ВИНТ, БОМБА И БРОНЯ
Пар и железо
Конец XVIII века на заводах и фабриках Европы ознаменовался большими изменениями.
Машинное производство вытесняло ручной труд. На заводах научились изготовлять лучший, более прочный металл в большом количестве и более сложные и точные механизмы. Железо становилось доступным, легко обрабатываемым материалом.
Паровая машина перекочевала с заводов и фабрик на пассажирские и товарные суда, начала приводить в движение гребные колеса. Можно было ожидать, что скоро на морских путях появится много паровых судов. Они будут двигаться быстрее и увереннее парусных. Значит, и военным кораблям придется обзаводиться паровым двигателем, чтобы настигать торговые суда противника и. успешно бороться против военного парового флота.
И торговые и боевые парусные корабли к этому времени очень выросли в размерах. Чем больше был корабль, тем прочнее должны были
быть его части и их скрепление. Пока материалом оставалось дерево, приходилось для прочности строить корабли с очень толстыми бортами, палубами и всякими скрепляющими перегородками и связями. Корпус получался очень тяжелый.
И все же корабль оставался недостаточно прочным и долговечным.
Когда на заводах начали изготовлять много железа хорошего качества, судостроители поняли, что появился новый, лучший, более прочный материал. Правда, он обходился дороже дерева, но зато железные корабли должны были быть прочнее и легче. А когда эти корабли вышли на морские просторы, обнаружилось еще одно их качество: они лучше преодолевали сопротивление воды и оказались быстроходнее деревянных.
До XIX века не было науки о кораблестроении. Искусные ремесленники и мастера, строившие корабли, не знали законов пловучести и устойчивости судна. Они строили суда так, как учили их отцы, почти на-глаз.
Поэтому и случалось, что корабли, не выдерживая груза, переворачиваясь, тонули.
К началу XIX века вместе с успехами в технике и промышленности родилась и наука о судостроении, теория корабля. Появились корабельные инженеры, умевшие заранее рассчитать основы устройства корабля. По этим расчетам составлялся проект корабля, чертежи. Строительство корабля строго проводилось по чертежам.
В истории флота XIX столетие почти в самом своем начале стало веком пара, железа и науки о кораблестроении. II все же боевые корабли еще долго оставались парусными и деревянными.
В те времена пароходы приводились в движение двумя гребными колесами, пристроенными с двух сторон у бортов корабля. Колеса были очень большие, диаметром около 5 метров. Тут же близко у бортов находились и машины. Все это было превосходной мишенью для пушек противника. Огромные колеса занимали много места по борту – значит, надо было уменьшать число бортовых пушек. Кроме того, нужно было много места для топлива. Часто случались поломки машины, а это грозило потерей скорости и подвижности в разгаре боя.
Но парусные военные корабли пе могли настигнуть паровые торговые суда, особенно при противном ветре. Тогда военные моряки согласились на постройку легких военных кораблей – фрегатов, корветов – с паровой машиной, гребными колесами, но и с парусами.
Парусно-винтовой военный корабль
Такие парусно-паровые фрегаты и корветы появились после 1830 года. Они развивали скорость в 10-11 узлов, что считалось очень хорошим ходом в те времена.
В 1836 году появилось первое винтовое паровое судно. Небольшой винт, скрытый за кормой судна, толкал его вперед скорее, чем два огромных гребных колеса.
С появлением гребных винтов исчезла и последняя причина недоверия военных моряков к паровой машине. Сначала появилось много парусно-винтовых фрегатов и корветов. А в 1852 году был спущен на воду первый 90-пушечный линейный парусно-винтовой корабль. Водоизмещение этого корабля перевалило уже за 5000 тонн; его длина выросла до 71 метра, а ширина до 16 метров. Этот тяжелый и большой корабль двигался по воде с небывалой еще на море скоростью 13 узлов. С этого времени начали множиться в числе боевые парусно-винтовые корабли всех классов. А очень скоро произошло событие, которое окончательно заставило строить корабли из железа.
Сражение при Синопе
Конец 1853 года. Шла война с турками. В середине ноября русская эскадра вице-адмирала Павла Степановича Нахимова крейсировала у берегов Анатолии в поисках неприятеля – турецкого флота.
Осенние штормы хозяйничали на Черном море. Ветер бушевал, вздымая огромные волны. Пять русских кораблей стойко держались против бури. Им нельзя было уйти, укрыться где-нибудь в спокойной, защищенной гавани. Надо было во что бы то ни стало найти и уничтожить турецкие морские силы. Поэтому ни свирепость шторма, ни повреждения на кораблях не останавливали Нахимова. Эскадра шла вперед, заглядывая в каждую бухту, в каждую извилину турецкого берега, не прячется ли там от бури и русских кораблей неприятельский флот.
10 ноября шторм начал стихать. Два корабля эскадры Нахимова сильно потрепала буря, необходимо было исправить повреждения. Адмирал отправляет эти два корабля в Севастополь, остается с тремя кораблями и все же продолжает поиски турок. Так проходят еще два дня, и 12 ноября в Синопской бухте Нахимов находит турок.
Семь больших фрегатов, три корвета и два вооруженных парохода расположились в бухте под защитой шести сильных береговых батарей. С тремя кораблями атаковать превосходные силы турок было бы безрассудством, но и упустить случай разбить с таким трудом найденного неприятеля Нахимов не хочет. И тогда адмирал принимает решений.
Туманное утро 12 ноября осветило необычную картину: у входа из Синопской бухты выстроились три русских корабля; они заперли бухту, преградили выход двенадцати турецким кораблям. Легкое судно, сопровождавшее эскадру, отправлено в Севастополь за двумя кораблями, ушедшими на ремонт. Когда они вернутся, Нахимов даст бой. А пока его эскадра стоит на страже. Если турки начнут уходить, тогда… тогда придется сражаться трем против двенадцати и все же не допустить ухода неприятеля.
Пять долгих дней под непрерывным дождем и мокрым снегом прошли в нетерпеливом и волнующем ожидании двух кораблей. Турки не делали попыток уйти: они занимали прекрасную позицию, береговые батареи удваивали их силы. Они спокойно и уверенно ожидали атаки.
16 ноября на горизонте появились точки: одна, две, три… пять точек. Не два, а пять кораблей идут на помощь Нахимову. Море оглашается криками «ура». Теперь бухта заперта надежно, крепко, туркам не уйти.
В приказе по эскадре Нахимов назначает боевые позиции каждому кораблю, предусматривает все возможные изменения боевой обстановки, но все же заканчивает приказ словами: «…все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело; и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг».
Чтобы быстрее занять указанные позиции и меньше времени пробыть под огнем противника при входе в бухту, Нахимов приказал атаковать турок двумя колоннами. В этом маневре выразилась задуманная им тактическая новинка, неожиданная для турок.
Атака была назначена на 18 ноября. Ночью буря с дождем как бы сговорились помочь туркам и заставить Нахимова отказаться от атаки. Небо, обложенное тяжелыми штормовыми тучами, нехотя пропустило первые лучи утренней зари. Вскоре на флагманском корабле взвился сигнал атаки. Эскадра построилась в две колонны и на всех парусах понеслась в бухту на неприятеля.
В глубине бухты турецкие корабли под прикрытием береговых батарей образовали полукруг и приготовились к встрече. Орудия направлены на центр полукруга, артиллеристы ждут сигнала своего флагмана. Уже двенадцать часов. Две русские колонны продолжают сближаться с противником без выстрела. Прислуга изготовилась у орудий, высоко на марсах стоят наблюдатели. Все взоры направлены на адмиральский корабль, все томительно ждут сигнала Нахимова.
В этом движении русской эскадры и настороженном с обеих сторон ожидании начала боя проходит еще полчаса. Напряженную тишину нарушает звук первого орудийного выстрела. Это с турецкого флагманского фрегата открыли огонь. Выстрелы грянули и с других турецких кораблей и с береговых батарей. В тревожном нетерпении поглядывали русские моряки на свой флагманский корабль. Наконец, долгожданный сигнал. По прежнему полным ходом несутся вперед русские корабли. Мимо мелькают неприятельские суда. Еще несколько минут стремительного хода – и корабль Нахимова бросает якорь против флагманского фрегата турок. Все орудия правого борта открывают огонь и с такой точностью поражают врага, что турецкий флагман не выдерживает и выходит из боя. Вот он проходит мимо другого русского корабля и попадает под новые бортовые залпы. Искалеченный корабль теряет управление, ветер и течение относят его на мель, большинство команды убито и ранено.
Но борьба продолжается. Метко направленные снаряды бомбических орудий громят противника. Один за другим, не выдержав боя, выбрасываются на берег пли взрываются в огне пожаров турецкие корабли. Одна за другой умолкают подавленные артиллерийским огнем береговые батареи. Огневое кольцо сжимается вокруг турок, и вскоре – в шесть часов вечера – все было кончено. Только одному быстроходному пароходу удалось вырваться из бухты и уйти от преследования, все остальные турецкие корабли были уничтожены.
Так кончился Синопский бой. Нахимов не потерял ни одного корабля. Быстро исправив повреждения, русская эскадра направилась в Севастополь.
***
Победа при Синопе была одержана благодаря высокому флотоводческому искусству Нахимова, мужеству и боевому мастерству его офицеров и матросов. Полное уничтожение турецких кораблей было делом русских артиллеристов, метко стрелявших из новых морских орудий – «бомбических» пушек, впервые примененных в бою. За 30 лет до Синопского боя было создано морское (корабельное) орудие, стреляющее 'бомбами. Новая пушка выбрасывала бомбы не высоко в воздух, а прямо в цель на небольшом расстоянии.
На палубе флагманского корабля Нахимова во время Синопского боя
Сотни пушек деревянных кораблей как-то сразу потеряли свою силу. Эти орудия стреляли сплошными ядрами. Десятки таких ядер обрушивались на противника, не причиняя ему особого вреда, а пробоины быстро заделывались. Так, например, в 1827 году в победоносном сражении при Наварине русский флагманский корабль «Азов» получил 153 пробоины, в том числе семь подводных. Это не помешало его командиру капитану 1 ранга Лазареву, впоследствии одному из славнейших русских адмиралов, потопить турецкий флагманский корабль, три фрегата, один корвет и заставить выброситься на берег еще один неприятельский 80-пушечный корабль. «Азов» не только не погиб, но вскоре был отремонтирован и продолжал свою славную службу в родном: флоте.
Бомбы очень скоро вытеснили сплошные чугунные ядра. Даже на расстоянии в 1200 метров бомбы топили или зажигали и выводили из строя деревянные корабли. А уничтожение турецкого флота при Синопе русскими бомбическими пушками показало, что деревянные корабли уже не пригодны для боя, что необходимо изобрести такое защитное средство, которое предохраняло бы корабль от поражения бомбой. Огонь русской корабельной артиллерии в сражении при Синопе натолкнул кораблестроителей на идею такого средства, и очень скоро в ближайшей войне оно было найдено.
* * *
В ближайшие же годы и особенно во время гражданской войны в Америке (1859-1863) между северными и южными штатами воюющие стороны стали строить боевые корабли по-новому. Деревянные борта «обшивали» железной броней толщиной до 4-8 дюймов. Корабль, таким образом, нес броню. Вот почему эти корабли получили название «броненосцев». При этом одни кораблестроители устраивали в средней части броненосца на его палубе длинное бронированное закрытое помещение- его называли «каземат». Внутри каземата находились орудия броненосца, их дула высовывались из отверстий – портов в броне каземата. При этом орудия могли стрелять только в одном направлении. Другие же кораблестроители вместо каземата строили на палубе бронированные вращающиеся башни (одну, а впоследствии – две), а внутри помещали два мощных орудия, которые могли поворачиваться в башне на большой угол и стрелять во всех направлениях. Кроме того, благодаря округлым очертаниям башнй ее броня лучше сопротивлялась ударам снарядов.
«Мерримак»
«Монитор»
Схематический разрез «Монитора» по его башне
Осенью 1862 года произошли два боя между кораблями северян и южан. 8 октября один казематный броненосец южан «Мерримак» разгромил целую эскадру северян, состоявшую из сильных, но деревянных боевых кораблей. Их многочисленные орудия не пробивали броню «Мерримака», и броненосец одного за другим расстреливал своих противников. Но на другой день к месту боя подоспел башенный броненосец северян «Монитор». Этот корабль оказался намного меньше своего противника и был вооружен только двумя орудиями, но более мощными, чем орудия «Мерримака».
Снаряды пушек обоих кораблей оказались бессильными против брони, – в первом же столкновении броня победила пушки. Но все же «Монитор» помешал «Мерримаку» закончить разгром деревянных кораблей северян и ударами своих мощных орудий настолько повредил корпус и механизмы противника, что ему пришлось уйти.
Так появилась и показала свои достоинства в бою башенная система установки орудий на корабле.
«Монитор» не годился для боя в открытом море. Волны захлестывали судно, механизмы не выдерживали борьбы с непогодой. Но этот корабль оказался очень хорошо приспособленным для боя у берегов, на мелководье или на реках. До нашего времени для таких целей применяются корабли, которые называются «мониторами». А большие боевые корабли унаследовали от первого «Монитора» только его вращающуюся, башню. Очень скоро на всех линейных кораблях главные орудия, предназначенные для боя с таким же сильным противником, стали помещать во вращающихся башнях.