Судебное следствие и приговор Военной коллегии Верховного суда Союза ССР по делу антисоветского троцкистского центра— Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова и других ярко и исчерпывающе вскрыли всю глубину государственной измены, подлого предательства, шпионажа и других безмерных преступлений волчьей шайки озверелых и опаснейших врагов народа.
Их главная задача, их заветная цель состояла в свержении советского правительства и изменении существующего в СССР социалистического строя. Захват власти при помощи иностранных штыков нужен был им для восстановления капитализма в нашей стране. Зиновьев, Каменев, Смирнов и прочие участники троцкистско-зиновьевского террористического центра лгали на суде, говоря, что ими руководила только жажда власти.
Белогвардейский террор никогда не был беспрограммным. Когда эсеры стреляли в Ленина, они тоже тянулись к власти. Всем известно, что они делали это во имя восстановления власти буржуазии. Когда белогвардейцы стреляли в наших полпредов — Воровского и Войкова, они провоцировали войну против Советской страны и добивались свержения советской власти. Когда троцкистские террористы стреляли в пламенного большевика и любимца страны — С. М. Кирова, когда они замышляли и готовили покушения на наших вождей, они выполняли все то же задание, расчищая дорогу капитализму.
Уступка Японии Приморья и Приамурья, уступка Германии Украины, передача Японии сахалинской нефти и дальневосточных золотых приисков; неограниченная передача Германии сырья, которым обладает наша родина: руды, марганца, золота, нефти, апатитов, леса; выплата громадной контрибуции про довольствием-жирами, хлебом, мясом; превращение СССР в экономический придаток германского хозяйства; всемерное благоприятствование германским и японским предпринимателям; сотрудничество с фашистами в международных вопросах и содействие Германии в захвате придунайских стран и Балканского полуострова; поощрение и содействие захвату Китая японцами — такова в кратких чертах та программа «внешней политики», которая воодушевляла троцкистов в их шпионской и диверсионной работе.
Борьба против индустриализации страны, против пятилетних планов социалистического строительства, против всех завоеваний рабочего класса, роспуск колхозов, ликвидация совхозов, восстановление частнокапиталистической эксплоатации, сдача в концессию крупнейших советских предприятий — такова программа «внутренней политики» троцкистов. Программа реставраторская, программа нагло капиталистическая, с которой троцкисты открыто не смели итти в массы.
Недаром еще 10 лет назад, когда троцкистская программа выглядела еще как тезисы оппозиции, товарищ Сталин заклеймил ее, говоря: «„Платформа“ оппозиции есть платформа по разрушению нашей партии, платформа по разоружению рабочего класса, платформа по развязыванию антисоветских сил, платформа по срыву диктатуры пролетариата».
На протяжении почти двадцатилетнего периода советской власти мы уже не раз были свидетелями того, как перед лицом советского суда разоблачалась программа восстановления капитализма, которую пытались осуществить различные агенты мирового капитала и российской контрреволюции. Однако ни один из прошедших перед нами судебных процессов белогвардейских заговорщиков не возбуждал такого глубокого и мощного народного гнева, не подымал такого возмущения, какое бурлит сейчас в стране против троцкистов и атамана их шайки Иуды-Троцкого.
Вспоминается процесс английского посла Локкарта и его русских шпионов, широко отразивший всю остроту классовой борьбы в 1918 г. Проходит перед глазами слушавшееся в 1920 г. дело так называемого «тактического центра», включавшего представителей всех антисоветских политических партий — от ярых монархистов и кадетов до меньшевиков и эсеров. Дело это вскрыло тесные связи военного заговора внутри страны с зарубежной контрреволюцией.
Происходивший в 1922 г. процесс центрального комитета партии эсеров с исключительной яркостью обнаружил перед всем миром, что эти представители подлого кулачества организовывали убийства советских руководителей, осуществляли вооруженные ограбления, входили в изменнические отношения с иностранными государствами и подымали вооруженную борьбу против советской власти во имя одной единственной цели — возрождения капитализма в нашей стране.
Вспомним шахтинский процесс 1928 г., когда перед советским судом предстала контрреволюционная верхушка старой технической интеллигенции. Мы опять-таки увидим, что осуществление вредительских актов, затопление и разрушение шахт, срыв работы центральных органов, руководивших каменноугольной промышленностью, получение денег из-за границы и другие преступления шахтинцев объяснялись тем, что эти люди шли на поводу у старых хозяев, действовали в их интересах и выполняли их прямые задания и директивы.
Состоявшиеся в 1930 и 1931 гг. судебные процессы над контрреволюционными организациями «промпартии» и «Союзного бюро» меньшевиков-интервентов, равно как и раскрытие организации кулацкой партии Кондратьева — Чаянова, разоблачили, что все эти белогвардейские организации объединяет общность программных позиций. Все они считали своей задачей восстановление капитализма в СССР. Все они ставили ставку на интервенцию как на единственный путь низвержения советской власти. Все они прибегали к вредительству как к основному методу контрреволюционной работы. Все они состояли в организационной связи с правящими кругами европейской буржуазии, а меньшевики, в частности, были также в связи с руководящими кругами II интернационала.
Во всех этих судебных процессах, которые являются отражением истории контрреволюции в СССР, красной нитью проходит единство цели — восстановление капитализма. Однако надо прямо сказать: совсем не случайно международный капитал поручил теперь дело свержения советской власти троцкистам. Именно они намного превзошли и опередили своих предшественников в озверелой ненависти к социализму и советскому народу. Именно они старательно выковывали для буржуазии «теоретическое», духовное оружие для борьбы с советской властью в виде тезисов о невозможности построения социализма в нашей стране. Именно они вложили в руки буржуазии тактическое оружие для борьбы с советской властью, выйдя на улицу с антисоветской демонстрацией и развязав вредительскую работу буржуазных специалистов. Именно они дали контрреволюции организационное оружие, создав подпольную антисоветскую организацию и облегчив создание других антисоветских групп.
В своей дальнейшей подлости троцкистские бандиты побили, однако, свои собственные рекорды предательства. По мере того как в нашей стране победа социализма становилась все более очевидной, по мере того как в капиталистическом мире финансовый капитал, из страха перед революцией, переходил к фашизму, троцкисты предложили свои услуги капиталу в качестве отряда, всей своей предыдущей деятельностью наиболее подготовленного к убийству вождей Советской страны, к развязыванию войны, к шпионажу и вредительству, к реставрации капитализма.
Крупнейшие капиталистические фирмы Германии, вроде «Борзиг» и «Демаг», содержавшие за счет специальных торговых накидок шайку Троцкого и его сообщников, хорошо знали, за что они платят. С собачьим рвением и преданностью тому, кто их кормит, троцкисты осуществляли на эти деньги вредительские акты, диверсии, шпионаж и террор. Они старались действовать без промаха. Мерзавец Пятаков и его подручные, по директивам Троцкого, направляли удары в наиболее чувствительные места. Кемеровский процесс раскрыл перед всем миром, что трагический взрыв на шахте «Центральная», взрыв, при котором погибло десять и было тяжело ранено четырнадцать горняков, — дело рук наемников гестапо и агентов Троцкого.
Жуткая катастрофа воинского поезда на станции Шумиха, при которой 29 красноармейцев погибло и 29 было ранено, была организована бандитом Князевым по прямой директиве троцкистского центра и по указаниям японской разведки.
Обилие человеческих жертв при всех этих диверсионных актах нисколько не смущало троцкистских волков. Они цинично потирали при этом руки, теша себя надеждами на то, что взрывы, крушения, отравления рабочих будут вызывать озлобление против советской власти.
При всей чудовищности вредительских актов, которые троцкистам удалось осуществить, они все же должны казаться детскими забавами по сравнению с теми преступлениями, которые готовились врагами народа на случай войны по прямым указаниям Троцкого, согласованным с германским генштабом и японской разведкой. О характере и масштабах этих злодеяний можно судить хотя бы по тому, что Пятаков отдал распоряжение в момент начала войны поджечь Кемеровский химический комбинат — одну из цитаделей нашей химической промышленности, а Лившиц, Князев и другие вредители на транспорте готовились к широкому заражению бактериями воинских эшелонов, пунктов питания и пунктов санитарной обработки войск.
Для того чтобы фашистские удары по Советской стране наносились наиболее метко, троцкисты не ограничивались осуществлением и подготовкой диверсионных, вредительских актов. Они взяли на себя выполнение шпионских заданий германской и японской разведки. Ратайчак, Пущин, Граше передали в германскую разведку подробные сведения о состоянии оборудования, простоях, авариях, о выпуске продукции и строительных планах химической промышленности. Строи лов и Шестов осуществляли аналогичную связь с германской разведкой, выполняя задания по экономическому шпионажу в горной промышленности. Князев передавал японской разведке данные о мобилизационной готовности железных дорог, воинских перевозках и т. д.
Если все исполнители, действовавшие по приказам троцкистского центра, шпионили и продавали свою страну в розницу, то самый центр торговал родиной оптом. Именно для этих целей устраивались изменнические встречи и переговоры Троцкого, Сокольникова, Радека и др. с представителями наиболее агрессивных фашистских государств.
Весь этот букет преступлений увенчивался организацией разветвленных террористических групп в Москве, Ленинграде, Киеве, Ростове, Сочи, Новосибирске и в других городах. Враг народа Троцкий торопил, его подручные подгоняли, их агенты запасались оружием, учились стрелять, выслеживали. Они делали все, чтобы осуществить целую серию террористических актов против руководителей партии и правительства.
Не было той подлости, на которую неспособны были бы троцкисты во имя восстановления капитализма. Что означала бы, однако, реставрация капитализма для народных масс?
История расшифровала ответ во всех подробностях. Об этом красноречиво говорят последствия даже временных побед, одержанных контрреволюцией.
Всякий, кто хоть немного знаком с историей, никогда не забудет чудовищных зверств, издевательств и насилий, которыми наемные убийцы-версальцы терзали парижский пролетариат, справляя свои кровавые оргии на пепелище разгромленной Парижской коммуны. Не менее выразительную картину дает разгул белого террора после трагического разгрома пролетарской диктатуры в Венгрии. Победив молодую советскую республику, венгерские палачи буквально затопили всю страну в крови обезоруженных коммунистических, социал-демократических и беспартийных рабочих, их жен и детей.
Виселицы, расстрелы, тюремные истязания и пытки — таков был тот капиталистический «порядок», который принесли с собой белогвардейские штыки. Крушение весьма недолговечной Баварской советской республики тоже ознаменовалось исключительно свирепой расправой с рабочими и жестоким белым террором, который явился здесь прологом к последующему вызреванию самых оголтелых форм фашистского разгула.
Наконец, самой живой и памятной для нашего народа иллюстрацией того, что обозначает реставрация капитализма для рабочих, крестьян и интеллигенции, является опыт владычества белых и интервентов на Украине, в Белоруссии, в Архангельске, в Закавказье, в Сибири и на Дальнем Востоке в те годы, когда советская власть была временно оттеснена из этих районов.
Уже самый приход белогвардейцев сопровождался обычно поголовной резней коммунистов и комсомольцев, убийством революционных рабочих, красноармейцев, массовыми расстрелами, смертными казнями на кострах и средневековыми пытками трудящеюся населения. На фонарях центральных улиц и площадей вешали передовых рабочих, молодежь, часто и ни в чем не повинных обывателей. Все это было, однако, лишь началом террористического разгула белых.
Стоило крестьянам хоть чем-нибудь выразить свое недовольство возвращением помещиков, как целые селения подвергались разгрому и сожжению (напомним хотя бы «деятельность» генерала Слащева, сжегшего в ноябре 1919 г. ряд сел Баштанской и Висунской республик). Десятки тысяч крестьян, единственная вина которых заключалась в том, что они не принадлежали к кулачеству, подвергались бесчеловечной порке шомполами и нагайками.
Возвращая фабрики, заводы, рудники, дома прежним владельцам, ликвидируя все завоевания рабочих в части сокращения рабочего времени, отпусков, социального страхования и т. д., контрреволюция немедленно после вытеснения власти советов переходила к самому разнузданному террору.
Под предлогом введения «военного», «осадного», «чрезвычайного» положения устанавливались специальные законы, призванные умерщвлять в зародыше всякое проявление свободомыслия. Под предлогом «борьбы с марксизмом» открывалось зверское гонение на интеллигенцию — террор в области науки, искусства, литературы. Школы, библиотеки, научные институты закрывались. Религиозные мракобесы торжествовали.
Таковы последствия восстановления капитализма во время гражданской войны в отдельных районах нашей страны. Легко представить себе, чего добивались проклятые троцкисты, стремясь восстановить капитализм в Советской стране после того, как самые его корни выкорчеваны здесь до основания.
Троцкистский враг несравненно более подлый, чем любой другой отряд контрреволюции. Мы легко распознавали и били открытого врага. Гораздо сложнее и опаснее оказались те, кто сумел пройти в наш партийный дом, чтобы обмануть нашу бдительность. Применяя свою двурушническую тактику, с медом на устах, с иудушкиными слезами на глазах, они прятали нож за пазухой и наносили удар в спину. Пролезая в ряды партии, пресмыкаясь, приспособляясь, маскируясь, эти злобные гады проникали в наиболее ответственные участки, проскальзывали к власти. Эти политические авантюристы использовали всякую щель, малейшее ослабление бдительности, чтобы вредить и гадить нам.
Генералы-монархисты, кадеты, эсеры, меньшевики и прочие враги советской власти пытались вернуть помещикам и капиталистам то, что у них было отнято пролетарской социалистической революцией. Троцкистские бандиты пытаются не только отнять у нас завоеванное, но и преподнести своим фашистским хозяевам вдесятеро большие ценности, созданные усилиями рабочих и крестьян за годы двух сталинских пятилеток.
Деникины и Милюковы старались, хотя бы для приличия, сохранить на своем фасаде словесную болтовню о «неделимой» России. Троцкисты пали ниже этих белогвардейцев. Германские, итальянские, японские фашистские агрессоры пытаются прикрыть осуществляемый ими грабеж народа фиговым листком «патриотизма», хотя бы в их буржуазном понимании этого слова. Троцкисты открыто расписываются в том, что они торгуют нашей страной оптом и в розницу. Может ли быть зрелище более мерзкое, может ли быть падение более глубокое?
Процесс закончился. Карающий меч советского правосудия опустился на головы троцкистских извергов. Было бы, однако, наивно думать, что с осуществлением приговора кончается борьба с врагами народа.
Громадное значение процесса состоит в том, что он разоблачил методы, оружие, которым пользуется враг. Знание вражьих повадок вооружает нас для борьбы с ним. Задача теперь заключается в том, чтобы разоблачать и бить врага, под какой бы личиной он ни таился.
«Правда» от 1 февраля 1937 г.