Когда по во ле всесильных Богов снизошедшее густое облако, похитив меня из брачного храма, понесло по горизонту c необычайною скоростью, то страх и быстротекущий воздух, лишив меня дыхания и чувств, привели в такое беспамятство, что я ничего не чувствовала по самых тех пор, пока при несена будучи на некоторый пустой остров, не освобождена была от моего беспамятства холодным ветром, который дул тогда с моря. От ворив смутные мои глаза, увидела я себя на берегу морском, окруженном отовсюду густым лесом. Наступавшая тогда ночь представила сие место глазам моим гораздо ужаснее, нежели каково оно было в самом деле. Я обмерла при сем виде, и не знала что зачать в таком ужас ном обстоятельстве. Первое мое прибежище было к Небесам, но когда Небо не соответствовало моему молению, то вдалась я в слезы и рыдание. Весь берег наполнен был моим воплем; но никакого не нашлось мне на нем помощника, в сей жестокой крайности, хотела я броситься в море, но трясущиеся мои ноги отказались довести меня до оного; я хотела лишить себя жизни руками: но и слабые мои руки не имели тогда силы подняться. Напоследок, по бесплодном моем покушении на жизнь, по горьких слезах моих и стенаний, так я обессилела, что повалясь на землю без памяти, пробыла в сем жалком состоянии до другого дня.
По восхождении солнца опамятовалась я опять, и слезы снова полились из глаз моих: напоследок, поплакав довольно, встала я, и пошла не зная сама куда: ноги мои завели меня в приятный лесок, коего благовонные плоды приманили на себя мои глаза; и наконец любопытство и голод склонили меня сорвать их несколько, и утолить мой алч. По сем слабом утешении моей горести, проходила я весь тот день туда и сюда, надеясь сыскать себе некое утешение. Таким образом препроводила я день, а при наступлении ночи, будучи объята страхом от лютых зверей, коих мнила быть на сем острове, старалась я найти себе некое убежище, и наконец по счастью моему нашла пещеру, в которой и ночевала в беспрестанном находясь страховании, подобно сему препровождала я и другие дни на сем острове.
Напоследок через несколько времени была я обрадована прибытием Сильфа, посланного Превратою меня сыскать, как вы это сами знаете, примолвила она Князьям слушавшим ее. Я сочла сей день наиблаженнейшим; но вскоре учинился он для меня наимучительнейшим в моей жизни. Вы ведаете уже, продолжала она воздохнув, как отнял меня тогда у Сильфа лютый волшебник, налетевшей на нас на зияющих Аспидах, и как он потом ниспровергнул тебя, любезный мой Князь, говорила она обращая слово к Вельдюзю. У вы! продолжала она, тогда то мнила я истинно умереть, лишась всякой к свободе надежды, и чая тебя мертвым. Я обмерла от ужаса и горести, и в сем состоянии принесена была в здешний замок. Гнусный мой похититель, старался подать мне помощь, и возвратил мне вскоре прежнее чувство, посредством своих чародейств. После чего встав предо мною на колени, открыл мне свою любовь, жеманясь изо всей силы; и стараясь меня прельстить, ласкал мне наиподлейшим образом, и обещал меня сделать владычицею целой вселенной. Представьте себе, любезные мои Князья, продолжала Милослава, с каким духом могла я тогда принять такое объявление, видя перед собою прескаредного Арапа, и притом еще карла. Ежели бы находилась я в прежнем благополучном моем состоянии, то непременно бы я расхохоталась на сей гнусный предмет, но в тогдашней моей горести смех мне на ум не пришел, а на место его отчаяние и ярость. Зло дей! вскричала я ему, c какими глазами осмеливаешься ты мне это говорить, погубив мучительнейшим образом любезного моего супруга? Нет, варвар! не жди от меня ничего, кроме непримиримой ненависти и мщения. По сем, произнеся ему тьму ругательств, побежала я в другую комнату, мня от него уйти. Но где бы смогла я скрыться от его злобы, примолвила она, ежели бы праведное Небо не положило пределов его варварству? Ибо я проведала напоследок от живущих здесь девиц, что он ни одной из них не осмеливался учинить ни малейшего насилия; из чего мы заключили, что само Небо защищает нашу неповинность от се го ужасного чародея.
Сей гнусный урод не надеясь уговорить меня в первый раз, отложил сие до другого времени, и провалился тогда же из замка. А я оставшись на свободе, и ходя по великолепным здешним комнатам, вошла наконец в одну украшенную больше всех прочих. Осматривая удивительные её украшения, увидела я вдруг спящую на софе девицу: вид её столько мне мил показался, что я с самой той минуты почувствовала к ней великую любовь и дружбу, и определила искать всеми силами и с её стороны к се бе того же. Я остановилась сколько желая на нее наглядеться, столько и для того, чтоб не потревожить приятного её сна. Но я не долго ожидала её пробуждения, она вскоре проснулась, и усмотрев меня изумилась, видя во мне себе незнакомую. Я желая ее вывести из её смущения, подошла к ней, и извиняя мой приход, просила ее простить меня в неумышленном нарушении её сна. Она ответствовала мне на то весьма ласково и учтиво. По оказании же друг другу взаимных вежливостей, се ли мы с нею, и вскоре разговорились о наших приключениях. Я ей рассказала мои, а она о себе объявила, что она Афинянка, именем Асиада, и происходит от древнего рода Царей, коих колено от самых баснословных времен ведет свое начало. Похищение её Карачуном случилось ей во время прогуливания в саду; и что и она испытала многократно от сего гнусного Карла любовных нападений, но всегда от него освобождалась ругательствами; или лучше сказать, помощью всесильных Небес. Она присовокупила к тому, что когда он осмеливался далее простирать любовные свои нахальства, то завсегда становился недвижим, или объемлем ужасным колотьем; что завсегда принуждало его удаляться от нее в тот же час.
Таким образом разговаривая, познакомилась я c нею, и наконец так подружилась, что не разлучалась уже с нею ни на минуту, что и сам ты, я чаю, приметил, любезный мой брат, говорила Княжна Светлосану, когда застал ты нас здесь совокупно лишенных чувств; и сия любезная моя подруга, есть самая сия особа, продолжала она указывая на прелестную незнакомку. Восхищенный сим известием Светлосан, что любовница его была приятельницею его сестры, получил от того, новую себе надежду, что любовь его не будет отринута. Он сделал ей при сем случае весьма учтивое приветствие, на которое Асиада отвечала равномерным образом. По окончании же с обеих сторон взаимных вежливостей, Милослава продолжала следующим порядком.
И так препровождали мы с нею вместе все время пребывания нашего здесь. Когда приходил к нам Карачун, то заставал нас, всегда обеих совокупно, он стирался нас разлучить; но только все его ухищрения были тщетны. И тогда пытался он склонить нас соответствовать его любви, то мы напротив того старались его упрашивать возвратить нас в наши дома; но, завсегда как его; так и наши старания были бесплодны, он не мог склонить ни одной здесь девицы к своей любви; а напротив того ни одна из нас не могла испросить у него себе свобо ды. Но напоследок так мы ему наскучили, что он стал к нам весьма редко ездить, чему мы несказанно были рады.
Наконец в некоторый день, сидя c прекрасною Асиадою, и прогоняя нашу скуку разговорами, вдруг мы услышали в передних комнатах преогромную музыку: мы сему весьма удивились, и желали узнать тому причину; но к несчастью нашему у зна ли мы о том на собственный наш счет. Ибо как скоро музыка сия дошла до нашей ко мнаты, то вдруг, почувствовав в себе чрезмерную слабость, мы обмерли и пробыли в сем состоянии до тех пор, как ужасный гром возвратил нам всем пре жнюю память. В сие самое время, увидели мы перед собою незнакомого человека: мы подумали сперва, что это Карачун, принявший на се бя другой вид: но он скоро вы вел нас из сего мнения, объявив вкратце свою истори ю, и что он ос вобожден от своего очарования Славенским Князем, который по шел искать Карачуна, дабы его истребить. О как мы сему обрадовались, любезный мой брат; говорила Милослава Светлосану; а особливо я, как ты сам можешь сие вообразить. Я начала тотчас расспрашивать Левсила о его избави теле, и наконец уверилась совершенно, что сей Славенский Князь есть сам ты. Вообрази себе, дражайший мой Светлосан, какое долженствовало быть мое восхищение? Я побежала по всем комнатам, чтоб созвать всех моих сообитательниц, и рассказать им, что мой любезный брат пошел искать лютого Карачуна, чтоб истребить его, и освободить нас всех от его тиранства. Сия ведомость привела их всех в несказанную радостью мы окружили все Левсила, чтоб расспросить у него о тебе подробнее; в чем он нас и удовольствовал; присовокупив еще к тому, что надеется уже и побежденным быть Карачуну, приводя в доказательство тому наше оживление, и слышанный им сильный гром и бесчисленный блеск молн ий, что он приписывал помощи всесильных Богов.
Обрадованные сею вестью, воздали мы благодарение Бессмертным; и надеясь твоего сюда прибытия, определили не спать всю нынешнюю ночь. И к дополнению совершенной нашей радости и благополучия дождались тебя действительно, дражайший наш избавитель. Сказав сие бросилась она снова его обнимать со всею нежностью сестры, приписывая ему тьму похвал и благодарений. Князь ответствовал ей со всеми знаками братней горячности, уверяя ее, что она одна была причиною его путешествий, и понесенных им трудов.
В сих и подобных сему разговорах застал их восходящий Световид, утомленные Князья и девицы, поговорив еще несколько, согласились наконец разойтись для отдохновения, что и учинили немедленно. Девицы разошлись по своим спальням, а Князья и Левсил легли в зале на софах, коими она была украшена; но Липок сай, яко Дух, пребыл без сна и во знамерясь учинить Светлосану новую услугу, вышел вон и з комнат во время их спанья.
Светлосан, Вельдюз и Левсил проспали почти до самого вечера, по приближении коего были они разбужены Милославою. Сделав, им обыкновенное приветствие, предложила она им прогуляться в саду, на что они с охотою и согласились. Прошед великое число комнат, украшенных наивеликолепнейшим образом, пришли они напоследок в одну, уставленную подле стен покойными широкими креслами. Милослава просила своих последователей сесть на оные, и стукнуть в пол ногою. Лишь только они сие учинили, то и поднялись все наверх, и очутились вдруг в прекраснейшем саду, который находился на по верхности покоев. Удивленные сим Славяне спрашивали Княжну, каким образом сие учинилось. Са мым простейшим, отвечала она, как вы сами это видели; что же касается до устроения сих махин, то то не мое, а Карачуново дело, который, не хотя выпустить нас из замка, устроил все сии великолепия и гульбища для нас; и нам стоит только ударить в пол чтоб быть в саду: а как мы по лучаем там пищу, это вы теперь же увидите. После чего просила их следовать за собою: они ей повино вались, и прошед несколько накрывов, пришли напоследок в пространную беседку, коей стены украшены были благовонными и прекраснейшими цветами. После дователи Милославины нашли в ней всех девиц, которые находились в замке. Сии красавицы поздравив их наивежливейшим образом, просили их сесть за стол, который находился уже в готовности, хотя не было на нем ни одного кушанья. Как скоро сели все за оный, то девицы захлопали в ладоши, и вдруг превеликое множество явилось на столе разного наипрелестнейшего кушанья и напитков. Вот как подчевал нас завсегда Карачун, сказала Милослава своим гостям: нам только стоило захлопать в ладо ши и пожелать, то все то представлялось нам в туже минуту. Таким образом, продолжала она, получаем мы и другие всякие потребности.
Сказав сие, просила она своего брата, Вельдюзя и Левсила отведать, чем их подчевал Карачун. При воспоминовении имени сего волхва, зашла у них речь о всех его злодейских делах: все из сопиртствующих старались наперерыв его злословить; причем каждая из красавиц рассказала, как была похищена сим лютым чародеем. Напоследок в числе по хищенных сыскалась и Чердана: она не могла без слез вспомнить своей разлуки с любезным своим Селином, но Светлосан вскоре ее утешил, обещая отослать ее немедленно в ее отечество. Сие обещание подало ему мысль вспомнить о Липоксае: он начал о нем спрашивать у всех, но никто не мог его в том удовольствовать. Славенский Князь весьма сим опечалился; но в самое то время увидел его вошедшего в беседку с Борип олком. Светлосан закричал от радости и удивления, и бро сился к ним на встречу. Они обнял дружески своего любимца, и просил его сказать, какое неожидаемое счастье возвратило его к нему. Бориполк, по оказании ему со своей стороны равномерной радости, увидев опять благодетеля своего и Государя, рассказал ему следующее.