от Балтийского в Черное море и от Балтийского в Каспийское море – цепью рек и озер пересекали необъятную Русь. Еще в те времена эти водные цепи служили важнейшими путями в торговле между Западом и Востоком, Севером и Югом. Поэтому русские корабли уже в незапамятные времена бороздили воды Балтики и Белого моря. Новгородские купцы ходили на своих кораблях далеко на запад, основывали свои торговые базы в далеких заморских странах. А новгородцы-промышленники в поисках новых мест для охоты дошли до берегов Белого моря, промышляли там морского зверя, вывозили пушнину.

Корабли новгородцев отличались мореходностью и вместительностью: на них были палубы и удобные помещения для команды, воинов и грузов. Русским мореходам того времени, как и другим северным народам, уже были известны самые начала искусства маневрирования под парусами при противном ветре.

Таким образом хотя кораблестроение и начала мореходства зародились еще в древности на юге, у народов, обитавших по берегам Средиземного моря, искусство дальнего мореходства и строительства приспособленных для него кораблей пришло с севера, от народов, живших в средние века по берегам Русского, Балтийского, Северного морей, в том числе от русского народа.

Неф

Мореходы этих народов проникали на своих кораблях на далекий юг, заходили и в Средиземное море. Так их опыт стал известен и южным морякам и кораблестроителям.

Татарское нашествие отодвинуло русский народ от берегов Каспия и Черного моря. Оно же ослабило тыл Великого Новгорода и вынудило его постепенно отступать от берегов Балтийского моря под натиском шведов и немецких псов-рыцарей. На несколько столетий наш народ- мореход был оттеснен от своих старинных морских границ.

В течение этих столетий кораблестроение и мореходство продолжали развиваться на юге и западе Европы.

***

Боевой корабль начала XVI столетия

Узкие и длинные галеры едва вмещали своих гребцов, команду и небольшое число воинов. Эти корабли не годились для перевозки товаров, боевого снаряжения или большого числа людей. Для таких перевозок еще римляне строили короткие и широкие, но высокобортные корабли для плавания под парусами. В средние века продолжали строить такие же корабли – их называли «нефы». Эти суда были лакомой добычей для морских пиратов. Поэтому приходилось приспосабливать нефы для боя и вооружать команду. В те времена кораблестроители и военные моряки считали, что возвышения на корабле обеспечивают выгодную позицию в бою. Высоко на верхушке мачты устраивалось «гнездо» для дозорного – наблюдательный «марс», а на носу и на корме – высокая площадка для стрелков.

Постепенно вооруженные нефы превратились в большие боевые корабли с неуклюжими надстройками на носу и корме. Чтобы сделать нефы быстроходными, кораблестроители начали строить их более узкими и длинными, но высокие в несколько этажей носовые и кормовые надстройки сохранились. Такие корабли получили название «галионов». Они появились в XIV-ХУ веках. Их вооружили пушками. Галион, вооруженный пушками, стал родоначальником большого парусного боевого корабля. Но этот корабль был еще недостаточно приспособлен к плаванию в открытом море, в океане, в непогоду, при сильном ветре и волнении; он был громоздок и неустойчив.

***

После открытия Америки и морского пути в Индию на просторы трех океанов – Атлантического, Индийского и Тихого – вышли многочисленные торговые корабли. С ценным грузом шли они из Европы в Индию, Америку и привозили оттуда колониальные товары. Все оживленнее становились морские и океанские пути. В мирное время нужно было охранять их от пиратов, во время войны – от неприятельских кораблей.

Длительные океанские плавания требовали мореходных, крепких кораблей, хорошо выдерживающих шторм и непогоду. Постепенно уменьшились и вовсе исчезли высокие и Тяжелые надстройки на корме и на носу; военный корабль удлинялся, принимал более стройные очертания, становился устойчивее, количество парусов на нем все увеличивалось, и управление ими строилось с таким расчетом, чтобы во всех случаях можно было наилучшим образом воспользоваться даже малейшим ветерком.

Один из первых кораблей с пушечными палубами (деками)

На вооружении этих кораблей еще не было специальных корабельных орудий. Те же пушки, что применялись в сухопутной артиллерии, устанавливались и на орудийных палубах. Их укладывали на тяжелые деревянные колоды с колесами. А корабли старались строить так, чтобы на них можно было разместить побольше пушек и чтобы залпы тих пушек наносили противнику наибольший ущерб.

В самом начале XVI столетия кораблестроители начали прорезать в бортах кораблей отверстия – «порты» – для пушечных стволов, а внутри кораблей настилать сплошную ровную палубу для пушек.

Можно было построить большой корабль с двумя-тремя линиями «портов», с двумя или тремя пушечными палубами. Это очень простое изобретение имело большое значение для развития строительства больших, сильно вооруженных парусных кораблей. Раньше пушки разного калибра располагались на кормовых и носовых надстройках и на верхней палубе «вразброс», без всякой системы. Теперь же пушки выстроились стройными линиями по бортам корабля в два и три «этажа». Число их резко увеличилось, и в каждой линии на неприятеля была обращена батарея орудий одного калибра. Получалось, что у корабля два или три огневых пояса.

В начале XVI столетия появились крупные парусные высокобортные боевые корабли с двумя линиями «портов» для пушек. Для стрелков были оставлены надстройки и башенки на корме и на носу.

Артиллерия этих кораблей начала играть большую роль в морских боях. Огонь артиллерии уничтожал корабль противника, топил его или подготовлял успех абордажного боя.

Гребные же корабли-галеры сохранились только для действия у берегов, в лабиринтах прибрежных островков и шхер, там, где для больших парусных кораблей было мелко и тесно.

Как же вели бой корабли того времени, гребные и парусные?

Гангутский бой

Июль 1714 года. Между Россией и Швецией шла война, известная в истории под названием Северной. По югу Финляндии, с востоку на запад, движутся вперед победоносные русские войска Петра I. Город за городом сдается победителям. Вот уже пал Або, и шведы явственно ощущают тяжесть нависшей угрозы: потерто Финляндии, выход русских на побережье Ботнического залива, возможность десанта на берега Швеции.

Именно для этой цели вдоль северного побережья Финского залива, между шхер^{note 12} и островков, прячась в узких и мелководных проливах, огибая бесчисленные карликовые полуостровки, следовал на запад, к Або, русский галерный «шхерный» флот. В большинстве галеры представляли собой небольшие 36-весельные суда-«скампавеи». На них находились русские десантные войска и продовольственные запасы.

Шведы обладали сильнейшим флотом с большим количеством многопушечных и быстроходных парусных кораблей. И все же они ничего не могли предпринять, пока русские галеры скрывались в прибрежном лабиринте Финского залива. Тогда шведский адмирал Ватранг выбрал выгодную позицию. Почти на повороте из Финского в Ботнический залив в море выступает к югу Гангутский полуостров с небольшим портом Ганге (Ханко) на южной оконечности. Чтобы обогнуть этот полуостров, русским галерам надо было выйти из шхер на открытое пространство. Здесь, на рейде Ганге, адмирал Ватранг и сосредоточил свои главные морские силы.

Перед русскими моряками встала задача: во что бы то ни стало прорваться на другую сторону Гангутского полуострова. Июль прошел в поисках выхода из положения. Шведы спокойно и уверенно стояли у Ганге, выжидая неизбежного, как им казалось, отступления неприятеля. Но… 23 июля ужин Ватранга неожиданно был прерван плохими вестями. Лазутчики донесли: «Русские моряки настилают помост в наиболее узком месте полуострова (2,5 километра) и собираются перетащить свои галеры волоком по суше». Весь план Ватранга рушился. Шведы было растерялись, но затем часть эскадры под командованием контр-адмирала Эреншильда была отправлена в засаду к месту окончания предполагаемого волока.

Узнав об этом, Петр отказался от переволоки кораблей.

В это время погода изменилась – ветер совершенно стих, наступил полный штиль. И тогда Петр решается на смелый прорыв морем на виду неприятельских главных сил.

Утром 26 июля шведские дозорные заметили первую группу галер, которая быстро огибала их эскадру. Шведы открыли бешеный артиллерийский огонь, но… галеры благоразумно держались на большом расстояний и снаряды не причиняли им вреда. А шведские парусные корабли в безветренную погоду были обречены на неподвижность.

Первый отряд русских галер прорвался, обогнул полуостров и в свою очередь запер эскадру Эреншильда, притаившуюся в засаде у конца волока.

Пытаясь помешать прорыву русских галер, главная эскадра на буксире своих шлюпок передвинулась немного к югу. Между берегом и ближайшими к нему шведскими кораблями образовался довольно широкий водный проход.

Наступило утро 27 июля. По прежнему продолжался полный штиль.

И вот в то время как шведские дозорные напряженно стерегли проходы на море, и:з прибрежных шхер одна за другой в строййом порядке вынырнули легкие скампавеи и устремились в свободный проход. Шведские корабли оказались настолько удаленными, что огонь их орудий не был опасен для прорывавшихся под берегом галер. Русские моряки смело учли, что штилевая погода не позволит шведскому парусному флоту закрыть образовавшуюся «лазейку». Они одурачили врага, проскочили у него под носом, вернее под кормой, и потеряли всего одну галеру, севшую на мель.

Запертые у берегов шведские корабли Эреншильда заняли выгодную позицию в узком проливе между двух островков.

Построившись в боевой порядок, прямой лобовой атакой шли на веслах русские моряки. Две атаки были отбиты, но третья закончилась абордажной схваткой ж решила исход битвы: шведы понесли большие потери и спустили флаги на всех своих кораблях. На весь мир прогремела слава гангутской победы.

***

Так сражались и побеждали русские моряки. Правильный учет обстановки, верное и смелое решение боевой задачи и воля к победе привели к тому, что небольшие военные суда русских разгромили большие корабли противника.

К этому времени в русском флоте были и большие парусные корабли для боя в открытом море. Галеры составляли шхерный флот, а большие парусные корабли – корабельный флот. Вместе они представляли сильный военно-морской флот петровской России.

Попытки отвоевать русские морские рубежи на юге и северо-западе, освоить северные моря, достигнуть новых морских берегов на дальнем востоке начались еще за столетие до первых шагов Петра I к морю. На юге донские и запорожские казаки возобновили морские походы на Каспий и Черное (Русское) море. Казаки применяли смелую тактику ведения боя – скрытное (незаметное) сближение с противником и стремительный неудержимый абордаж,-что позволяло им на своих малых судах громить многочисленные й крупные турецкие галеры.

На севере потомки, новгородцев-промышленников – поморы, отважные и искусные мореходы, все дальше и дальше уходили от своих берегов. Они умели строить крепкие, устойчивые в бурю корабли и водить их в необъятных просторах Ледовитого океана. Все больше и больше открывали и заселяли они великую северную морскую границу нашей Родины. И в то же время начались героические походы на восток русских казаков – искателей новых морей, новых морских рубежей. Походы Московитина, Пояркова, Хабарова открыли для русского народа неизвестные в те времена земли Дальнего Востока, берега Охотского и Японского морей и сделали их восточными морскими границами нашей страны. Новые и новые отряды героев шли на восток, растекались по берегам на север и юг, выходили в неизведанные моря, изучали их, открывали соединяющие их проливы, очерчивали новую морскую границу. А в 1648 году казак Семен Дежнев первый обогнул Азию с северо-востока, почти на 100 лет раньше Беринга открыл пролив между Чукоткой и Аляской.

Так за столетия, со времен седой старины, по солнечным просторам Черноморья и Каспия, по заливам Балтики, через северные моря и Ледовитый океан к восходящему солнцу протянулась великая морская граница нашей страны. Эту границу приходилось непрерывно защищать не только на суше, но и на море. А для этого нужны были сильные и многочисленные боевые корабли, организованные в единый могучий военно-морской флот.

В упорной борьбе за возвращение себе выходов в Черное и Балтийское моря русский народ собственными силами создавал необходимые для победы боевые средства.

Корабли строились на уровне новейшей техники своего времени. При этом русские моряки и кораблестроители (Петр I, Федосей Скляев и другие) уже в те времена были новаторами и создавали свою боевую технику, которая оказывалась особенно пригодной для данного театра военных действий на море. Шведы сотни лет владели финскими; шхерами и не додумались до идеи шхерного флота, а Петр I создал такой флот, изгнал шведов из Финляндии, взял все приморские крепости (Выборг, Борго, Гельсингфорс, Або) и вытеснил шведский флот из его финских баз.

Чесменский бой

Утром 24 июня 1770 года первые лучи восходящего солнца осветили водный коридор между берегами Малой Азии й островом Хиос. На фоне слегка волнующегося моря вырисовывались очертания многочисленных боевых кораблей, стоявших на якорях недалеко от Чесменской бухты. Это – турецкий флот. 17 линейных кораблей, 4 фрегата и до 50 более мелких судов укрылись в проливе, за островом, чтобы избежать боя с разыскивающей турок русской эскадрой.

Еще в ноябре 1769 года русские боевые корабли под командованием адмирала Спиридова через Гибралтарский, пролив впервые вошли в Средиземное море, совершив трудный поход от Кронштадта через Балтику, Северное море и Атлантический океан. Затем эскадра пересекла Средиземное море вдоль и наделала туркам немало хлопот на Балканском полуострове и в Архипелаге. Теперь русская эскадра настойчиво и упорно искала турецкий флот, чтобы заставить его принять бой и не дать ему скрыться за неприступным Дарданельским проливом.

Турецкий флот избегал решительного сражения. Но здесь, в Хиосском проливе, турки были прижаты к стене; здесь, всего в одном километре от своего берега, они приготовились встретить русские корабли.

Турки настороже. И действительно, скоро тревожные сигналы передают по линии кораблей, что русская эскадра идет в пролив в боевой линии.

Вот приближается авангард. Это три линейных корабля: «Европа», «Евстафий» и «Три святителя». За ним центр линии тоже из трех кораблей: «Януарий», «Три иерарха» и «Ростислав». Сзади арьергард: «Не тронь меня», «Святослав» и «Саратов». Всего девять линейных кораблей атакуют вдвое большие силы врага. И тем не менее, русские корабли начинают бой, стремительно идут вперед, на неприятеля.

Не успела еще «Европа»-передовой корабль линии-приблизиться на пушечный выстрел, как турки открыли бешеный артиллерийский огонь. Русские корабли не отвечают; молчат их орудия, застыли около них артиллеристы в настороженном ожидании команды. Неприятельские ядра рвут паруса, снасти, попадают на палубы, решетят борта, убивают и ранят людей… И только когда русская линия приблизилась на пистолетный выстрел к ближайшему крылу неприятельского флота, вихрь дружных бортовых залпов обрушился на турецкие суда.

Бой закипел по всей линии. Русские корабли действовали быстро и решительно, артиллеристы стреляли метко и непрерывно. «Евста- фию» пришлось биться против трех турецких кораблей. В пылу сражения корабли сблизились, и «Евстафий» очутился борт о борт с турецким 90-пушечным флагманским кораблем. Последовало короткое приказание, и команда «Евстафия» бросилась на абордаж, в рукопашный бой. Кучка храбрецов кинулась к турецкому флагу.

Под непреодолимым натиском русских моряков турки шаг за шагом отступают. Многие из них бросаются за борт, чтобы вплавь достичь спасительного берега. В это время внутри корабля вспыхивает пожар. Пламя вырывается наружу, быстро обегает снасти, взлетает по мачтам; весь корабль в огне и дыму. Искры летят во все стороны и грозят пожаром «Евстафию». Героическая команда и командир капитан 1 ранга Круз тщетно пытаются освободить свой корабль от опасного «объятия» противника. Сила течения удерживает «Евстафий» на месте.

А пламя продолжает бушевать, все чаще и чаще приходится тушить вспышки на «Евстафии». Возникает страшная опасность: вдруг . огонь проникнет в крюйт-камеру – в пороховой погреб того или другого судна? Круз приказывает залить крюйт-камеру водой. Матросы бросаются к ведрам и бочонкам. В этот миг раздается треск, и грот- мачта турецкого корабля, вся в огне, падает на «Евстафий», засыпав его искрами и горящими обломками. Искры попадают в крюйт-камеру. Героический корабль на миг превращается в кратер извергающегося вулкана, взлетает на воздух и… исчезает под водой. Через несколько мгновений турецкое судно последовало за своим победителем. Так окончился один из самых трагических эпизодов этого дня.

После гибели флагмана ближайшие турецкие корабли стали рубить якорные канаты, чтобы не сделаться жертвой огня. Другие же корабли турецкой линии, приняв это за сигнал к выходу из боя, на парусах, на веслах последовали за уже отступившими судами в Чесменскую бухту под защиту крепостных батарей. Русские корабли преследовали турок до самого входа в бухту, и противник оказался запертым. Тогда русские принимают еще одно смелое решете – уничтожить, сжечь весь неприятельский флот. Немедленно четыре небольших судна приспособили под зажигательные суда – брандеры. 25 июня все было готово для последней решительной атаки.

***

Южная лунная полночь. Черные силуэты русских кораблей четко выделяются на глади успокоившегося моря. Три ярких огня зажглись на «Ростиславе». Такие же огни вспыхивают на линейных кораблях «Европа», «Не тронь меня» и «Саратов», на фрегатах «Надежда» и «Африка», на бомбардирском судне «Гром». Эти корабли и четыре брандера назначены для нападения на турок в Чесменской бухте.

Как только показался сигнал, «Европа» быстро снимается с якоря и спешит в бухту. Корабль останавливается всего в 400 метрах от турецкого флота и открывает огонь. Тридцать минут длится неравный бой одного корабля против всех неприятельских судов. За это время подходят остальные корабли и вступают в бой.

Зажигательный снаряд попадает в турецкий корабль: зажглись паруса, языки пламени разбегаются по снастям, огонь разливается по палубе; корабль горит, как гигантский костер. Тут же вспыхивает и другой турецкий корабль.

В этот момент в воздух взлетают три ракеты – сигнал для брандеров. Одним из них командует лейтенант Ильин. Он ведет свое судно прямо на турецкий 84-пушечный корабль. Смельчак не доверяет ни ветру, ни случаю. Залпы турецких орудий, бешеная пальба из ружей не останавливают Ильина. Еще несколько минут – и его судно сцепилось с турецким кораблем. Тогда на глазах неприятеля он приказывает матросам перейти в шлюпку, зажигает свой брандер, затем забрасывает на неприятельский корабль зажженный «брандскугель» (ядро, начиненное зажигательным составом), спускается в шлюпку и отплывает.

Через короткое время пылающий корабль взлетел на воздух. Далеко по обе стороны разлетелись горящие обломки. Огненным дождем посыпались они на рядом стоящие турецкие корабли и зажгли их. Бухта покрывается гигантскими кострами – горят корпуса кораблей, взрываются их пороховые погреба, и гулкие раскаты взрывов заглушают выстрелы сотен орудий, участвовавших в бою.

Весь турецкий флот был уничтожен в Чесменском бою.

Строй линии

В описаниях Гангутского и Чесменского боев встречались еще неизвестные читателю названия кораблей, еще не разъясненные военно-морские термины. Так речь шла о «линейных кораблях», о «фрегатах», о «брандерах», о «строе боевой линии».

В морских сражениях древних и средних веков корабли-против- ники выстраивались друг против друга тесным строем полумесяца и начинали сближаться для таранного удара или абордажной схватки. Сгрудившись на небольшом пространстве, корабли обеих сторон выбирали себе более или менее равного по силе противника. Сражение разбивалось на отдельные морские «поединки» между кораблями-противниками. Такая тактика и навела военных моряков на удачную мысль – применить в бою небольшие суда, нагруженные горючими веществами, своего рода пловучие «факелы». Команда – несколько человек – пускала эти суденышки на корабли противника по направлению ветра и затем покидала их. Пущенные на скученного противника пловучие «факелы» – их называли «брандерами» – легко поражали свои цели – неприятельские корабли, поджигали их или заставляли уходить из боя, спасаться бегством. При этом надо- помнить, что боевые корабли строились в те времена из сухого дерева и легко воспламенялись. Бывало, что морские сражения выигрывались с помощью брандеров. Наибольший успех, выпавший на долю брандеров в Чесменском бою, объяснялся тем, что русские моряки не пустили их по ветру, не доверили капризам течения, а бесстрашно довели до борта противника и обеспечили смертельность удара.

Когда еще в XVII столетии брандеры сделались грозой боевых кораблей, военные моряки задумались, как найти надежный способ защиты от пловучих «факелов».

В 1655 году произошло морское сражение между английским и голландским флотами.

Англичане приготовили для противника уже много раз испытанные в боях «пловучие факелы». Но вместо сгрудившихся судов они увидели перед собой строгую линию боевых судов, точно выдерживавших расстояния между соседними кораблями. Этот строй голландцы соблюдали во все время сражения, и ни один английский брандер в этот день не мог похвастать удачей. Как ни старались англичане использовать ветер, корабли противника легко избегали встречи с пловучими факелами, пропуская их в промежуток между двумя кораблями. Кроме того, при линейном строе корабль всегда мог придти на помощь своему соседу. Бой кончился поражением англичан.

Так строй боевой линии оказался действенным средством борьбы с брандерами. Корабли выстраивались или один впереди другого – в «линию кильватера», или бортами друг к другу – в «линию фронта». В первом случае вели стрельбу из многочисленных бортовых орудий, во втором приходилось довольствоваться только носовыми «погонными» или кормовыми пушками. Первое было намного выгоднее – основное боевое средство кораблей, их бортовая, линейно расположенная артиллерия использовалась при этом наиболее полно. Поэтому уже в XVIII столетии линия кильватера постепенно была признана лучшим строем кораблей в бою.

Задача все же заключалась не только в том, чтобы выстроить корабли в одну линию.

Когда начали вести бой в линии, встретилось серьезное затруднение. Боевые суда различались тогда только по количеству пушек и по водоизмещению, а не по назначению для каких-либо специальных целей. Поэтому и в бою, и в действиях против торговых судов, и для разведки одинаково применялись все корабли флота – и большие, и средние, й малые. Во время скученного боя каждый корабль выбирал себе противника по силам. В линейном бою, когда каждая единица флота занимала и должна была сохранять свое место в строю, могло случиться, что слабейшие корабли окажутся противниками наиболее сильных. Чтобы этого не случалось, решили, что в линии должны сражаться одинаковые по силе корабли, специально предназначенные для ятой цели,- «линейные корабли». Так началось разделение боевых кораблей на классы в соответствии с их боевым назначением.

В бою при новом строе приходилось соблюдать расстояние около 100 метров между каждой парой кораблей. Если в бою участвовало 50-60 кораблей, линия растягивалась на 5-6 километров. В те времена связь между кораблями осуществлялась только при помощи видимых сигналов. Поэтому было очень трудно управлять кораблями, расположенными по такой длинной линии.

Значит, лучше было довольствоваться более короткой линией, небольшим количеством линейных кораблей. А если так, то приходилось снабжать эти корабли большим количеством пушек. Для пушек нужно было много места; корабль поэтому надо было строить большим, прочным, с тремя палубами – «деками» – для размещения орудий.

Так еще к концу XVII столетия появился линейный «двух- или трехдечный» корабль, плавающая крепость времен деревянного парусного флота. На таком корабле количество матросов, канониров и солдат доходило до 1100 человек.

По длине – 50 метров – линейный корабль был только немного больше средней триремы, но зато втрое шире. Его корпус глубже погружался в воду, борта намного выше поднимались над водой. Водоизмещение корабля выросло до 1 700 тонн, стало в 17 раз больше водоизмещения триремы.

На трех палубах устанавливалось до 100 пушек. Тяжелые пушки устанавливались на нижней палубе, а самые легкие – па верхней. Когда такой корабль стрелял одновременно из пушек одного борта (бортовым залпом), в неприятеля летело около 800 фунтов чугуна. Но в те времена меткость артиллерийской стрельбы была недостаточной и никогда не случалось, чтобы ядра всех пушек попадали в цель.

Соперничавшие на море страны стремились строить больше линейных кораблей, лучше вооруженных, более быстроходных, подвижных и прочных. После появления первых трехдечных кораблей их очертания становились стройнее; парусность больше, артиллерия мощнее, а водоизмещение увеличилось почти в три раза и перевалило за 4 000 тонн.

Когда Петр Великий начал и успешно довел до конца дело строительства сильного русского военно-морского флота, линейные корабли уже входили в состав флотов и были основным их ядром. Под конец царствования Петра I в русском флоте насчитывалось уже 48 линейных кораблей.

Большим боевым кораблям, сражающимся в линии, понадобились корабли-помощники. Такими помощниками были меньшие корабли, более легкие и быстрые на ходу. Они служили разведчиками, посыльными, охотились за торговыми кораблями противника и в свою очередь охраняли от вражеских нападений свои торговые суда. Постепенно из всех больших, средних и малых кораблей выделились три типа боевых судов: линейные корабли, фрегаты – для помощи линейному флоту в бою, для боевой разведки и для нащупывания неприятельских сил – и малые суда крейсерского назначения – галиоты, флейты и шнявы – для нападения на торговый флот противника, для конвоирования собственных торговых судов и для связи.

Трехдечный корабль

Разрез по корме трехдечного корабля

Большие фрегаты участвовали и в линейном бою, поэтому они нуждались в сильной артиллерии.

Обычно их вооружали 40 и 50 орудиями среднего калибра, а малые суда – 20 или 30 пушками небольшого калибра. Когда проектировали такие корабли, то больше всего обращали внимание на скорость и маневренность. Эти качества считались важнейшими для разведки, внезапных нападений на торговые пути противника и для быстрой связи между эскадрами.

После Петра I, в течение всего XVIII столетия, устройство кораблей и их вооружение почти не изменялись. В Чесменском бою разгромила турок русская эскадра в составе тех же линейных кораблей, фрегатов и легких сил.

Меткость и скорострельность орудий корабельной артиллерии были и в то время очень низкими. Дистанция в 70-150 метров считалась очень большой. При стрельбе на такую дистанцию из десяти ядер только одно попадало в цель. Для успешной стрельбы противникам приходилось сближаться на 30-50 метров. А такое сближение требовало смелого, искусного маневрирования и не всегда удавалось.

Плохая меткость и малая скорострельность орудий заставили морских артиллеристов задуматься: а нельзя ли добиться того, чтобы даже одно попадание могло причинить противнику решающее повреждение, выводило бы из строя или уничтожало бы неприятельский корабль? Эту задачу первыми решили русские морские артиллеристы.

В 1757 году на вооружение русской армии была принята новая пушка – гаубица «единорог», изобретенная талантливым артиллеристом Мартыновым. Возглавлявший в то время русскую артиллерию Шувалов докладывал императрице Елизавете Петровне об этой пушке: «…Не меньше от сего «единорога» и при флоте ожидать можно, ибо бомбардирует с 5 верст, действуя бомбами и брандскугелями».

До этого времени морские пушки стреляли сплошными ядрами (без взрывчатой начинки). Эти снаряды, если попадали в цель, причиняли ей только местные, не решающие повреждения. Бывало, что и десятки попаданий не топили, не уничтожали корабля. Но было ясно, что снаряд с взрывчатой начинкой – бомба «единорога», попавшая в корабль противника, не только разрушит его взрывом, но и вызовет пожар.- с одного выстрела корабль может быть уничтожен. И уже в 1761 году русские корабли вооружались «единорогами», а вскоре и другие морские державы позаимствовали у нас это орудие. В Чесменском бою именно «единороги» и зажигали турецкие корабли. А через несколько десятков лет русская идея стрельбы на море бомбами породила новое оружие морского боя – бомбовую пушку. Это новое оружие и послужило причиной очень важных изменений в устройстве боевых кораблей.

Орудийная палуба корабля XVIII столетия

Новая тактика

Кончался четвертый год русско-турецкой войны 1787-1791 годов.

Палящий зной августовского солнца прогнал жителей Константинополя с узких и кривых улочек в тенистые закрытые дворы.

От моря к дворцу султана движется странная процессия. Люди в одеждах турецких военных моряков окружают и несут носилки с задернутыми занавесями. Они хранят угрюмое молчание и не отвечают на обидные прозвища, на крики гнева, раздающиеся из толпы бегущих за носилками людей. Саид-Али, Гуссейн-паша – эти два имени перемежаются в гневных и презрительных возгласах жителей Константинополя. И еще третье имя часто выкликают в толпе – Ушак-паша. Это имя произносится со страхом и робостью.

На мягких подушках носилок лежит раненый, подавленный позором поражения турецкий адмирал Саид-Али, «гроза морей» «лев полумесяца», «защитник корана», носитель еще многих других грозных и почетных прозвищ, заслуженных им в многочисленных победных боях на Средиземном море. Несколько месяцев назад султан Селим призвал его, командира алжирской эскадры, на помощь Гуссейн-паше в Черное море, чтобы остановить страшного Ушак-пашу – так прозвали турки знаменитого русского адмирала Федора Федоровича Ушакова. С меньшими, чем у турок, силами неутомимо рыскал непобедимый Ушак-паша по просторам Черного моря, искал турецкий флот и, завидев противника, обрушивался на него.

Корабли в строю кильватера

При Керчи и Гаджибее Ушакову дважды удалось заставить турок принять бой. В сражении при Керчи у турок было 54 корабля против 33 русских; при Гаджибее – 45 кораблей против 37 русских. И все же оба раза турецкий флот был разгромлен и бежал.

Страх обуял султана Селима. И когда Саид-Али во главе своей эскадры от далеких алжирских берегов пришел в Константинополь, когда его корабли, разукрашенные флагами, стройные и сильные, уже готовились покинуть спокойные воды Босфора, чтобы, подобно буре, налететь на русские берега, он, Саид-Али, торжественно обещал своему повелителю вернуться с победой и с Ушак-пашой, закованным в кандалы пленника.

Теперь там, в проливе, снова стоят корабли алжирской эскадры. Многих кораблей уже нет среди них: они на дне Черного моря. Остатки эскадры, едва-едва ушедшие от смертельных ударов неуязвимого Ушак- паши, только что пришли в Константинополь.

Сайд-Али восстанавливает в памяти подробности злосчастного для турок дня, 31 июля.

Турки стояли у румелийских берегов, около мыса Калиакрия, и никак не ожидали: нападения русских. В самом деле, чего было бояться? Ведь надо было быть глупцом или самим шайтаном, чтобы осмелиться напасть на две грозные линии боевых кораблей: одну Гуссейна, другую Саид-Али.

У турецких адмиралов было 78 кораблей; они хорошо знали, что у русских много меньше, чуть ли не вдвое. Кроме того, турецкие линии занимали прекрасную боевую позицию под защитой береговых батарей и стояли на ветре: ветер дул от берега. Это значило, что в бою с противником, пришедшим с моря, турецким кораблям было бы легко маневрировать, легко выбирать направление и скорость удара, а все движения противника должны были быть скованы, затруднены встречным ветром. Вот почему были уверены в своих силах турецкие адмиралы.

Русские корабли показались днем, около 4 часов, в виде точек, приближающихся с северо-востока. Кто мог думать, что Ушаков не отступит, завидев грозную турецкую силу? Но он не отступил. На всех парусах шел он вперед, и скоро точки его кораблей превратились в эскадру, идущую в необычном боевом строю: не одна, а три параллельные линии – колонны русских кораблей – неслись на турок. Всего 6 линейных кораблей, 12 фрегатов и 20 малых судов вел Ушаков, Этого было смехотворно мало против 78 турецких кораблей, и к тому же русским придется драться под ветром. Саид-Али вспоминает, как он и Гуссейн спорили, кому из них достанется корабль Ушак-паши.

Но что это? Русские корабли неожиданным маневром повернули ближе к берегу. Они уже не впереди, а сзади и быстро несутся в узкое пространство между турецкими кораблями и берегом. Теперь роли переменились. Русские на ветре, а турки – под ветром. Все преимущества позиции потеряны, неуловимо быстро захвачены русскими. Повернув на турецкие линии, все три русские колонны стремительно идут в атаку. И при этом линии кораблей Ушакова сосредоточивают свои удары па флагманских кораблях противника. Русские как бы окружают разрозненные части турецких линий и расстреливают их корабли с двух сторон, берут их «в два огня›.

Сражение длилось около четырех часов, и только вечерние сумерки спасли турецкий флот от полного уничтожения.

***

До Ушакова законы линейного боя гласили, что противники ведут бой каждый в единой «линии баталии», как тогда говорили, на параллельных курсах. Этим законам строго следовали флотоводцы всех стран. Но при этом исход боя решался больше всего превосходством в количестве кораблей, а иной раз и случайностями. Ушаков во главе русских моряков продолжал развивать, улучшать тактику линейного боя и ввел в нее то новое, что во всех встречах с противником давало ему победу. Он не стремился удерживать флот во все время боя в «линии баталии» и учил своих подчиненных свободному маневру. Резать на части, расстраивать линию противника, сосредоточивать основной удар против флагманских кораблей, метким огнем на близкой дистанции быстро громить «в два огня» охваченные корабли неприятельской линии – вот та новая тактика, которую ввел великий русский флотоводец Федор Федорович Ушаков. Через 16 лет ученик Ушакова вице-адмирал Сенявин, один из лучших флотоводцев того времени, одержал над турецким флотом новую решительную победу в сражений при Афонской горе (в Эгейском море). Такую же тактику впоследствии применял в боях и английский адмирал Нельсон. Благодаря этому он одержал над французами прославившее его имя победы при Абукире и Трафальгаре (в 1798 и 1805 годах).

Заслуга Ф. Ф. Ушакова не только в том, что он предложил и применил новую тактику ведения морского боя. Нужно было подготовить условия для того, чтобы такая тактика могла быть осуществлена и принесла победу. Для этого надо было приспособить корабли к быстрому и точному маневрированию, обеспечить отличное действие артиллерии. И надо было так хорошо обучить экипажи кораблей, офицеров, матросов, артиллеристов, чтобы каждый из них на своем боевом посту наилучшим образом владел порученной ему техникой. В бою при Калиакрии и парусная оснастка кораблей и их артиллерия и подготовка матросов и офицеров – все это оказалось у русских лучше, выше, чем у турок.

Но когда на этой основе родилась новая тактика, она в свою очередь увеличила потребность в новом улучшении корабельной артиллерии. Еще больше, острее стала нужда в том, чтобы одно-два попадания в противника причиняли ему решающие повреждения. Но таких морских орудий еще не было. «Единороги» Мартынова были пушками-«гаубицами». Такие орудия выбрасывали свой снаряд-бомбу высоко в воздух, она падала на цель сверху. Трудно было вести прицельный огонь из таких орудий, а на очень близкой дистанции они и вовсе не годились. Поэтому корабли по прежнему больше всего вооружались такими пушками, которые стреляли сплошными ядрами. Новая тактика поставила перед морскими артиллеристами задачу – превратить «единорог» в корабельную пушку для ведения прицельного огня бомбами.

Глава третья

ВИНТ, БОМБА И БРОНЯ

Пар и железо

Конец XVIII века на заводах и фабриках Европы ознаменовался большими изменениями.

Машинное производство вытесняло ручной труд. На заводах научились изготовлять лучший, более прочный металл в большом количестве и более сложные и точные механизмы. Железо становилось доступным, легко обрабатываемым материалом.

Паровая машина перекочевала с заводов и фабрик на пассажирские и товарные суда, начала приводить в движение гребные колеса. Можно было ожидать, что скоро на морских путях появится много паровых судов. Они будут двигаться быстрее и увереннее парусных. Значит, и военным кораблям придется обзаводиться паровым двигателем, чтобы настигать торговые суда противника и. успешно бороться против военного парового флота.

И торговые и боевые парусные корабли к этому времени очень выросли в размерах. Чем больше был корабль, тем прочнее должны были

быть его части и их скрепление. Пока материалом оставалось дерево, приходилось для прочности строить корабли с очень толстыми бортами, палубами и всякими скрепляющими перегородками и связями. Корпус получался очень тяжелый.

И все же корабль оставался недостаточно прочным и долговечным.

Когда на заводах начали изготовлять много железа хорошего качества, судостроители поняли, что появился новый, лучший, более прочный материал. Правда, он обходился дороже дерева, но зато железные корабли должны были быть прочнее и легче. А когда эти корабли вышли на морские просторы, обнаружилось еще одно их качество: они лучше преодолевали сопротивление воды и оказались быстроходнее деревянных.

До XIX века не было науки о кораблестроении. Искусные ремесленники и мастера, строившие корабли, не знали законов пловучести и устойчивости судна. Они строили суда так, как учили их отцы, почти на-глаз.

Поэтому и случалось, что корабли, не выдерживая груза, переворачиваясь, тонули.

К началу XIX века вместе с успехами в технике и промышленности родилась и наука о судостроении, теория корабля. Появились корабельные инженеры, умевшие заранее рассчитать основы устройства корабля. По этим расчетам составлялся проект корабля, чертежи. Строительство корабля строго проводилось по чертежам.

В истории флота XIX столетие почти в самом своем начале стало веком пара, железа и науки о кораблестроении. II все же боевые корабли еще долго оставались парусными и деревянными.

В те времена пароходы приводились в движение двумя гребными колесами, пристроенными с двух сторон у бортов корабля. Колеса были очень большие, диаметром около 5 метров. Тут же близко у бортов находились и машины. Все это было превосходной мишенью для пушек противника. Огромные колеса занимали много места по борту – значит, надо было уменьшать число бортовых пушек. Кроме того, нужно было много места для топлива. Часто случались поломки машины, а это грозило потерей скорости и подвижности в разгаре боя.

Но парусные военные корабли пе могли настигнуть паровые торговые суда, особенно при противном ветре. Тогда военные моряки согласились на постройку легких военных кораблей – фрегатов, корветов – с паровой машиной, гребными колесами, но и с парусами.

Парусно-винтовой военный корабль

Такие парусно-паровые фрегаты и корветы появились после 1830 года. Они развивали скорость в 10-11 узлов, что считалось очень хорошим ходом в те времена.

В 1836 году появилось первое винтовое паровое судно. Небольшой винт, скрытый за кормой судна, толкал его вперед скорее, чем два огромных гребных колеса.

С появлением гребных винтов исчезла и последняя причина недоверия военных моряков к паровой машине. Сначала появилось много парусно-винтовых фрегатов и корветов. А в 1852 году был спущен на воду первый 90-пушечный линейный парусно-винтовой корабль. Водоизмещение этого корабля перевалило уже за 5000 тонн; его длина выросла до 71 метра, а ширина до 16 метров. Этот тяжелый и большой корабль двигался по воде с небывалой еще на море скоростью 13 узлов. С этого времени начали множиться в числе боевые парусно-винтовые корабли всех классов. А очень скоро произошло событие, которое окончательно заставило строить корабли из железа.

Сражение при Синопе

Конец 1853 года. Шла война с турками. В середине ноября русская эскадра вице-адмирала Павла Степановича Нахимова крейсировала у берегов Анатолии в поисках неприятеля – турецкого флота.

Осенние штормы хозяйничали на Черном море. Ветер бушевал, вздымая огромные волны. Пять русских кораблей стойко держались против бури. Им нельзя было уйти, укрыться где-нибудь в спокойной, защищенной гавани. Надо было во что бы то ни стало найти и уничтожить турецкие морские силы. Поэтому ни свирепость шторма, ни повреждения на кораблях не останавливали Нахимова. Эскадра шла вперед, заглядывая в каждую бухту, в каждую извилину турецкого берега, не прячется ли там от бури и русских кораблей неприятельский флот.

10 ноября шторм начал стихать. Два корабля эскадры Нахимова сильно потрепала буря, необходимо было исправить повреждения. Адмирал отправляет эти два корабля в Севастополь, остается с тремя кораблями и все же продолжает поиски турок. Так проходят еще два дня, и 12 ноября в Синопской бухте Нахимов находит турок.

Семь больших фрегатов, три корвета и два вооруженных парохода расположились в бухте под защитой шести сильных береговых батарей. С тремя кораблями атаковать превосходные силы турок было бы безрассудством, но и упустить случай разбить с таким трудом найденного неприятеля Нахимов не хочет. И тогда адмирал принимает решений.

Туманное утро 12 ноября осветило необычную картину: у входа из Синопской бухты выстроились три русских корабля; они заперли бухту, преградили выход двенадцати турецким кораблям. Легкое судно, сопровождавшее эскадру, отправлено в Севастополь за двумя кораблями, ушедшими на ремонт. Когда они вернутся, Нахимов даст бой. А пока его эскадра стоит на страже. Если турки начнут уходить, тогда… тогда придется сражаться трем против двенадцати и все же не допустить ухода неприятеля.

Пять долгих дней под непрерывным дождем и мокрым снегом прошли в нетерпеливом и волнующем ожидании двух кораблей. Турки не делали попыток уйти: они занимали прекрасную позицию, береговые батареи удваивали их силы. Они спокойно и уверенно ожидали атаки.

16 ноября на горизонте появились точки: одна, две, три… пять точек. Не два, а пять кораблей идут на помощь Нахимову. Море оглашается криками «ура». Теперь бухта заперта надежно, крепко, туркам не уйти.

В приказе по эскадре Нахимов назначает боевые позиции каждому кораблю, предусматривает все возможные изменения боевой обстановки, но все же заканчивает приказ словами: «…все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело; и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг».

Чтобы быстрее занять указанные позиции и меньше времени пробыть под огнем противника при входе в бухту, Нахимов приказал атаковать турок двумя колоннами. В этом маневре выразилась задуманная им тактическая новинка, неожиданная для турок.

Атака была назначена на 18 ноября. Ночью буря с дождем как бы сговорились помочь туркам и заставить Нахимова отказаться от атаки. Небо, обложенное тяжелыми штормовыми тучами, нехотя пропустило первые лучи утренней зари. Вскоре на флагманском корабле взвился сигнал атаки. Эскадра построилась в две колонны и на всех парусах понеслась в бухту на неприятеля.

В глубине бухты турецкие корабли под прикрытием береговых батарей образовали полукруг и приготовились к встрече. Орудия направлены на центр полукруга, артиллеристы ждут сигнала своего флагмана. Уже двенадцать часов. Две русские колонны продолжают сближаться с противником без выстрела. Прислуга изготовилась у орудий, высоко на марсах стоят наблюдатели. Все взоры направлены на адмиральский корабль, все томительно ждут сигнала Нахимова.

В этом движении русской эскадры и настороженном с обеих сторон ожидании начала боя проходит еще полчаса. Напряженную тишину нарушает звук первого орудийного выстрела. Это с турецкого флагманского фрегата открыли огонь. Выстрелы грянули и с других турецких кораблей и с береговых батарей. В тревожном нетерпении поглядывали русские моряки на свой флагманский корабль. Наконец, долгожданный сигнал. По прежнему полным ходом несутся вперед русские корабли. Мимо мелькают неприятельские суда. Еще несколько минут стремительного хода – и корабль Нахимова бросает якорь против флагманского фрегата турок. Все орудия правого борта открывают огонь и с такой точностью поражают врага, что турецкий флагман не выдерживает и выходит из боя. Вот он проходит мимо другого русского корабля и попадает под новые бортовые залпы. Искалеченный корабль теряет управление, ветер и течение относят его на мель, большинство команды убито и ранено.

Но борьба продолжается. Метко направленные снаряды бомбических орудий громят противника. Один за другим, не выдержав боя, выбрасываются на берег пли взрываются в огне пожаров турецкие корабли. Одна за другой умолкают подавленные артиллерийским огнем береговые батареи. Огневое кольцо сжимается вокруг турок, и вскоре – в шесть часов вечера – все было кончено. Только одному быстроходному пароходу удалось вырваться из бухты и уйти от преследования, все остальные турецкие корабли были уничтожены.

Так кончился Синопский бой. Нахимов не потерял ни одного корабля. Быстро исправив повреждения, русская эскадра направилась в Севастополь.

***

Победа при Синопе была одержана благодаря высокому флотоводческому искусству Нахимова, мужеству и боевому мастерству его офицеров и матросов. Полное уничтожение турецких кораблей было делом русских артиллеристов, метко стрелявших из новых морских орудий – «бомбических» пушек, впервые примененных в бою. За 30 лет до Синопского боя было создано морское (корабельное) орудие, стреляющее 'бомбами. Новая пушка выбрасывала бомбы не высоко в воздух, а прямо в цель на небольшом расстоянии.

На палубе флагманского корабля Нахимова во время Синопского боя

Сотни пушек деревянных кораблей как-то сразу потеряли свою силу. Эти орудия стреляли сплошными ядрами. Десятки таких ядер обрушивались на противника, не причиняя ему особого вреда, а пробоины быстро заделывались. Так, например, в 1827 году в победоносном сражении при Наварине русский флагманский корабль «Азов» получил 153 пробоины, в том числе семь подводных. Это не помешало его командиру капитану 1 ранга Лазареву, впоследствии одному из славнейших русских адмиралов, потопить турецкий флагманский корабль, три фрегата, один корвет и заставить выброситься на берег еще один неприятельский 80-пушечный корабль. «Азов» не только не погиб, но вскоре был отремонтирован и продолжал свою славную службу в родном: флоте.

Бомбы очень скоро вытеснили сплошные чугунные ядра. Даже на расстоянии в 1200 метров бомбы топили или зажигали и выводили из строя деревянные корабли. А уничтожение турецкого флота при Синопе русскими бомбическими пушками показало, что деревянные корабли уже не пригодны для боя, что необходимо изобрести такое защитное средство, которое предохраняло бы корабль от поражения бомбой. Огонь русской корабельной артиллерии в сражении при Синопе натолкнул кораблестроителей на идею такого средства, и очень скоро в ближайшей войне оно было найдено.

* * *

В ближайшие же годы и особенно во время гражданской войны в Америке (1859-1863) между северными и южными штатами воюющие стороны стали строить боевые корабли по-новому. Деревянные борта «обшивали» железной броней толщиной до 4-8 дюймов. Корабль, таким образом, нес броню. Вот почему эти корабли получили название «броненосцев». При этом одни кораблестроители устраивали в средней части броненосца на его палубе длинное бронированное закрытое помещение- его называли «каземат». Внутри каземата находились орудия броненосца, их дула высовывались из отверстий – портов в броне каземата. При этом орудия могли стрелять только в одном направлении. Другие же кораблестроители вместо каземата строили на палубе бронированные вращающиеся башни (одну, а впоследствии – две), а внутри помещали два мощных орудия, которые могли поворачиваться в башне на большой угол и стрелять во всех направлениях. Кроме того, благодаря округлым очертаниям башнй ее броня лучше сопротивлялась ударам снарядов.

«Мерримак»

«Монитор»

Схематический разрез «Монитора» по его башне

Осенью 1862 года произошли два боя между кораблями северян и южан. 8 октября один казематный броненосец южан «Мерримак» разгромил целую эскадру северян, состоявшую из сильных, но деревянных боевых кораблей. Их многочисленные орудия не пробивали броню «Мерримака», и броненосец одного за другим расстреливал своих противников. Но на другой день к месту боя подоспел башенный броненосец северян «Монитор». Этот корабль оказался намного меньше своего противника и был вооружен только двумя орудиями, но более мощными, чем орудия «Мерримака».

Снаряды пушек обоих кораблей оказались бессильными против брони, – в первом же столкновении броня победила пушки. Но все же «Монитор» помешал «Мерримаку» закончить разгром деревянных кораблей северян и ударами своих мощных орудий настолько повредил корпус и механизмы противника, что ему пришлось уйти.

Так появилась и показала свои достоинства в бою башенная система установки орудий на корабле.

«Монитор» не годился для боя в открытом море. Волны захлестывали судно, механизмы не выдерживали борьбы с непогодой. Но этот корабль оказался очень хорошо приспособленным для боя у берегов, на мелководье или на реках. До нашего времени для таких целей применяются корабли, которые называются «мониторами». А большие боевые корабли унаследовали от первого «Монитора» только его вращающуюся, башню. Очень скоро на всех линейных кораблях главные орудия, предназначенные для боя с таким же сильным противником, стали помещать во вращающихся башнях.

Глава четвертая

ТУРБИНА И БАШНИ

Борьба снаряда с броней

Два боя «Мерримака» – один с деревянными кораблями северян, другой с «Монитором» – окончательно убедили весь мир в победе железной брони над пушкой. Все морские страны начали лихорадочно строить бронированные корабли. Ученые, изобретатели, производственники на металлургических и судостроительных заводах изощрялась в улучшении качества брони, в увеличении ее прочности. Огромные успехи в развитии металлургической и машиностроительной промышленности во второй половине прошлого столетия дали возможность осуществить строительство броненосцев. Эти же успехи позволили артиллеристам подумать и об улучшении снарядов.

Они поставили перед собой задачу – добиться, чтобы снаряд пробивал броню, а для этого прежде всего нужно было, чтобы снаряд ударял по в броне с большей силой и при этом не разлетался на куски; не разрывался при ударе о броню, а пробивал ее насквозь и разрывался уже внутри корабля, где осколки и сила взрывных газов обрушились бы на незащищенные части корабля и наносили бы им непоправимые повреждения.

В борьбе снаряда с броней попеременно создавались преимущества то для одной, то для другой стороны.

Очень скоро снаряды начали пробивать броню.

Старые гладкоствольные пушки отличались многими недостатками. Они стреляли шаровыми снарядами, ядрами или бомбами и заряжались с дула. Сначала закладывался в орудие заряд, затем снаряд. Как ни старались артиллеристы уменьшить просвет – зазор между снарядом и стенками ствола пушки, – всегда оставалось некоторое пространство. При выстреле пороховые газы, толкавшие снаряд, прорывались вперед, давление газов уменьшалось и часть силы заряда пропадала. Кроме того, во время полета шаровая поверхность ядер и бомб плохо преодолевала сопротивление воздуха, снаряд быстро терял скорость и «сбивался» с точного направления.

Старинный дымный порох (называемый также «черным порохом») был плохого качества: давление пороховых газов в канале ствола было небольшим. Поэтому и начальная скорость полета снаряда была тогда также небольшой.

Сила удара снаряда в цель, так называемая «живая сила» снаряда, определяется так: вес снаряда надо умножить на скорость его в момент удара в цель, а затем получившееся произведение снова умножить на эту же скорость, все это произведшие надо разделить на 20. Вес выражается в килограммах, а скорость в метрах в секунду; это значит, что за скорость принимается то число метров, которое снаряд пролетает в одну секунду.

Теперь решим простую задачу. «Монитор» стрелял в «Мерримака» ядрами весом примерно в 70 килограммов; предположим, что скорость полета их в момент удара о броню равнялась 300 метрам в секунду. Какова была сила удара? Простое вычисление подскажет, что эта сила равнялась 315 000 килограммометров. В таких единицах выражается энергия удара. Полученное число означает, что сила удара снаряда «Монитора» достаточна, чтобы поднять тяжесть в 315 тонн на высоту в один метр.

Этой силы оказалось недостаточно, чтобы пробить насквозь борта «Мерримака». Значит, нужно было увеличить силу удара. А как это сделать?

Можно увеличить вес снаряда, тогда сила удара увеличится во столько раз, во сколько увеличился вес снаряда. Можно увеличить начальную скорость полета снаряда, тогда сила удара вырастет еще больше, чем от увеличения веса снаряда; ведь скорость два раза участвует в произведении, выражающем силу удара. И, наконец, лучше всего было бы увеличить и вес снаряда и его скорость. Тогда можно было бы ожидать, что сила удара намного вырастет и броня будет побеждена.

В первый раз задача увеличения силы удара была решена, когда моряки ввели на кораблях «нарезные» пушки, стреляющие не шаровым, а продолговатым снарядом цилиндрической формы и заряжающиеся не с дула, а с казенной части^{note 3} На этих пушках, на внутренней поверхности канала ствола, нарезались винтовые выступы-«нарезы». Продолговатый снаряд снабжался пояском из мягкого металла. При выстреле этот поясок врезался в выступающие нарезы, снаряд начинал вращаться и вылетал из дула, как запущенный волчок.

Какое же преимущество было у «нарезных» пушек с продолговатыми снарядами? Прежде всего резко увеличился вес снаряда. Продолговатый снаряд был в три-четыре раза длиннее шарового и: поэтому тяжелее в четыре-пять раз. Значит, и сила удара вырастала во столько же раз.

Затем пороховые газы, запертые пояском, больше не прорывались между снарядом и стенками канала ствола орудия. Поэтому увеличилась сила давления газов, снаряд с большей скоростью вылетал из дула, увеличивалась его начальная скорость. А от этого еще больше вырастала сила удара. Благодаря своей форме и вращению удлиненный снаряд меньше терял скорость в воздухе и легче преодолевал сопротивление воздуха; это тоже увеличивало скорость полета и силу удара. Кроме того, такой снаряд летел дальше и точнее попадал в цель. При подсчете силы удара появились другие, большие числа. Пушка такого же калибра, как была на «Мониторе», могла стрелять снарядом весом 350 килограммов со скоростью при ударе 500 метров в секунду, а сила удара получалась уже не 315 000 килограммометров, а 3 125 000 килограммометров, почти в десять раз больше.

В удлиненный снаряд можно было поместить и большее количество взрывчатой начинки.

Снаряды нарезных пушек стали легко пробивать броню.

Кораблестроители начали увеличивать толщину брони. Артиллеристы ответили на это увеличением калибра^{note 4} пушек, чтобы увеличить силу удара. Снова увеличили толщину брони, снова увеличились калибры орудий, вес снаряда и заряда.

84 и 4

Чем больше толщина брони, чем больше калибр орудий и длина их стволов, тем большую тяжесть металла приходится нести кораблю.

Когда водоизмещение броненосных кораблей выросло до 5000 тонн, понадобился более прочный, чем дерево, материал для постройки броненосцев. В шестидесятых годах прошлого столетия появились первые железные корабли. На их железные борта и палубы была надета и настлана толстая броня. Водоизмещение таких броненосцев приблизилось к 10 000 тонн. А вскоре, когда металлурги научились выплавлять сталь в больших количествах, появились корабли, построенные из стали. Их водоизмещение, все увеличиваясь, перевалило за 10 000 тонн и продолжало расти. Но даже и такие большие корабли не могли нести на себе все увеличивающуюся тяжесть брони и многочисленных орудий.

Тогда металлурги начали искать способы улучшить материал брони, чтобы сделать ее менее толстой и более легкой. А артиллеристы решили, что лучше уменьшить число орудий для боя в линии, но зато увеличить меткость и скорострельность оставшихся пушек.

Нарезные пушки стреляли метко и скоро. Поэтому и можно было обойтись меньшим количеством орудий. Но надо было сделать так, чтобы несколько орудий могли стрелять во всех направлениях. Вот тут-то и пригодилась вращающаяся башня. Помещенные в ней пушки стреляли почти во всех направлениях и в то же время были хорошо защищены; брони же для башни требовалось меньше, чем для защиты бортовых пушек.

Как в ХIХ веке представляли себе линейный корабль будущего

Броненосцы с пушками по бортам были заменены башенными боевыми кораблями. Началась эта замена вскоре после боя «Мерримака» с «Монитором», а с 1880 года почти все государства строили только башенные корабли, вооруженные тяжелыми пушками весом каждая больше сотни тонн.

Башни размещались на палубе корабля. Парусная оснастка мешала стрельбе из башенных орудий. А все улучшающиеся машины завоевывали доверие моряков. Поэтому стало возможно вовсе отказаться от парусов. Остались только мачты. На них помещались наблюдательные посты, на них же поднимались переговорные и боевые сигналы.

Тяжелыми пушками уже нельзя было управлять вручную, силой орудийной команды. На помощь пришли механизмы, которые поворачивали, поднимали и опускали ствол гигантской пушки.

Броня защищала не только башню, но и борта и палубу, чтобы предохранить от разрушения важные, жизненные части корабля – его машину, пороховые и снарядные погреба. За 20 лет броненосец стал неузнаваем по внешнему виду и размерам. Первые неуклюжие пловучие батареи и броненосец 1880 года даже отдаленно не напоминали друг друта.

По своей силе и размерам броненосцы в сравнении с прежними деревянными боевыми кораблями казались гигантскими.

В 1877 году вступил в строй русский броненосец «Петр Великий» – один из сильнейших кораблей того времени. На этом корабле было всего четыре пушки калибром 306 миллиметров. Каждый снаряд весил около 300 килограммов. На русском же деревянном линейном корабле прежнего времени «Прохор» (построенном всего на 30 лет раньше и также бывшим одним из сильнейших линейных кораблей своего времени) было 84 пушки. Все вместе они выбрасывали немного больше металла, чем «Петр Великий». Но сила удара всех этих 84 пушек была в три раза слабее, чем сила удара четырех орудий броненосца. Для обслуживания 84 пушек «Прохора» нужно было 572 человека орудийной команды, а для обслуживания двух башен с четырьмя орудиями на «Петре Великом» понадобились только 54 человека.

Все 84 пушки «Прохора», если бы даже удалось выстрелить из них одновременно и попасть снарядами в одну точку слабой брони неприятельского корабля, не причинили бы ему никакого вреда. А снаряд «Петра Великого» на расстоянии в 2 километра мог легко пробить борт, покрытый броней толщиной 330 миллиметров. Водоизмещение «Петра Великого» увеличилось уже почти до 10 000 тонн.

Шли годы, войны сменяли одна другую, соревнование между броней и снарядом продолжалось. Металлурги изобретали все более и более прочную броню. Толщина броневого пояса уменьшилась и стала в то же время лучше сопротивляться ударам снарядов. Но и артиллеристы не остались в долгу, они увеличили калибр, улучшили металл и форму снарядов; еще более сильные удары стали обрушиваться на броню.

В самом конце прошлого столетия изобрели новый порох, бездымный. Этот порох оказался более мощным, чем старый «черный». Давление газов в канале ствола артиллерийского орудия выросло втрое. Скорость полета снарядов увеличилась до 700 и более метров в секунду.

Чтобы огромное давление газов не разрывало пушку, пришлось не только улучшить металл, из которого она изготовлялась, но и изменить ее конструкцию, применив так называемое искусственное скрепление ствола орудия.

Линейный корабль «Петр Великий»

Силу удара снаряда показывает еще одно интересное сравнение.

В девяностых годах прошлого столетия столкнулись два германских броненосца. Один из них пошел ко дну. Была высчитана живая сила удара, которая потопила броненосец; оказалось, что ее величина равнялась 8 248 000 килограммометров. Когда после этого подсчитали силу удара снаряда орудия калибром 400 миллиметров на расстоянии в 1700 метров, оказалось, что ее величина равняется 14 068 000 килограммометров. Это означало, что сила удара снаряда даже на таком значительном расстоянии оказалась чуть ли не вдвое большей, чем сила удара огромного корпуса броненосца, налетевшего на полном ходу на другой корабль.

И все же нелегко было уничтожить линейный корабль артиллерийским огнем. Ведь броня пробивалась только на сравнительно близком расстоянии. Кроме того, нужно было добиться многих попаданий в жизненные части неприятельского корабля, чтобы вывести его из строя или вовсе уничтожить.

Броня служила надежной защитой и оказалась достойной соперницей снарядов.

В пятидесятых годах появилась мина – изобретенное русским академиком Б. С. Якоби новое оружие для удара в не защищенную броней подводную часть корпуса корабля. Смертоносный снаряд, начиненный большим количеством взрывчатого вещества, подстерегал неприятельские корабли в узких проливах или у берегов и наносил им смертельные раны снизу. А очень скоро машиностроители сконструировали и изготовили самодвижущуюся мину – торпеду. Такой снаряд под водой мчался к цели – к кораблю противника и одним ударом отправлял его на дно.

Про новое оружие Фридрих Энгельс уже в 1878 году писал:

«Усовершенствование самодвижущейся торпеды, последнего изделия крупной промышленности, работающей для военно-морского дела,, повидимому, призвано это (поражение броненосца.- З. П.) осуществить:, самый маленький торпедный катер окажется в таком случае сильнее громаднейшего броненосца»^{note 5}

Для броненосных кораблей мина и торпеда стали страшнее многочисленных пушек неприятеля.

Нужно было срочно в самом устройстве боевых кораблей найти средство защиты от удара под водой.

Тогда судостроители прорезали корпус корабля ниже уровня его осадки пересекающимися продольными и поперечными переборками. Весь корабль разделялся этими переборками на отдельные, изолированные друг от друга помещения – отсеки.

Удар торпеды открывал воде доступ только в один или два отсека, дальше вода не проникала.

А в средине корабля, там, где помещались его котлы и машины, у бортов размещались угольные бункера. Они еше надежнее защищали «сердце» кораблр от подводного удара. А вокруг больших боевых кораблей все чаще и чаще выстраивалась и сопровождала их в походе и в бою дозорная «стража» из легких кораблей, крейсеров и миноносцев. Эти корабли выслеживали подбирающиеся неприятельские миноносцы и не давали им производить торпедные атаки.

Победитель брони

Немного более полувека назад Ёсе военно-морские специалисты пришли к убеждению, что броня окончательно победила снаряд. Одному из английских заводчиков-металлургов, Гарвею, удалось изготовить броневые плиты, якобы не пробиваемые ни одним снарядом. Очень скоро декрет гарвеевской брони стал широко известен. Оказалось, что Гарвей подвергал металл брони особой тепловой обработке, так что поверхностный слой плиты приобретал высокую твердость.

В 1891 году завод Гарвея доставил в Россию образцы своих броневых плит. Англичане хотели получить заказ на плиты для русского флота и поэтому отобрали лучшие образцы. По этим плитам стреляли из тяжелых орудий калибра 229 миллиметров. Но самые мощные снаряды делали в броне лишь небольшое углубление и при этом разбивались на мелкие куски.

Представители завода были очень довольны результатами испыта-. ния, они чувствовали себя победителями и готовились получить крупный заказ. Но почему-то англичан попросили подождать с неделю. Когда прошел этот срок, русское адмиралтейство предложило повторить испытание плит и даже уменьшить калибр снарядов до 152 миллиметров. Недоумевающие представители завода согласились и только удивились чудачествам русских – ведь даже более тяжелые снаряды оказались бессильными против их брони.

Настал день второго испытания. Вот прогремел первый выстрел. Снаряд ударился о броню и… пробил ее, а сам разбился лишь на две части. Второй снаряд, пробив броню, остался целым и невредимым. Пораженные англичане тут же заявили, что они могут изготовить еще более прочные плиты, не пробиваемые и этими удивительными русскими снарядами; они просили только дать им срок – несколько месяцев. Но месяцы эти проходили один за другим, а новых плит все не было. Наконец, более прочные, гарвеевские плиты были доставлены. И опять русские снаряды безотказно пробили одну за другой все образцовые плиты. Эти выстрелы русских морских орудий по гарвеевской броне прозвучали тогда на весь мир. И заводчики в западных странах и военные моряки иностранных флотов растерялись. Они поняли, что русские изобрели и применили не то в орудиях, не то в снарядах какое-то новое, таинственное средство, которое было сильнее всех нововведений металлургов, изготовлявших броню. Но что это за средство? Вскоре стало известно, что это средство названо русскими «магнитное приспособление», что оно представляет собой какое-то улучшение снаряда.

Оказалось, что адмирал С. О. Макаров, талантливый ученый и крупнейший руководитель русского флота, предложил надевать на головную часть снаряда «колпак» из мягкой плотной стали. Металл колпака при ударе расплющивался и далее, при проникновении снаряда в броню, оставался в ней.

При этом, с одной стороны, он как бы раздвигал металл брони перед проникающим в нее снарядом, а с другой стороны – служил своего рода металлической «смазкой», облегчающей прохождение снаряда сквозь плиту. Все это явилось результатом глубочайшего творческого постижения таких наук, как балистика, механика, термодинамика, металлография, и отличного знания металлургической техники.

Изобретение С. 0. Макарова очень скоро было принято во всех иностранных флотах; его так и назвали-«Макаровский наконечник». До нашего времени этот наконечник составляет главную, решающую силу бронебойных снарядов. Вот почему современники прозвали С. О. Макарова «победителем брони».

Первые русские броненосцы

Постройка винтовых линейных кораблей в России началась на Балтике, и вскоре (около 1S64 года) первые русские броненосные пловучие батареи «Первенец» и «Не тронь меня» вспенили своими форштевнями воды Финского залива.

Еще через 12 лет на просторы Балтики вышел первый крупный мореходный броненосец «Петр Великий». Этот корабль был построен на русской верфи русскими инженерами. Мы уже знаем, как он был вооружен, знаем, что он был одним из сильнейших кораблей своего времени.

С тех пор число русских броненосцев, могучих кораблей для линейного боя, непрерывно множилось.

Броненосная пловучая батарея «Первенец»

В 1886 году вступили в строй Черноморского флота первые три броненосца по 10 000 тонн водоизмещением, вооруженные каждый орудиями калибром 305 миллиметров, размещенными в башнях. С тех пор и на Черном море стали непрерывно строиться все новые и новые броненосцы.

Русские инженеры – творцы броненосцев, как и во времена парусного флота, высоко подняли искусство отечественного военного кораблестроения. Они вносили много нового в устройство и вооружение кораблей, умели ускорять, удешевлять и улучшать самое строительство броненосцев.

Одним из лучших русских кораблестроителей конца XIX столетия был Петр Акиндинович Титов, сын крестьянина, пришедший на завод из деревни. Самоучкой дошел он до высшего уровня теории и практики своего любимого дела. У Титова учился практическому кораблестроению Алексей Николаевич Крылов, впоследствии крупнейший ученый нашей страны и всего мира, действительный член Академии наук СССР.

В 1891 году франко-русский судостроительный завод в Петербурге, где работал П. А. Титов, посетил знаменитый инженер-кораблестроитель, француз де Бюсси, член Парижской Академии наук, много лет возглавлявший кораблестроение французского флота.

На заводе в это время строился броненосец «Наварин», а корабельным инженером, ведущим постройку, был П. А. Титов. Де Бюсси осмотрел завод.

Вот что записал об этом осмотре А. Н. Крылов в своих воспоминаниях о Титове:

«П. К. Дюбюи (директор завода) хотел его быстренько провести по постройке и увести на какой-то званый завтрак. Но не тут-то было. Старик сразу заметил, что постройка ведется не рутинными, а оригинальными способами, быстро свел Дюбюи на роль простого переводчика и стал вникать во все детали, расспрашивая Титова. Он забыл и про завтрак, облазил весь корабль, проведя на постройке часа четыре. Расставаясь, он взял Титова за руку и, не выпуская ее, сказал при всех Дюбюи: «Переведите вашему инженеру мои слова: я 48 лет строил суда французского флота, я бывал на верфях всего мира, но нигде я столь многому не научился, как на этой постройке»^{note 6}.

«Наварин» послужил образцом для строительства броненосцев в последующие годы.

Через год или два, когда министерство организовало конкурс на составление проекта броненосца по заданным условиям, первую и вторую премии получили проекты П. А. Титова.

Но такие самородки-кораблестроители не могли преодолеть технической отсталости и косности царской России. Их усилиями и стара-ниями строились отдельные корабли, которые по своим боевым качествам превосходили корабли Англии, Франции, Германии и других стран. Но число этих кораблей было настолько малым, что в целом русский военно-морской флот оставался недостаточно сильным и количественно уступал военным флотам других морских держав.

Сравнение галеры с броненосцем XIX века

***

Для больших кораблей, защищенных толстой броней, вооруженных пушками-гигантами, нужна была машина огромной мощности – в десятки тысяч лошадиных сил. Паровые машины на больших кораблях занимали все больше и больше места, увеличивался их вес. Наконец, дошли до предела, и уже невозможно было получить от паровой машины большую мощность и достаточную скорость.

Нужен был новый двигатель, который занимал бы меньше места, имел бы меньший вес и в то же же время был более сильным и передвигал корабль быстрее.

Таким оказалась паровая турбина, пришедшая на смену паровой машине около 1890 года.

Машиностроительные заводы освоили к этому времени сложную технику изготовления паровых турбин, и очень скоро турбины перекочевали на военные корабли – сначала на миноносцы, затем на крейсера. А в первом десятилетии XX века мощные турбины легко и с невиданной еще скоростью двинута по морю громады линейных кораблей, первых «плавающих крепостей» нашего столетия.

Дредноуты

После русско-японской войны 1904-1905 годов военные моряки и кораблестроители поняли, что нужны новые корабли для боя в линии. Эти корабли должны быть быстроходными и хорошо вооружены артиллерией. Наконец, для новых линейных кораблей нужно особенно тщательное устройство броневой и «противоминной» защиты.

В 1906 году в Англии закончилось строительство линейного корабля «Дредноут».

У нового корабля наступательная и оборонительная артиллерия была значительно усилена: он имел не четыре, а 10 орудий калибром 305 миллиметров, размещенных в пяти башнях. 24 скорострельные пушки калибром 76 миллиметров оберегали его от быстрых миноносцев. Тяжелый броневой стальной пояс толщиной 275 миллиметров защищал борта и жизненные части корабля. От снарядов дальнобойной артиллерии противника палуба защищалась стальным броневым настилом толщиной от 45 до 70 миллиметров.

Мощность машин достигла 27 500 лошадиных сил. Вместо паровых машин на линейном корабле появились турбины. Эти новые двигатели позволяли кораблю двигаться со скоростью 21 узел при водоизмещении 17 900 тонн.

Пять башен «Дредноута» были расположены так, что три из них выстроились по центральной, продольной линии корабля (как говорят кораблестроители – «в диаметральной плоскости») и могли стрелять на оба борта, а остальные две разместились по одной на каждом борту и могли поэтому вести огонь только с одного борта. В этом заключалась слабость артиллерии «Дредноута». Через три года американцы закончили строительство линейного корабля «Мичиган». На нем тоже были двухорудийные башни, но все они выстроились в одну мощную линию в диаметральной плоскости корабля и могли вести огонь на оба борта.

«Мичиган» и «Дредноут»

Сверху схема расположения главных орудийных башен на линейном корабле «Мичиган» (1909 г.)

Снизу схема расположения главных орудийных башен на линейнож корабле «Дредноут» (1906 г.)

Англичане, американцы, французы и немцы начали строить новые линейные корабли сериями. Капиталисты готовились к войне.

В России строительство дредноутов началось в 1909 году. На Балтийских верфях были заложены четыре линейных корабля: «Севастополь», «Петропавловск», «Полтава» и «Гангут». В 1914 году, уже после начала первой мировой войны, эти корабли вошли в строй Балтийского флота. Это были корабли водоизмещением 24 000 тонн, со скоростью хода в 23 узла. На каждом из них в четырех башнях было 12 орудий калибром 305 миллиметров, по три в каждой башне, и 16 орудий калибром 120 миллиметров. Трехорудийные башни главного калибра впервые в мире были спроектированы и осуществлены русскими инженерами-кораблестроителями. Весь надводный борт кораблей был защищен сплошной броней и против бронебойных и против фугасных снарядов. Новые линейные корабли проектировались и строились под руководством одного кз крупнейших кораблестроителей XX столетия, ученого-математика и механика, академика Алексея Николаевича Крылова. Эти корабли были не менее сильными, чем новейшие дредноуты западных стран, построенные в то же время. Их строитель А. Н. Крылов, выступая в Государственном совете царской России в 1908 году, сказал: «Не о едином дне надо заботиться, а предвидеть, что можно, и проектировать корабль так, чтобы он возможно долгое время оставался боеспособным и мощным. Вот что положено мною в основу проектирования наших линейных кораблей».

Линейный корабль «Императрица Мария»

И действительно, русские линейные корабли были так построены, что и теперь, лишь после небольшого обновления, они с честью продолжают нести свою боевую службу. Через 31 год после своего выступления в Государственном совете, обращаясь уже к советской общественности, А. Н. Крылов с гордостью писал: «Прошло 25 лет с тех пор, как эти линейные корабли вступили в строй. Все иностранные сверстники наших линейных кораблей давно обращены в лом, наши же гордо плавают по водам Балтики и Черного моря». В 1911 году почти такие же три корабля были заложены и вскоре построены на Черном море: «Императрица Мария», «Александр III» и «Екатерина II».

Стремление империалистических государств к захвату новых колоний привело к новой бешеной гонке в строительстве линейных кораблей. Опять кораблестроители пошли по старому, знакомому пути. Они начали увеличивать калибры орудий, толщину брони, мощность машин и водоизмещение кораблей.

Незадолго до начала первой мировой войны появились и первые единицы нового класса боевых кораблей. Их водоизмещение почти не уступало линейным кораблям. Они были названы линейными крейсерами и предназначались для участия в бою линейных сил. Эти корабли активно участвовали в войне, но не оправдали возлагавшихся на них надежд. Боевая практика показала, что они все же слишком уязвимы и плохо выдерживают удары главного калибра противника. Поэтому их скоро перестали строить, а в наши дни их почти вовсе не осталось в составе флотов.

С такими плавающими крепостями – линейными кораблями, сокращенно называемыми линкорами, и линейными крейсерами – капиталистические страны вступили в разразившуюся вскоре первую мировую войну 1914-1918 гг.

Как эти корабли вели бой? Какую тактику применяли моряки при использовании линейных кораблей? Ответы на эти вопросы лучше всего почерпнуть в описании отдельных сражений на море во время первой мировой войны и в период борьбы с иностранными интервентами во время гражданской войны в России.

Глава пятая

ЛИНКОРЫ В БОЮ

Подвиг „Славы"

Летом 1915 года немцы наступали по побережью Балтики на территории нынешней Советской Латвии, подошли к начальным, южным излучинам Рижского залива и… остановились. До сих пор их Балтийский флот, свободно черпавший крупные силы из Атлантического океана и Северного моря, оказывал сухопутным войскам сильную поддержку, помогал им осуществлять наступательные операции. Теперь же войскам предстояло двигаться по берегу Рижского залива, Войти в него германские корабли могли только через узкий Ирбенский пролив. Но хозяевами закрытого Рижского залива были корабли русского Балтийского флота. Они перегородили входные форватеры минными полями и бдительно их охраняли.

Командование германских сухопутных войск не переставало взывать о помощи к своим военно-морским силам. Шифрованные немецкие радиограммы, которыми обменивались армия и флот, наполняли эфир, перехватывались русской разведкой и… легко переводились на язык открытых сообщений.

Немцы не знали одного очень важного факта. В самом начале войны в Балтийском море выбросился на камни и был захвачен русскими моряками германский крейсер «Магдебург». Командир крейсера постарался скрыть от русских моряков самую важную военную тайну – секретный шифр, с помощью которого составляются и читаются секретные военные радиопередачи. Для этой цели он просто выбросил его за борт, привязав к нему надежный груз.

Не найдя шифра на захваченном корабле, русские моряки догадались, где его нужно искать. Отважные и умелые военные водолазы отправились на дно моря, обшарили его вокруг крейсера и добыли для родины то, что зачастую оказывается важнее крупной победы,- ключ к секретному языку врага. Вот почему командование русского флота примерно с середины лета знало, что вот-вот немцы попытаются крупными силами прорваться через Ирбенский пролив и вытеснить русские корабли из Рижского залива. Надо было подготовить достойную встречу.

Крупные русские корабли базировались на порты Финского залива. Пройти в Рижский залив через северный проход – Моон-Зундский пролив- они не могли: этот пролив отличался мелководьем и был непроходим для крупных кораблей с большой осадкой. Значит, надо было идти окружным путем, огибать острова, запирающие Рижский залив, и проходить через Ирбенский пролив. Кроме того, послать большие силы, если бы даже им удалось пройти незамеченными, было нельзя, так как Финский залив и подходы к Петрограду остались бы без защиты. Поэтому приходилось больше полагаться на минные заграждения Ирбенского пролива и бдительность прикрывающих его миноносцев и других малых боевых кораблей во главе с уже знаменитым «Новиком». И только один линейный корабль «Слава», насчитывавший к тому времени 12 лет службы в родном флоте, был направлен на помощь защитникам Рижского залива. «Слава» незаметно для немцев прошла сквозь извилины пролива, через частоколы минных заграждений, не задев ни одной мины, и ее 4 могучих орудия калибром 305 миллиметров и вспомогательная артиллерия основательно усилили собой оборону пролива.

Прошло несколько дней. В ночь на 26 июля русская разведка предупредила защитников залива о приближении к проливу мощной немецкой эскадры. 7 линейных кораблей (додредноутного типа), 10 крейсеров и много кораблей других классов бросили немцы против обороны пролива, чтобы быстро и наверняка смять ее. При этом немцы не знали, что в заливе находится «Слава», и считали свое превосходство в силах еще большим, чем оно было на самом деле.

С раннего утра отряды немецких тральщиков под защитой легкого крейсера и большого числа миноносцев начали расчищать проходы для своих главных сил. Русские корабли открыли энергичный и меткий огонь, их снаряды заставляли вражеские тральщики сбиваться с курсов, панически метаться среди минных заграждений. Вскоре один из германских миноносцев наскочил на мину и тут же затонул. Тем временем к залпам артиллерии русских кораблей присоединились бомбы наших гидросамолетов.

Вот уже больше часа длится бой, и немцы не могут продвинуться сквозь неприступные «ворота» пролива. И вдруг новый сильный взрыв поднял водяной столб, на этот раз над легким крейсером – вожак миноносцев, прикрывающих тральщики, подорвался на мине. С пробоиной в корпусе крейсеру уже не до прорыва. Его командир отзывает тральщики с минных полей и уходит вместе со всей флотилией в юго-западном направлении.

Но немцы не отказались от прорыва. После первой неудачной попытки они решили направить в пролив свои основные силы, такие мощные и многочисленные, чтобы русские не могли далее надеяться на сколько-нибудь длительное и успешное сопротивление. И вскоре вахтенные на марсах русских дозорных кораблей увидели на западном горизонте очертания вражеских кораблей. Снова впереди тральщики и миноносцы, но место одного легкого крейсера заняли грузные силуэты двух линейных кораблей, сопровождаемых тремя крейсерами. Вся эта грозная сила шла против двух канонерских лодок и миноносцев.

Грохот орудийных залпов далеко разнесся по заливу. Вместе с радиотелеграфом он донес до «Славы» призыв о помощи. На полной скорости понесся русский линейный корабль к проливу. Он подоспел во-время и – один против пяти крупных кораблей – открыл огонь из своих орудий. Уже в начале боя он потопил один и подбил другой миноносец противника.

Проходили часы, приближался вечер, а неравный бой все продолжался, и немецкая «армада» не могла продвинуться вперед, не могла решить своей задачи. Еще несколько метких залпов «Славы» – и немцы поняли, что и на этот раз им пройти в залив не удастся. По сигналу флагмана весь отряд германских кораблей повернул и снова исчез за чертой горизонта в западном направлении.

***

Русские моряки понимали, что враг не откажется от столь необходимого для него вторжения в Рижский залив, что следует ожидать нового натиска.

И действительно, через несколько дней рано утром на горизонте снова показались многочисленные дымы. На этот раз к проливу шла еще более сильная эскадра – два дредноута, 4 легких крейсера, 32 миноносца и большое количество тральщиков. Двенадцать орудий калибром 281 миллиметр составляли основное вооружение каждого дредноута. Эти орудия были много дальнобойнее артиллерии «Славы». Казалось, не могло быть и речи о каком-нибудь сопротивлении старого линейного корабля такой огромной силе. Но командир «Славы» повел свой корабль на врага и первым делом разметал немецкие тральщики, заставил их прекратить траление и уйти из пролива. Тогда в бой вступили немецкие дредноуты. Они: открыли по «Славе» огонь из орудий главного калибра и при этом сами держались на такой дистанции, что менее дальнобойные орудия «Славы» не могли их достать. Немцы были уверены в легкой победе, и когда «Слава» стала быстро отходить за пределы досягаемости вражеских пушек, они решили, что старый линейный корабль предпочел отступить, чтобы не быть сразу же уничтоженным. Но вот «Слава» вышла из-под огня противника и остановилась. Раздается необычная, странная команда, и открываются кингстоны^{note 7} в отсеках правого борта для впуска забортной воды. Корабль получает крен на правый борт, стволы его орудий, направленные на врага, как бы вскидываются кверху. Теперь у них увеличивается «угол возвышения» – то, что сообщает артиллерийским орудиям добавочную дальнобойность. Теперь снаряды «Славы» полетят намного дальше обычной предельной дистанции. И тогда накренившийся корабль снова развивает свою наибольшую скорость, но уже не отдаляется от противника, а неожиданно для изумленных немцев смело сближается с ними. Беспрерывно ведут огонь башни «Славы», тяжелые снаряды на этот раз пролетают невероятное для противника расстояние и накрывают немцев. Преимущество неуязвимости оказалось для немцев потерянным, а удары «Славы», меткие и сильные, грозили серьезными потерями. Немецкие корабли в третий раз отказались от прорыва в Рижский залив и быстро удалились в южном направлении. Так совершили свой подвиг моряки «Славы», так они показали вместе с образцами мужества, твердости и преданности родине еще и образец отличного владения техникой корабля, что дало им возможность по сути дела открыть совершенно новое средство увеличения боевой мощи своей артиллерии.

Этот случай произошел больше 30 лет назад и хорошо всем известен. Это, однако, не помешало продажной американской прессе в 1945 году в одном из своих популярных технических журналов поместить заметку о возможности увеличения дальнобойности корабельных орудий путем создания искусственного крена как о новом предложении.

Бегство „Гебена"

В самом начале первой мировой войны многочисленные корабли английского и французского флотов, в течение нескольких дней наблюдая в Средиземном море за германским линейным крейсером «Гебен», в то время самым сильным и быстроходным кораблем этого класса, и легким крейсером «Бреслау», умышленно дали им возможность ускользнуть в Турцию.

В ночь на 29 октября 1914 г. Турция предательски напала на Россию и начала военные действия на Черном море. «Гебен» и «Бреслау» вышли на черноморские просторы. Вражеское командование возлагало на эти корабли большие надежды.

В состав нашего Черноморского флота в то время входили старые тихоходные линейные корабли с немногочисленной и недостаточно дальнобойной артиллерией, но с хорошо подготовленными артиллеристами, которые отлично владели порученной им боевой техникой. Поэтому при всех схватках с русскими кораблями после первых же залпов «Гебену» приходилось выходить из боя. Так было 18 ноября 1914 года, когда «Гебен» не выдержал поединка с русским линейным кораблем «Евстафий», получив серьезные повреждения и потеряв много людей. Так было и 3 апреля 1915 года, при встрече с русскими кораблями недалеко от Севастополя. Так было и 10 мая того же года, когда в бою у Босфора «Гебен» получил серьезные повреждения.

Но вот в начале 1916 года в свои первые боевые походы вышли только недавно вступившие в строй новые русские линейные корабли «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина». Встреча с такими противниками вовсе не улыбалась немцам. И все же «Гебену» не удалось избежать ее. Как это случилось?

На расстоянии 100-120 миль от входа в пролив Босфор, на южном берегу Черного моря расположен район, снабжающий углем столицу Турции. Вывозить уголь приходилось морем через порт Зунгулдак, так как сухопутных дорог, соединяющих район со Стамбулом, не было. В мирное время турки пользовались и привозным – главным образом английским – углем. Но как только Турция вступила в войну и началась блокада Дарданелл со стороны Эгейского моря, приток иностранного угля прекратился, запасы мирного времени быстро истощились, и Зунгулдак остался единственным источником топлива. Вот почему морской путь между Босфором и портом Зунгулдак с самого начала войны стал для турок важнейшей артерией. По этой артерии днем и ночью на десятках пароходов, сотнях парусников, на всем, что могло проплыть расстояние в 100 миль с грузом в несколько тонн, непрерывно перегонялось топливо.

Прекратить или намного уменьшить подвоз угля к району Стамбула - вот боевая задача, поставленная русским командованием перед Черноморским флотом еще в самом начале военных действий.

И эта задача очень успешно решалась русскими моряками. Только за первый год войны на Черном море было потоплено 58 пароходов и несчетное число парусников, перевозивших уголь. Тогда туркам пришлось бросить на охрану угольных судов свои боевые корабли – сначала миноносцы, затем крейсера, в том числе и «Бреслау». Но и это не помогло.

Почти каждый день русские миноносцы по прежнему уничтожали последние пароходы и парусники, захватывали десятки рыболовных судов. Угольная блокада уже душила турок. И тогда немцы и турки решились на крайнюю меру – послать в море для прикрытия возвращающихся из Зунгулдака судов с углем свой сильнейший боевой корабль – «Гебен».

Утром 7 января из Босфора в Зунгулдак вышел угольный транспорт «Кармен». Его сопровождали турецкие эсминцы. С наступлением темноты эсминцы повернули на обратный курс, оставив транспорт бе amp; охраны: ведь Зунгулдак уже совсем близко, а ночная тьма хорошо скрывает судно от русских блокадных кораблей.

Под вечер вслед за «Кармен» из Босфора вышел и «Гебен» с расчетом прибыть в Зунгулдак к утру следующего дня и принять под свою- охрану возвращавшийся транспорт «Кармен». Но утром, когда «Гебен» прибыл на место, оказалось, что «Кармен» сюда еще не приходила.. И тут же радио принесло командиру «Гебена» плохую весть: ночью русские миноносцы наш,пи транспорт и потопили его.

Пришлось «Гебену» возвращаться на запад, в Босфор.

От подобранных и взятых в плен моряков с «Кармен» русские- узнали, что вслед за транспортом должен выйти из Босфора и «Гебен». Миноносцы тут же взяли курс на Босфор, чтобы выследить, подкараулить линейный крейсер, послужить для него приманкой и навести его на новый и сильный русский линейный корабль «Императрица Екатерина».

Это им удалось. «Гебен», заметив русские миноносцы, дал полный ход и погнался, как ему казалось, за верной добычей. Миноносцы отходили на северо-запад. Там крейсировала «Императрица Екатерина».

«Гебен» мчался вперед уже около часа, как вдруг на горизонте (на северо-северо-западе) показался густой, черный дым. Это была «Императрица Екатерина», которая уже с дистанции в 110 кабельтовов- (20 километров) открыла меткий огонь, легла на контр-курс и полным ходом пошла навстречу германскому кораблю. Скоро снаряды «Екатерины» градом осколков обрушились на палубу «Гебена».

Немцы не стали ждать неизбежного разгрома при сближении на встречных курсах; они повернули в сторону Босфора, снова развили полную скорость и начали отвечать огнем своего главного калибра. Вслед за «Гебеном» повернула и «Екатерина». Теперь бой шел на параллельных курсах, попрежнему на большой дистанции. «Гебен» напрягал всю мощь своих машин, чтобы увеличить дистанцию, поскорее уйти из-под разящих ударов артиллерии русского линейного корабля.

Но и «Екатерина» развила огромную по тому времени скорость в 21 узел, и немцам очень трудно доставался выигрыш каждого кабельтова. Наконец, дистанция увеличилась до 23 километров (125 кабельтовов) и продолжала расти. «Императрица Екатерина» послала в убегавшего, израненного противника свой последний мощный залп и прекратила преследование, а «Гебен» все мчался на запад, чтобы поскорее укрыться в извилинах спасительного Босфора от новой и грозной силы русского флота на Черном море.

Ютландский бой

28 линкоров, 9 линейных крейсеров, 8 тяжелых и 26 легких крейсеров и 79 миноносцев вывели англичане в Северное море. Что же так встревожило английское адмиралтейство? Почему чуть ли не все силы английского флота были одновременно брошены в одном направлении, к северо-западным берегам Ютландского полуострова?

Когда в начале войны русские захватили германский крейсер «Магдебург» они сняли копию с найденного секретного шифра для радиопередач и передали ее англичанам. Поэтому английская разведка перехватывала и легко расшифровывала секретные радиопереговоры между германскими кораблями и морскими базами. Днем 30 мая 1910 г. был перехвачен приказ германского вице-адмирала Хиппера: в 20 часов флоту выйти в море на север к проливу Скагеррак, к южным берегам Норвегии.

Донесение разведки об этом приказе и вызвало посылку английского флота на восток наперерез немцам в тот район Северного моря, где ожидалась встреча с кораблями Хиппера.

В эскадру Хиппера входило только пять линейных крейсеров, подкрепленных легкими крейсерами и миноносцами. Сзади же, отстав на 50 миль, шел со всеми германскими силами адмирал Шеер. Его план заключался в следующем: корабли Хиппера должны были послужить приманкой для части английского флота. Они должны были встретить англичан, связать их боем и навести на свои главные силы. Соединившиеся части германского флота окажутся сильнее и быстро уничтожат противника, прежде чем подоспеют английские главные силы. Всего немцы вывели в море 16 линейных кораблей, 5 линейных крейсеров,

6 линейных кораблей устаревшего типа, построенных до появления «Дредноута», 11 легких крейсеров и 61 эскадренный миноносец.

Англичане ничего не знали о замысле Шеера. По донесениям разведки они считали, что главные силы германского флота не вышли в море. Как и Шеер, Джеллико решил завлечь немцев в ловушку. Он послал вперед эскадру Битти, с тем чтобы тот, встретив корабли Хиппера„ завязал с ними бой и завлек их на главные силы англичан. Вышло так,, что обе стороны не ожидали встречи с главными силами противника. Но немцы боялись такой встречи – у них не было достаточно сил,, чтобы выдержать бой с «Большим флотом» англичан.

Поздно вечером 30 мая в Северном море было большое оживление. С северо-запада к берегам Ютландского полуострова спешили корабли Битти. Они шли двумя линиями: впереди линейные крейсера под непосредственным командованием Битти, сзади в нескольких милях – линейные корабли под командованием контр-адмирала Томаса. Впереди обеих боевых линий шли разведчики – легкие быстроходные крейсера, а фланги охранялись флотилиями эскадренных миноносцев.

Недалеко от берегов Англии, в заранее намеченной точке в море„ встретились корабли, вышедшие из Скапа-Флоу, Инвергордона и Крамарти, и соединились в одну большую эскадру под командой адмирала Джеллико. Отсюда они направились вслед за Битти. С юга навстречу англичанам шли корабли Хиппера, а еще южнее за ними двигался Шеер с главными германскими силами. Всю ночь и утро следующего дня, 31 мая, все эти корабли продолжали свой путь по направлению к мысу Скагеррак, как бы стремясь к одной точке Северного моря.

Не встретив немцев, после полудня Битти хотел было уже повернуть на север к главным силам. Но в этот момент, около 14 часов, с английского легкого крейсера «Галатея» заметили на горизонте густой и неподвижный столб чгрного дыма. Вскоре наблюдатели с «Галатеи» увидели остановившийся и неистово дымивший мирный датский грузовой пароход «У-Фиорд». Два германских эсминца, тоже издалека завидев черный дым «У-Фиорда», нагнали пароход и остановили его. С «Галатеи» открыли огонь по германским эсминцам, а радио корабля послало Битти через эфир весть о приближении линейных крейсеров Хиппера.

Через 9 минут германский легкий крейсер «Эльбинг», шедший в передовом дозоре, донес Хипперу: «Вижу на северо-западе неприятель ские корабли». Около 14 часов 30 минут дня обе передовые эскадры пошли навстречу друг другу и начали знаменитый Ютландский бой.

Больше часа сходились противники – линейные крейсера обеих сторон. В это время перестрелку вели их боевые разведчики – легкие крейсера. И только в 15 часов 48 минут, почти одновременно и на полном ходу, шесть английских и пять германских линейных крейсеров открыли огонь из орудий главного калибра.

Почему же только шесть английских линейных крейсеров приняло участие в бою? Где были в это время четыре мощных линейных корабля, входивших в эскадру Битти? Оказалось, что они настолько отстали, что не могли помочь своему флагману. Плохая связь и неслаженность между частями эскадры Битти привели к тому, что в решительный момент силы английского авангарда оказались разрозненными. Но Битти не особенно горевал об этом. Он считал себя сильнее немцев и стремился нанести им поражение без чьей-либо помощи.

По скорости хода, калибру и дальнобойности главной артиллерии германские корабли уступали английским. Казалось, что все шансы для победы на стороне Битти.

Завидев англичан, Хиппер повернул свои корабли и начал уходить в том направлении, откуда должны были появиться главные силы немцев – линейные корабли Шеера. В погоне за ускользающим противником Битти немедленно последовал за германскими кораблями, не дожидаясь своих четырех линкоров.

Бой разделился на несколько артиллерийских поединков между кораблями-противниками. Совсем неожиданно англичане стали нести чувствительные потери. Английские линейные крейсера плохо выдерживали удары тяжелой артиллерии противника. Снаряды легко пробивали на расстоянии 9-16 километров их бортовую, башенную и палубную броню. Через 17 минут боя пошел ко дну английский линейный крейсер «Индефатигебл». Еще через 20 минут второй английский линейный крейсер «Куин Мэри» также кончил свою боевую жизнь.

Вскоре после гибели «Индефатигебл» вступили в бой подоспевшие четыре линейных корабля Битти. Это были еще более мощные корабли, чем линейные крейсера. Они были вооружены орудиями калибра 381 миллиметр.

Почему же англичане несли такие потери?

Английские корабли на западном горизонте выделялись четко, ясно, а германские корабли на восточном горизонте были прикрыты легкой мглой. Поэтому за первый период боя в английские корабли попало вдвое больше снарядов, чем в германские. Но самая главная причина английских потерь скрывалась в устройстве кораблей: они были недостаточно защищены от разрушительного и зажигательного действия снарядов. На них не было достаточно толстой брони, не было продумано расположение переборок, водонепроницаемых отсеков. Поэтому огонь и вода распространялись по кораблю, взрывались боеприпасы. Корабли оказались недостаточно живучими.

Пока шел бой между большими кораблями, пока легкие крейсера в боевой разведке сражались, следя за маневрами противников, между линиями сталкивались во встречных атаках и расходились отряды эскадренных миноносцев. Эти быстрые и малозаметные корабли налетали на боевые линии больших кораблей и стремительно уходили. Миноносцам обеих сторон в дневных атаках не удавалось потопить ни одного большого боевого корабля. След торпеды на воде выдавал ее направление, и корабли «отворачивали», увертываясь от подводного удара. И все же эти малые, как будто слабые корабли оказывали огромную помощь линейным силам. Их атаки заставляли большие корабли часто менять курс и скорость. Этим сбивалась наводка орудий, снижались меткость и скорость стрельбы. Поэтому в самые опасные, критические минуты боя обе стороны бросали на противника флотилии миноносцев и получали передышку для выполнения маневра.

Кончался второй час Ютландского боя. Несмотря на потерю двух кораблей, Битти по прежнему решительно наступал. Уже 45 минут шло сражение между линейными крейсерами – немцы уходили, англичане преследовали их, снаряды все чаще и чаще накрывали германские корабли. И вдруг с передового разведчика английской эскадры, с крейсера «Саутгемптон», пришло тревожное донесение: «Спешно. Вне очереди. Вижу неприятельский линейный флот, пеленг^{note 14} примерно юго- восток, курс противника – север». Это приближались главные силы германского «флота открытого моря» под командой адмирала Шеера.

Картина боя резко изменилась. Английские линейные крейсера повернули последовательно один за другим обратно. Длинная линия кораблей Шеера на полном ходу повернула на запад, чтобы отрезать эскадре Битти путь к отступлению. Битти энергично отстреливался, его корабли на полном ходу мчались вперед, на север, чтобы во-время вырваться из угрожающей им петли. Их боевые помощники – легкие крейсера – под огнем тяжелых орудий германских кораблей зорко следили за движениями и маневрами противника, а стремительные эскадренные миноносцы снова бросились в атаку на преследователей. Эта атака помогла кораблям Битти, уже порядком поврежденным, без особых потерь выполнить поворот на север. Теперь надо было завлечь немцев на английские главные силы.

А с северо-запада уже приближались корабли Джеллико – основные силы англичан.

24 линейных корабля выстроились в шесть кильватерных колонн по четыре корабля в каждой. Каждая кильватерная колонна – отдельная эскадра линейных кораблей. Вокруг – прикрытие из 39 быстрых эскадренных миноносцев, а далеко впереди и на флангах – тяжелые и легкие крейсера. Но это были еще не все корабли Джеллико. В 25 милях к востоку от главных его сил, еще ближе к Битти и немцам, полным ходом шла на юг эскадра адмирала Худа из трех линейных крейсеров под охраной крейсеров и эскадренных миноносцев. Эта эскадра для разведки шла впереди Джеллико и в этот момент находилась восточнее места боя. Радио принесло Худу приказ Джеллико о присоединении к главным силам.

Вся эта морская сила быстро приближалась к месту боя. Уходящий от немцев Битти знал, что скоро роли снова переменятся, а пока что он завлекал флот адмирала Шеера поближе к Джеллико, подальше от германских баз. К этому времени освещение на море переменилось в пользу англичан и их артиллеристы все чаще и чаще начали наносить кораблям Хиппера тяжелые повреждения.

Погоня продолжалась. Немцы были уверены в победе над кораблями Битти и не подозревали о надвигающейся с севера опасности. Только в 17 часов один из германских крейсеров, попавший под огонь кораблей Худа, первый радировал Шееру о приближении нового сильного противника, а в 17 часов 45 минут передовые крейсера Джеллико открыли огонь по головным крейсерам Шеера. Так встретились главные силы противников.

Снова решительный перевес оказался на стороне англичан, но медленное развертывание кораблей Джеллико и путаница в передвижениях отдельных частей английского флота позволили немцам приспособиться к обстановке и пристреляться к противнику. Вскоре, через полчаса после встречи главных сил, погиб третий английский большой корабль, броненосный крейсер «Дифенс» водоизмещением 14 600 тонн, а другой броненосный крейсер «Уорриор» был тяжело поврежден и вышел из боя. Вместе с этими двумя крейсерами был выведен из строя и линкор «Уорспайт». А еще через несколько минут английский крейсер «Инвинсибл» взорвался, переломился надвое и пошел ко дну. На «Дифенс» погибли контр-адмирал Арбетнот и вся команда, на «Инвинсибл» – контр-адмирал Худ, а из команды спаслось только шесть человек.

Бой разгорался. Огненные вспышки выстрелов охватывали горизонт на огромном пространстве. Но Шеер еще не знал, что встретился со всем «Большим флотом» англичан. В 18 часов 25 минут германские эсминцы подобрали англичан с потопленного корабля. Пленных опросили, и тогда только Шеер узнал, с какими силами придется сражаться. Немедленно германским кораблям был передан сигнал повернуть «все вдруг» на 16 румбов^{note 8}. Каждый корабль должен был повернуть на своем месте в боевой линии; передовой корабль становился концевым, а концевой – передовым.

К этому времени английские артиллеристы уже пристрелялись но германским кораблям. Оказавшиеся при повороте в хвосте линейные крейсера «Зейдлиц», «Дерфлингер» и «Лютцов» испытали ряд сильных ударов, причинивших этим кораблям большие разрушения. В результате полученных повреждений крейсер «Лютцов» полностью потерял боеспособность. Ночью он потонул.

До наступления темноты осталось два часа. Вся тактика немцев во второй половине сражения сводилась к тому, чтобы не принимать боя, протянуть до ночи и с возможно меньшими потерями ускользнуть.

Карта Ютландского боя

Медлительная осторожность английского адмирала помогла Шееру. Внезапными поворотами «все вдруг» своих кораблей он сбивал огонь англичан и спасал свои силы от разгрома. Непрерывные торпедные атаки германских эскадренных миноносцев заставили англичан отворачивать и обеспечивали передышку большим кораблям. Так в коротких боевых схватках и передышках прошли последние светлые часы дня 31 мая. Наступил вечер, затем ночь, и Шееру удалось увести свои сильно поврежденные корабли на германские базы.

Цифры Ютландского боя очень выразительны. С обеих сторон в нем участвовало 249 боевых кораблей, в том числе 44 линейных корабля и 14 линейных крейсеров. Бой велся на огромных дистанциях- до 16-18 километров. Противники выпустили более 8 ООО тяжелых снарядов калибра от 280 до 380 миллиметров. В среднем такой снаряд весил примерно 600 килограммов. Таким образом, за шесть часов боя орудия выбросили около 5 миллионов килограммов стали и взрывчатых веществ – почти по миллиону в час. Но на каждые 100 выстрелов приходилось всего два-три попадания, и было выведено из строя очень немного судов: англичане потеряли три линейных и три броненосных крейсера, а немцы – один старый и небольшой линейный корабль додредноутного типа, один линейный крейсер и четыре легких крейсера. Кроме того, обе стороны потеряли несколько эскадренных миноносцев.

Военные историки и писатели западных стран называли Ютландский бой величайшим из морских сражений всех времен. На самом же деле это сражение заслуживает такого названия лишь по количеству столкнувшихся морских сил и по мощи их вооружения.

Ютландский бой не имел того значения, которое ему приписывали, потому, что ни одна из сторон не добилась решительной победы. Английский флот, обладавший огромным преимуществом в силах, в самой благоприятной боевой обстановке не сумел решить своей задачи – разгромить, уничтожить главные силы противника. Кроме того, крупные недостатки в устройстве линейных и броненосных крейсеров привели к тому, что англичане понесли большие потери, чем немцы. Германский флот, который в начале боя обладал большим превосходством в силах над эскадрой Битти, также не решил своей задачи – уничтожить завлеченную в ловушку часть английского флота.

Историческая операция

25 октября 1917 года крейсер «Аврора» громом своих пушек, направленных на Зимний дворец в Петрограде, возвестил начало новой эры – эры Великой социалистической революции.

Под руководством Ленина и Сталина рабочий класс сверг власть капиталистов и помещиков и установил свою, советскую власть – власть рабочих и крестьян.

Октябрьская революция расколола весь мир на две системы – сиг стему капитализма и систему социализма. Вот почему русские помещики и капиталисты, а также империалисты Англии, Франции, США и Японии вступили в жестокую борьбу против молодой Советской республики. Кроме открытой войны белогвардейцы и иностранные интервенты стали засылать; на нашу территорию своих агентов для организации заговоров и диверсий. Примером одного из таких заговоров явился мятеж на форту «Красная горка».

В ночь на 13 июня 1919 года комендант форта «Красная горка» вместе с другими предателями разоружили и арестовали застигнутых врасплох спящих бойцов-коммунистов и перешли на сторону наступавших из Эстонии белогвардейцев Юденича. Сильный форт, вооруженный двумя батареями дальнобойных морских орудий калибром 305 миллиметров, одной батареей крепостных орудий калибром 254 миллиметра и другими, менее крупными орудиями, неожиданно выпал из оборонительной системы Петрограда и в то же время усилил собою артиллерийскую мощь наступавшего противника. Таким же предательским способом вслед за «Красной горкой» был захвачен врагом форт «Серая лошадь» с менее мощной, но все же достаточно сильной артиллерией.

В самом Петрограде и в тылу наших войск, в учреждениях и в некоторых штабах орудовали предатели, диверсанты и шпионы, ¦ состоявшие на службе у иностранных разведок. Они пытались расстроить, подорвать оборону Петрограда, облегчить врагам наотупленце и в решительный момент организовать переворот и захват власти в самом городе.

Тяжелые дни переживала наша Родина. То с одной, то с другой стороны важнейшим жизненным центрам молодой Советской республики угрожали белогвардейские орды и экспедиционные силы. интервентов.

На самые опасные, решающие для революции фронты великий Ленин посылал своего верного соратника товарища Сталина. Еще так недавно, в летние дни 1918 года, товарищ Сталин, возглавив оборону Царицына, остановил и затем разгромил уже было нависшие над городом полчища атамана Краснова, заставил их далеко откатиться от волжской твердыни страны Советов. Теперь во что бы то ни стало нужно было дать отпор врагу на северо-западе, отодвинуть, оттеснить его от Петрограда. И снова товарищ Сталин на самом решающем боевом посту – там, где революции и родине угрожала наибольшая опасность.

Прибыв в Петроград, товарищ Сталин провел огромную организационную работу в городе, в прифронтовых учреждениях, в частях войск и на кораблях флота. Было налажено снабжение фронта и кораблей, разгромлены центры предательства и шпионажа в тыловых учреждениях и в самом Петрограде, организовывались новые, высоко боеспособные части. Товарищ Сталин вдохновил защитников красного Питера на новые подвиги, внушил им уверенность в конечной победе.

Враги на фронте и в тылу скоро ощутили результаты его грандиозной работы: все сильнее становилось сопротивление наших частей, все чаще и.успешнее переходили они в контратаки, все труднее и труднее было предателям и шпионам делать свое грязное дело в тылу наших войск и в Петрограде. Все это и заставило белогвардейцев, при непосредственной помощи англичан, ускорить организацию предательских захватов кронштадтских фортов. Но, кроме «Красной горки» и «Серой лошади», нигде планы врагов успеха не имели. Все остальные форты Кронштадта продолжали стойко и уверенно защищать город пролетарской революции и морские подступы к нему. Переход двух фортов с их сильной артиллерией в руки врага не внес смятения в ряды его защитников, руководимых- товарищем Сталиным, а, наоборот, вызвал быстрые и решительные контрмеры, в которых главная роль была поручена линейным кораблям Балтийского флота «Петропавловску» и «Андрею Первозванному».

Особенность положения заключалась в том, что нельзя было терять времени. Нельзя было позволить противнику использовать артиллерию «Красной горки» для обстрела Кронштадта и активной помощи своим наступавшим частям. Нельзя было дать англичанам достаточно времени, чтобы они успели разобраться в обстановке и прийти на помощь

восставшим фортам – ведь теперь английские корабли могли бы рассчитывать на успех при прорыве сквозь минное заграждение. Поэтому план, предложенный товарищем Сталиным, требовал немедленно противопоставить орудиям «Красной горки» не менее мощную артиллерийскую силу, которая смогла бы оказать противодействие орудиям форта и отвлечь на себя их огонь. Одновременно надо было так же быстро организовать ударные части для наступления на «Красную горку» с суши. А для поддержки этих частей опять-таки была нужна мощная и дальнобойная артиллерия. Такой артиллерией – орудиями калибром 305 миллиметров – были вооружены оба линейных корабля, возглавлявших «Действующий отряд» Балтийского флота-«Петропавловск» (12 орудий) и «Андрей Первозванный» (4 орудия). Первый из них был одним из лучших линейных кораблей своего времени. Товарищ Сталин предложил использовать эти два линейных корабля, а также крейсер «Олег», в качестве главной артиллерийской силы для ударов по «Красной горке», а гидросамолеты флота – для одновременной бомбардировки противника, разведки и корректировки стрельбы кораблей. Таким образом товарищ Сталин предложил нанести форту координированный удар, в котором одновременно должны были участвовать и помогать друг другу сухопутные, морские и воздушные силы, но главная роль поручалась линейным кораблям.

Это решение товарища Сталина встретило сопротивление старых военно-морских специалистов. Они предлагали наступать только с суши и утверждали, что еще не бывало случаев, чтобы при взятии современных мощных береговых крепостей основная боевая задача решалась силами флота, что такое решение противоречит морской науке, опрокидывает ее. Товарищ Сталин отверг их предложения, как неверные и обреченные на неудачу.

Как только стало известно о ночных событиях 13 июня, на линейные корабли и крейсер «Олег» пришел приказ быть в боевой готовности – занять позиции для возможного боя с неприятелем на берегу и на море и «немедленно отвечать огнем кораблей, если захваченные противником форты начнут обстреливать Кронштадт»: Приказ о боевой готовности получила и Воздушная бригада Балтийского флота.

И когда «Красная горка» открыла огонь по Кронштадту, оба линейных корабля ответили ударами орудий своего главного калибра и с того времени почти непрерывно держали форт под огнем. Скоро над фортом поднялся дым пожаров, и все слабее и слабее становился огонь его орудий.

А тем временем формировались и сосредоточивались в Ораниенбауме ударные части, получившие название «Береговой группы войск». И уже в ночь на 14 июня эти части двинулись на запад, стали занимать исходные позиции для наступления на «Красную горку».

14 июня весь день продолжался артиллерийский бой между линейными кораблями и фортом.

Вскоре в бой вступил и крейсер «Олег». Мощные орудия советских кораблей метко поражали врага, вызывали все новые и новые пожары и разрушения, сея страх и панику в рядах белогвардейцев. Вечером сильный взрыв потряс сооружения форта. К небу взвились языки пламени, столб черного дыма на короткое время почти закрыл форт. Это – особенно удачный залп «Петропавловска». И еще не успел разойтись дым вызванного им пожара, как в воздухе появились советские гидросамолеты, сбросившие на форт 14 бомб и 7000 стрел.

Противник растерялся, распылил огонь своей артиллерии по многим целям – результаты его стрельбы были ничтожны.

Так в течение 13 и 14 июня были подготовлены все условия для координированного удара по «Красной горке» 15 июня.

В этот день линейный корабль «Петропавловск» начал интенсивный обстрел «Красной горки» рано утром. На боевой пост «Андрея Первозванного», поставленного накануне на ремонт и приемку топлива, встал крейсер «Олег», который открыл огонь по форту «Серая лошадь». В то же время, поддерживаемая огнем бронепоезда и миноносца «Гайдамак», двинулась в наступление береговая группа войск.

Уже через час на «Красной горке» вспыхнули большие пожары, и облака черно-бурого дыма заволокли сооружения форта. Ответный огонь противника был беспорядочен, его орудия наводились попеременно то на советские корабли, то на Кронштадт, то на береговые цели и-редко- на наступающие части. А части Красной Армии придвигались все ближе и ближе. Вот. уже заняты Большие и Малые Борки, вот-вот будет взято Риголово. Красная Армия начинает наступать и на Нарвском направлении. Обманутые предателями бойцы гарнизона «Красной горки» по одному и группами стали переходить на сторону наступающих советских частей, сопротивление белых было сломлено. В 17 часов огонь с «Красной горки» прекратился, а вечером противник поспешно покинул форт. Еще несколько часов – и над «Красной горкой» снова взвилось знамя страны Советов. А к полудню 16 июня огонь крейсера «Олег» заставил противника очистить форт «Серая лошадь». Через несколько дней артиллерия «Красной горки» и «Серой лошади» полной своей мощью снова вошла в строй обороны Петрограда.

В своем историческом телеграфном докладе Ленину об окончании операции по возврату фортов товарищ Сталин писал:

«…Морские специалисты уверяют что взятие Красной горки с моря опрокидывает всю морскую науку точка Мне остается лишь оплакивать так называемую науку точка Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела запятая доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных точка Считаю своим долгом заявить что и впредь буду действовать таким образом несмотря на все мое благоговение перед наукой»^{note 9}

Так впервые в истории: морских войн последнего полувека вопреки всем признанным, но устаревшим теоретическим положениям была доказана возможность взятия приморских крепостей с помощью координированных действий взаимодействующих между собой сухопутных, морских и воздушных сил при главном участии кораблей флота. Сталинская операция 13-16 июня 1919 года послужила примером и началом тех координированных операций против берега противника, которые широко применялись Вооруженными Силами Советской страны во время Великой Отечественной войны.

СОВРЕМЕННЫЙ ЛИНЕЙНЫЙ КОРАБЛЬ

Глава шестая

СВЕРХДРЕДНОУТЫ

Четыре года первой мировой войны многому научили моряков и судостроителей. В этой войне почти все морские сражения велись на больших дистанциях, почти всегда противников разделяли 60-100 кабельтовов (11-20 километров). Но броня дредноутов пробивалась на расстоянии не больше 70-80 кабельтовов. Нужно было стремиться увеличить силу удара собственной артиллерии, чтобы поражать неприятеля на больших дистанциях и при этом не подвергать опасности свой корабль. Для этого необходимо было увеличить калибр и дальнобойность орудий главной артиллерии.

Но на больших дистанциях трудно попасть в цель. Следовательно, надо усовершенствовать наводку, сделать так, чтобы неприятель был виден издалека, чтобы точно летели снаряды в цель, чтобы они вернее настигали противника.

Нужно было добиваться большей меткости, сделать так, чтобы приборы й механизмы помогали артиллеристам чаще и точнее «накрывать» цель.

Тяжелые снаряды, попавшие в корабль, большей частью пробивали броню. Плохо защищенные английские линейные крейсера гибли в Ютландском бою в первые же минуты боя. Это обязывало улучшить расположение брони так, чтобы надежно укрыть за ней жизненные части корабля.

С того времени, когда в воздухе появились самолеты-бомбардировщики и торпедоносцы, а подводные лодки и торпедные катера проявили себя опасными противниками, нужно было особенно улучшить палубную и подводную защиту кораблей.

А для активной обороны от нападения самолетов-бомбардировщиков, торпедоносцев и от атак торпедных катеров приходилось вооружать корабли зенитными орудиями и пулеметами и усиливать противоминную артиллерию.

Хорошая связь оказалась важнейшим боевым средством при правильном решении военно-морских тактических задач. Значит, надо было мобилизовать ученых и техников на то, чтобы все новейшие достижения в этой области были направлены к улучшению связи внутри корабля и между кораблями.

Более мощные и многочисленные пушки, дополнительный вес брони – все это легло новой тяжестью на водоизмещение корабля.

Быстроходность оказалась важнейшим боевым качеством корабля. Поэтому нужно было увеличить мощность турбин. А для этого снова, как и при паровых машинах, пришлось поработать над уменьшением размеров и веса турбин.

Вот почему было ясно, что после войны будут расти калибры орудий, толщина брони и скорость хода, а значит и водоизмещение кораблей; будут совершенствоваться приборы управления артиллерийским огнем и механизмы корабля. Новейшая техника будет поставлена на службу морской войне, чтобы корабли наносили еще более мощные и разрушительные удары, а сами дольше и выносливее сопротивлялись таким же ударам неприятеля.

После первой мировой войны началось новое соревнование в постройке еще более мощных «плавающих крепостей» – сверхдредноутов.

Гигантские орудия и боеприпасы, толстая броня, мощное энергетическое оборудование, запасы топлива и вспомогательных материалов, запасы продовольствия, все многочисленные механизмы и устройства и, наконец, корпус корабля – все это обладает большим весом и в сумме составляет огромную тяжесть, которая все же держится на воде.

Нетрудно понять, что внутри корабля должно быть достаточно свободного пространства. Только при таком условии вес корабля со всем содержимым не окажется больше веса вытесненной воды и линейный корабль будет держаться на воде. Но в таком случае вместе с водоизмещением вырастают и размеры линейного корабля.

Каковы же размеры, которые дают представление о громаде современного линейного корабля?

Длина его достигает 250 метров. Наибольшая ширина корабля 33-36 метров. На этой огромной площади расположились артиллерия и многочисленные надстройки, в которых сосредоточено управление всей боевой «жизнью» корабля.

Высота корабля- 15 этажей современного дома. На эту высоту подняты верхняя, боевая палуба корабля, его оружие. И именно под этой палубой, за толщей надводного и подводного бортов, по всей огромной длине, ширине и высоте корабля расположилось все то в его устройстве, оборудовании и хозяйстве, что должно обеспечивать быстрейшее передвижение оружия и помочь наилучшему применению его в бою.

В этой плавающей крепости обитает и работает-обслуживает устройства и оружие корабля больше 2000 человек, офицеров и матросов.

Громада корабля на плаву вытесняет до 50 000 тонн воды. Эти 50 000 тонн и составляют полное водоизмещение современного крупнейшего линейного корабля (с запасами топлива и пресной воды). Десятки тысяч тонн водоизмещения. Это значит, что десятки тысяч тонн металла, леса, текстиля, пластмассы, топлива, различных изделий, приборов, механизмов и предметов вооружения стекаются на верфь, где строится и вооружается линейный корабль.

К началу второй мировой войны стандартное (без запасов топлива и запасов пресной воды для котлов) водоизмещение в 35 000 тонн считалось пределом для линейных кораблей и в то же время наиболее часто принятым для новостроящихся плавающих крепостей.

Вот как эти 35 000 тонн распределялись по весу тех основных материалов, из которых строится линейный корабль:

28 000 тонн стали

37 т олова

900 т меди

72 т каучука

460 т цинка

25 т хлопчатобумажной ткани

430 т алюминия

5 т тросов, снастей

360 т никеля

Все это составляет немного больше 30 000 тонн. Остальные 5 000 тонн приходятся на 9 000 кубических метров древесины, которая после стали служит вторым по весу материалом для постройки корабля. Для новейших линейных кораблей все эти числа намного увеличиваются, особенно в части металла.

Глава седьмая

ОРУЖИЕ

Главный калибр

В силе артиллерии кроется боевая мощь линейного корабля. Какая же это артиллерия? Какие пушки входят в нее? Сколько их, как ведут из них огонь, какое действие производят их снаряды?

Наступательная тяжелая артиллерия линейного корабля обычно состоит из восьми-двенадцати орудий очень крупного калибра. Корабль вооружен еще и другими менее сильными орудиями. Их калибр в несколько раз меньше, чем калибр тяжелых орудий корабля. Поэтому тяжелая артиллерия линейного корабля называется еще и главной или главным калибром.

До сих пор еще не существует линейного корабля, у которого главный калибр был бы больше 406 миллиметров (16 дюймов) или меньше 305 миллиметров (12 дюймов). Обычно чем больше главный калибр, тем меньше число его орудий. При калибре в 406 миллиметров число орудий на современных линейных кораблях не превышает девяти.

Орудие калибра 406 миллиметров пока еще «царит» на линейных кораблях и не превзойдено по силе и эффективности своего удара. Оно отличается огромными размерами. На стволе такой пушки можно усадить в ряд, как на скамейке, сорок матросов. Вес системы 125 тонн. Снаряд такого орудия, если его поставить на дно, выше взрослого человека, а вес – больше одной тонны. Но энергия выстрела так велика, что эта тяжесть летйт вдаль больше чем на 40 километров.

У читателя, естественно, могут возникнуть законные вопросы. К чему эти огромные пушки, если в наше время существует своего рода «крылатая артиллерия» – самолеты-бомбардировщики? Ведь эта артиллерия неизмеримо дальнобойнее, она настигает свои цели даже на расстоянии в сотни километров. Ее снаряды – бомбы – бывают не только не меньше, но даже больше снарядов главного калибра линейного корабля. При этом не нужно ни дорогостоящих кораблей-гигантов, ни огромных пушек. В чем же кроются преимущества главного калибра линейного корабля? Только ли в том, что самолетам-бомбардировщикам трудно приблизиться и «накрыть» сильно вооруженную и хорошо охраняемую цель? Оказывается, существует еще одно большое преимущество главного калибра линейного корабля: удары его снарядов намного сильнее бомбовых ударов самолетов.

Мы уже знаем, что чем больше скорость полета снаряда, тем больше и сила его удара. Бомбы, сброшенные с самолета обычным способом, падают вниз под влиянием силы тяжести. Скорость падения при этом колеблется в зависимости от высоты сбрасывания. Она не больше 270 метров в секунду, если высота сбрасывания около 6 километров. Если же высота сбрасывания 600-700 метров, скорость падения бомбы снижается до 140-150 метров в секунду.

А с какой скоростью летит снаряд орудия главного калибра? Его выбрасывает из орудия невероятная сила: на каждый квадратный сантиметр площади основания снаряда при выстреле давит сила почти в 2,5-3 тонны. Но дно огромного снаряда имеет площадь 1300 квадратных сантиметров. Это значит, что снаряд выбрасывается из орудия силой до 4000 тонн. Вот почему в момент вылета из дула начальная скорость снаряда – это приблизительно километр в секунду. И даже в самом конце своей дистанции скорость полета снаряда немного меньше полукилометра в секунду. Эти огромные скорости и придают снаряду орудия главного калибра ту чудовищную разрушительную силу, которая преодолевает сопротивление самой прочной брони. Какая же это сила, на что она способна?

На дистанции в 7 километров снаряд калибра 406 миллиметров может пробить стальную плиту толщиной около 600 миллиметров.

Подсчитано, что при этом энергия удара одного снаряда достигает 9 300 000 килограммометров. Это значит, что удар нанесен с силой, достаточной для того, чтобы поднять тяжесть в 9300 тонн на высоту в один метр. А какой эффект получится, если на море появятся пушки калибром 457 миллиметров? Вес каждой из них достигнет 180-200 тонн. Снаряд будет весить примерно полторы тонны, а дальность выстрела вырастет до 50-60 километров. Пробивающая сила снаряда намного увеличится.

Где же разместилось на линейном корабле его грозное наступательное оружие-орудия-гиганты?

На верхней палубе линкора по средней продольной линии расположены три-четыре огромные стальные бронированные «коробки». Они опираются на цилиндрические основания – барабаны. В передней части «коробки» два-три, иногда четыре отверстия-амбразуры. Из каждой амбразуры на несколько метров вперед торчит ствол огромного орудия, Задняя же казенная его часть скрывается внутри «коробки». Там же сосредоточены механизмы управления ее вращением и движениями ствола орудия. Эти «коробки» – главные орудийные башни линейного корабля. На некоторых линейных кораблях (более старой конструкции) все главные башни сосредоточены в носовой части, в других (более новых) – и в носовой и в кормовой части, чтобы можно было вести огонь по противнику и при отступлении.

Но «коробка», которая возвышается над палубой, это еще не вся башня, а только ее верхний, четвертый, «этаж». Глубоко вниз, в недра корабля, уходит ствол башни, еще три этажа. И чтобы понять работу башни, знакомство с ней надо, начинать с первого, нижнего «этажа».

Там, в первом «этаже», помещаются артиллерийские погреба для снарядов и зарядов. Специальные механизмы помогают артиллерийской команде быстро подавать снаряды и заряды к нижним подъемникам* которые доставляют боеприпасы на второй «этаж» в перегрузочное отделение. Здесь их перегружают на верхние подъемники, которые подают снаряды и заряды к орудиям на самый верхний, четвертый, «этаж».

Непосредственно под верхней боевой частью башни на ее третьем «этаже» расположено рабочее отделение, где помещаются механизмы заряжания и наведения орудий. И, наконец, в самой «коробке» на четвертом «этаже» на очень массивных и прочных металлических балках укреплены орудийные станки, а на них гигантские пушки.

Устройство главных башен – это сумма самых удивительных чудес современной техники.

Ведь для того чтобы правильно навести орудие на движущуюся цель, надо иметь возможность поворачивать башню, а также придавать орудиям необходимый угол возвышения. И это нужно делать мгновенно, так как линейный корабль и его противник быстро передвигаются по волнующемуся морю.

Башня весит до 2000 тонн, но небольшой поворот штурвала заставляет ее плавно вращаться. Мощные моторы и специальные регуляторы обеспечивают легкость и любую скорость вращения – от наименьшей цо наибольшей – до 10° в секунду. Скорость вращения – 10° в секунду, наверное, кажется читателю небольшой, но присмотримся внимательнее к этой цифре: ведь радиус вращения дула орудия не превышает 15 метров; весь путь, который пройдет конец дула орудия, если он опишет полную окружность, будет равен приблизительно 94 метрам. А так как 10° составляют только 1/36 часть полного кругового пути орудия, то за одну секунду дуло орудия переместится на 94/36 = 2,6 метра.

Как будто совсем немного. Но ведь на расстоянии хотя бы в 10 километров основание треугольника с углом при вершине в 10° составит 1,8 километра. Следовательно, ясно, что ствол орудия, стреляющего на большую дистанцию, всегда «нагонит» врага, передвигающегося с любой возможной на море скоростью. А пока идет эта «погоня», наводчики следят за углом возвышения. Специальные механизмы помогают с любой необходимой скоростью опустить или поднять многотонную массу ствола.

Точная работа механизмов заставляет снаряд и заряд подняться на четвертый «этаж» в боевые отделения. Тут же они исчезают в каморе орудия^{note 10}. Плавно, легко и быстро вращаются 2000 тонн металла башни,

устанавливаются на определенный угол стволы орудий. Все готово к выстрелу. Через каждые 10-15 секунд офицер, управляющий стрельбой, может произвести по противнику залп из нескольких орудий. Но необходимо, чтобы этот сокрушительный удар поразил цель, чтобы тонны стали и взрывчатых веществ не упали в море. Каким же путем артиллеристы корабля обеспечивают это?

Центральная наводка

Как же прицелиться в корабль противника, если он находится на расстоянии в 20-40 километров?

Дым из труб, дым от пожаров на кораблях, искусственные дымовые завесы – все это закрывает цель. Недолетевшие снаряды противника падают в море и вздымают лохматые водяные столбы высотой иногда в 80-100 метров, они также закрывают горизонт. И даже если нет всех этих помех, все равно не видно далекого противника: земля шарообразна, и вражеский линкор находится вне пределов видимости, далеко за горизонтом. Ведь палуба линейного корабля только на несколько метров возвышается над водой. На дистанции в несколько километров наводчик часто не видит цели.

Как быть? Как добиться, чтобы ничто не мешало наводчику видеть противника? Как увеличить дальность видимости, «отдалить» горизонт от глаз наводчика? Надо сделать так, чтобы наводчики орудий могли наблюдать за противником с какой-то высоты. Тогда горизонт отдалится на много километров.

Но наводчиков нельзя удалить от орудия. Значит, нужно иметь еще других наводчиков, которые будут находиться где-то на возвышенной точке корабля и оттуда передавать данные для стрельбы через какой-то единый, центральный пост наводчикам у орудий. Так и была разрешена задача наводки орудий на дальние дистанции стрельбы.

Линейный корабль имеет две мачты: переднюю (фок-мачту), расположенную ближе к носу, и заднюю (грот-мачту) – поближе к корме. Фок-мачта линейного корабля совсем не похожа на такую мачту, которая обычно встречается на судах. Она представляет собой грузную башнеобразную надстройку, со всех сторон облепленную площадками и пристроенными закрытыми помещениями – рубками.

Ночной залп линейного корабля

На верху этой мачты находится помещение для артиллеристов-наблюдателей. Это – командно-дальномерный пост, здесь определяются исходные, самые основные данные для наведения орудий на цель.

Но дистанция стрельбы может быть настолько большой, что и такого наблюдения мало. Поэтому на линейных кораблях есть свои самолёты. Это гидросамолеты – разведчики и корректировщики (бывает среди них и бомбардировщик). Число их на линейных кораблях доходит до четырех. Для них имеются на палубе и ангары и своего рода «аэродром» – поворотный металлический мост со скользящей по нему тележкой. Самолет устанавливается на тележку, мост поворачивается внешним свободным концом к морю. С большой скоростью тележка скользит по мосту и в конце своего хода выбрасывает самолет в воздух. Такой «аэродром» называется катапультой по сходству своего действия с метательными машинами древности и средних веков.

Самолеты поднимаются в воздух и летают между своим кораблем и целью. Наблюдателям на этих самолетах хорошо видны все попадания. По радио они передают на свой корабль результаты наблюдения за падениями снарядов у цели. По этим данным управляющие стрельбой решают задачу стрельбы.

Но как же быть дальше? Как передать полученные сведения наводчикам у орудий, в орудийные башни?

Здесь нужны необычайная скорость и точность передачи. Если сведения передавать по телефону, на это уйдет слишком много времени. Наводчик должен заняться исполнением приказания, произвести находку на основании полученных сведений – это тоже долго. Наконец, наводчик может плохо расслышать или сделать ошибку при наводке. Во время морского боя противники находятся в непрерывном движении. Пока сведения будут передаваться, пока будет произведена наводка, цель успеет настолько переместиться, что прицел окажется неверным. Выброшенные в воздух тонны стали и взрывчатых веществ упадут в море и не принесут противнику вреда.

Кроме того, в большинстве случаев главные орудия линейного корабля стреляют залпами по одной цели. Артиллеристы заинтересованы в том, чтобы как можно больше снарядов попадало в противника. А для этого необходимо, чтобы наводка каждого отдельного орудия точно совпадала по высоте, направлению и времени с наводкой остальных пушек и чтобы все они стреляли в одно и то же мгновение.

Здесь на помощь морякам приходит высшее достижение современной техники управления механизмами на расстоянии – телемеханика.

В наше время на кораблях применяется управление огнем на расстоянии- «центральная наводка». На верхушке фок-мачты в командно- дальномерном посту находится офицер, управляющий стрельбой орудий главного калибра корабля.

Здесь же находится особый оптический прибор – визир центральной наводки. Его обслуживают два наводчика. Один производит наводку орудия по направлению на цель – это горизонтальная наводка; другой по высоте – это вертикальная наводка. Дистанция полета снаряда зависит от того, насколько поднят ствол пушки, на какой угол по отношению к горизонтальной плоскости он поднят (или опущен). Каждому углу возвышения (подъема) орудия соответствует определенное

расстояние полета снаряда. Поэтому и необходимо навести орудие не только по направлению, но и по высоте (дать ему угол возвышения).

Оба наводчика по указанию управляющего огнем направляют визир центральной наводки на противника и уже не спускают его с цели. В командно-дальномерном посту находятся и другие оптические наблюдательные приборы – дальномеры для определения расстояния до цели – и зрительная труба управления стрельбой.

От приборов командно-дальномерного поста тянутся вниз провода- электрические «нервы» центральной наводки. Заключенные в бронированную трубу, они проходят сквозь всю высоту фок-мачты, тянутся дальше к «центральному посту», который прячется глубоко в недрах корабля, ниже ватерлинии. Там, в помещении центрального поста, находится главный прибор центральной наводки. Этот прибор обслуживается офицером-артиллеристом и матросами – артиллерийскими электриками.

Неприятель обнаружен; еще несколько секунд, и на циферблате прибора в центральном посту стрелка автоматически отмечает, на каком расстоянии находится противник. Управляющий огнем наводит на неприятельский корабль оптическую трубу, как бы «приближает» его к своим глазам. Теперь ему ясно видно, какой это корабль, в каком направлении и с какой скоростью он идет. Все эти данные передаются в центральный пост, а уже отсюда окончательные данные горизонтальной и вертикальной наводки передаются дальше, в башни. Как это делается?

Вся техника управления огнем интересна и очень сложна. Но особенно большое значение имеет работа центрального поста. Всевозможные приборы, доски с сигнальными лампочками, ряды выключателей, кнопок, рубильников, циферблатов и различных указателей наполняют помещение центрального поста. Паутина телефонных проводов и переговорных труб соединяет его с другими постами на корабле и с орудиями.

Здесь в секунды решаются сложнейшие задачи.

Получив данные стрельбы сверху, артиллеристы центрального поста должны внести ряд поправок. Они учитывают курс и скорость собственного корабля, курс и скорость корабля-противника, направление и скорость ветра в верхних слоях воздуха, температуру воздуха и другие данные, которые влияют на выстрел, на скорость снаряда, на направление и дальность его полета. Все эти сведения центральный пост получает от других специальных постов корабля.

В главном приборе центрального поста они автоматически перерабатываются так, что получаются окончательные «полные» величины углов горизонтального и вертикального наведения орудий. По электрическим «нервам» центральной наводки эти величины почти мгновенно передаются в башни. На орудиях находятся принимающие приборы с циферблатами-шкалами и стрелками.

Наводчик у орудия не должен наблюдать за противником – он только следит за шкалой своего прибора, за стрелкой на циферблате. Как только стрелка приняла определенное положение, ему остается согласовать с ней вторую стрелку, которая связана с механизмами движения орудия. Стальная громада зашевелилась. Тысячи тонн стали в башне и орудиях поворачиваются и занимают указанное стрелкой положение. Тогда опять без вмешательства наводчика у орудия из центрального поста во все наведенные башни передается электрическая команда: «Залп». Четыре-шесть снарядов по каждой такой команде вырываются в воздух и несутся на врага по одному пути. Почему же только четыре-шесть, а не снаряды всех орудий главного калибра?

Оказывается, при одновременной стрельбе всех орудий залпы следовали бы один за другим через каждые 30-40 секунд. А на море такая скорострельность часто бывает недостаточна. Ведь снаряды летят до цели около минуты. За это время цель может резко изменить направление движения (курс). Значит, надо вести стрельбу так, чтобы при изменении движения цели можно было внести соответствующие поправки для очередных залпов. Это удается, если огонь ведется не из всех орудий сразу, а последовательными «очередями»: сначала стреляет одна часть орудий, затем другая. При этом залпы могут следовать один за другим через 10-15 секунд. Меткость стрельбы настолько высока, что на полном ходу и на встречных курсах, когда корабли-противники с огромной скоростью перемещаются друг относительно друга, залпы быстро «накрывают» цель.

Электрические «нервы» центральной наводки – важнейший боевой орган корабля. Поэтому для них устраивают надежную защиту. На пути от верхнего поста управления огнем их размещают внутри бронированной трубы, которая опускается вниз, проходит сквозь бронированные палубы и доводит провода до стальной коробки центрального поста. Связь центрального поста с башнями также надежно защищена.

И все же может случиться так, что система центральной наводки будет повреждена. Такое повреждение очень ослабляет эффективность огня линейного корабля, распыляет его, снижает меткость.

Каждому командиру башни приходится в таком случае обходиться своими собственными средствами. У него есть свои приборы наводки и дальномеры и визир для наблюдения за противником. Визир устроен, как перископ подводной лодки, и высовывается наружу, на крышу башни. С его помощью можно видеть противника изнутри башни.

В башне находится несколько младших командиров и матросов. Они обслуживают механизмы передачи боеприпасов, заряжания и наводки.

Боевой коллектив орудийной башни делится на группы подачи, заряжания и наводки. Первые две группы обязаны подавать заряды и снаряды, заряжать орудия, полностью подготавливать их к выстрелу; группа наводки осуществляет наводку и стреляет. Работа наводчиков и заряжающих – они называются «комендорами» – видна, понятна, это специальность очень привлекательная. Но без точной, качественной и своевременной помощи подающих, без строгой четкости их работы самые лучшие комендоры не сумели бы достаточно хорошо выполнять свои очень ответственные обязанности.

Вот работает комендор – горизонтальный наводчик. У него перед глазами прибор центральной наводки и прицельная перископическая труба. Он не отрывается от циферблата прибора (при стрельбе центральной наводкой) или от окуляра прицельной трубы (при прицельной самостоятельной стрельбе). Во втором случае он все время вращает маховичок поворота башни, направляя орудие на цель. Поворот маховичка заставляет башню поворачиваться с любой необходимой скоростью. Это – работа электромоторов и очень искусно устроенных регуляторов.

Горизонтальный наводчик поймал цель. В первом случае это значит, что совмещены обе стрелки на приборе центральной наводки. Во втором – вертикальная линия, нанесенная на стекле прицела, точно совпадает с целью. Теперь нужно заставить башню все время поворачиваться так, чтобы стволы орудий следовали за движением цели и оставались точно наведенными на нее.

Второй комендор – вертикальный наводчик – при помощи такого же маховичка опускает или поднимает орудия до того момента, пока горизонтальная нить на стекле прицела не пересечет цель (при центральной наводке он вместо этого просто совмещает обе стрелки на циферблате прибора вертикального наведения орудия). Противник ^пойман», когда обе нити – и вертикальная горизонтального наводчика и горизонтальная вертикального наводчика – одновременно пересекают цель (или когда будут совмещены стрелки на приборах центральной наводки у обоих комендоров).

Вся боевая работа коллектива башни производится при помощи механизмов. Но без людей, знающих и любящих свое дело, механизмы не будут работать безотказно, быстро, точно. Поэтому от всех членов коллектива башни: и от офицеров и от матросов, от заряжающих и от комендоров, зависят боеспособность корабля, бесперебойность и эффективность его огня. Вот почему четкость и точность работы всего коллектива башни играют огромную роль в успешном исходе боя.

***

Кроме орудий главного калибра, линейный корабль вооружен еще пушками – «помощниками», вспомогательной артиллерией. Основное ее назначение – отражение атак миноносцев, подводных лодок, торпедных катеров. Но на сравнительно близких дистанциях вспомогательная артиллерия может помочь главному калибру и в бою с линейными кораблями и с крейсерами.

Вспомогательная артиллерия состоит из орудий калибром 102- 152 миллиметра. На новейших линейных кораблях наиболее распространен калибр 127 миллиметров (5 дюймов). Таких пушек на линейном корабле набирается до двадцати. Они расположены на палубе или по одной открыто под защитой стальных щитов или большей частью попарно в башнях поровну по обоим бортам корабля. Их дальнобойность- до 18 километров, они отличаются значительной скорострельностью: через каждые 5-7 секунд орудие выбрасывает очередной снаряд. Эти снаряды отличаются большим разнообразием. Здесь и бронебойные – против крейсеров и глубинные (ныряющие) – против подводных лодок (когда они еще только что погрузились), здесь и осветительные с раскрывающимися парашютами – для обнаружения дели ночью: такие снаряды взрываются, а в воздухе, точно яркие круглые фонари, висят на парашютах осветительные патроны и освещают море на полтора-два километра. Фугасные снаряды взрываются при соприкосновении с целью и их осколки разлетаются во все стороны. Такими снарядами стреляют по мелким судам, по войскам на берегу, по верхним незащищенным надстройкам больших кораблей.

Погреба с боеприпасами прячутся глубоко внизу под броневыми палубами!.

Вспомогательная артиллерия имеет свои отдельные приборы центральной наводки. Они также расположены в центральном посту управления стрельбой и в основах своего устройства и применения аналогичны приборам главного калибра.

Огненный „еж"

Это было в 1940 году. Самолеты-торпедоносцы потопили и повредили три итальянских линейных корабля и другие корабли на их стоянке в Таранто. А 7 декабря 1941 года 105 японских самолетов напали на американские корабли в Пирл-Харбор. Они потопили шесть и повредили два линейных корабля.

В обоих случаях линейные корабли находились на своих стоянках, были лишены возможности маневрировать. Вскоре после успеха в Пирл-Харбор японские самолеты-торпедоносцы потопили в Южно- Китайском море английский линейный корабль «Принс оф Уэлс» и линейный крейсер «Рипалс». В последнем случае корабли обладали необходимой подвижностью и скоростью и все же были побеждены. Причина этого была в том, что зенитная артиллерия не могла противостоять комбинированным атакам пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев.

От нападений с воздуха линейные корабли необходимо было защищать истребительной авиацией. Поэтому во вторую половину второй мировой войны в охранение линейного корабля на больших переходах морем почти всегда входил а-вианосец. Но в то же время необходимо было усилить собственную защиту кораблей, их зенитную артиллерию на тот случай, если все же не окажется во-время воздушного прикрытия или самолетам противника удастся прорваться сквозь него.

И это было сделано.

Прежде всего еще больше увеличилось число зенитных установок на корабле. На новейших линейных кораблях число зенитных установок – многоствольных пушек-автоматов и пулеметов – доходит до 130. Мало этого, их вспомогательная артиллерия, с которой мы уже познакомились, состоит из 20 «универсальных» орудий. Это значит, что пушки могут вести и зенитный огонь, что общее количество зенитных установок доходит до 150, что каждый квадратный метр палубы и надстроек корабля защищен зенитными орудиями разных типов и калибров.

Но не одно количество решило задачу; оказалось, что и качество зенитной артиллерии стало другое, еще более высокое. Малые зенитные пушки линейных кораблей (калибром 20 и 40 миллиметров) в последние годы выбрасывали в единицу времени примерно в 50 раз больше металла, чем это было до второй мировой войны. Если же к этому прибавить улучшения в технике управления огнем и увеличение поражающего действия снарядов, то можно считать, что зенитная артиллерия линейного корабля за последние годы многократно усилилась.

Вот почему она успешно борется с авиацией и наносит ей тяжелые поражения.

Как устроено и как ведет огонь зенитное орудие на корабле, в чем его отличие от других пушек?

Атакующие самолеты находятся в воздухе иногда очень высоко, иногда на небольшой высоте, иногда совсем низко над морем, – значит, ствол зенитной пушки должен обладать возможностью менять угол возвышения от 0 до 90°. Воздушный противник может внезапно появиться с любого борта, с носа или с кормы корабля – значит, ствол зенитной пушки должен обладать возможностью кругового обстрела, менять горизонтальный угол от 0 до 360°.

В этих двух особенностях – внешнее отличие зенитных установок от других корабельных пушек. Но существуют и другие, не внешние, но еще более важные отличия. Самолет перемещается в воздухе во много раз быстрее, чем те цели-корабли, по которым ведут огонь обыкновенные, большие или малые орудия. Значит, необходимо не только иметь возможность выбирать любой угол возвышения или любой горизонтальный угол, надо еще иметь возможность очень быстро изменять эти углы гораздо быстрее, чем при стрельбе из обычных орудий. Поэтому ствол зенитной пушки во много раз «поворотливей», чем у других орудий корабля.

Но и скорость наводки не исчерпывает всех боевых качеств зенитной пушки. Современные самолеты проносятся над кораблем С невероятной скоростью. Промежуток времени, в течение которого они остаются в радиусе действия зенитной артиллерии, очень мал. Поэтому зенитные орудия должны еще отличаться значительной скорострельностью. В первую мировую войну зенитные пушки выпускали 15 снарядов в минуту. Перед второй мировой войной это число увеличилось до 25. А зенитные малокалиберные автоматы и пулеметы выпускают очереди со скоростью сотни выстрелов в минуту. Зенитные пушки стреляют так называемым унитарным патроном: заряд и снаряд объединены одной гильзой. Скорострельность зенитной артиллерии достигается полной автоматизацией заряжания: подача патрона, закрывание затвора, производство выстрела, открывание затвора после выстрела, выбрасывание гильзы и подача нового патрона из магазина или ленты, «установка трубки» – все это осуществляется автоматически работающими механизмами затвора и подачи.

И, наконец, последняя особенность, отличающая зенитное орудие от обычной пушки и венчающая «зенитные» качества его стрельбы, – это специальный зенитный прицел, очень сложный по устройству, принципиально отличный (по содержанию решаемых им задач) от нормальных прицельных приспособлений.

Для создания противовоздушной пушки не потребовалось никаких особых изобретений, кроме рационализации конструкций поворотных механизмов и станка. Но для вооружения ее быстрым и метким глазом, нащупывающим точку поражения врага в воздухе, пришлось изобрести совершенно новый прицел, который так и назван «зенитным». В чем заключается разница между обычным и зенитным прицелом? При наводке в цель обыкновенной пушки определяется расстояние до цели. Затем из таблиц узнают необходимый для данной дистанции угол возвышения. Чтобы найти направление (выстрела), определяют «курсовой угол дели» – угол, образуемый средней продольной линией корабля и воображаемой линией, соединяющей цель с точкой расположения пушки. Если же цель при этом движется (в определенном направлении), то определяется еще и так называемый «угол упреждения» – прицеливаются не в ту точку, где в данное мгновение находится цель, а в некоторую другую, расположенную впереди нее по направлению движения: движущаяся цель и снаряд должны в этой новой точке встретиться.

Все эти задачи решаются в одной горизонтальной плоскости, то-есть в двух измерениях. Совсем по-другому обстоит дело в зенитном прицеле. Его задача очень усложняется новым обстоятельством: цель всегда находится в воздухе. Кроме направления и дистанции, приходится определять еще и высоту-решать задачу в двух плоскостях и в трех измерениях. Прибавляется новый угол, образуемый прямой (воображаемой), соединяющей точку прицеливания с орудием и горизонтальной плоскостью. Самолет движется в несколько раз скорее самой быстрой наземной цели. Поэтому тот же угол упреждения приходится определять с огромной быстротой. Для преодоления всей трудности зенитного прицеливания изобретены очень сложные, точные оптические и электромеханические приборы со своего рода счетными машинами, которые в кратчайший срок, измеряемый долями секунды, решают поставленную трудную задачу.

Далеко не сразу эти приборы оказались достаточно совершенными. Они были изобретены в первую мировую войну, затем непрерывно улучшались до второй мировой войны. И все же, когда война разразилась, оказалось, что необходимо резко улучшить эти приборы. Тогда ученые и изобретатели нашли способы довести их до еще большего совершенства.

Чтобы не перегружать артиллерию корабля орудиями специального назначения, в последнее время стали производить универсальные пушки, пригодные и для зенитной стрельбы и для стрельбы по кораблям. Снаряды крупных зенитных пушек могут «достать» воздушного противника с высоты до 12 000 метров. Малокалиберные автоматические зенитки и пулеметы ведут огонь по быстро маневрирующим самолетам на высоте ниже 1000-1500 метров.

Зенитная установка на современном боевом корабле

Зенитные пулеметы стреляют пулями, рассчитанными на прямое ударное попадание в самолет, а зенитные пушки (как и другие орудия) стреляют снарядами с особым устройством – дистанционной трубкой. Это устройство регулирует время зажигания взрывчатой начинки снаряда. Поэтому, если снаряд и не попадет в цель, он все равно разорвется в заданной точке. Разлетающиеся осколки поражают значительное пространство вокруг точки разрыва.

Существуют два способа зенитной стрельбы. Один из них сводится к тому, что каждое орудие ведет огонь почти совершенно самостоятельно. Извне, с поста управления, оно получает только основные данные, которые не поддаются определению силами наводчиков: высоту положения цели, скорость ее и направление. Остальные данные определяются приборами, установленными на пушке. Наводчик при помощи специального визирного (оптического) прибора наблюдает за самолетом. Вспомогательные приборы определяют необходимые поправки, а специальный прибор дает установку дистанционной трубки снаряда.

Бывают случаи, когда необходимо вести именно рассредоточенный, распыленный зенитный огонь. Во время напряженного боя с авиацией противника, когда приходится одновременно вести огонь по многим целям, а эти цели идут на корабль с разных направлений и на разных высотах (звездный налет), – только таким огнем и можно отразить атаку.

И тогда сильно выручает отличная подготовка, высокое мастерство каждого командира, особенно командира орудия.

Если же приходится обстрелять цель, идущую с одного направления или создать огневую завесу перед нею, – тогда применяется второй способ зенитной стрельбы, ведут полностью централизованный огонь.

При этом все данные для зенитной стрельбы готовятся в отдельном центральном посту. Орудие получает готовые величины углов направления и прицеливания, а также установку дистанционной трубки. Пушки не имеют ни оптических приборов, ни счетных машин. Наводчики при орудиях не следят за самолетом. Работа наводчиков заключается в установке полученных данных на трех циферблатах приборов (стрелки устанавливаются на определенные деления), а это автоматически обеспечивает правильную наводку орудия.

Никаких расчетов делать не приходится, их производит центральный пост управления.

В наше время управление огнем зенитной батареи уже не ведется голосовой командой – выстрелы ее заглушают. Применяются специальные телефоны, дающие орудийному расчету возможность работать совершенно свободно обеими руками. Комендоры делают свою работу молча, выполняя команду, передаваемую им по телефону. В центральном посту три человека у микрофонов непрерывно передают слова команды вполголоса. Но телефон требует много времени на передачу данных.

Кроме того, могут быть искажения передачи, ошибки. Поэтому к приборам предъявляются еще большие требования автоматизации передачи. На помощь приходит «синхронная» передача. На главном приборе управления указатель отмечает на круговой шкале »угол направления. Это направление должно быть передано орудию. Вместо того чтобы считывать его со шкалы и передавать по телефону, указатель направления включается в .систему электрической передачи. При помощи этой системы установка передается на такие же указатели, помещенные на каждом орудии. Они движутся «синхронно»-точно так же и с той же скоростью, как и указатель на главном приборе. Получив эту «немую» команду, наводчик исполняет ее – совмещает другую стрелку, связанную с механизмом движения ствола, с указателем на командной шкале.

Глава восьмая

ЗАЩИТА

Броня

Линейному кораблю приходится выдерживать мощные удары противника. Ведь и неприятельские корабли вооружены орудиями главного калибра. А неприятельские самолеты могут поразить палубу линейного корабля тяжелыми бомбами.

Поэтому броневая защита современного линейного корабля – это важнейшая часть его устройства. Броня должна надежно защищать все жизненные части корабля, его машины, вооружение. Для этой цели важны не только большая толщина и высокое качество броневых стальных плит; нужно, чтобы эти плиты были расположены наиболее целесообразно, чтобы вся система бронирования была устроена наилучшим образом, чтобы она оказывала наибольшее сопротивление ударам противника, чтобы его снаряды не пробивали брони.

Когда строили первые броненосцы, задача эта решалась просто: корабль опоясывали по борту железной броней равномерной толщины, а сверху по палубе настилали более тонкие железные плиты. Палубная! броня соединялась с поясной по ее верхнему краю.

Получалось так, что на корабль надевали огромную металлическую шапку; она закрывала всю надводную часть корабля и спускалась немного ниже ватерлинии. Снаряды неприятельских пушек, куда бы они ни попали – в борт или в палубу, встречали преграду. В те времена этого было достаточно, – ведь тогда снаряды не пробивали брони. Но вскоре пушки взяли свое, и пришлось подумать не только об утолщении брони, об улучшении ее металла, но и об усовершенствовании ее устройства.

Схема развития броневой защиты линейных кораблей до первой мировой войны

Тогда придумали простое и в то же время .очень полезное улучшение: края палубной брони у самых бортов корабля опустили книзу и соединили с нижней кромкой бортовой брони.

Таким образом, неприятельский снаряд, попавший в борт, должен был пробить две брони – и бортовую и палубную. Но первая броня намного уменьшала силу снаряда, поэтому палубная броня хорошо выдерживала удар и надежно защищала корпус корабля. Но возникла другая опасность: в пробоины в бортовой броне могла проникнуть вода и нарушить устойчивость корабля. Надо было помешать этому, не дать воде разлиться по всей броневой палубе. Тогда кораблестроители придумали еще одно устройство. Они пересекли броневую палубу многими непроницаемыми для воды переборками, продольными и поперечными. Получилось много отдельных камер. Если вода попадала в одну камеру, юна уже не могла проникнуть дальше.

Скоро выяснилось, что при стрельбе с большой дистанции снаряды попадают в корабль сверху и разрушают сразу много камер. Эту опасность устранили тем, что настлали поверх переборок вторую броневую палубу. Получилась своего рода броневая коробка с многочисленными отделениями внутри. Такая защита полностью оправдала себя и существовала еще во время первой мировой войны. В морских сражениях этой войны стальные защитные коробки броненосцев по нескольку часов сопротивлялись тяжелым снарядам главного калибра противника.

Какой же толщины достигала броня в те годы? Для бортовой брони существовало и существует теперь простое правило: броня в том случае хорошо выдерживает удары снарядов, если ее толщина больше или примерно равна калибру стреляющих по ней орудий. Калибр главной артиллерии линейных кораблей даже 30 лет назад доходил до 380 миллиметров, поэтому и толщина бортовой брони была очень большой, а вес ее измерялся тысячами тонн.

Нельзя было защищать корабль и сверху такой броней. Ведь площадь палубы линейного корабля очень велика, еще много тысяч тонн легло бы своей тяжестью на его корпус, перегрузило бы его. Кроме того, и не нужно было защищать палубу очень толстой броней: снаряды всегда попадали в палубу под острым углом, поэтому сила их удара была меньше, чем при попадании в борт (о причине этого явления речь будет впереди). А самолеты-бомбардировщики тогда еще де завоевали себе признания. Вот почему палуба линейного корабля защищалась более тонкой броней.

Обычно бронировали не одну палубу, а две: верхнюю более тонкой броней, а нижнюю более толстой. Общая их толщина не превышала 90-125 миллиметров. Когда снаряд попадал в верхнюю палубу, он пробивал ее и при этом разрывался на тысячи осколков. Эти осколки уже не обладали такой силой, чтобы пробить нижнюю броню.

Но время шло. Увеличивались калибры главных орудий, их дальнобойность, скорость полета их снарядов и, следовательно, сила их ударов. А самолеты-бомбардировщики превратились в подлинную грозу боевых кораблей.

Пришлось кораблестроителям снова усиливать пассивную защиту корабля – его броню, палубную и бортовую. Но как это сделать? Можно было бы изготовить для линейных кораблей еще более толстые броневые пояса и палубные настилы. Но по этому пути нельзя было идти далеко: ведь каждое утолщение брони – это сотни и даже тысячи тонн новой тяжести, нагруженной на корабль. Если бы кораблестроители шли только по этому пути, пришлось бы отказаться от части вооружения, корабль оказался бы слабым, тихоходным. Значит, надо было не только утолщать броню, но и, повышая качество ее, улучшать устройство – целесообразнее, экономичнее распределять ее. Тогда – уже после первой мировой войны – и придумали одно простое улучшение устройства брони. В чем оно заключалось?

Представим себе, что снаряд попал в броню корабля, бортовую или палубную, с близкого расстояния. Снаряд должен был пробить броню, но все же отскочил и упал в воду. Почему? Может быть, броня слишком толста или изготовлена из особенно прочной стали?

Нет, броня оказалась обычной толщины и качества. Может быть, что-нибудь случилось с пушкой или зарядом? Нет, и здесь все в порядке. В чем же причина неудачного попадания?

Оказалось, что снаряд «плохо» попал в броню, не прямо, а очень косо, поэтому броня и осталась непробитой.

Выходит, что в момент попадания пробивная сила снаряда может меняться.

Предположим, что в момент удара о броню нам удалось сфотографировать броню и; снаряд. На фото получилось, что снаряд как бы чуть- чуть вонзился в броню. Полная пробивная сила удара получится, если снаряд «вонзится» и «станет» на броне прямо, как фигура на шахматной доске.

В этом случае угол между осью снаряда и поверхностью брони будет равен 90°. Если же снаряд «вонзится» слегка наклонно, угол этот уменьшится, но тогда уменьшится и пробивная сила удара. Чем более наклонно будет попадать снаряд, тем меньше будет и пробивная сила удара. Наконец, может случиться и так, что снаряд попадет в броню совсем наклонно, под углом 30° или даже еще меньше. Тогда огромный снаряд, ударивший по броне о невероятной силой, просто скользнет по ее поверхности и упадет-в море. Так и произошло в том случае, о котором рассказано выше.

Угол, под которым снаряд попадает в броню, называется «углом встречи» снаряда с броней. Малый угол встречи и является причиной слабого удара снаряда по броне. Величина угла встречи всегда играла важную роль в расчетах кораблестроителей, когда они проектировали броневую защиту большого боевого корабля.

Когда понадобилось усилить сопротивление брони не только путем ее утолщения, что вызывало увеличение ее веса, кораблестроители решили искусственно уменьшить угол встречи снаряда с броней, сделать его более острым. Они наклонили бортовую броню наружу, как бы отвалили борт сверху к воде. Теперь снаряд должен был попадать в броню настолько косо, что сила его удара уменьшалась.

Кораблестроители сделали очень интересный расчет. Оказалось, что броня, наклоненная на 10°, сопротивляется удару снаряда так, как будто ее толщина увеличилась на 10 процентов, на одну десятую часть своей величины. Поэтому и не пришлось особенно увеличивать толщину бортовой брони. Так, например, броня толщиной всего 370 миллиметров могла служить так же, как броня толщиной примерно 406 миллиметров. Значит, если линейный корабль был вооружен орудиями калибром 406 миллиметров и мог ожидать встречи с таким же противником, для него была достаточной броня толщиной 370 миллиметров. Так могло быть соблюдено правило равенства между калибром главной артиллерии и толщиной брони.

Все же в наши дни толщина наклонной поясной брони новейших линейных кораблей у наиболее жизненных частей выросла до 406 миллиметров, а это значит, что она сопротивляется ударам, как броня толщиной 446 миллиметров.

Броня башен оставалась вертикальной. Так как башни защищают основную силу линейного корабля – его главную артиллерию, то их опоясали более толстой броней. Па новейших линейных кораблях толщина башенной брони доходит до 457 миллиметров.

Но не все новые линейные корабли строятся с наклонной броней, на некоторых остается прежняя вертикальная бортовая броня. Дело в том, что при наклонной броне становятся шире и броневые палубы, для их изготовления требуется больше стали и вес палубной брони увеличивается. Поэтому некоторые кораблестроители предпочитают вертикальную поясную броню, пусть даже более толстую. Все же в последние годы наклонная броня завоевывала себе много сторонников.

Труднее было усиливать палубную броню, а она-то и нуждалась в особенно большом укреплении. Старый враг палубной брони – пушечный снаряд – сделался намного грознее. И не только потому, что снаряд стал тяжелее, летел быстрее, ударял сильнее. Главная причина скрывалась в том же угле встречи. Дистанции артиллерийского огня выросли. Огромные снаряды, выброшенные сверхмощными орудиями, забирались на высоту в несколько километров и падали на корабль

сверху, точно авиабомба. Теперь угол встречи снаряда с палубной броней сделался достаточно большим и сила удара очень выросла. А авиабомба – новый враг палубной брони – попадала в палубу почти пряма и ничего не теряла в силе своего удара. Все это заставило кораблестроителей крепко задуматься о толщине и об устройстве палубной брони.

Стальной ящик

Как же бронируется современный линейный корабль?

Представьте себе огромный стальной ящик без дна. Длина ящика – около 150 метров, ширина – около 35 метров. Его стенки – толщиной в до 457 миллиметров, а крышка – до 150 миллиметров. Теперь вообразите, что вам удалось вставить его как раз в середину линейного корабля по его длине. При этом получилось так, что крышка немного выше ватерлинии, а стенки опускаются немного ниже нее. Такой бронированный «ящик» действительно существует на всех линейных кораблях. Внутри этого «ящика» и под ним и находятся все жизненные части корабля: машины, погреба боеприпасов. Сквозь крышку «ящика» проходят толстые бронированные трубы. Это – стволы башен и. дымовых труб. Все это бронированное сооружение называется «цитаделью».

Продольные стенки «ящика» – это и есть главная бортовая броня.. Но этот основной броневой пояс корабля не покрывает всего борта.. Носовая и кормовая части и борта над цитаделью гораздо менее защищены. Это сделано для экономии веса брони. Но зато сильно защищены- отдельные важнейшие «артерии» корабля: дымовые кожухи, подачные трубы башен, элеваторы, рулевые приводы и все, что служит для непрерывного поддержания боеспособности «плавающей крепости».

Поперечные стенки «ящика» – траверзы – стягивают концы бортовой брони и замыкают ее. Крышка «ящика»-это «главная», самая толстая броневая палуба корабля. Под ней помещается еще одна броневая палуба – ее называют «противоосколочной». Если снаряд или бомба, пробьет главную палубу и взорвется, осколки встретят на своем пути «противоосколочную» палубу. Над главной броневой палубой иногда настилают еще одну тонкую броневую палубу – ее называют «взводной». Назначение этой третьей палубы – вызвать взрыв снаряда (или бомбы) еще до того, как он ударит по главной палубе.

Общая толщина броневых палуб новейших линейных кораблей достигает 250 миллиметров.

Кроме бортов, палуб и башен, забронированы также отдельные командные помещения корабля: боевая рубка, посты управления огнем и другие места, где сосредоточивается управление боевыми частями.

Схема бронирования современного линейного корабля

Цитадель защищает центральную часть корабля. Но ведь в бою может случиться, что машины и погреба останутся в целости, а нос или корма корабля или надводная часть его среднего борта будут разворочены снарядами. В отверстия проникнет вода, корабль начнет крениться и может даже пойти ко дну. Поэтому хорошо бы защитить надежной броней весь корабль. Но невозможно защитить весь корабль такой же толстой и надежной броней, как и наиболее жизненные его части. Корабль просто не мог бы выдержать и перемещать невероятную тяжесть, которая выросла бы до огромной величины. Поэтому некоторые кораблестроители немного уменьшают толщину брони главного броневого пояса (по ватерлинии от крайней носовой до крайней кормовой башни). Но за этот счет они опоясывают носовую и кормовую части более тонкой, но все же еще достаточно прочной броней толщиной около 100 миллиметров. А над главным броневым поясом надевают на корабль еще один или два броневых пояса тоже более тонких, толщиной 100-150 миллиметров. Более тонкая броня не защитит от бронебойных снарядов, но все же пробоины будут меньше и их будет легче заделать. А от фугасных снарядов и тонкая броня может защитить.

Как же изменился вес брони, насколько он увеличился? Вертикальная броня, защищающая борта и башни, не особенно утяжелилась. Ведь и в первую мировую войну толщина брони доходила до 380 миллиметров. А вот горизонтальная палубная броня сделалась намного тяжелее. Палубная броня в 1914 году весила около 2000 тонн, а теперь на новейших линейных кораблях она стала тяжелее в четыре-пять раз. А общий вес брони старых линейных кораблей был не больше 10 000 тонн, а новейших – 20 000 тонн и даже больше. Вот какую огромную тяжесть приходится нести на себе линейному кораблю для защиты от снарядов и авиабомб.

Против подводного удара

Не только снаряды мощных орудий угрожают линейному кораблю. Торпеды и мины-оружие подводных лодок и эсминцев, катеров и самолетов-торпедоносцев – наносят ему еще более разрушительные удары.

Эти удары наносятся снизу, под водой, они опасны тем, что в пробоины немедленно врывается огромное количество воды.

Еще к началу первой мировой войны считалось, что даже одна такая рана смертельна для корабля. Но боевая практика этой войны показала, что судостроители научились защищать корабли своего рода подводной «броней». Во многих случаях одиночные минные и торпедные удары оказывались не смертельными, а только надолго выводили корабль из строя. А между первой и второй мировыми войнами устройство подводной «брони» намного улучшилось, и она стала еще надежнее.

Как устроена эта «броня»?

Конечно, речь идет не о стальной броне, а о другом способе защиты корабля под водой. Прежде всего нужно знать, как действует на корпус корабля удар мины или торпеды.

Мина взорвалась. Это значит, что весь ее заряд – около 300 килограммов сильнейшего взрывчатого вещества – мгновенно сгорел, превратился в газы, сжатые оболочкой. Газы разрывают оболочку, вырываются наружу во все стороны, в том числе и в сторону корабля-цели. Но вода не сжимается, а сопротивляется давлению газов. Поэтому именно корпус корабля получает мгновенный удар в днище или в подводную часть борта. Этот удар пробивает насквозь, ломает, кромсает обшивку корабля. Получается пробоина величиной в несколько квадратных метров. Легко можно себе представить, какая огромная масса воды вливается в такое отверстие. Подсчитано, что на глубине 6 метров через отверстие в один квадратный метр в одну секунду вливается немного меньше 11 тонн воды. Если во-время не преградить доступ воде, корабль быстро пойдет ко дну.

Итак, борт или днище корабля пробиты. Вода устремилась в пробоину и сокрушает все на своем пути: если на этом пути встретятся жизненные части корабля, она разобьет их, сметет, уничтожит.

Торпеда нанесла свой удар по подводной защите корабля

1 – броневой пояс корабля; 2 – утолщение и защитные переборки; 3,4-помещения, «заполненные водой или нефтью; 5 – торпеда, нанесшая свой удар на 4-6 метров ниже ватерлинии

Но как велик «путь» газов, на какое расстояние от центра взрыва хватит их силы? Боевая практика и опытные взрывы показали, что сила газов опасна на расстоянии 7-8 метров. Она быстро «выдыхается», гораздо быстрее, чем растет расстояние от центра взрыва. Тогда и решили строить корабли так, чтобы жизненные части были» подальше от бортов и днища, недосягаемыми для подводного взрыва. Кроме того, на его пути ставят препятствия; эти препятствия преграждают путь газам и воде, защищают корабль от потопления и повреждений и в то же время так устраиваются, чтобы сила взрыва поскорее истощилась. Какие же это препятствия?

Прежде всего это обшивка борта – тонкие листы высококачественной стали. Затем – воздушное пространство. Здесь смесь из газов и воды свободно расширяется и теряет часть своей силы. Но все же сохранившейся силы еще достаточно, чтобы разрушить переборку, которая отделяет воздушное пространство от внутренних помещений корабля. С меньшей силой газы и вода вломятся дальше и… попадут в следующую камеру. Здесь уже не воздух, а вода, нефть, губчатая резина, пробка, целлюлоза. Новая камера отделена от следующих помещений броневой переборкой толщиной 37-50 миллиметров. Уменьшившаяся сила газов и воды почти полностью расходуется на преодоление «начинки» второй камеры. К броневой переборке прорывается только небольшой ее остаток. Но так велика начальная сила взрыва, что и этот остаток еще достаточно могуч, чтобы сокрушить вторую переборку. Поэтому ее изготовляют из особенно прочной и упругой стали. Свойства этой стали напоминают резину. Когда остаток силы взрыва* давит на броневую переборку, она прогибается, выпучивается, но не дает трещин, не пропускает воду. Может все же случиться, что и; броневая переборка не выдержит и даст течь. Тогда на пути воды, на расстоянии примерно 0,5 метра, вырастает третья легкая переборка, которая остановит обессилевшую воду. Если же и эта переборка окажется неплотной и через нее просочится вода, она попадает в последнюю узкую камеру. Отсюда насосы быстро выкачивают воду.

В последнее время, чтобы еще больше отдалить центр взрыва от жизненных частей корабля, на борту ниже ватерлинии устраивают особые выпуклые наделки. Они торчат по бокам корабля и внутри разделены водонепроницаемыми переборками на отделения. Эти отделения заполнены воздухом и водой. Когда в корабль попадает торпеда или у борта взрывается мина, наделка на два метра отдаляет центр взрыва ют корпуса и ослабляет его разрушительную силу.

Все перечисленные камеры и переборки, сталь, воздух, вода, нефть, губчатая резина и другие материалы – все это образует подводную защиту корабля, его подводную «броню». Толщина этой «брони» доходит до 8 метров. Она настолько хорошо защищает линейный корабль, что одиночные минные или торпедные удары не могут нанести ему решающего поражения или даже лишить его боеспособности. Даже несколько таких ударов, нанесенных через известные промежутки времени, не могут вывести корабль из строя. Пока длятся эти промежутки времени, успевают «залечить» нанесенную «рану». Только одновременный удар трех-четырех торпед в один борт может оказаться гибельным для линейного корабля постройки последних лет.

Подводная «броня» – русское изобретение.

Русский корабельный инженер Р. Р. Свирский исследовал (перед первой мировой войной) явления, связанные с подводными взрывами, и пришел к мысли о подводной «броне» в виде промежуточных камер, отделяющих центр взрыва от жизненных частей корабля и ослабляющих силу удара по переборкам. Свирский подробно разработал п предложил свой проект подводной защиты кораблей от минно-торпедных ударов. И на этот раз. как во многих других случаях, талантливая работа русского инженера завязла в бюрократических топях царских канцелярий.

Потребовалось много лет. прежде чем подводная «броня» появилась на кораблях как средство надежной защиты от подводного удара.

Толстая броня и камеры подводной защиты все же не всегда спасают корабль от глубоких пробоин. Нужны еще новые преграды для воды, проникшей через пробоины.

Для этого поперек корпуса, от днища до палуб, ставятся огромные переборки. Каждая из них как бы отсекает часть корабля и отделяет ее от остальной части корпуса. Переборки эти водонепроницаемы, они не пропускают воды. Если вода проникает в одно из «отсеченных» отделений, она не распространяется дальше по длине корабля. Но ведь нужно преградить воде путь и по ширине корпуса. Для этого вдоль корабля, почти по всей его длине, устанавливаются еще продольные переборки. Получается, что корпус корабля разделен глубокой решеткой на много отдельных клеток, которые называются отсеками. Вода, попавшая в один отсек, не может проникнуть в следующий. Поэтому только небольшое количество воды попадает в корабль – ее можно выкачать насосами после заделки пробоины. Отсеков на корабле много, примерно 70-80. Все они водонепроницаемы, и даже двери и люки, соединяющие их между собой, так устроены, что не пропускают воды.

Теперь, когда мы уже знаем, как устроена подводная защита корабля, разрежем его по вертикали в самой середине. Мы увидим, что котлы и турбины линейного корабля, источники энергии его движения и боеспособности, находятся в центре. Дальше по направлению к бортам расположились камеры с нефтью, затем система переборок и подводной защиты и, наконец, противоминные наделки. Их называют еще «булями». Дно корабля также делается двойным, а иногда и тройным. Вот почему так трудно потопить линейный корабль подводным ударом.

Подводный охранитель

Как и в боях на суше, на море тоже приходится расчищать путь от расставленных под водой мин. Для этой цели существуют специальные корабли – тральщики. Но бывает, что впереди линейного корабля нет тральщиков. Кроме того, тральщики, занятые вылавливанием мин, не могут развивать большую скорость. Значит, и кораблям, которые следуют за тральщиками, приходится сбавлять свой ход. Бывает, что нельзя этого делать, а, наоборот, необходимо развить полную скорость. В таком случае никак нельзя пользоваться помощью тральщиков; приходится линейному кораблю самому расчищать себе путь. Вот почему на линейном корабле есть свой собственный защитник от мин – «параван», или, как его еще называют, «параван-охранитель».

Он устроен очень просто. У киля корабля, почти у самого носа, прикрепляется длинный металлический канат-трос. Как длинный ус, этот канат отходит на 35 метров в обе стороны от носовой части – форштевня корабля. Всего «усы» охранителя захватывают полосу в 60-70 метров. Трос не тонет: на конце каждого «уса» прикреплен особый механизм. Это и есть «параван». Внутри паравана находится прибор – гидростат. Он так устроен, что поддерживает весь механизм и трос на определенной, заранее выбранной глубине. Кроме того, около паравана пристроен специальный стальной нож – резак. Вода сопротивляется движению троса, или, как его называют минеры, тралящей части паравана. Поэтому трос немного отстает, «усы» отгибаются назад и образуют небольшой угол с продольной осью линкора.

Параван-охранитель линейного корабля

Параван – это защита против так называемых якорных мин. Мина удерживается на определенной глубине при помощи троса-минрепа, прикрепленного к якорю на дне. Этот якорь устроен в виде тяжелой тележки. Тралящая часть паравана, его «усы», встречаясь с минрепом, как бы перегибает его. Затем минреп скользит по тралящей части, точно по наклону, и приближается к резаку, который пересекает, рубит его. Трос падает на дно, а мина всплывает на поверхность довольно далеко, в 15-25 метрах от корпуса корабля и ее тут же обезвреживают.

Глава девятая

АКТИВНОСТЬ

Сила и скорость

Мощные пушки, тяжелая толстая броня и система подводной защиты все это превращает линейный корабль в могучую плавающую крепость. Поэтому внутри корабля должна находиться какая-то сила, передвигающая его по воде. Эта сила должна быть огромной, так как ей приходится передвигать десятки тысяч тонн. И не просто приводить в движение всю эту массу стали и других материалов, а передвигать с очень большой скоростью.

Большая скорость – очень важное преимущество в бою. Более быстрый корабль выбирает выгодную для себя позицию и дистанцию боя. Если его командир захочет, он всегда может увеличить или уменьшить дистанцию; если противник уклоняется от боя, он может его заставить драться. Скорость – «хозяйка» на море, особенно на очень больших океанских просторах. Поэтому кораблестроители не перестают добиваться все большей и большей скорости не только для средних и легких боевых судов, но и для линейных кораблей. В наше время скорость новейших линейных кораблей выросла до 33 узлов (больше 60 километров в час). Это значит, что на полном ходу громада линейного корабля мчится по воде в два раза скорее, чем легковая автомашина при нормальном ходе по улицам города.

Схема турбины с механическим приводом винта корабля:

1 – котел; 2- турбина; 3 – шестерни редуктора; 4 – винт корабля; б – нефтяные форсунки; б – паропровод; 7 – перегреватель; 8 – водяные трубки котла; 9- пар; 10- вода, возвращающаяся в котел; 11 – дым; 12 – перегретый пар направляется в турбину; 13 – неподвижные сопла, через которые пар прорывается к лопаткам; 14 – лопатки, вращающие ротор турбины; 15-вал турбины; 16 – трубопровод отработанного пара; 17- конденсатор; 18- вода, осажденная из пара; 19 – насос; 20 – трубопровод охлаждающей воды

Где же источник той силы, которая сообщает линейному кораблю еще одно важное боевое качество – скорость?

Глубоко под броневыми палубами корабля и подальше от его бортов, в средней части корпуса, прячутся котельные и машинные отделения.

В топках котлов сгорает очень много топлива – нефти. Топливные камеры-цистерны одного линейного корабля вмещают несколько тысяч тонн нефти. Это значит, что для снабжения корабля топливом по суше нужно доставить к его стоянке несколько железнодорожных составов с нефтью, а по морю – полностью груженое нефтеналивное судно – танкер.

Пар высокого давления направляется в размещенные в машинных отделениях турбины, давит на их лопатки, заставляя их вращаться с очень большой скоростью. Лопатки вращают валы турбин со скоростью в 2500-3000 оборотов в минуту. Это вращение при помощи промежуточных механизмов передается винту корабля, но число оборотов уменьшается до 500-600 в минуту.

Схема турбины с электрическим приводом винта корабля:

1 – турбина; 2- генератор электрического тока; 3- электромотор; 4 – винт корабля; 5-паропровод от группы котлов; 6 – ток от генератора к электромотору винта корабля; 7-управление током; 8 – упорный подшипник гребного вала; 9 – гребной вал

На линейном корабле обычно от 8 до 24 паровых котлов высокого давления и 3 или 4 турбины. Сколько турбин, столько и валов, столько и винтов. Работа всех этих винтов и сообщает кораблю его огромную скорость.

Турбины новейших линейных кораблей развивают мощность до 200 000 лошадиных сил. На суше это мощность очень крупной электростанции, которая снабжает энергией десятки больших заводов и фабрик, освещает города и села. Такая электростанция занимает несколько больших корпусов. Котлы и турбины, вспомогательные механизмы расположены в очень просторных помещениях. Но и на линейном корабле котлы и машины размещены на площади около 1000 квадратных метров (20 метров по ширине и 50 метров по длине корабля). И все же приходится экономно использовать каждый метр площади, каждый закоулочек. Машины и механизмы теснятся друг возле друга и оставляют очень немного места для людей. Обслуживать силовые установки линейного корабля – нелегкая, сложная работа, требующая отличного знания своей специальности. Достаточно сказать, что приводится разбираться в назначении тысяч клапанов, ориентироваться среди без малого 2000 дверей, люков, всякого рода отверстий, горловин, лазов.

На линейном корабле все электрифицировано: обслуживание артиллерии, связи и работа всевозможных вспомогательных механизмов – всегда и везде электрическая энергия помогает морякам корабля. Эту энергию надо создать, выработать. Поэтому на корабле работает несколько электростанций. Мощные двигатели приводят в движение электрогенераторы, которые вырабатывают и посылают ток по всему кораблю- в электродвигатели подъемников, рулевых машин, якорных лебедок, помп, вентиляторов, поворотных и других механизмов и в осветительную сеть. Несколько сот электродвигателей – от совсем небольших для легких механизмов до больших силовых установок весом в десятки тонн, тысячи километров силовых проводов, сотни километров проводов в системе связи, несколько тысяч осветительных точек, больше 1000 телефонов – вот «электрическая» характеристика линейного корабля, выраженная в числах.

Живучесть

Во время боя снаряды противника могут попасть в «сердце» корабля – в котельные и машинные отделения. Можно было бы ожидать, что корабль тут же потеряет подвижность, станет менее боеспособным.

Но корабль так устроен, что почти невозможно сразу вывести из строя все котлы и турбины. И заранее, когда еще проектировался и строился корабль, были предусмотрены такие средства, которые позволяют быстро устранить повреждения и снова пустить в ход временно вышедшие из строя машины.

Может случиться и так, что главные машины целы, корабль подвижен, но несколько попаданий противника вывели из строи часть электростанций. И все же не замрет боевая жизнь на корабле, не остановятся механизмы башен, погребов, не нарушится связь, не откажутся работать вспомогательные механизмы. По прежнему будут освещены все помещения. Боеспособность корабля не будет потеряна. Так будет потому, что на корабле предусмотрены средства для быстрого переключения уцелевших электростанций, для быстрого восстановления поврежденных установок.

Когда конструкторы проектируют корабль, они особенно стараются обеспечить два его качества: пловучесть и остойчивость.

Пловучесть – это способность корабля сохранить уровень осадки. Когда корабль перегружен, он начинает терять пловучесть. Это значит, что корпус корабля погружается ниже, а его ватерлиния поднимается выше по борту. Если неприятельские снаряды пробьют броню близко от ватерлинии или ниже ее, в пробоину проникнет вода. Или если мина или торпеда прорвет подводную защиту, морской воде откроется широкий просторный проход. Вода, ворвавшаяся в пробоину, перегружает корабль, уменьшает его пловучесть. Корабль тут же накренится на борт или зароется в воду носом или кормой (такой наклон называется «дифферентом») – все зависит от места, где образовалась пробоина. Если перегрузка очень велика, корабль может пойти ко дну. Но корабль так приспособлен, что в большинстве случаев удается быстро преградить доступ воде и выпрямить крен или дифферент.

Вот перед нами детская игрушка «Ванька-встанька». Сколько бы ребята ее ни наклоняли, все равно она выпрямится. Корабль обладает такой же способностью. В море корабль качает. Корпус его наклоняется на правый и на левый борт, на нос и на корму. Все время получаются большие крены и дифференты. Но каждый раз корабль снова принимает нормальное положение.

Эта способность корабля называется остойчивостью.

Если сложить пловучесть и остойчивость корабля, получится еще одно очень важное свойство – непотопляемость, или способность корабля держаться на воде, несмотря на частичную потерю пловучести или остойчивости.

Борьбу за непотопляемость корабля успешно начал вице-адмирал С. О. Макаров, а наш славный современник Герой Социалистического Труда академик А. Н. Крылов развил его предложения в стройную систему борьбы за. непотопляемость боевого корабля.

Когда конструкторы проектируют корабль, они очень озабочены тем, чтобы обеспечить своему детищу побольше «живучести». Это значит, что они заботятся о том, чтобы машины, электростанции, механизмы корабля работали в бою, несмотря на повреждения; о том, чтобы корабль не тонул и не опрокидывался, несмотря на пробоины. А для этого они так располагают все машины и устройства корабля, чтобы противнику не удавалось вывести из строя сразу все главные машины или сразу все электростанции, все электросети и линии связи. Они стремятся к тому, чтобы все боевые части корабля всегда работали, хотя бы о меньшей нагрузкой. Они же заранее заботятся о том, чтобы была возможность выкачать воду из отсека, заделать пробоину или другим путем устранить крен или дифферент корабля. Все это с одной целью – придать кораблю побольше живучести.

Это качество корабля проявляется в бою. И так же, как артиллерию обслуживают люди, так и живучесть корабля обеспечивается специальным дивизионом живучести. Во время боя хорошая работа этого дивизиона так же важна, как и работа наводчиков у орудий, наблюдателей, дальномерщиков, зенитчиков и других боевых групп на корабле. Нужна такая же беззаветная преданность долгу, решительность, инициатива, смелость, высокая техническая квалификация, отличное знание своего участка работы. Как же и где работает дивизион живучести во время боя?

Почти в центральной точке корабля, выше ватерлинии, над цитаделью расположен пост живучести корабля. Это сильно бронированное, не проницаемое для воды и газов помещение. И так же, как центральный пост управления огнем командует стрельбой, диктует свои указания башням, так и пост живучести командует всей многообразной работой по поддержанию живучести корабля в бою.

Отсюда, из этого поста, ничего не видно и не слышно. И все же командир дивизиона живучести все видит и слышит. У него механические, пневматические, электрические «уши» и «глаза». Трубки и провода со всех концов корабля свиваются в тесную сеть переплетающихся нитей и вползают в пост живучести, неся к приборам и слуховым трубкам все сведения о состоянии отдельных частей и механизмов.

Здесь же, в посту, сгрудились на столах и стенах приборы, телефоны, указатели, таблицы, доски непотопляемости, планы корабля. Группа приборов (тахометры, паромеры, термографы) доносит, как работают силовые установки корабля.

Они точно сообщают, каково давление пара в котлах и трубках, какая температура в установках, сколько оборотов делает винт корабля, не упала ли скорость движения. Командир читает, слушает эти донесения и отдает по телефону приказания аварийным группам, разбросанным по кораблю, ликвидировать аварию или предотвратить угрозу новых повреждений.

Другая группа приборов (креномеры, дифферентометры, трюмные указатели) доносит, где пробоина, сколько воды ворвалось в корабль, как увеличилась его осадка, насколько и в какую сторону он накренился или какой дифферент образовался на нос или на корму. Командир читает эти донесения и дает указания трюмной аварийной группе, как остановить и откачать воду, заделать пробоину, как устранить крен или дифферент корабля, восстановить пловучесть. Для этой цели и служат ему таблицы и доски непотопляемости. По таблицам командир быстро производит необходимые вычисления, а на досках наглядно показаны все данные для решения задачи непотопляемости.

Бывают случаи, когда ворвавшуюся воду нельзя удалить и этим выправить крен или дифферент корабля.

Что же тогда делать? Как выровнять корабль, если вода заполнила один или несколько отсеков на одном борту? Тогда против ворвавшейся воды борются при помощи воды же.

В посту живучести находятся приборы для управления на расстоянии механизмами затопления отдельных отсеков корабля. Командир быстро определяет, какие отсеки такого же объема, как и затопленные, надо затопить на другом борту, чтобы уравновесить корабль, выравнять крен или дифферент. Тут же приводится в действие прибор управления затоплением, и где-то далеко от поста живучести в нескольких отсеках открываются клапаны, освобождающие путь забортной воде. Корабль снова выпрямляется, но уже несколько глубже сидит в воде.

Во время боя на корабле вспыхивают пожары. Огонь угрожает погребам боезапасов, цистернам с горючим. Каждую минуту они могут взорваться, и корабль может погибнуть. Тогда опять на помощь приходит дивизион живучести. Поворот маховичка, и мощные потоки воды врываются в погреба – опасность устранена. А тем временем против огня направляются все средства тушения, чтобы быстро ликвидировать пожар.

Так дивизион живучести борется за сохранение боеспособности корабля; за то, чтобы пушки его могли без помех, точно и быстро наносить врагу смертельные удары; за то, чтобы корабль победил в бою.

Связь и наблюдение

Чтобы управлять движением и всеми боевыми средствами корабля, чтобы полно и точно использовать многочисленную команду, линейному кораблю необходим еще и «мозг». Среди «облепивших» фок-мачту командных мостиков, постов управлений и помещений, в которых сосредоточено управление всей боевой жизнью корабля, расположена и боевая рубка. Здесь – главный командный пункт корабля, где сосредоточены все приборы и механизмы, которые управляют маневрированием корабля. Отсюда лабиринт телефонных проводов, сигнализационных цепей, переговорных труб и пути пневматической почты расходятся по всем важнейшим помещениям корабля и обеспечивают связь между его отдельными частями. Командир получает сюда все донесения и управляет кораблем. Отсюда он отдает приказания о курсе, о скорости, о ведении огня. Боевая рубка также защищена толстыми броневыми плитами, чтобы наиболее надежно обеспечить этот центр боевой жизни корабля.

Исправность системы внутренней связи принадлежит к важнейшим боевым качествам линейного корабля. Она необходима и для управления стрельбой, и в борьбе за живучесть, и в общем руководстве боем, и для управления кораблем, она обеспечивает дружную работу всех боевых средств корабля.

Так, например, команда на расстоянии – мгновенная и точная – нужна и для управления машинами и движением корабля. Во время боя дорога каждая секунда, когда необходимо как можно быстрее изменить скорость, направление. Промедление или неточность при выполнении такой команды может погубить корабль – его «накроет» залп противника или поразят торпеды врага.

В боевой рубке корабля установлены приборы для передачи «электрокоманды» в котельные и машинные отделения. Сколько турбин, столько и приборов. Кроме того, один передатчик посылает- командные указания рулевому. Стоит повернуть рукоятку в приборе- передатчике, и в то же мгновение где-то далеко на шкале прибора-приемника повернется стрелка на столько же градусов, на такой же угол. Если, например, рукоятка передатчика остановилась на числе «250», стрелка на шкале приемника тоже покажет это число. Для механика, обслуживающего машину, такая команда означает, что нужна скорость, соответствующая 250 оборотам в минуту. Немедленно он выполняет все необходимые для этого работы.

Итак, гребной вал начал вращаться с указанной новой скоростью.. Прибор, который связан с гребным валом, регистрирует скорость его вращения. Как только эта скорость изменилась, прибор-регистратор автоматически «сообщает» об этом на прибор-приемник механика у машины и на прибор-передатчик командира корабля (в боевой рубке). Получается так, что командир корабля уверен в том, что его команда принята, а сама машина «докладывает» ему, что команда выполнена. И так же автоматически на приборах в боевой рубке отражаются все изменения направления хода корабля.

Но, кроме внутренней связи, кораблю необходима и внешняя связь. Связь с внешним миром – важнейшая сила корабля. Необходимо связываться со своими кораблями и командованием флота на больших расстояниях, когда невозможно применить видимые глазами сигналы. Только радио может помочь в таком случае. Радиосвязь приближает командование флота к эскадрам и одиночным кораблям.

Это великое техническое изобретшие, принесшее человечеству победу над бескрайними просторами суши и моря, было сделано в 1895 году выдающимся русским ученым Александром Степановичем Поповым, который в то время служил в отечественном флоте. Именно работы и опыты А. С. Попова, проведенные на флоте, послужили плодотворным началом, источником всех последовавших успехов радио в области связи, навигации на море и в воздухе (корабле- и самолетовождения), управления машинами на расстоянии и наблюдения при плохой видимости или при полном ее отсутствии.

На линейном корабле работает несколько радиопередатчиков. Здесь и длинноволновая станция, и коротковолновая, и даже передатчик, работающий на ультракоротких волнах. В различных условиях связи нужны и разные передатчики. Для очень больших расстояний – коротковолновые, для средних – длинноволновые, для очень коротких- передатчики па ультракоротких волнах. Кроме передаточных и приемных станций, на корабле есть еще и радиопеленгаторная станция.. Она улавливает радиопередачи противника и определяет его местах нахождение, а в небоевой обстановке, в плавании, служит для кораблевождения, для определения места и курса корабля.

Все радиостанции распределены по кораблю – они находятся не в одном месте. Это делается для того, чтобы обеспечить живучесть радиосвязи.

Если снаряд попадет в одну радиорубку и разрушит ее, останутся другие и будут по прежнему поддерживать радиосвязь со своими кораблями. Центральная радиорубка, в которой размещены главные радиопередатчики, укрыта так, что ее защищает и палубная и бортовая броня.

Над линейным кораблем висит довольно густая сеть радиоантенн. Они обвивают мачты корабля и подведены каждая к своей радиорубке.

Флот пользуется радиосвязью очень экономно. Противник может разгадать или узнать условный шифр переговоров или по оживлению радиопереговоров догадаться о готовящейся операции и помешать ей. Поэтому, когда флот находится в море и готовится к бою, очень часто устанавливается полное радиомолчание. Это – лучшее средство скрыть от противника свои планы. Во многих случаях стараются по возможности воздерживаться от радио. Кроме того, радисты применяют все средства для того, чтобы противник не сумел обнаружить радиопереговоры. Все это требует высокой квалификации от радистов флота.

Моряки-радисты должны отлично владеть радиотехникой корабля. В самых трудных боевых условиях они должны уметь наладить уверенную, стойкую радиосвязь, чтобы помочь командованию наилучшим образом использовать все боевые единицы эскадры.

Радио служит морякам для связи в тех случаях, когда нельзя передавать сообщения видимыми сигналами.

А таких видимых сигналов во флоте очень много. Флаги, семафорные сигналы, вспышки прожекторов, фонарей, пестрые огни ракет – все это немая «речь» корабля, средства для передачи условных переговорных знаков. Больше этого – моряки научились искусству «рисовать» знаки переговорной азбуки на облаках, отбрасывая на них лучи прожекторов. Таким способом удается передавать морскую «речь» через тьму ночи.

Надо хорошо и твердо разбираться в этой «речи», в переговорных знаках и сигналах и умело выбирать в каждый момент наиболее подходящий вид видимой связи. Ошибки дорого обходятся. В Ютландском бою линейные корабли эскадры Битти не разобрали из-за плохой видимости переданного флагами приказа повернуть, попали под огонь германских линейных кораблей и очень пострадали.

На море, так же как и на суше, существует пароль. В военное время «боевой корабль, завидев издалека другое неизвестное ему судно, запрашивает у него пароль, передает опознавательный сигнал. Встречный корабль должен ответить особым условным сигналом. Если такой ответ «будет получен, значит, приближается друг, если нет, – значит, враг и надо готовиться к бою.

Вот почему очень важна роль наблюдателей и сигнальщиков на корабле. Им поручена ответственная задача – «во-время обнаружить и донести».

От острого зрения и внимания сигнальщика часто зависят боевые успехи корабля.

У сигнальщиков есть и свое оружие – это средства наблюдения. Ведь не всегда достаточно острого зрения. Часто бывает и так, что невооруженным глазом невозможно разглядеть противника, особенно на большом расстоянии. Тогда на помощь наблюдателям и сигнальщикам приходят оптические приборы: бинокли, стереотрубы, дальномеры. А как разглядеть врага под водой, как обнаружить подводную лодку, если даже ее перископа не видно на поверхности?

Больше четырехсот лет назад было известно, что можно издалека услышать шум корабля, если погрузить в воду трубку с широкой воронкой в конце и приложить к уху ее тонкий верхний конец. Шумы двигателя и винтов кораблей легко передаются через окружающую водную среду на расстояние до 16 километров, и нужно только построить специально приспособленное «ухо», чтобы их услышать. Таким «ухом» – гидрофоном – и снабжены в наше время корабли.

Если снабдить корабль двумя гидрофонами, расставленными на большом расстоянии, можно не только «услышать» подводную лодку, по и узнать, в каком направлении она скрывается. Нужно поворачивать оба гидрофона, пока звуки от них не начнут одновременно доходить к уху наблюдателя. Тогда можно считать, что лодка – источник звука- находится или прямо перед наблюдателем, или сзади него.

Звуковые колебания отличаются большой частотой – много тысяч в секунду. Человеческий слух воспринимает звуковые колебания с частотой до 14 000-15 000 в секунду. Такие колебания распространяются во все стороны от источника звука. Если же источник звука колеблется с еще большей частотой, получается не улавливаемый человеческим слухом звук, ультразвук, как его называют ученые. Ультразвук отличается особым свойством – он распространяется в одном направлении.

Существуют ультразвуковые приборы, которые «ловят» лодку лучше, чем гидрофон. Они не только нащупывают ее, но сразу точно указывают направление и расстояние до того места, где притаился или откуда приближается подводный хищник. Делается это так: мембрана передающего прибора приводится в колебательное движение. Получается узкая, точно луч, звуковая волна, уходящая в толщу воды. Звуковой луч пронизывает эту толщу и, точно палка слепого, «ощупывает» воду вокруг корабля. Вот он «наткнулся» на подводную лодку. Что получится? Тут вскрывается еще одно замечательное свойство ультразвука. Встретив препятствие, он отражается обратно – и при этом в том же направлении. Поэтому звуковой луч от корпуса лодки возвращается обратно и «улавливается» приемным прибором. Направление ищущего луча известно; значит, известно то направление, где он встретил препятствие – лодку. Но, кроме того, известна и скорость распространения ультразвука в воде. Специальные приборы «подсчитывают»,, сколько времени прошло до возвращения луча, «умножают» время на скорость и получают то расстояние, на котором находится лодка.

Так «прощупывают» толщу морских глубин. Но существует еще одна, как будто непреоборимая преграда для наблюдения – ночная тьма.

В одном из боевых эпизодов второй мировой войны ночью, в непроглядной тьме, впереди своих главных сил навстречу противнику шло соединение эсминцев. Вдруг орудия главного калибра своих линейных кораблей и крейсеров открыли огонь. Ярким пламенем в ночи сверкнули вспышки залпов, небо и море осветились. И тогда с мостика головного эсминца его командир увидел корабли противника, увидел, как точно попадают в них снаряды, как один за другим выходят они из боя, идут ко дну. Командир соединения эсминцев находился здесь же, в одном из специальных внутренних помещений корабля. Командир эсминца пригласил его подняться на мостик. «Благодарю вас, – ответил командир соединения, – отсюда мне видно все не хуже, чем вам».

Каким образом в непроглядной тьме артиллеристы увидели корабли противника, как они могли обеспечить точный огонь, почему командир соединения эсминцев, находившийся внутри корабля, видел всю картину боя?

Но вот другой эпизод. В одну из наиболее темных ночей соединению крейсеров было поручено войти в лабиринт неприятельских островов для бомбардировки береговых укреплений. В распоряжении штурманов была подробная карта морского района. Колонна кораблей шла с очень большой скоростью – 25 узлов – по совершенно незнакомым узким и очень «засоренным» рифами^{note 11} проливам. В этих проливах были и корабли противника. И все же крейсера благополучно прошли через морской лабиринт, сумели незамеченными пройти мимо кораблей противника, нашли объект обстрела, уничтожили его и с той же скоростью вернулись на базу.

Как они проделали все это во мраке ночи? Может быть, им помогла карта? Нет, не помогла. Даже наоборот, когда крейсера вернулись, штурман соединения сообщил, что один из рифов неверно нанесен на карту, что в действительности этот риф находится в шести милях от той точки, где указано его положение.

Значит, не карта помогла штурманам, а что-то другое. Это «другое» даже помогло поправить карту и оказалось настолько «зорким» в темноте, что безошибочно «разглядело» берега и рифы в узких проливах, неприятельские сторожевые корабли, «узнало» объект обстрела, точно навело па него орудия и затем так же уверенно вывело крейсера к своей базе. Напрашивается вопрос: как все это было сделано?

Оказывается, что во вторую мировую войну появился особый «радиолуч», легко пронизывающий туман, облака, дымовую завесу, тьму ночи, точно указывающий направление, где находится противник, или объект бомбардировки, или риф, и расстояние до них. Больше того, чудесный радиолуч «рисует» на экране изображение местности, передает на тот же экран все передвижения наблюдаемых объектов.

Что же представляет собой чудесный радиолуч и как он служит кораблям?

На верхней площадке фок-мачты корабля огромная плоская антенна вращается вокруг своей оси и точно «радиопрожектор» излучает во все стороны направленные ультракороткие радиоволны. Еще перед войной ученые открыли чудесное свойство таких радиоволн – отражаться: назад к своему излучателю от встреченных на пути препятствий, от их поверхностей. Как это происходит?

Так называемая радиолокационная установка, при помощи которой все это делается, состоит из передатчика, приемника (большей частью с общей антенной) и устройства, которое мгновенно и автоматически превращает донесения радиолуча в четкие и точные сведения о местоположении противника, о количестве его сил, о его курсе и скорости. Передатчик посылает прерывные радиоволны, своего рода радиовспышки, продолжающиеся примерно одну миллионную секунды и тут же затухающие. А в промежутках между «вспышками» приемник ловит отраженные радиолучи, принятые сигналы мгновенно превращаются в ту или иную «картину» на экране установки. Особый прибор успевает умножить невероятную скорость распространения радиоволн (300 ООО километров в секунду) на мгновения, в течение которых произошли посылка, отражение и прием радиолуча. И тогда становится известным и расстояние до противника, оно тоже становится видимым- соответствующая величина указывается прибором. Тут нужпа исключительная точность измерения времени, ведь ошибка на одну тысячную долю секунды дала бы разницу больше чем в 300 километров. Значит, такая ошибка была бы невероятно грубой. Ошибка в одну миллионную долю секунды дала бы разницу в 300 метров – такая ошибка недопустима, промах при стрельбе был бы неизбежен. А можно допустить разницу между измеренным и фактическим расстоянием не больше 10 метров. Значит, необходима точность измерения времени не ниже чем в одну тридцатимиллионную долю секунды. Вот какова точность работы специальных приборов, которые регистрируют и измеряют промежутки времени между посылкой и приемом радиолучей.

Существуют установки, в которых «эхо» радиолуча чертит на экране своего рода живую карту – план. Наблюдатель может вообразить, что он находится высоко над кораблем и видит расстилающуюся под ним картину.

Все эти установки на боевых кораблях связаны с приборами управления стрельбой, со всей системой центральной наводки. Полученные донесения немедленно передаются в эту систему. Поэтому и орудия как бы следят за целью, которая непрерывно находится под точным прицелом. Так получается потому, что установка автоматически указывает все необходимые данные для стрельбы. Вот почему орудия, «наведенные» чудесным радиолучом, бьют почти наверняка сквозь мрак и мглу. В некоторых установках радиолуч несет еще и службу наблюдателя, точно опознающего свои и неприятельские корабли. Установки, «владеющие» чудесным радиолучом, носят общее название – «средства радиолокации». За границей они больше известны под названием «радар». Вот как примерно протекает боевое применение радиолокации. В темную ночь командир боевого корабля получает донесение от радиолокационного поста: пять кораблей противника – два больших и три в охранении, пеленг 0-30, дистанция 39 000, курс 220°, скорость 18 узлов. Сведения передаются в систему центральной наводки, быстро устанавливаются приборы управления стрельбой главного калибра. Противники продолжают сближаться, но теперь новые дистанций, изменившиеся скорости и курсы автоматически меняют и наводку орудий. Наконец, дана команда – открыть огонь. В грохоте залпа исчезают в ночи несколько огромных снарядов. Но радиолокационная установка «видит» их в полете. На экране установки видно, как снаряды проносятся в воздухе по направлению к цели, затем видны всплески от падения их в воду – недолет. Тогда быстро корректируется наводка орудий, еще один залп. На этот раз экран показывает не всплески!, а попадание в головной корабль противника – обозначение цели на экране исчезает. Противник был «нащупан», опознан, обстрелян и потоплен, хотя фактически во время боя оставался невидимым.

Глава десятая

НА ЗАЩИТЕ РОДИНЫ

Общая оценка действиям Военно-Морского Флота за время Великой Отечественной войны дана в приказе от 22 июля 1945 г. Генералиссимусом Советского Союза товарищем Сталиным:

«В период обороны и наступления Красной Армии наш флот надежно прикрывал фланги Красной Армии, упиравшиеся в море, наносил серьезные удары по торговому флоту и судоходству противника и обеспечил бесперебойное действие своих коммуникаций. Боевая деятельность советских моряков отличалась беззаветной стойкостью и мужеством, высокой боевой активностью и воинским мастерством. Моряки подводных лодок, надводных кораблей, морские летчики, артиллеристы и пехотинцы восприняли и развили все ценное из вековых традиций русского флота.

На Балтийском, Черном и Баренцовом морях, на Волге, Дунае и Днепре советские моряки за четыре года войны вписали новые страницы в книгу русской морской славы. Флот до конца выполнил свой долг перед советской Родиной».

Наши линейные корабли принимали активное участие в войне € гитлеровскими флотом и войсками, в условиях тесного взаимодействия не только с другими кораблями и авиацией флота, но и с сухопутными войсками, действующими на приморских флангах.

Участвуя в обороне городов-героев Ленинграда и Севастополя линкоры «Петропавловск», «Октябрьская революция» и «Севастополь» вписали славные страницы в историю Военно-Морского Флота Советского Союза.

* * *

В осенние дни 1941 года немцы крупными силами наступали на город Ленина. С каждым днем вражеское кольцо все теснее сжималось. Враг подошел вплотную к городу. Немецкое командование, уверенное в скором падении осажденного Ленинграда, назначило банкет в гостинице «Астория», на который разослало пригласительные билеты немецким и финским офицерам.

На ленинградских окраинах защитниками города возводились укрепления – строились баррикады, рылись противотанковые рвы, сооружались дзоты, подъезды и углы жилых домов превращались в пулеметные гнезда. И в этот грозный для всей пашен Родины час на помощь самоотверженным защитникам города пролетарской революции пришел с моря линейный корабль «Петропавловск».

9 сентября на корабле, занявшем позицию в устье Невы, уже с утра царило настроение суровой торжественности. Со строгой тщательностью еще и еще раз проверялась материальная часть, знания и опыт людей. А на берегу, подобравшись почти к самым передовым линиям фашистов, замаскировался корректировочный пост артиллерии корабля, ее зоркие «глаза» и «уши». По протянутым телефонным линиям и через эфир все сведения о движении на переднем крае противника, о всех звуках, доносящихся оттуда, непрерывно поступают на корабль. В боевой рубке корабля офицер, управляющий стрельбой, наносит эти сведения на карту н будто видит перед собой свои будущие цели. Вот двигаются по шоссе колонны автомобилей с пехотой, тапки, бронемашины врага, вот они начали скапливаться в пункте, откуда, по видимому, начнется наступление, вот здесь протянулись линии проволочных заграждений, глубоко взбороздили землю окопы, разбросаны дзоты. Скоро – видно по всему – двинет враг все свои силы в новое решительное наступление.

На корабле в башнях мерно работают подъемники. Тяжелые снаряды и заряды подаются из погребов к орудиям главного калибра. Громады стволов быстро устанавливаются на далекую цель. Наконец, залп! Снаряды линкора несутся через город, через залив туда, где враг. Люди на корректировочном посту напрягают все свое внимание, чтобы безошибочно установить, правилен ли прицел, чтобы быстро и точно передать на корабль необходимые поправки.

Но вот управляющий стрельбой уже получил с корректировочного поста необходимую поправку, и следующий залп накрывает скопления врага. Снаряды врываются в массы пехоты, танков, удар сокрушает, сметает противника.

В этот день мощный удар, который фашисты нацелили на Ленинград, разбился о силу и меткость советской артиллерии и в том числе главного калибра «Петропавловска», о мастерство его артиллеристов. Вечером того же дня командование армии объявило личному составу «Петропавловска» благодарность за отличную стрельбу.

И сколько ни пытались еще фашисты переходить в наступление,, бросая на наш передний край все новые и новые массы танков, каждый раз вставал перед ними непреоборимой завесой огонь кораблей флота. Казалось, что действительно на рубеже города Ленина вставала огневая стена и ничто живое не может проникнуть сквозь нее. И так день за днем меткие залпы главного калибра «Петропавловска» и других наших кораблей разили фашистов, громили их боевую технику и живую силу.

Через несколько дней, чтобы переменить свое место, нащупанное неприятельской артиллерией, линейный корабль вышел из гавани. И тогда из-за облаков показались 23 немецких пикирующих бомбардировщика. Они устремились на «Петропавловск». Но и на этот раз, уже в море, зенитчики возвели вокруг корабля стену из огня и стали, непреодолимый заградительный огонь. А тем временем мерные, быстрые, меткие следовали один за другим залпы главного калибра по береговым батареям фашистов.

Так действовал в дни блокады могучий советский линейный корабль «Петропавловск», плавающая крепость в оборонительном кольце Ленинграда.

***

И так же действовал другой линейный корабль Балтийского флота, носящий славное историческое название – «Октябрьская революция». Его меткая артиллерия помогала Советской Армии отражать натиск фашистов на подходах к Ленинграду. Сотни раз сокрушающие залпы линейного корабля помогали сводить на-нет расчеты врага на казавшуюся им близкой победу. Эти удары были направлены против сильных крупнокалиберных батарей, против танковых и моторизованных колонн, против живой силы противника.

За это время самолеты врага, пытаясь поразить линейный корабль, сбросили на него до 450 бомб. «Огненный еж» корабля оказался надежной его защитой, а фашистские эскадрильи после каждой атаки недосчитывались многих своих самолетов, уничтоженных метким огнем славных зенитчиков «Октябрьской революции»…

И, наконец, в один из январских дней 1944 года загремели могучие залпы артиллерии Ленинградского фронта и кораблей Балтийского флота. Метко направленные тяжелые снаряды точно «накрывали» невидимую отдаленную цель.

Это были железобетонные доты и командно-наблюдательные пункты со стенами толщиной в полтора метра; это были многочисленные дзоты и многонакатные блиндажи. Это были участки, густо изрезанные траншеями и проволочными заграждениями. Все это было насыщено артиллерийскими и минометными батареями. И казалось, не было клочка земли, где бы не притаились немцы, откуда бы не угрожала Ленинграду вражеская сила.

Но могучие удары советских артиллеристов уничтожили эту силу, смели ее с лица земли. К общему хору голосов орудий, участвовавших в этом неудержимом артиллерийском наступлении, присоединился мощный голос главного калибра линейного корабля «Октябрьская революция». Вся площадь, по которой били орудия линкора, превратилась во вспаханное поле. Гигантские снаряды разрушали железобетонную толщу стен массивных сверхпрочных сооружений врага.

Наступающие части Советской Армии стремительным, неудержимым натиском овладели теми позициями противника, по которым пронесся смерч огня «Октябрьской революции»‹ Так линейный корабль помог своей армии одержать ее первые решающие победы на Ленинградском фронте.

***

В конце декабря 1941 года героический Севастополь переживал наиболее трудные дни – сила немецкого штурма нарастала все больше и больше. Защитники города яростными контратаками отбрасывали врага,, врывались в его траншеи, переходили в рукопашные схватки. Они верили, что корабли Черноморского флота огнем своих мощных орудий окажут им помощь. И они не ошиблись.

В канун нового года па Севастопольский рейд вошел линейный корабль «Севастополь» с крейсерами «Красный Крым», «Красный Кавказ» и эскадренными миноносцами. И уже через несколько минут над городом и его укреплениями пронеслись снаряды главного калибра линейного корабля.

Эти снаряды ворвались в колонны танков противника и разметали их; они, точно лезвие гигантской бритвы, скосили наступающую немецкую пехоту. Огонь «Севастополя» подавлял врага и вдохновлял защитников города.

Во главе с «Севастополем» корабли Черноморского флота много раз: обрушивали на врага грозную мощь своей артиллерии. Эти удары были настолько меткими и внезапными, что иногда батареи противника не успевали открыть огонь, а самолеты – подняться в воздух, так быстро и точно снаряды кораблей уничтожали свои цели.

В Великую Отечественную войну линейный корабль «Севастополь» не переставал быть грозой фашистов, силой, встающей перед врагом всякий раз, когда раздавался призыв; «На защиту Родины!»

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Наша страна – великая морская держава. Воды двух океанов и тринадцати морей омывают ее берега. Длина морских границ СССР больше 46 000 километров. Для охраны этой великой границы, для ее защиты от нападения с моря стране нужен сильный военно-морской флот.

Еще до начала Великой Отечественной войны наше правительство приняло решение о строительстве могучего Военно-Морского Флота СССР, такого флота, который мог бы достойно и надежно защищать государственные интересы страны на морях и океанах. В 1939 году было установлено ежегодное празднование Дня Военно-Морского Флота Союза ССР. В этот день проводятся всенародный смотр наших Военно- морских сил и мобилизация широких масс трудящихся вокруг вопросов строительства советского Военно-Морского Флота. Это значит, что строительство флота стало всенародным делом. Оно не прекращалось во время Великой Отечественной войны, оно продолжается и в после- военное время.

Молодежь нашей страны отдает свои лучшие кадры на корабли флота, в школы и училища, готовящие будущих моряков, в цехи судостроительных заводов.

Юные патриоты Родины еще в школах и училищах готовят себя к почетной роли ее защитников. Среди них и будущие военные моряки и строители боевых кораблей. Когда придет время, они будут еще настойчивее, еще глубже изучать полное захватывающего интереса военно- морское дело. Но еще в ранние годы своего морского воспитания они должны готовить себя к будущей серьезной учебе, овладевать парусно-гребным спортом, знакомиться с историей и вековыми славными традициями родного флота, с историей боевых кораблей, с первыми сведениями об их оружии.

Переплет и титульный лист художника ХМЕЛЕВСКОЙ Я. С.

Заставки и концовки художника ФИДЛЕРА Н. В.