Завтрак Якуньки
Все сухари да сухари!
Это становилось довольно скучно.
Правда, в карбасе был еще запас муки. Но во время бури мука совершенно размокла. Лепешки, которые ребята пробовали из нее печь на железном листе, выходили из рук вон плохо: гораздо хуже сухарей. Запас баранок, пирогов и домашних лепешек пришел к концу. Сухарей оставалось еще два больших мешка. Они, правда, тоже подмокли и отсырели, но пока еще их можно было есть.
Но, все — таки, однообразие пищи начало тяготить молодые желудки.
Андрей жаловался иногда вслух. Якунька по самоедскому обычаю помалкивал, и на его скуластом лице нельзя было ничего разобрать. Но он еще больше Андрея скучал о мясе. Ведь, все самоеды любят мясо больше всего. Они могут совсем обходиться без хлеба и без мучного, только бы вволю было мясной пищи.
Один раз самоед, сидя под лодкой, начал громко смеяться… Андрей в это время стоял и, чтобы убить время, считал виднеющиеся льдины.
— „Ты чего, самодей?" — крикнул он ему снаружи.
Стадо белух приближалось. Скоро они появились вокруг льдины
„Самодей“ вылез из карбаса с небольшим лубяным коробом в руках и продолжал смеяться. Маленькие глазки его превратились в узенькие щелки, а рот растянулся до самых ушей.
— Гляди, сыты будем, — весело заговорил он, протягивая коробок приятелю. В коробке лежали лёски, бечевки и рыболовные крючки. Крючки были самых разнообразных размеров, от маленьких на небольшую рыбу до самых крупных тресковых и палтусовых крюков.
Товарищи тотчас же принялись мастерить рыболовные снасти, привязывая крючки на бечевки. Для палтусов и трески снарядили особую снасть, состоявшую из длинной веревки, к которой привязали по нескольку тонких бечевок с крючками на конце.
Когда все было готово, мальчики задумались: откуда же взять наживку?
Наживкой зовется мелкая рыбина, которую сажают на крючки для того, чтобы изловить крупных. Но наживку надо еще было поймать. А как же ее поймаешь на голые крючки?
Пробовали они подстерегать рыбу у края льдины с длинным сачком, сделанным из мешка. Пробовали ловить на сухарь. Насаживали на крючки куски тюленьего сала и кожи. Ничего не выходило.
Так пробились они до самого вечера и с досадой отправились спать, не поймав никакой добычи…
Утром Андрей долго не вылезал из-под овчины. Он лежал с открытыми глазами и думал о том, далеко ли занесло их пловучую квартиру.
Вдруг Якунька торопливо влез под лодку, схватил берданку и также торопливо выскочил наружу.
— „Ты чего там затеваешь?" — крикнул Андрей. Ответа не последовало.
Андрей полежал еще несколько минут и решил пойти посмотреть, что случилось.
Раздался выстрел. В щелку Андрей увидел Якуньку, который нес в одной руке ружье, а в другой — убитую чайку. Это была сибирская хохотунья.
Чайка была очень большая. У нее был желтый клюв и желтые ноги. Якунька тотчас принялся ощипывать и потрошить птицу. В зобу у нее оказалась только-что проглоченная, совсем еще свежая рыба.
— Вот тебе и наживка! — сказал Якунька.
— „Ну, а что с птицей будем делать? Сварить надо?"
— Зачем варить? Так, хорошо!..
С этими словами Якунька отрезал мясистое крыло еще теплой птицы и начал с удовольствием жевать его сырым.
— „Что ты делаешь? Разве можно невареную?"
— Мы, самоеды, всегда так, — ответил Якунька.
Он отрезал другое крыло и протянул Андрею. Андрей решил попробовать самоедского кушанья, но тотчас выплюнул назад. Мясо пахло ворванью, и казалось ему очень противным.
— „Ешь сам! Я не стану!“
Якунька не отказался. Через полчаса от чайки остались только перья да раньше выброшенные потроха.
— Хорошо! — сказал он, покончив свой завтрак и утирая губы, густо смазанные кровью.
— Хорошо! Теперь будем рыбу ловить!..
И он даже крякнул от удовольствия.
