48
1812 г. июля 19.— Из письма И. П. Одвнталя А. Я. Булгакову о настроении в Петербурге в пользу назначения М. И. Кутузова главнокомандующим.
…Вот уже 11 часов утра, а из армий нет никаких известий. В таком случае лучше не делать никаких догадок. Божусь вам, что сам себе дал слово никак не толковать и даже не думать о сей медленности. Ухожу от тех, которые бы могли меня на то наводить. Чувствую токмо и про себя разумею, что г. Голенищев-Кутузов здесь. Опять повторяю мольбу: «продли токмо бог жизнь его и здравие. Его выбрало здешнее дворянское сословие начальником вновь набираемых защитников отечества. Натурально ему от сего отказаться было неможно. Но ежели не последует по высочайшей воле полезнейшего для него, а следовательно и для России, назначения, то накажет праведный и всемогущий судья тех, которые отъемлют у нас избавителя. Вчерась на сего почтенного, заслугами покрытого мужа не мог я взирать без слез. Глас общий взывает: пустите героя вперед с регулярными! Все уцелеет, и до задних оруженосцев дело не дойдет. Им достанется токмо возсылать к богу усердные благодарения за победы, за истребление врага..
Р. Ст., 1912, № 7, стр. 140–141.
49
1812 г. августа 6.— Из письма Ф. В. Ростопчина Александру I из Москвы по поводу желания московского населения назначения М. И. Кутузова главнокомандующим. Москва, 6 августа, 1812 г.
Государь! Ваше доверие, занимаемое мною место и моя верность дают мне право говорить вам правду, которая, может быть, встречает препятствие, чтобы доходить до вас. Армия и Москва доведены до отчаяния слабостью и бездействием военного министра, которым управляет Вольцоген. В главной квартире спят до 10 часов утра, Багратион почтительно держит себя в стороне, с виду повинуется и, повидимому, ждет какого-нибудь плохого дела, чтобы предъявить себя командующим обеими армиями. По возбудившей подозрение записке, найденной в бумагах Себастиани, выслали четырех флигель-адъютантов вашего величества. Влодек здесь ждет вас, Любомирский в Петербурге, Браницкий и Потоцкий в Гжатске. Они не могут быть все четверо изменниками, зачем же наказаны они столь позорным образом? Отчего же Вольцоген или кто другой сообщал вести неприятелям? Москва желает, чтобы командовал Кутузов и двинул ваши войска. Иначе, государь, не будет единства в действиях, тогда как Наполеон сосредоточивает все в своей голове. Он сам должен быть в большом затруднении, но Барклай и Багратион могут ли проникнуть в его намерения…
Решитесь, государь, предупредить великие бедствия. Повелите мне сказать этим людям, чтобы они ехали к себе в деревни до нового приказа. Обязуюсь направить их злобу на меня одного: пусть эта ссылка будет самовластием с моей стороны. Вы воспрепятствуете им работать на вашу погибель, а публика с удовольствием услышит о справедливой мере, принятой против людей, заслуживших должное презрение.
Я в отчаянии, что должен вам послать это донесение, но его требуют от меня моя честь и присяга.
Р. А., 1892, № 8, стр. 444.
50
1812 г. августа 16. — Из письма И. П. Оденталя А. Я. Булгакову из Петербурга об отношении петербургского населения к М. Я. Кутузову.
…Вчерась обедал я вместе с бойким казанским протопопом. Он до слез тронул меня и всех присутствовавших рассказом об отъезде Михаила Ларионовича. Будущий избавитель наш в дорожном экипаже в воскресенье пред самою обеднею при великом стечении народа приехал служить молебен в Казанский собор. Во все продолжение оного стоял он на коленях, вся церковь с ним. Он заливался слезами, воздевая руки к распорядителю судеб, вся церковь рыдала. По окончании молитвы всяк хотел подхватить русскую надежду под руки. Два протопопа собора воспользовались сим счастьем. Народ теснился вокруг почтенного старца, прикасался его платья, умолял его: «Отец наш, останови лютого врага, низложи змия!» Несчастным считаю себя, что не зрел сего величественного и умилительного шествия.
Кутузов! Ты восторжествовал над кознями. С обетом народа, с твоим умом, с твоею опытностью, с любовью к отечеству ты восторжествуешь и над страшным врагом. Гони вон строптивых, мнимых героев, сделай в начальстве другой распорядок, расставь непобедимых так, чтоб коварство везде обретало себе оплот (sic!)..
Р. Ст., 1912, № 8, стр. 170.
51
Из воспоминаний И. М. Снегирева о разговоре Ф. Опочинина с М. И. Кутузовым.
.. Когда кн. Кутузову поручили начальство над армиею в 1812 г. и когда он, задумавшись, сидел облокотясь, зять его — Ф. Опочинин спросил его: «О чем вы задумались? Верно, о том, как разбить Наполеона?» — «Нет, мой друг, я не о том думаю, как бы разбить его, на это надобна такая же армия, как его, а о том, как бы его обмануть».
Р. Ст., 1912, № 9, стр. 372.
52
1812 г. августа 19. — Письмо М. И. Кутузова его дочери А. М. Хитрово из-под Гжатска о возможности перенесения театра военных действий в район Тарусы.
Друг мой, Аннушка и с детьми, здравствуй!
Это за меня пишет Кудашев; у меня немного болят глаза и я их берегу. Какое несчастье, дорогой друг, быть так близко от вас и не иметь возможности вас обнять, но обстоятельства очень трудные. Я вполне уверен, что с помощью бога, который никогда меня не оставлял, поправлю дела к чести России.
Но нужно сказать откровенно, что мне не нравится ваше пребывание около вашей Тарусы; вам могут наделать беды, так как что такое представляет собою одна бедная женщина с детьми? Поэтому я хочу, чтобы вы уехали подальше от театра войны. Уезжайте же, дорогой друг, но я требую, чтобы сказанное мною было хранимо вами в глубочайшей тайне, потому что, если оно получит огласку, мне эхо сильно повредит. Если бы Николаю не удалось получить согласие губернатора на выезд, то вы могли бы уехать одни; тогда я улажу дело с губернатором, напирая на то, что ему (Николаю) следовало бы сопровождать свою жену и детей, но вы, мои дети, уезжайте непременно. Мое здоровье довольно хорошо, и я полн надежды; не будьте же удивлены, что я немного отошел назад без боя: это чтобы усилить себя подкреплениями, как можно больше. Детей целую. Боже тебя благослови и их, кланяйся Николаю, все его дела поправятся; кажется, и Балашов очень За него принялся.
Верный друг Михаила Голенищев-Кутузов.
ЖМНП, 1912, № 1, стр. 31.