…Спросила ты: «А как в двадцатом,
Способны ль сердце, мозг и плоть
Взаимный холод побороть
И слиться в зареве богатом»? –
– Тогда, в четырнадцатом, я
Был нем, бескрыл и бездыханен;
Из бархатной, узорной ткани
Не рвалась в высь душа моя.
В руках имея два конца
Непорывающейся цепи, –
Я хоронил их в тесном склепе,
С нетвердой ощупью слепца.
Теперь – не то! Мой каждый атом
Спешит вовне себя отдать;
И если зарево видать, –
То это именно в двадцатом!