Словно наследство, переходило в роду Шепшелевичей переплетное мастерство. И каждое поколение увеличивало это наследство. Дед Рувима был только переплетчиком, отец — переплетчиком и обойщиком, Рувим же — переплетчиком, обойщиком и маляром. Интересно знать, какое ремесло прибавил бы сын Рувима?
Но этот вопрос так и останется вопросом. Как переполненный сосуд проливается на землю, так случилось и с родом Шепшелевичей.
Единственный сын Рувима — Лейба, восьмилетний Лейба, был раздавлен графом, проезжавшим однажды летом из имения в местечко.
Точно козленок, выбежал кудрявый Лейба со сладким лэкихом в руке из-за угла улицы. А в это время по ней мчался на своей горячей лошади старый граф, правивший всегда сам.
Быстро наперерез мчался Лейба, быстрее мчалась лошадь, но всех быстрее домчалась смерть.
Ох, сколько слез пролила Дебора! Плавали бы в них и граф, и его венская коляска!
Ох, сколько проклятий и графу, и его лошади послал Рувим! Если сложить эти проклятья вместе, — не свез бы их даже графский жеребец!
И проклял Рувим в тот день рыжего жеребца графа, и проклял он всякую лошадь.