Памятный еще многим богомольцам, бывавшим в Воронеже, архиепископ Иосиф был сын причетника с. Кобыльского, Зарайского уезда, Рязанской губернии, родился в 1801 г., обучался в Зарайском духовном училище и Рязанской семинарии. Здесь он занимался с братом ректора, архимандрита Илиодора (впоследствии архиепископ курский), жил у ректора на квартире, имел возможность читать много духовных книг из его богатой библиотеки, видел в молодом ректоре пример подвижнической жизни. Его мечтой тогда было по окончании курса поступить священником поближе к своей родине, чтоб помогать бедным престарелым родителям.
Но, когда он оканчивал старшие классы, пришло требование из московской духовной академии о присылке двух студентов, и одним из них был назначен будущий Иосиф.
В это время учение давалось ему легче, чем раньше, когда чувствовался недостаток прочной домашней подготовки.
Велико было значение той филаретовской школы, в какую попал рязанский семинарист, и которая образовывала людей добрых, со всесторонне развитым умом, закаленною волею, непоколебимых в правде.
Чрез несколько дней по окончании курса произошло пострижение юноши в монашество с именем Иосифа.
Перед тем митрополит Филарет имел случай долго говорить с ним и оценил его.
Через три года по окончании курса он уже назначается ректором московской семинарии, где становится особенно любим воспитанниками, так как всех сам одинаково любил и окружал заботами. Еще чрез 11 лет он был рукоположен в епископа и стал викарием московской епархии.
После семилетней здесь деятельности он назначен на самостоятельную кафедру в Уфу.
В состав этой громадной епархии входили тогда нынешние епархии: Уфимская, Оренбургская и Самарская, много было инородцев-идолопоклонников, много старообрядцев.
Главная сила успеха преосвященного Иосифа была в любви.
Не прошло года, как он устроил 20 единоверческих церквей для воссоединенных его личными беседами старообрядцев.
Ездил он и к идолопоклонникам, всюду всячески стараясь развить проповедывание слова Божия.
Чрез четыре года такой деятельности он назначен архиепископом воронежским и задонским — в епархии, где дела, за долгою болезнью его предшественника, были крайне запущены и требовали для приведения в порядок человека с сильною волею.
Ему пришлось здесь бывать строгим. Но никого не губил он, не отрешал от мест, и заботился об имущественном положении семей лиц, наказанных им временною высылкою в монастыри. Не только он сохранял за ними право пользоваться доходами, но часто помогал из своих средств.
Особые старания прилагал преосв. Иосиф к благоустройству духовно-учебных заведений, особенно семинарии.
Воспитанники же духовного училища, помещающегося во дворе Митрофанова монастыря, были как бы его дети. Он смотрел на их игры на училищном дворе, прогуливался с ними на монастырском дворе и среди богомольцев, вне стен монастыря. Беднейших учеников он узнавал не только по платью, но и по робости их, и оделял их часто деньгами, говоря: "Возьми на булку, купи и поделись с товарищами". Он признавал, что мальчикам полезно гулять среди богомольцев и что, под говор деревенских, они лишний раз вспомнят о родном доме.
Он же основал и епархиальное училище.
Через десять лет по назначении на воронежскую кафедру с преосв. Иосифом случилось несчастие, давшее новое направление его жизни.
Слабость зрения была семейным недостатком в родной семье его. При плохом зрении, по служебным обязанностям постоянно вынужденный много читать, он в конец испортил свое зрение.
Однажды, служа в одной приходской церкви, он начал читать евангелие, вдруг прервал чтение и потребовал свечу — одну, другую, несколько, но едва-едва, с подсказыванием служащих, мог дочесть евангелие. С этого дня зрение не возвращалось.
Удивительную при этом он оказал выдержку характера и заботливость к людям. В этот потрясающий для него час он не отказался зайти к чаю в дом церковного старосты, и уже оттуда приехал домой.
По предложению митрополита Филарета, он поехал лечиться в Москву, но безуспешно, и в 1864 г. он перестал видеть даже дневной свет.
Тогда он уволился на покой и провел 27 лет в нижнем этаже архиерейского дома в Митрофаниевом монастыре.
Это было время сплошных подвигов.
Жизнь вел он размеренную, не допуская отступлений.
Ложась в час, он вставал в пять и пел священные песни — пасхального канона, великого канона "Помощник и Покровитель", величания и тропари святым.
Одевался, умывался и приводил в порядок постель он всегда сам.
С пяти до семи часов он все время молился и затем шел в крестовую церковь к обедне. Затем медленно возвращался из церкви, задерживаемый лицами, которые желали принять его благословение.
Возвратившись в келлию и напившись чаю, он занимался размышлениями о Боге и духовным пением. Затем ему читали вслух, прерывая чтение, когда к нему приходили лица за советами.
В час дня он обедал. Ел он, как малый ребенок, а иногда во время поста совсем не прикасался к пище. Первую и страстную недели великого поста он проводил совершенно без пищи, довольствуясь чашкой чая и куском просфоры.
Затем следовал отдых, во время которого слышались вздохи молитв. Потом вечерня, вечерний чай и снова три часа чтения. В одиннадцать преосвященный становился на молитву и молился вслух до часу. Накануне причащения св. Тайн он всю ночь простаивал на молитве, отдыхая лишь час пред литургией. Суставы рук его были покрыты мозолями, так как он упирался на них, поднимаясь с пола.
При этой жизни не прекращалось общение преосвященного с внешним миром. Он почти ежедневно принимал посетителей, давал им полезные советы, заговаривая о службе, хозяйстве и других занятиях. Затем беседа принимала характер духовный.
Те, кто были в горе или в житейских затруднениях, находили у него утешение. Многие нравственно возрождались после этих бесед.
Некоторые случаи подтверждают то, что в нем был дар прозорливости.
Одна скопинская жительница приезжала в Воронеж к мощам святителя Митрофана и, приложившись к ним, пошла за благословением к архиепископу Иосифу. Благословляя ее, он прежде всего спросил: "А была ли ты в Козлове у своей сестры?" (Оказалось, что эта женщина была в ссоре с сестрой). Получив ответ, что она не заехала к сестре, архиепископ увещевал ее примириться.
Помещица Б-ва всегда спрашивала благословения преосвященного на отъезд. У нее в Петербурге заболела дочь, бывшая в Смольном институте, и она спешила туда ехать. Перед отъездом она зашла к преосвященному Иосифу.
— Ты куда едешь? — сказал он. — Ты сама больна, не следует ехать.
Как ни колебалась она, передавая многим свое удивление этим словам, — она решилась ехать, отправилась в Петербург и оттуда возвратилась уже в гробу.
Архиепископ часто давал посетителям брошюры и книжки духовного содержания. Замечали, что многим он давал книжки, прямо соответствующие духовному состоянию этих лиц.
У одного купца пришли в расстройство торговые дела. В тяжелом раздумье он пошел к мощам св. Митрофана, а затем в крестовой церкви встретил преосвященного Иосифа и подошел к нему под благословение.
— Благословляется раб Божий Иоанн! — произнес архиепископ, раньше никогда не знавший этого человека. С ободренным духом тот вышел из церкви, и дела его стали скоро заметно поправляться.
Выходя в последний раз из Митрофанова собора, он сказал послушнику: "Последний раз мы с тобою здесь, Алеша!"
Старец отошел к Богу на 92 году жизни, 19 февраля 1892 года. Скончался он мирно и тихо, сидя на диване.
Когда гроб перенесен был в церковь, множество народа сходилось проститься с ним и много с усердием зажженных свечей пылало вокруг этого гроба.