О том, как Пантагрюэль доказывает предосудительность гадания на костях
— Погадать бы на трех косточках — верней бы и скорей бы дело было, — предложил Панург.
— Нет, — возразил Пантагрюэль, — это гадание противозаконное, предосудительное и весьма зазорное. Никогда им не занимайтесь. Богомерзкую книгу О том, как забавляются гаданием на костях в давние времена сочинил сам враг человеческого рода в Ахайе, близ Буры, и с ее помощью перед статуей Геркулеса Бурского многих легковерных людей вводил в заблуждение, — как и теперь еще вводит в различных местах, — и улавливал в свои сети. Вам известно, что мой отец Гаргантюа запретил эту книгу во всем своем королевстве, сжег ее вместе со всеми гравировальными досками и рисунками, истребил и вырвал с корнем как наиопаснейшую заразу.
Все, что я сейчас сказал по поводу костей, в равной мере относится к бабкам. И то и другое — обман. Пожалуйста, не ссылайтесь на Тиберия, удачно бросившего бабку в Апонский источник Герионова оракула. На эти удочки поддевает злой дух доверчивые души и готовит им вечную муку.
Но чтобы вы после не жалели, я все же ничего не буду иметь против, если вы сейчас на этом самом столе бросите три кости. Какую сумму очков наберете, такой же точно по счету стих возьмем мы с вами на странице, которую вы раскроете. Есть при вас кости?
— Полный кошель, — отвечал Панург. — Это же чертов листок, согласно толкованию, которое дает Мерлин Коккай во второй книге De patria diabolorum. Если черт увидит, что у меня нет с собой костей, так это все равно как если бы у меня не оказалось с собой зеленого листка.
Панург достал и бросил кости, и ему выпало пять, шесть, пять.
— Итого шестнадцать, — объявил он. — Возьмем на раскрывшейся странице стих шестнадцатый. Число мне нравится, я уверен, что мне выйдет что-нибудь приятное. Пусть я врежусь в сомкнутый строй бесов, как врезается шар в ряды кегель или снаряд в пехотный батальон, пусть черти сграбастают мою душу, если в первую брачную ночь я столько же раз не тряхну мою будущую жену.
— Да я и не сомневаюсь, — заметил Пантагрюэль, — незачем давать такие страшные клятвы. Первый раз вы промахнетесь, и это вам будет зачтено за пятнадцать, зато поутру как раз попадете в цель, — вот и выйдет шестнадцать.
— Вы так думаете? — спросил Панург. — Ну уж нет, за тем отважным бойцом, который стоит у меня на часах пониже пупа, упущений не числится. Вы когда-нибудь видели, чтоб я давал осечку? Никогда, никогда сроду таких вещей со мной не бывало. Спросите у всех святых и честных отцов, я бью без промаха. Призовите в свидетели всех игроков.
Засим была принесена книга Вергилия.
Прежде чем ее раскрыть, Панург обратился к Пантагрюэлю:
— Сердце трепещет у меня в груди, словно флаг на ветру. Пощупайте-ка пульс, вот здесь, на левой руке. Судя по его частоте и наполнению, вы можете подумать, что меня тузят во время диспута в Сорбонне. Как вы скажете: прежде чем приступить к гаданию, может быть, мы все-таки вызовем Геркулеса и богинь Тенит, которые, как я слышал, председательствовали в гадальной палате?
— Никого вызывать не нужно. — возразил Пантагрюэль. — Раскройте-ка лучше книгу.
