Трещина
Три недели прошло до этой охоты с того дня, как Семен убил „зайца". За это время было добыто только восемь нерп и ничего больше. Теперь один удачливый день дал охотникам столько, что их задача была почти достигнута. Борта карбаса были все обвешены свертками тюленьих шкур. Большая часть их принадлежала белькам, которые успели нагулять пуда по полтора сала.
Теперь уже можно было подумывать о возвращении. Но промышленникам хотелось еще увеличить свою добычу. Везде виднелось не мало плывущих льдин с тюленями, до которых так и подмывало добраться.
Еще раз удалось им захватить стадо кожи, в котором добыли одного лысуна, две утельги, восемь бельков и три серки.
Течением и ветром продолжало нести наших тюленебойцев к выходу из Горла.
Теперь было решено спустить карбас, итти с попутным ветром до острова Моржовца и оттуда на веслах на восток, — в Койду.
Все складывалось благоприятно. Товарищи прикладывали в уме общую выручку и производили примерную дележку.
Весело бежал карбас, подгоняемый попутным „шалонником". Волны мерно качали лодку. Приходилось зорко следить за льдами и лавировать между ними, чтобы не попасть впросак.
Над морем мелькали многочисленные чайки, или садились отдыхать на льдины такие же белые, как их покрытые густым оперением груди.
Вдруг Якунька, который сидел на носу и разглядывал море в небольшую подзорную трубку, поднял неистовый крик.
— Ой кожи-то! Ой кожи-то! Так много, как волос на голове!..
Все бросились к нему, и скоро без помощи трубки стала видна огромная льдина, вся усыпанная кожей.
Трудно удержать тюленебойца на месте, когда он видит большое стадо тюленей. Его промысел не похож на спокойный труд. Это, прежде всего, игра и удача. Азарт развивается тем сильнее, чем больше трудностей и лишений, чем больше опасностей встречается на пути.
Нередко, несмотря ни на какие труды и бедствия, артель возвращается домой почти с пустыми руками. Зато, если выпадет случайный успех, он кружит охотникам головы, заставляет их забывать все на свете.
Подойти к стаду было, однако, не очень легко. Большая льдина оказалась окруженной сотнями более мелких.
На этот раз вытащить карбас на лед было труднее, чем когда-нибудь. Ветер все усиливался, поднимал взводень, крутил ледяные осколки. Большое количество тюленьих шкур и сала было погружено на дно карбаса и увеличивало его вес. С напряжением всех сил, восемь человек с трудом вытащили лодку. Волны несколько раз сильно закидывали их соленым дождем с головы до ног.
Льдина, на которую выбрался карбас, была очень велика, но казалась какой-то рыхлой и сильно из'еденной прибоем. Ее спина была покрыта буграми и торосами. Это была старая глыба в несколько тысяч шагов, сильно потрепанная бурями.
Взрослые товарищи, как только немного отдышались, одели белые рубахи, взялись за ружья и решили итти на разведки. Их разбирало такое нетерпение, что ни усталость, ни голод, ни крепнущий ветер не могли заставить их отложить свое намерение. Зуйков оставили в карбасе, и велели готовить обед.
Через полчаса мальчики услышали выстрел, за ним другой и третий, и заглушаемые ветром крики.
— Неужели захватили уже стадо? — удивился Андрей.
Он влез на корму карбаса и стал смотреть. Издали из-за торосов и бугров виднелись шесть странных человеческих фигур. Все они стояли лицом к лодке и что-то кричали. Они усиленно махали руками. Высокая фигура Семена выделялась особенно резко.
Он нацепил свою верхнюю ситцевую рубаху на конец длинной спицы и размахивал ею как флагом.
— Якунька, зовут нас, бежим скорее! крикнул Андрей и, что было сил, бросился к товарищам.
Скоро он начал понимать, что произошло. Длинное ледяное поле разломилось на две половины. На одной из них остались зуйки вместе с лодкой и всеми припасами, на другой — шесть остальных товарищей.
Начавшийся отлив вызывает усиление течения из Белого коря в океан, а волны и ветер заставляют льды крутиться и сталкиваться между собой.
Когда Андрей добежал до разлома, обе половины разошлись уже сажень на двадцать.
— Спускайте лодку! — кричали одни из них.
— Бегите за баграми!..
Мальчики не знали кого слушать.
Наконец, коршик заставил других замолчать. Он говорил им, что лодку едва ли мальчики благополучно спустят. Если и удастся, то еще труднее будет выгребать в такую волну и против ветра. Он приказывал им сбегать за баграми, потому что льдины могут опять подойти друг к другу и тогда можно будет сцепиться.
Когда мальчики сбегали на карбас и принесли четыре багра, они увидели, что обе половины поля разошлись так далеко, что даже перекинуть тяжелые багры было уже невозможно.
Оставалось одно: спустить карбас, и попытаться подойти к товарищам на веслах.