1800 по 1813 год англичане не только продолжают завоевание Индостана; они превращают Индостан в стержень британской политики в Азии. Отсюда они главным образом получают войска и деньги, необходимые для повсеместной борьбы с французским влиянием в европейских колониях восточных морей, в Египте, Афганистане, Персии. Таким образом, нам придется! одновременно показать, как английское господство продолжает распространяться в Индостане и как англо-индийская империя вмешивается в качестве важного, а иногда и вполне самостоятельного фактора в политику обширных областей, простирающихся от острова св. Маврикия (Не de Prance) до Явы, от Кавказа до Египта и Китая. Получается как бы особая азиатская Англия, воспроизводящая на Индийском океане борьбу европейской Англии против наполеоновской Франции.
Предметом изложения в первом периоде, совпадающем с последними годами правления лорда Ричарда Уэльслея (1800–1805), являются главным образом события в Индостане; во втором, совпадающем с правлением лорда Минто (1807–1813), мы расскажем о событиях, происходивших на пространстве всей Азии, и об общей политике Англии в этой части света.
I. Правление лорда Уэльслея (вторая половина)
Последние отряды французских искателей приключений. Война, предпринятая лордом Уэльслеем против Типу-Сагиба, являлась, по мысли генерал-губернатора, войной против Франции и революции. Падение Серингапатама (4 мая 1799 г.) совпадает с вторжением Бонапарта в Сирию и с вступлением русских в Верхнюю Италию. Падение Серингапатама было как бы азиатским эпизодом войн второй коалиции. К тому же одной из причин борьбы против Типу было учреждение в Серингапатаме французского якобинского клуба и наличие в армии Майсора французских вспомогательных отрядов, сражавшихся под трехцветным знаменем и носиеших мундиры, на пуговицах которых был выгравирован фригийский колпак. Другой своей победой над Французской республикой Уэльслей считал то обстоятельство, что он добился роспуска «французского отряда», состоявшего на службе Низама (1798). Во всех последующих войнах, во всех победах, одержанных им над независимыми князьями Индии, которые почти все держали у себя на службе французских искателей приключений, самое важное для Уэльслея было наносить удары Франции — великой европейской сопернице Англии. В Индии он продолжает против консульской и императорской Франции ту борьбу, которую так успешно вел против Франции времен Директории.
Одно время число военных отрядов, по-европейски организованных и находившихся под командой французских офицеров, было в Индостане довольно значительно. Можно считать, что в отряде бегумы Сомбры, сосредоточенном около Сирданнаха, было несколько тысяч человек, в отряде султана Типу — около 10 000, в отряде Раймона, состоявшем на службе у Низама, — 14 000 человек, в отряде Бенуа де Буаня, служившего у Синдии, — 30 000, в отряде дю Дренека, несшего службу у Холкара, — несколько тысяч, и т. д. В известный момент имелось, таким образом, около 60 000 регулярных войск да еще около 150 000 индусов, в большей или меньшей степени усвоивших приемы и навыки регулярной армии. Если бы все эти маленькие армии могли сплотиться на запщту общего дела, их было бы более чем достаточно для изгнания англичан с полуострова; но между азиатскими властителями, которым служили «французские отряды», не было согласия; не было его и между европейскими руководителями этих отрядов.
Наиболее выдающимися среди них были французы (если считать в их числе савойца де Буаня); но часть низших офицеров принадлежала к другим национальностям; среди них были и англичане. Кроме того, сами французские офицеры были весьма различны по происхождению и по воззрениям: де Буань, Лалли, Раймон, дю Дренек относились к революции скорее враждебно, тогда как французы, состоявшие на службе у Типу, были «якобинцами». Многие из них в противоположность Лалли и Мадеку, имевшим совершенно ясное представление о роли этих войск, не руководствовались никакой политической идеей и были заинтересованы только в крупном окладе. Они далеко не все были настроены против англичан (пример — Бенуа де Буань). Вот почему, вместо того чтобы стремиться объединить азиатских правителей, у которых они служили, против общего врага, они принимали деятельное участие в нелепых раздорах этих правителей; так, в 1792 году во время борьбы Низама с Майсором армия Раймона была использована против армии Лалли; армия дю Дренека, служившая Холкару, дралась в битве при Лахаири (1792) с армией де Буаня, состоявшей на службе у Синдии, а позднее при Бедере (1795) — с армией Раймона. Но как бы ни была незначительна с этой точки зрения нравственная ценность этих армий, они все-таки возбуждали неприязненное чувство Уэльслея. Все его войны^все его договоры с туземными князьками имели целью прежде всего роспуск «французских отрядов» и закрытие индусских государств для французской торговли.
Англо-индусская армия в Египте (1801). Прежде чем выполнить эту задачу, надо было устранить то угрожающее для Индии положение, которое Франция заняла благодаря оккупации Египта. В борьбе за вторичное овладение Египтом в 1801 году совместно с армией, посланной прямо из Великобритании, должна была действовать армия, отправленная из Индии. В нее входило несколько европейских полков и 6000 сипаев. Из уважения к религиозным предрассудкам сипаев, которые должны готовить себе пищу не иначе, как «на земле», пришлось взять на суда мешки с индусской землей. Отплытие из Калькутты произошло в декабре 1800 года. Назначение этвго отряда держалось в строгой тайне; все были уверены, что он будет отправлен в Батавию. Уже в море, на высоте Тринкемале, начальство над экспедицией принял прибывший из Мадраса полковник Артур Уэльслей (Веллингтон). Затем флот направился к Бомбею, где полковник Уэльслей к величайшей своей досаде сменен был генералом Бердом, а на суда были посажены подкрепления. 7 апреля 1801 года армия покинула бомбейскую гавань. Теперь все уже знали, что цель экспедиции — Египет. В гавани Джидды к армии 17 мая примкнули капские части; здесь же было получено известие о поражении французов при Каноне. 16 июня армия высадилась в Косейре, который был укреплен французским генералом Веллиаром, но несмотря на это был взят без особых усилий. Разделившись на четыре бригады (под начальством Берсфорда, Рамсея, Барло, Гармеса), армия с 18 июня по 7 июля двигалась по пустыне под палящими лучами солнца. Дойдя до Нила, она направилась вниз по течению, частью на судах, частью вдоль берега. 3 августа она соединилась в Старом Каире с войсками, прибывшими из Англии. В сущности, индийская армия совершила своего рода военную прогулку, не приняв участия ни в одной операции. Тем не менее эта экспедиция знаменовала собой появление новой военной силы, действие которой в течение XIX века сказывалось неоднократно и весьма ощутительно (походы в Китай, в Абиссинию, в Египет в 1882 году).
«Великий проект» Бонапарта и Павла I против английской Индии. В то время как на английскую Индию была возложена наступательная роль, на севере Европы Павел I и Бонапарт, недавно примирившиеся, договаривались о том, как перенести войну в самую Индию[127]. Царь первый задумал «великий проект», в выполнении которого должны были совместно участвовать французская и русская армии. Русская, численностью в 25 000 человек регулярного войска и 10 000 казаков, должна была собраться в Астрахани; французская, под начальством Массена, в составе 35 000 человек, взятых из рейнской армии, должна была спуститься по Дунаю до его устья, переплыть Черное и Азовское моря до Таганрога и затем отправиться на Астрахань. Здесь победитель при Цюрихе Массена, намеченный для новой роли самим рыцарски настроенным царем, должен был принять начальство над соединенными силами русских и французов. Затем армии предстояло, переправившись через Каспийское море, высадиться в Астрабаде и пройти Персию и Афганистан, раздавая по пути шахам, мурзам и ханам самые изящные изделия французской промышленности. Армию должны были сопровождать избранные ученые и художники — нечто вроде индо-логического института, изобретатели аэростатов и искуснейшие техники; могла ли эта армия, пышностью и блеском воздействуя на воображение, всюду возвещая, что единственная ее цель — изгнание англичан из Индостана, могла ли она не добраться до берегов Инда? Образованная «из двух могущественных наций мира», могла ли она не повторить недавних подвигов Надир-шаха?[128]
Проект царя подвергся, по видимому, серьезному изучению со стороны Бонапарта; сохранились сделанные им возражения и ответы на них Павла I. Русские приступили даже к осуществлению плана. Из писем Павла I к генералу-от-кавалерии Орлову видно, что царь, посылавший генералу также и карты, клал на переход от Оренбурга до Инда три месяца (в «великом проекте» значилось 45 дней от Астрабада до Инда). Павел I рассчитывал открыть новые пути русской торговле и «нанести смертельный удар своему противнику». Все богатства Индии предназначались в награду казакам. Генерал Орлов собрал (февраль 1801 г.) 11 казацких полков; их авангард под командой атамана Денисова уже переправился по льду через Волгу (март 1801 г.), когда весть о смерти Павла неожиданно остановила все.
Амьенский мир и его последствия для Индостана. Амьенский мир повлек за собой уступку Англии голландской колонии Цейлона, зато Англия обязалась вернуть пять французских городов Индостана. Бонапарт собирался отправить в Пондишери семь генералов, соответствующее количество офицеров и 1600 солдат; такое большое число офицеров в достаточной степени свидетельствовало о его намерении сформировать значительное войско из индусов. Уэльслей обнаружил сильное беспокойство. Он отказался выполнить договор. Конец периода Амьенского мира вывел его из затруднительного положения. Англия удержала в своих руках пять французских городов[129].
Афганские и персидские дела. С этих пор Уэльс лею пришлось бороться исключительно с азиатскими опасностями. Земаун-шах — внук Ахмеда Дурани, с 1792 года правитель Кабула, — сумел восстановить большое афганское государство. В состав его входили: Кабул, Кандагар, Герат, Газни, а за пределами афганской территории — Седжистан (Сейстан) с Джеллагабадом, Хорасан, Кашмир и, наконец, господствующий над Индом Пешавар. В 1796 году поход Земаун-шаха на Лагор, столицу Пенджаба, вызвал панику среди махратов, хорошо помнивших разгром Панипата, и обеспокоил калькуттское правительство. Земаун-шаху приписывали намерение восстановить царство Великого Могола и ввести в Индии господство правоверных (т. е. мусульман). В сущности, пенджабские сикхи могли останогить движение Земаун-шаха, но они, повидимому, сочувствовали его начинанию. Императорский двор в Дели также относился к нему благосклонно. Что касается махратов, то в случае их поражения Англии грозило нашествие афганцев, а в случае их победы они сами стали бы угроясать Англии. На всякий случай Уэльслей собрал английские войска в лагерях Коунпура и Фетигара. В 1797 году Земаун-шах был вынужден вернуться в свои владения вследствие восстания своего брата Махмуда; он покинул Лагор, но в 1798 году снова был, по видимому, готов вторгнуться в Индостан. Уэльслей предложил набоб-везиру Аудскому увеличить численность состава его армии, попытался заключить оборонительный союз с Синдией (Даулат-Рао), но тот гордо отказался.
В это время произошла благоприятная диверсия. Персидский шах принял сторону претендента Махмуда и напал на Хорасан. Лорд Уэльслей поспешил отправить в Персию сэра Джона Малькольма, поручив ему заключить договор с шахом. Это был Тегеранский договор 1800 года. Главные условия его следующие: 1) если Земаун станет угрожать Индостану, шах снова нападет на Хорасан; 2) шах заключит мир не иначе как по соглашению с Англией; 3) если французы попытаются утвердиться на берегах или на островах Персидского залива, шах примкнет к Англии, чтобы общими усилиями изгнать французов; 4) французам запрещается проживать в Персии; 5) в случае, если шах подвергнется нападению афганцев или французов, англичане обязуются прислать шаху офицеров, пушки, амуницию; 6) коммерческие условия, значение которых Джон Малькольм оценивает следующим образом: «Совершенно закрывая Персию для французов, эти условия обеспечивают англичанам все выгоды союза».
1800 год прошел у англичан в подготовке к войне и в переговорах с двумя шахами — афганским и персидским. В1801 году, когда Махмуд разбил и взял в плен своего брата Земауна, афганская опасность казалась устраненной. Уэльслей снова получил возможность по собственному усмотрению устанавливать отношения Компании[130] к индостанским царькам.
Низложение танжорской династии (1799). Тулджаджи, раджа танжорский, умер в 1787 году. Между его братом Амир-Сингом и приемным сыном Серфоджи возник спор из-за престолонаследия. Англичане устранили Серфоджи и провозгласили правителем Амира. Во время войны с Майсором (1792) Амир-Синг причинил англичанам столько неприятностей, что Корнуэльс при всей своей умеренности устранил его от власти и намеревался низложить. Однако по договору 12 июля 1793 года Амир-Синг добился своего восстановления. Но явился лорд Уэльслей и вдруг заявил, после того как Амир-Синг процарствовал десять лет, что Амир не имеет прав на престол и что по закону должен править Серфоджи. С последним 25 октября 1799 года был подписан договор: англичане признали его раджой, по он уступил все свои права Компании взамен пенсии. Когда Амир-Синг умер (апрель 1802 г.), состоялось окончательное присоединение Танжора.
Раздел государства Низама (1800). Договор 1 сентября 1798 года, согласно которому «французский отряд» Раймона был заменен британским «вспомогательным отрядом», имел целью установление протектората Англии над Низамом. В 1799 году при разделе владений Типу-Сагиба Низаму достались обширные территории. Однако, отдавая ему некоторые округа — Гути, Читльдруг, Нандидруг и другие, англичане оставили за собой крепости. Вскоре они стали говорить о том, что Низам дурно управляет своим государством, что оно становится все беднее, стали высказывать опасения, как бы не прекратилось исправное поступление платежей, необходимых для содержания «вспомогательного отряда». В конце концов Уэльслей взамен прежних ежемесячных взносов, оплачивавшихся Низамом, потребовал уступки какой-нибудь территории. Низам 12 октября 1800 года был вынужден принять договор, содержавший следующие условия: 1) «вспомогательный отряд» увеличивается двумя батальонами сипаев и одним полком туземной кавалерии; 2) англичане обязуются защищать территорию Низама от всякого нападения; 3) Низам уступает им все, что он получил из владений Типу-Сагиба как в 1792, так и в 1799 году; 4) он обязывается не вступать ни в какие переговоры и не вести войны без согласия Англии; 5) во всех войнах он предоставляет в распоряжение англичан,' кроме вспомогательного отряда, еще 6000 своих всадников и 9000 пехотинцев, оставляя лишь два английских батальона для своей личной охраны; 6) у себя Низам остается самодержавным государем, и англичане не вмешиваются в его управление; 7) если Пешавар и Синдия пожелают примкнуть к этому союзу, они будут включены в него.
Этим трактатом англичане приобретали почти целиком государство Майсора и навязывали свой протекторат властелину 40 миллионов подданных. Однако договор вызывал возражения по крайней мере по трем пунктам: во-первых, всякое приобретение территорий было формально воспрещено Компанией; во-вторых, ради обеспечения за собой малоценной территории англичане взяли на себя обязательство защищать территорию чрезвычайно обширную, которой постоянно угрожали опасные враги — махраты; в-третьих, устанавливая свой протекторат над Низамом, англичане тем самым брали па себя ответственность за действия его правительства, а между тем они сами считали его дурным и насильническим.
Раздел Ауда (1801). Новый набоб-везир Саадат-Али обязан был своим престолом единственно англичанам, ибо сын последнего государя Везир-Али, вступивший было на престол, именно англичанами и был низложен как незаконный и заменен Саадатом (21 января 1798 г.). В благодарность за это Саадат по договору в Лукпоу (январь 1788 г.) уступил им крепость Аллахабад, уплатил 1 200 00 рупий и обещал им ежегодную субсидию в 7 600 000 рупий за «вспомогательный отряд» в 10 000 человек. Численность этого отряда могла быть увеличена или сокращена (ст. 7); в таком случае ежегодная субсидия должна была соответственно возрасти или уменьшиться. Саадат обязывался не входить ни в какие сношения с иностранными державами, не принимать на свою службу иностранцев и допускать их на свою территорию лишь с согласия Компании. В своих наследственных имениях он сохранял во внутренних делах полную власть над своими подданными (ст. 17).
Вначале положение в Ауде было сносно; страна была богата, а правление Саадата не слишком уж плохо. Но в октябре 1798 года Уэльслей сообщил в Лондон о свозм намерении потребовать у Саадата ускорения реформы и уступки какой-нибудь области, например Доаба, в виде гарантии в уплате ежегодной субсидии. Под реформой Уэльслей разумел следующее: Саадат должен распустить свою туземную армию й не держать никаких войск, кроме тех, которые ему за условленную плату предоставит Компания. Саадату еще не было известно об этих проектах. Неожиданный инцидент принудил его отдаться в руки англичан: в 1799 году его сопернику
Везир-Али, которого англичане держали в плену в Бенаресе, удалось бежать и укрепиться в лесах Бготуаля, где у него вскоре пабралось около 7000 человек. Испуганный Саадат попросил прислать ему английский батальон, стоявший гарнизоном в Коунпуре, что и было исполнено. Британский отряд разбил Везир-Али и отправил его пленником в Калькутту.
Во время этих событий армия Саадата не принесла никакой пользы. Она не годилась ни против внутреннего, ни против внешнего врага. Между тем Уэльслей имел в виду усилить Ауд настолько, чтобы он мог служить оплотом против нашествий со стороны афганцев. Он стал требовать от Саадата выполнения реформы. Тщетно молодой правитель ссылался на статью 17 заключенного в Лукноу договора; в ответ ему указывали па статью 7, разрешавшую увеличение «вспомогательного отряда». Не дожидаясь даже его согласия, английские войска, назначенные сменить его туземную армию, тронулись в путь, и англичане потребовали от Саадата уплаты дополнительной субсидии (ноябрь 1799 г.). Тогда Саадат заявил о своем желании отречься от престола; Уэльслей ответил, что отречение будет принято. Саадат считал себя в праве хотя бы наметить себе преемника; ему заявили, что «его намерение отказаться от престола несовместимо с назначением преемника». Саадат взял обратно свое заявление об отречении, но сделал еще раз попытку отклонить реформу. Он согласился на нее только тогда, когда английские войска вступили в его владения. При этом едва не произошла резня, потому что распущенная армия была многочисленна, а солдаты, входившие в ее состав, были крайне раздражены, так как роспуск лишал их всяких средств к существованию. Англичане проявили большую дальновидность, уплатив всем просроченное ясаловапие, избегая применять насилие, действуя не слишком строго даже в случаях вооруженного сопротивления.
В ноябре 1800 года реформа была осуществлена повсюду. В Ауд вступила новая британская дивизия. Это означало новое увеличение сумм, уплачиваемых Саадатом. Молодой государь осыпал британских агентов и генерал-губернатора упреками. Ему в форме ультиматума предложили следующую альтернативу: либо передать Компании все гражданское и военное управление под условием подобающего обеспечения его самого и его семейства, либо уступить часть своей территории на содержание «вспомогательного отряда». Эта территория равнялась доброй половине его владений; в оставшейся половине он не сохранил бы «ни независимой власти, ни значительной военной силы». Чтобы сломить сопротивление Саадата, Уэльслей отправился в Лукноу (сентябрь 1801 г.). Саадат в конце концов уступил, но поставил условием, чтобы ему позволено было отправиться на богомолье в Мекку, потому что в данное время ему было бы «крайне неприятно показать свое лицо народу».
11 ноября 1801 года был заключен договор, по которому Саадат уступал области, составлявшие больше половины всего Ауда и дававшие ему наиболее значительную часть его доходов. Сюда входили: на западе — Доаб с Барели и Каноджем, на юге — области Бендельканда, Аллахабада, Каллинджера, на востоке — Горракпур. В результате Ауд, прижатый к подножию Гималаев, с остальных трех сторон оказывался окруженным английскими владениями. Оставшаяся часть владений обеспечена была за Саадатом; он обязывался упорядочить их администрацию, «действуя сообразно советам чиновников Компании». Таким образом, Ауд в одно и то же время и подвергся разделу и был подчинен протекторату, а Саадат остался при своих долгах. Невольно напрашивается сравнение между политикой Уэльслея и теми действиями в Бенаресе, за которые так упрекали Уоррена Гастингса. «Если бы что-нибудь подобное произошло в Европе, если бы, например, какой-нибудь Наполеон обошелся с Испанией так, как обошелся с Аудом Уэльслей, история строго осудила бы такой образ действий; но историки прилагают к Индии один моральный кодекс, а к Европе — другой». Таково мнение английского историка Спенсера Вальполя.
С вассалами набоб-везира, маленькими набобами, или зе-миндарами, пытавшимися сопротивляться, обошлись еще более сурово, чем с их властелином. Набобство Фарухабад было присоединено к английским владениям (1802); раджа Сасни и Биджгера, раджа Тотеаха и земиндар Кушурский были совершенно обобраны (1803).
Низложение набобов Сурата (1800) и Карнатика (1801). Набобство Сурат признало протекторат Англии по договору 1759 года. Набоб, властвовавший в нем в 1800 году, навлек на себя недовольство Уэльслея. С другими набобами расправились потому, что считали их слишком могущественными; с этим расправились потому, что считали его чересчур слабым, «неспособным осуществить реформы» (март 1800 г.). По этому именно поводу Уэл'слей установил принцип, впоследствии часто применявшийся его преемниками, — принцип, быть может, оправданный историческими прецедентами, имевшими место в империи Великого Могола, а именно, что набобство является лишь должностью и что верховная власть в праве распоряжаться ею по своему усмотрению. Суратский набоб запротестовал, ссылаясь на презрение, с каким будет относиться к нему «весь мусульманский мир», если он согласится «отдать ворота Мекки в руки народа чужой веры». Назначенная ему англичанами пенсия заставила его замолчать.
Карнатский (аркадский) пабоб Мухаммед-Али, старый и не всегда покорный союзник англичан, умер в 1795 году. Преемником был его сын Омдат-эль-Омру. В апреле 1800 года Уэльслей уведомил мадрасского губернатора, что в Серингапатаме, в архивах Типу, нашлись документы, компрометирующие Мухаммеда-Али и его сына, тогдашнего наследного принца. Бумаги эти свидетельствовали, что Мухаммед-Али в 1792 году принимал посланцев Типу, что он сам и его сын поддерживали с ним шифрованную переписку, в которой султан носил прозвище «столп веры», а англичане фигурировали под именем «недавних пришельцев». С другой стороны, Уэльслей ставил в вину Омдат-эль-Омру дурное управление государством, угнетение подданных, неуплату долгов, сделанных Мухаммедом-Али. В конце концов Уэльслей решил упразднить в Карнатике «дуализм» власти, уже упраздненный в Бенгалии. 28 мая 1800 года он известил мадрасского губернатора о своем намерении полностью взять в свои руки гражданское и военное управление набобством. Несколько недель спустя (15 июля) Омдат-эль-Омру скончался. По завещанию он передал престолонаследие своему старшему сыну Али-Хусейну, под регентством трех ханов. Несмотря на это, англичане поставили молодому набобу альтернативу: либо уступить управление, сохранив титул и цивильный лист, либо лишиться всего. Когда он стал возражать против такой постановки вопроса, ему было заявлено, что он всего лишь «частное лицо, враждебное британским интересам, зависящее целиком от милости Компании». Англичане позволили себе даже называть его предполагаемым сыном умершего набоба, ставя под сомнение законность его происхождения. Он умер 6 августа 1802 года, а его преемник Азим-эд-Даула уже состоял на пенсии у Компании.
Государства махратской федерации. Земли, принадлежавшие махратам — частью исконные их владения, часты» недавно ими приобретенные, — занимали на карте Индии огромное пространство. На севере они граничили со страной сикхов и с Синдом, окружая Дели и Доаб, Бендельканд, Раджпутану; они граничили с английскими владениями в нижнем течении Ганга, отделяя их от Низама и от Мадрасского президентства; они же охватывали со всех сторон довольно незначительную в те времена территорию Бомбейского президентства; они тянулись во всю ширину полуострова, от Оманского залива (через Гузерати, Бароду, Копкан) до Бенгальского залива (через территорию Куттака). Английские владения попрежнему были разрезаны на три части, и объединению их в одно целое мешали махратские территории.
Из шести махратских династий[131] две были, по видимому, лучше других подготовлены для вооруженного противодействия британским захватам; это были династии Синдиев и Холкаров. Преемником великого Синдии был его внучатый племянник Даулат-Рао. Во главе его «французского отряда» после де Буаня стал с 1798 года Перрон, который, прибыв в Индию во время американской войны, покипул службу у раджи гохадского, перешел к Синдии и стал начальником одной из трех его бригад, созданных по европейскому образцу. После де Буаня Перрон занимал в государстве Синдии почти независимое военное положение — положение крупного феодала, подчиненного сюзерену. Дрюжон писал де Буаню (30 августа 1802 г.): «Перрон располагает здесь такою же властью, как прусский король в своем государстве, а что касается денег, то он — Крез… Вы приготовили лакомое блюдо для других, теперь они могут скушать его без всяких хлопот». Впрочем, Перрон тщательно сохранял все то, что было создано его предшественником. Английский генерал Лэйк следующим образом отзывается о нем и о молодом Синдии: «Армия махратов поставлена лучше нашей (имеется в виду туземная армия). Они не щадят издержек; у них на каждое орудие приходится втрое больше прислуги, чем у нас. Упряжных быков у них больше, чем у нас, притом это отборные животные. Ранцы солдат и поклажа у них перевозятся на верблюдах, а это позволяет им делать двойные переходы».
Веллингтон отмечает Перрона как «выдающегося, деятельного, работающего с поразительной точностью военного, не знающего отдыха, всецело поглощенного своим трудным делом». Однако Смит, офицер, служивший под начальством Перрона и враждебно к нему относившийся, раскрывает нам и лед остатки воинской части, бывшей под начальством Перрона: темное происхождение, дурное воспитание, полное отсутствие образования у многих европейских офицеров, их зависть друг к другу и к своему начальнику. Эти обстоятельства и явились причиной гибели «французского отряда». Де Вуань хорошо знал слабые стороны сформированных им войск, и поэтому он указал Даулат-Рао, чего можно и чего нельзя было ждать от них. Прощаясь с Даулат-Рао в сентябре 1796 года, он сказал ему: «Старайтесь не вызвать в Компании недоверие к этому отряду… Лучше уничтожить это превосходное боевое орудие, чем затеять войну с англичанами».
Перрон не был столь дипломатичным, как де Вуань. Кроме того, в противоположность савойцу де Буаню, у пего было свойственное тогда французам неприязненное отношение к англичанам. Думают, что у него побывали агенты Бонапарта. Перрон с полной готовностью начал бы борьбу против англичан, если бы имел хоть какую-нибудь поддержку; по ни состав его офицеров, ни двор молодого Синдии не казались ему достаточно надежными. Очень сильно подействовали на него роспуск отряда Раймона и падение Типу. Интриги, бывшие в ходу при дворе Холкара, происки английских агентов, особенно Джона Малькольма в Пуне, в Индоре, у раджпутов — все это очень ослабляло его положение. В результате всех этих козней ему пришлось проделать крайне тяжелые походы против восставших раджпутов, которых поддерживали сикхи. Авантюрист Джордж Томас, создавший себе на территории сикхов небольшое княжество (1796–1800), относился к Перрону враждебно, так же как и Дайс, один из помощников бегумы Сомбры в Сирданнахе.
В 1797 году умер Тукаджи из династии Холкара, назначив своим преемником Ясванта-Рао, своего сына от наложницы (один из его законных сыновей был слабоумен, другой погиб в междоусобных войнах). Ясвант-Рао всецело подпал под влияние Тулси-Бэ, развратной, властной и жестокой женщины, которую он отбил у первого ее мужа и интриги которой были одной из главных причин гибели махратского союза. В конце концов она довела своего второго мужа до помешательства (1808), после чего захватила в свои руки регентство (1808–1817).
Что касается династии Пешва, то седьмой правитель из этого рода, Баджи-Рао (1795–1818), отказался от мысли поддерживать в махратской федерации хотя бы некоторое подобие единения. Он одинаково боялся Холкара и Синдии,
Типу-Сагиба и англичан. В 1798 году он отклонил союз, предложенный ему лордом Уэльслеем на условиях, слишком сходных с условиями договора, принятого Низамом. Он, правда, оказывал англичанам помощь в их борьбе против Типу, но делал это не очень энергично и не очень искренно. От своей доли в добыче, взятой у султана, он отказался.
Бассейнский договор с Пешвой (1802). В 1800 и в 1801 годах Ваджи-Рао снова отказался от предложенного ему лордом Уэльслеем «вспомогательного отряда»: он слишком хорошо знал, какие результаты от этого получались для индийских правителей; отказался он также дать обязательство закрыть французам доступ в свои владения и во всех спорных вопросах обращаться к посредничеству Англии. В 1802 году его стал провоцировать Холкар. Последний угрожал Пуне значительным войском, в состав которого входила и артиллерия, обслуживаемая англичанами, и требовал уступки крепостей, господствующих над р» еками Тапти и Нарбадою. Пешва попеременно вел переговоры с Холкаром и с английским поверенным в делах полковником Бэрри Клозом, которому и заявил (11 октября) о своем согласии принять «вспомогательный отряд» и уступить в возмещение расходов по его содержанию одну из своих областей. Но предварительно он заключил союз с Синдией. При Пуне (25 октября 1802 г.) оба они были разбиты и были вынуждены бежать.
Покидая Пуну, Пешва оставил своему министру проект договора, по которому соглашался принять шесть английских батальонов с соответствующим количеством артиллерии, и уступить территорию, дававшую 2 500 000 рупий дохода. Холкар победителем вступил в Пуну. Взбешенный тем, что ему не удалось захватить Пешву, он заявил, что считает его бегство равносильным отречению, и возвел на престол Амрата-Рао, приемного сына знаменитого Рагобы. Между тем Пешва, в своем смятении одно время думавший искать убежища на английском корабле, засел в Бассейне. Здесь он подписал (31 декабря 1802 г.) окончательный договор с Компанией: все его государство с десятимиллионным населением, со всем побережьем от Сурата до Гоа поступало под протекторат Англии.
Вторая махратская война (1802–1805)[132]. Что должны были подумать о таком договоре остальные царьки махратов: Синдня, Холкар, даже Бонзла и Гиковар? Общий их повелитель Пешва, источник всякой законной власти в махратском союзе, становился вассалом англичан, едва ли не их пленником, орудием, посредством которого англичане отныне старались осуществить свои домогательства. Бассейнский договор был непосредственной причиной войны махратских правителей против англичан; эти правители сознавали, что им следует во имя своей чести и своего благополучия принять брошен-пый вызов.
Уэльслей решил предложить Синдии договор, аналогичный тому, который только что принял Пешва: ведь Даулат-Рао был побежден Холкаром, так же как и Бадяси-Рао. Синдия отказался: он был слишком горд и уверен в своем могуществе. Ведь разбита была только его южная армия; северная, под начальством Перрона, оставалась нетронутой. Перрон атаковал в Рогилькапде своего Брага Джорджа Томаса и принудил его к безусловной сдаче. Однако события на юге внушали ему беспокойство; его тревожило то обстоятельство, что Холкар оправился после поражения при Лахаири, разбил Синдию и Пешву, вступил в Пуну. Беспокоило Перрона больше всего то, что англичане подчинили себе повелителя его собственного господина. Перрон не подчинился приказаниям Синдии, потребовавшего от него выдачи трех регулярных бригад, потому что боялся оставить без защиты Доаб, отдав этим в руки англичан Дели и самого Алама II, свои склады, арсеналы, литейни. Явившись на призыв Синдии в Уджеин, Перрон избежал покушения на свою жизнь лишь тем, что предстал перед дурбаром во главе 330 офицеров. К концу аудиенции Перрон положил перед Синдией шпагу, «состарившуюся на его службе», и заявил, что далее не в силах бороться с наглостью клеветников. Синдия просил у него прощения и обнял его.
Синдия и Холкар поняли, наконец, что их вздорные попрекания отдают страну в руки англичан, и помирились. Уэлгелею приходилось опасаться, как бы к ним не присоединился и Бонзла. Так как Пешва продолжал действовать в союзе с англичанами, то один из полководцев Холкара пригрозил сжечь Пуну. Город был спасен смелым маршем Артура Уэльслея, который, пройдя 120 километров в 32 часа, выгнал оттуда неприятеля и водворил туда Пешву. Агент генерал-губернатора полковник Коллинз тщетно пытался привлечь на свою сторону Синдию. 4 февраля 1803 года последний перешел Нарбаду и появился в виду Бургампура, на дороге в Пуну. Со своей стороны, лорд Уэльслей отдал каряатикской армии приказ (декабрь 1802 г.) сосредоточиться на границе Майсора, бомбейской же армии под начальством Стюарта, «вспомогательным отрядам» Низама, а также туземной армии под командой Стивенсона велел тронуться в путь. Ему приходилось спешно выручать своего брата Артура, слишком далеко ушедшего вперед между Пуной и Ахмеднагаром, городом во владениях Синдии. У последнего было в это время 15 000 человек. К нему присоединился Бонзла. Однако враждебные действия начались совсем не с этой стороны.
Операция Лэйка; расстройство армии Перрона. Генерал Лэйк получил приказ двинуться с калькуттскими и карна-тикскими войсками прямо па армию Перрона и на город Дели. Этим одновременно преследовались две цели: расстроить армию Перрона и захватить столицу для того, чтобы «завладеть номинальной властью Могола». Лэйк должен был заключить союз с мелкими государствами Бендельканда и Радж-путаны, которые, как и сам великий Могол, тяготились игом Синдии. В распоряжении Лэйка было 10 500 человек[133]. У Перрона было 16 000—17 000 человек регулярной пехоты, 15 000— 20 000 туземных всадников и хорошая артиллерия. Первым делом лорд Уэльслей, в целях дезорганизации бригад Перрона, издал приказ, в силу которого всем британским подданным вменялось в обязанность выйти из состава отрядов под страхом обвинения в измене. Много офицеров ушло вследствие этого; Джемс Скиннер, индо-шотландец по происхождению, сын раджпутанки, хотел было остаться на службе. Перрон заставил его уйти, заявив, что не может положиться на него. Вместе с тем Лэйку приказано было позондировать Перрона — не согласится ли он сдать Дели. Француз упорствовал, и 29 августа 1802 года враги встретились неподалеку от Алихара. Франко-индусы, которых Лэйк пытался обойти, уклонились от боя. Ослабленные массовым дезертирством, они отступили, бросив Коил, бывшую главную квартиру де Буаня, и Алихар, резиденцию Перрона. Алихар был взят приступом (4 сентября), и там англичане, по свидетельству Джемса Скиннера, «вволю поживились рупиями». На другой день Перрон дал знать Лэйку, что он покинул службу у Синдии, что «вероломство и неблагодарность европейских офицеров убедили его в бесцельности сопротивления и что он просит разрешения проехать через британскую территорию с семьей, багажом и свитой из офицеров, дабы отплыть в Европу». 1 После его отбытия командование принял Луи Буркьен, твердо решивший продолжать борьбу; он перешел Джамну.
Бой при Дели. «Освобождение» императора, в сентября в шести милях от Дели началась битва. Франко-индусов было еще 19 000 человек, англичан — 4500. Благодаря своей выгодной позиции Буркьен сначала отбросил англичан. Но затем он сделал промах, покинув высоты, был разбит, подвергся преследованию вплоть до Джамны, потерял 68 орудий, войсковую казну и около 3000 солдат. У англичан выбыло из строя всего 500 человек.
12 сентября победители получили от Алама II, которого подосланные к нему люди «обрабатывали» уже несколько недель, послание с просьбой принять его под английское покровительство. 14-го перейдена была Джамна; Буркьен сдался с четырьмя из своих офицеров. 16-го Лэйк посетил престарелого слепого императора и поздравил его с «освобождением от французской партии, так долго его унижавшей и притеснявшей». Придворные угодливо заявляли, что «его величество от избытка радости снова прозрел».
Битва при Ласвари. Оставив в Дели гарнизон, Лэйк продолжал свое наступление на Агру, прибыл туда 4 октября, потребовал от гарнизона сдачи, затем 10-го атаковал его и взял в плен. 17 октября крепость сдалась.
Все это было совершено на глазах войска, насчитывавшего 17 батальонов пехоты и 4000 человек кавалерии и ровно ничего не сделавшего для спасения Агры. 1 ноября Лэйк вступил в бой с армией близ Ласвари. Сначала он бешено атаковал со своей кавалерией деревню, но был отбит. Его пехота, ядро которой составлял 76-й британский полк, надолго была задержана сильным огнем артиллерии. Наконец, 76-й полк овладел деревней. Франко-индусы отступили в беспорядке, бросив 72 пушки и много слонов. «Французского отряда» больше не существовало, не было даже и северной армии Синдии. Это «превосходное боевое орудие» было сокрушено. Плоды двадцатилетних трудов де Буаня, Перрона, обоих Синдиев были уничтожены в три месяца[134].
Операция Артура Уэльслея; битвы при Ассейне и Аргаоне. В августе 1803 года Артур Уэльслей взял Ахмеднагар — одну из самых сильных крепостей Индии, господствующую над городом Пуной. 23 сентября он столкнулся близ Ассейяа с войсками Синдии и Вонзлы. Вместо того чтобы броситься на неприятельский правый фланг, весь состоявший из кавалерии, Уэльслей, рассчитывая добиться более решительных результатов, направил удар на левый фланг, образуемый пехотой и артиллерией. Оставив майсорцев и махратов Пешвы лицом к лиг(у с неприятельским правым флангом, он построил свою пехоту в две линии, расположив кавалерию позади, и повел атаку против левого фланга. Англичане встречены были таким сильным огнем, что их ряды дрогнули; все их орудия были подбиты, и 74-й шотландский полк почти полностью уничтожен. Но Артур Уэльслей стойко держался, получил перевес и одержал победу, захватив 98 орудий; однако потери англичан (около 1700 убитых и раненых при наличном составе в 4500 человек), равные потерям противника, свидетельствовали о том, что противник этот энергично защищался. Под Артуром Уэльслеем была убита лошадь.
На другой день к Артуру Уэльслею присоединились оба корпуса Стивенсона. Последний взял Вургампур и Ассергар (в октябре). Попытка Синдии завязать переговоры потерпела неудачу вследствие недоверия со стороны Артура Уэльслея. 29 ноября произошла новая битва. Правый фланг махратов состоял главным образом из войск Синдии; левый — из войск Бонзлы; в тылу находилась деревня Аргаон; перед фронтом — несколько речек. Так как армия Бонзлы состояла главным образом из пехоты и артиллерии, то Уэльслей, верный своей обычной тактике, решил напасть именно на нее как на более стойкую. Несколько атак кавалерии Синдии даже не остановили движения английской пехоты, ядро которой составляли три европейских полка. Этого натиска было достаточно, чтобы привести пеприятеля в ужас. Бонзла обратился в бегство, бросив 38 орудий.
В это время Лэйк успел занять Бендельканд, один бенгальский корпус занял Балассор, Миднапор, Куттак; бомбейская армия завоевывала Гузерати и Бароч. Теперь стало возможным соединить все английские силы для. нанесения окончательных ударов Бонзле и Синдии.
Договоры с Бонзлой и Синдией (1803). Артур Уэльслей собирался двинуться против столиц Бонзлы и Сиядии, когда первый из них согласился заключить договор (17 декабря 1803 г.) на следующих условиях: ему возвращаются все его горные укрепления; он уступает несколько округов Ни-заму; англичанам он предоставляет Куттак и Балассор, — это означало отдачу Есех прибрежных местностей, которыми махраты владели в Бенгальском заливе; он обязуется: не допускать в свои владения ни европейцев (кроме англичан), ни американцев, отделиться от махратского союза, согласиться на пребывание британского резидента.
Оставшемуся в одиночестве Синдии приходилось покориться, что он и сделал 12 дней спустя: 1) он уступал все свои владения в области Ганга и отказывался от вмешательства в дела Великого Могола[135], ставшего отныне под покровительство Компании; 2) он уступал англичанам Гвалиор, Гузерати с гаванью Варочем, Пешве — крепость и округ Ахмеднагар, Низаму — все свои округа на Годавари; 3) он отказывался от всяких претензий к союзникам Компании — Пешве, Гиковару, Низаму; 4) он возвращал независимость раджпутским государствам Вгартпуру, Джодейпуру, Джей-пуру, Мачерри, Баунди, Гохаду и др., отдавая им обратно все, что раньше отнял у них; 5) он обязывался не допускать в свои владения пи европейцев (находящихся в состоянии войны с Англией), ни американцев, принять «вспомогательные отряды», но под условием не платить субсидий и не уступать новых областей; 6) он брал на себя обязательство в своих сношениях с иностранными державами следовать указаниям Компании (договор 29 декабря 1803 г.).
Война и договор с Холкаром (1804–1805). Холкар Яс-вант-Рао не был обладателем целой империи, каким являлся Синдия; он владел лишь небольшим государством и мог существовать только грабежом и взысканием шаута (дань). Так как Холкар совершенно не участвовал в последней войне, Уэльслей решил пощадить его, при условии, если он не будет вести себя агрессивно. Но Холкар взял на себя инициативу разрыва, изъявив притязания попрежнему собирать шаут со всех соседей, требуя себе несколько округов, и т. д. Англичане отказали ему в его требованиях; тогда он стал подстрекать раджпутов, пытался снова сблизиться с Синдией. Уэльслей решил лишить его власти и разделить его государство между Пешвой и Синдией. Война, которую Лэйку пришлось вести против Холкара, состояла не из сражений, а из стычек, неожиданных нападений с обеих сторон, преследований по пустыням. 24 августа 1804 года англичане взяли столицу Холкара Индор. В октябре Холкар внезапно появился перед Дели, осаждал город в течение девяти дней и снял осаду при приближении Уэльслея. 3 ноября Холкар рискнул вступить в бой с англичанами около форта Диг и потерял при этом всю свою артиллерию, состоявшую из 87 орудий, а вместе с тем и самый форт. Его спасла измена бгартпурского раджи, приютившего в своем укрепленном городе остатки его армии. Англичане без труда взяли город, но цитадель, построенная на высоте, слыла неприступной. Первый приступ (9 января 1805 г.) не удался. Так же неудачен был и второй приступ (20 февраля). Скоро англичане, испытывавшие недостаток в съестных и боевых припасах, обремененные больными и ранеными, вынуждены были снять осаду. Это была крупная неудача, сильно умалившая значение предшествовавших побед; изгладить впечатление от этой неудачи удалось лишь в 1827 году. Холкар утвердился в стране Вгартпура. В апреле 1805 года англичане снова появились там. Вместо того чтобы возобновить осаду, они заключили договор с Холкаром; последний вернул отнятые у Синдии территории, уплатил 2 миллиона рупий, получил обратно Индор, но не Диг, который должен был быть возвращен ему лишь после того, как испытана будет его верность (договор 10 апреля 1805 г.).
Новые военные действия и переговоры. Между англичанами и Синдией начались новые пререкания. Синдия не отдал Компании Гвалиора и не вернул радже Гохада. Он жаловался на то, что некоторые из его прежних данников, например джодейпурский раджа, по принуждению заключили союз с англичанами. Действительно, лорд Уэльслей придерживался системы соглашений о протекторате с мелкими раджпутскими и северо-западными князьками; этим путем он надеялся создать из них оплот против враждебных шагов более могущественных правителей. Наконец, Синдия возмущался тем, что англичане, вопреки договору 1803 года, не защитили его владений от опустошения их Холкаром. В свою очередь он принялся опустошать соседние области. Скоро у него составилась армия из 8000—10 000 всадников, 20 000 пиндари (разбойников), 10 батальонов пехоты, 140 орудий. Холкар примкнул к нему (несмотря на заключенный 10 апреля договор). Махратская война грозила затянуться надолго.
В Лондоне уже много раз порицали политику лорда Уэльслея, его систему «вспомогательных» государств, непрестанно расширяемую, его мирные догоьоры, в результате которых возникали новые войны, неосторожное его проникновение, под предлогом установления протектората, в осиное гнездо раджпутских государств. Компания была напугана увеличением расходов и долгов, падением диЕидендов. Лорт; Уэльслей уже в 1803 году подаьал в отстаьку. Она была принята в 1805 году. К моменту своего отъезда из Индии лорд Уэльслей осуществил завоевания, превосходившие по своим размерам наполеоновские, преградил доступ в Индию для французов, разрушил мусульманскую империю Майсора, низложил династии Сурата, Карнатика, Танжора; раздробил государства Ауда, Низама, Пешвы, Бонзлы, Синдии, Холкара, удвоил владения Компании, значительно расширил пределы президентств Бомбейского и Мадрасского; Калькуттское президентство он увеличил настолько, что оно теперь простиралось по ту сторону Дели; он поставил в зависимое положение Великого Могола и претворил в жизнь теорию верховенства Англии и вассального подчинения индийских князей[136].
Возвращение к миролюбивой политике; Корнуэльс (1805) и Барло (1805–1807)[137]. Для проведения более умеренной политики во главе управления Индией вторично был поставлен лорд Корнуэльс (1805). Он решил заключить мир с Холкаром и Синдией; освободить Компанию от чрезмерно тяжелых обязательств, наложенных на нее договорами с Пешвою, раджами Гвалиора и Гохада, раджами Раджпутаны, даже с Бонзлою и Низамом; наконец, сократить туземные войска Компании, настолько обременительные для ее финансов, что «они наверное были бы менее страшны, если бы с ними пришлось сражаться в открытом бою». Для заключения мира с Синдией и Холкаром приходилось отказаться от большинства договоров, подписанных с мелкими князьками, недавними их вассалами. Лэйк, горячо сочувствовавший той политике, за которую он сражался, был в отчаянии от этих изменений, направленных против дела лорда Уэльслея. Ему казалось, что даже договоры с мелкими князьками имеют значение для престижа Великобритании. Его протесты прекратились лишь со смертью Корнуэльса, скончавшегося в Бенаресе (5 октября 1805 г.) на шестьдесят седьмом году, почти тотчас после своего прибытия в Индию.
Преемником Корнуэльса был гражданский чиновник Дяшрдж Барло, член калькуттского совета. Он держался тех же воззрений, что и его предшественник. Лэйк вынужден был уступить. Барло продолжал преследовать Холкара, зато с Синдией он подписал договор не о «вспомогательном союзе», а просто-напросто о мире: Гвалиор и Гохад оставлены были за Синдией; Чамбул отныне становился границей между его владениями и владениями Компании; последняя снимала с себя всякие денежные обязательства по отношению к нему под условием выплаты ежегодной пенсии в 700 000 рупий, отказывалась от своих договоров с Раджпутаной, закрывала глаза на все территориальные приобретения, сделанные Синдией за счет Холкара (договор 23 ноября 1805 г.).
Холкар подвергся энергичному преследованию до самого Пенджаба. На берегах Гифаза Лэйк, совершенно против своего желания (повинуясь приказу Барло), предложил Холкару заключить договор, явившийся для него приятной неожиданностью. Радже возвращали все его владения под условием, что он откажется от территорий, которыми он владел к северу от Чамбула, от всех своих притязаний на Пуну и Бендельканд и не станет принимать к себе на службу без согласия Компании ни одного европейца (договор 24 декабря 1805 г.). Впоследствии Барло изменил этот договор в еще более благоприятном для Холкара смысле: ему оставлены были даже земли севернее Чамбула.
Что касается раджпутских князей, то, за исключением Бгартпура и Мачерри, в отношении которых Лэйк отстоял свою точку зрения, некоторые получили вознаграждение деньгами или землями, но в остальном Компания решила предоставить их своей судьбе.
II. Правление лорда Минто
Лорд Минто (1807–1813). Джордж Эллиот, ставший лордом Минто, по отношению к индусским правителям придерживался той же умеренной политики. Эта политика была ему предписана как британским министерством, так и Компанией. Отметим лишь две небольших экспедиции, из которых одна была направлена против крепости Каллинджер (1812). Новый генерал-губернатор обратил усиленное внимание на северо-западные границы Индостана. Здесь лорду Минто — о ком бы ни шло дело: о сикхах, афганцах, Синде или далее Персии — неизменно представлялась одна и та же задача: преградив французам доступ в Индию, надо было вслед затем закрыть для них и подступы к ней. Эти мероприятия тоже входили в систему борьбы Англии против Наполеона.
Сикхи; первые шаги Ранджит-Синга[138]. Сикхи начинали становиться опасными с тех пор, как они объединились под господством князя Ранджит-Синга. Дважды, в 1806 и 1807 годах, этот государь переправлялся через реку Сатладж под предлогом посредничества в пререканиях между князьями левого берега, сикхами по происхождению. В Калькутте эти путешествия вызвали тревогу. Ранджит заявил, что считает своей собственностью всю область между Сатладжем и Джамной, за исключением округов, уже занятых англичанами. Лорд Минто был намерен воспротивиться его захватам, но в то же время ему хотелось заключить с ним союз против Наполеона. Для достижения этой двойной цели он отправил к нему в августе 1808 года ловкого посредника, Чарльза Меткафа.
Ранджит-Синг человек изворотливый, хорошо принял посла, но старался использовать его присутствие при своем дворе исключительно для того, чтобы придать характер законности новым своим захватам у разных раджей; притязания Англии на верховное владычество над областями между Дясамной и Сатладжем он решительно отвергал. Для поддержания представлений Меткафа лорд Минто поручил полковнику Отчербери перейти Джамну и занять позицию при Лудиане (январь 1809 г.). В это время Меткаф с конвоем из 16 англичан и двух рот сипаев находился в Амритсаре, священном городе сикхов. Во время празднества Мухаррам фанатики бросились на квартал, где расположился Меткаф. Британский конвой, оказывая сопротивление, понес сильный урон, но перебил гораздо большее количество нападавших. Ранджит был поражен такой стойкостью. Какова, рассуждал он, должна быть мощь Великобритании, если кучке английских солдат удалось справиться с толпой разъяренных фанатиков! До сих пор он скорее склонялся на сторону Франции; после стычки в Амритсаре всякие колебания исчезли. В этом же городе 25 августа 1809 года был заключен трактат, который можно резюмировать так: вечная дружба между обоими государствами, взаимное соблюдение установленных границ. С этих пор Ранджит оставил Индию в покое и старался расширять свое государство лишь к северу и к западу от Пенджаба.
Переговоры с афганцами. Афганский «шах» Земаун был свергнут своим братом Махмудом, которого, в свою очередь, низложил его брат Шудья. Последний расширил свои владения присоединением Кашмира. Лорд Минто решил войти в сношения с новым властителем Афганистана. 5 марта 1809 года в Пешавар вступил уполномоченный лорда Минто, Эль-финстон; Шудья принял его очень любезно. Англичанин изложил цель своей поездки — заключение союза для борьбы с персами и французами. Шудья заметил, что французы от него далеко, что недурно было бы выслушать также и какого-нибудь уполномоченного Франции, что он отлично понимает, что для англичан этот союз представляет интерес, но не видит, какая ему от этого выгода. Через несколько дней Шудья узнал о поражении своей армии в Кашмире, о том, что низвергнутый им брат Махмуд бежал из Афганистана, овладел Кандагаром и стал союзником Персии. Теперь Шудья в свою очередь стал домогаться союза с англичанами. Но последним в это время (1809) казалось, что им уже не приходится бояться Наполеона. Из милости они подписали с уполномоченным Шудьи договор в Калькутте (17 июня 1809 г.): Шудья обязывался препятствовать проходу французов или персов через Афганистан и не допускать в свои владения ни одного француза; в награду за это он должен был получать деньги, оружие и т. д. Когда договор был доставлен в Пещавар для подписания его Шудьей, последний, разбитый своим братом Махмудом (29 июня), уже бежал из своей столицы. Он удалился сначала в Лагор, потом в Лудиану к англичанам. Двадцать три года спустя Шудья, как увидим, снова появился на сцене.
Договоры с Синдом. «Синдом» называется дельта реки Инда. Область эта составляла государство со столицей Гайдерабадом. Во главе его стояли три брата-соправителя; кроме того, были налицо два родственника, имевших особые уделы; имелся еще один претендент, незадолго до того изгнанный. Лорд Минто вообразил, будто в Синде существует сильная власть. Вначале его предложения встречены были холодно. Один английский коммерческий агент, допущения которого в порт Татту он добился, был даже ограблен, причем соправители и слышать не хотели об уплате компенсации. Позднее обстоятельства сложились более благоприятно для англичан. Одно время афганский шах Шудья тревожил трех соправителей, поддерживая изгнанного претендента, но затем шах занялся другими делами, а претендент умер. Соправители обратились было за помощью к персидскому шаху; но теперь тот в свою очередь стал внушать им опасения. Тогда они вспомнили об англичанах и послали в Бомбей предложение возобновить торговые сношения. Бомбейское президентство командировало в Гайдерабад капитана Сетона, который и заключил договор об оборонительном и наступательном союзе. Лорд Минто нашел, что Сетон переусердствовал. Через своего личного уполномоченного, Хэнки-Смита, лорд Минто добился изменения договора (23 августа 1809 г.). В новом договоре говорилось уже только о «вечной дружбе» и о торговле, об установлении постоянного дипломатического представительства между обеими договаривающимися сторонами, о недопущении французов. Так как последних тогда уже нечего было бояться, то договор остался без последствий.
Замыслы Наполеона против английских владений в Индии. В редкие досуги, выпадавшие па долю Наполеона при его непрестанных войнах в Европе, он все еще думал об Индии. С 1803 по 1810 год на принадлежавших Франции африканских островах губернатором был генерал Декан, один из героев битвы при Гогенлиндене; на этом посту он проявил ту же доблесть, как в свое время Ла Бурдоннэ. В письме к вице-адмиралу Декрэ (от 16 января 1805 г.) Наполеон развивает новый план нападения на Индию: снарядив 28 военных кораблей и 13 фрегатов, принадлежавших Франции, 5 кораблей и 2–3 испанских фрегата, присоединить к ним десятка два бригов и транспортных судов, посадить на них 20 000 французов из метрополии, 13 000 французов с африканских островов, 3000 испанцев; обманув Англию насчет назначения всей этой экспедиции, якобы предназначенной для нападения на Ирландию, ее следует отправить в Индостан. Ниже мы изложим планы, занимавшие Наполеона в 1807 году; в этих планах предусматривался союз с Персией. Позднее он задумал поистине отчаянное предприятие: на самые плохие суда (на их возвращение даже и не рассчитывали) предполагалось посадить 20 000 человек для отправки в Индостан. Но Наполеону уже не пришлось выполнить этот проект.
Захват французских, португальских и голландских колоний. Французы уже не были господами Индийского океана. Французский флот проявлял себя там главным образом в отдельных эскадренных боях, в отважных похождениях корсаров. В 1800 году Сюркуф проник в Хугли и захватил там торговое судно. Между 1793 и 1810 годами Британская комдания потеряла от корсарских нападений 30 судов с грузом ценностью около тридцати миллионов франков. В 1804 году флотилия адмирала Линуа, крейсировавшая в Индийских водах, выдержала несколько боев в Малаккском проливе, а затем — вблизи Визагапатама. В марте 1806 года Линуа йаткнулся недалеко от острова Мадейры на английскую эскадру под командой Уоррена; флотилия Линуа была уничтожена. Подвиги французских капитанов и корсаров закончились, когда военные суда, отправившиеся из Бомбея, завоевали острова, принадлежавшие французам в Африке: остров Родриг в 1809 году, острова Вурбонские и св. Маврикия (Не de Prance) в 1810 году. Генералу Декану, доблестно оборонявшемуся на последнем из этих островов, даже были оказаны воинские почести и разрешено было вернуться на родину. Но, потеряв острова, Франция тем самым лишилась всех своих опорных пунктов на Индийском океане. После бегства Бра-ганцской династии из Португалии в Бразилию (1808) англичане захватили португальские поселения в Индостане — Гоа и Диу, оставив гражданское управление в руках португальских властей. Сделанная, с разрешения португальского наместника Гоа, попытка англичан захватить португальское поселение в Макао (в Китае) была встречена решительным протестом кантонского вице-короля. Когда китайские войска открыли огонь по английским шлюпкам, адмирал Дрюри, решив, что подобный конфликт не предусмотрен в данной ему инструкции, снова посадил свои войска на суда и удалился (декабрь 1809 г.).
Более богатую добычу представляли собой колонии Голландии, в то время входившей в состав государств, зависимых от Франции. После уступки Цейлона Англии по Амьенскому миру, после завоевания Капской колонии Попгемом (1805) у Голландии, несмотря на безуспешные посягательства англичан, все еще оставались Молуккские острова, Ява, часть Суматры и пр. Многочисленные узкие проливы этих архипелагов служили убежищем для французских корсаров.
Лорд Минто и адмирал Дрюри решили завоевать батавские (голландские) колонии. Последние получили подкрепления из Франции; но среди голландских колонистов не было согласия: они делились на оранжистов (приверженцев старой Оранской династии), республиканцев и бонапартистов. Британская экспедиция отплыла из Мадраса 9 октября 1809 года. На острове Амбойне был взят форт Виктория, гарнизон его, состоявший из 1300 европейцев, попал в плен; на острове Банде были заняты форты Бельгия и Нассау; затем был захвачен остров Тернате (26 августа 1810 г.). Завоевание острова Явы потребовало более значительных усилий: губернатор острова, генерал Янсен, имел в своем распоряжении 17 000 человек (европейцев и туземцев), из которых 13 000 занимали «линии Корнелиса». Английское войско, состоявшее из 12 000 европейцев и испанцев под начальством сэра Самуэля Очмьюти, воодушевляемое самим лордом Минто, лично им командовавшим, высадилось на Яве 5 августа 1811 года и после боя заняло 7 августа город Батавию; 24 и 25 августа оно обстреливало линии Корнелиса, взяв их приступом 26-го и забрав в плен 6000 человек, в том числе стрелковый полк, незадолго до того прибывший из Франции. Янсен отошел в восточную часть этого большого острова. 16 сентября произошло новое сражение, не стоившее англичанам особых жертв; затем — перемирие и капитуляция. Условия были следующие: Ява и все окрестные острова уступаются англичанам; голландские войска объявляются военнопленными. Вслед затем управление перешло в руки англичанина Рефльса; он продолжал политику, которую проводили голландские правители, а именно: воевал с туземными вождями, султаном Иодхиакарты, султаном Палембанга и другими, и провел важные реформы. Эти колонии были возвращены Голландии при заключении общего мира на Венском конгрессе.
III. Персия, Афганистан, Кавказ. Мухаммед-хан (1794–1797) и Фетх-Али-хан (1798–1834).
В правление персидского шаха Мухаммед-хана, восстановителя на престоле правившей в Тегеране до самого последнего времени династии, из-за Грузии начался конфликт Персии с Россией. По договору 1783 года грузинский царь Ираклий отдался под покровительство Екатерины II. Последняя содействовала образованию в Ашрафе (провинция Мазандеран) русского поселения и отправила в Грузию отряд войска, который оставался там четыре года, а потом ушел обратно. В апреле 1795 года персидский шах Мухаммед-хан вторгся в Грузию с 6000 всадников и пошел прямо на Тифлис[139]. Силы Ираклия были гораздо менее значительны; он дал шаху сражение в 16 милях от своей столицы и был побежден. Тифлис был взят и ужаснейшим образом разграблен, все церкви были разрушены, 16 000 жителей уведены в рабство.
В то время как шах был занят завоеванием Хорасана, Екатерина II весной 1796 года отправила в поход Валерьяна Зубова во главе 43-тысячной армии. Он взял прежде всего укрепления Кубу, Баку-Талыш, Хамаки, Ганджу, перебросил один из своих отрядов в Грузию, а затем, перейдя Араке, начал завоевание Азербайджана и стал угрожать Тегерану. Смерть Екатерины II остановила его победоносное шествие, а Павел I отозвал русскую армию обратно. Преемником Ираклия, умершего после своего поражения, был его сын Гурген. Находясь под угрозой нового нашествия персов, он принял к себе на службу отряд из 16 000 лезгин. Во время похода Мухаммед-хан был убит двумя своими слугами (1797). Ему наследовал его племянник Фетх-Али-хан.
При Александре I война из-за Грузии возобновилась (1803). Генерал Цицианов отправил в Петербург из Грузии царицу-мать, протестовавшую против того, что ее старший сын уступил грузинское царство Павлу I. Цицианов завоевал Ширван и был убит ханом Хусейном-Кули в засаде под Баку (20 июня 1806 г.). В ожидании прибытия его преемника, командование принял генерал Глазенов. Наследный принц персидский Аббас-Мирза перешел с 20 000 человек реку Араке и был разбит близ Аскерана (25 июня 1806 г.); русскими взят был Баку и завоеван Дагестан. При новом главнокомандующем, графе Гудовиче, было заключено перемирие (1807); это дало возможность русскому главнокомандующему послать подкрепления войскам, — действовавшим в Азии против турок. Последние были разбиты при Арпачае, засели в Карее и потеряли Анапу.
Переговоры Фетх-Али-хана с Францией и Англией. Фетх-Али-хан просил помощи у англичан. Лорд Минто послал к нему сначала Джона Малькольма, который потребовал уступки острова Карека и гаваней на Персидском заливе (1801). Шах нашел эти условия чересчур обременительными и допустил только коммерческие сношения с Англией и пребывание при своем дворе английского агента (1801).
До шаха уже доходили, хотя и очень смутно, слухи о Бонапарте и о французском могуществе. В 1804 году он написал Наполеону письмо, отправленное через Константинополь; оно дошло до Парижа в январе 1805 года. Наполеон поручил переводчику Жоберу, вслед за которым вскоре отправлен был майор Ромьё, поехать в Константинополь, а оттуда тайком пробраться к персидскому двору. Дорогой Жобер попал в плен к турецкому паше в Баязете и лишь через четыре месяца получил разрешение отправиться в Тегеран, тогда как Ромьё, избравший более южный путь, был задержан на сорок дней алеппским пашой. Ромьё достиг Тегерана лишь в октябре 1805 года и вскоре там умер; Жобер попал туда лишь в июне 1806 года.
Фетх-Али-хан надеялся, что эти двое уполномоченных привезут ему согласие на столь желанный союз. Но они передали ему только два письма Наполеона (от 16 февраля и 30 марта 1805 года), где говорилось лишь о желательности дружбы между Францией и Персией и о той мощи, которую приобрела бы Персия, если бы она перевооружила свои войска по европейскому образцу. В сущности, французским агентам поручено было только собрать сведения. Так как Жобер за-хворал от перенесенных в пути трудностей, то шах, испугавшись как бы он тоже не умер, подобно Ромьё, поторопился его отправить обратно, дав ему с собой одного из своих врачей и евнуха, которому было поручено убить врача, если тот допустит смерть Жобера. Жобер добрался до Парижа и сделал доклад о своей миссии. С 1805 по 1807 год следовали, одна за другой и тоже без всякого результата, миссии Бон-тана, Жуаннена, де Лабланша, Румана, Понтекулана.
Финкенштейнский договор и миссия генерала Гардана (1807). После битвы при Эйлау Наполеон счел нужным сообщить персидскому шаху о своих победах над пруссаками и русскими и о восстановлении Польши. Он убеждал шаха вторгнуться в Грузию (Варшава, 17 января 1807 г.). В ответ на это Фетх-Али-хан послал к Наполеону мирзу Махмед-Ризу. С последним Наполеон и заключил знаменитый Финкенштейнский договор, подписанный Маре (4 мая 1807 г.). Вот его главные условия: во-первых, дружба и союз, обоюдное установление постоянных посольств; во-вторых, Наполеон признавал права шаха на Грузию и обещал принудить русских очистить эту страну, а также персидские области; в-третьих, Наполеон обязывался снабдить шаха ружьями, полевой артиллерией, офицерами всех родов оружия для реорганизации персидской армии и крепостей; в-четвертых, шах обязывался прекратить сношения с Великобританией, объявить ей войну, отозвать из Бомбея свое посольство, изгнать английских консулов и купцов, конфисковать у последних их товары; в-пятых, шах должен воздействовать на афганцев с целью «склонить их к союзу с ним против Англии и к совместной отправке армии в Индию»; в-шестых, он обязывался допустить французскую эскадру в свои гавани; в-седьмых, он должен будет принять всякую французскую армию, какую Наполеон отправит сухим путем против английских владений в Индии; в-восьмых, союз заключался одновременно против России и против Англии.
22 апреля 1807 года Наполеон определил в письме к Декрэ наличный состав той подмоги, которую он собирался отправить в Персию: 4000 пехотинцев, 10 000 ружей, 50 пушек. Предварительно он послал в Персию генерала-от-кавалерии Гардана с особой миссией, о чем известил персидского шаха письмом от 20 апреля. Гардана сопровождали 12 гражданских лиц, среди них — его брат, Руссо, секретарь Лажар, ориенталист Жуаннен, переводчик Эскалон, врач, четыре священника и 15 военных, среди них — поручик (будущий маршал) Трезель, капитан Лами, поручики Фавье (будущий фил-эллин) и Бонтан, уже состоявший при персидской армии, два инженера-географа, три военных инженера в чине капитана, два пехотных офицера. По инструкции, данной Гардану 10 мая, ему поручалось поддерживать враждебное отношение персов к России и Англии, добиться от персов диверсии в Грузии, реорганизовать их армию и поддерживать их своими советами, наконец, разработать план нашествия на Индию с 40 000—50 000 французов, таким же числом персов и контингентами афганцев, сикхов, войск Холкара и т. д.
Миссия вступила в Тегеран 24 декабря 1807 года; народ и двор встретили ее с энтузиазмом. Финкенштейнский договор был ратифицирован, с прибавлением статьи, по которой персы уступали французам остров Карек и предоставляли им право устраивать фактории в Гомбруне и Бушире. Гардан писал; «Все только и думают, что об экспедиции в Индию». Но сначала надо было отнять у русских Грузию. Для достижения этой цели Гардан напряженно работал над реорганизацией персидской армии. Фавье создал из ничего полевую артиллерию, основал в Тегеране арсенал; Вердье образовал отборный корпус из 4000 человек; Гардан послал своего секретаря Руссо к соправителям Синда, предполагал отправить офицеров к сикхам, и т. п.
Поворот в дипломатических отношениях после Тильзита. Фетх-Али-хан имел гораздо более серьезные поводы к неудовольствию против русских, чем против англичан. Против русских главным образом и искал он помощи у Франции. А между тем Наполеон подписал в июле 1807 года Тильзитский договор, в котором Персия даже не была упомянута. Не будучи связаны никакими обязательствами насчет Персии, русские опять начали военные действия против нее. Фельдмаршал Гудович предъявил Персии ультиматум. Гардан попытался предложить свое посредничество, но оно было отклонено русскими. Русские разбили Аббаса-Мирзу близ Нахичевани (9 ноября 1808 г.) и овладели этим городом.
Престиж союза с Францией и французской миссии сразу исчез в Персии. Англичане напряженно следили за ходом событий. Сначала обеспокоенные миссией Гардана, они теперь снова вступили в переговоры с шахом. Они принялись за дело с таким усердием, что к Фетх-Али-хану почти одновременно явилось два британских уполномоченных: из Бомбея лорд Минто прислал к нему Джона Малькольма, того самого, который заключил англо-персидский договор в 1800 году; из Лондона совет директоров Ост-Индской компании отправил к нему сэра Гарфорда Джонса, бывшего долгое время резидентом Компании в Багдаде.
Малькольм первым прибыл в Шираз, откуда отправил гонца в Тегеран. Англичане пользовались при дворе влиятельной поддержкой, щедро раздавали деньги приближенным шаха, самому шаху предлагали 10 миллионов фунтов стерлингов, предлагали бесплатно пушки и ружья, тогда как Наполеон хотел все это продать шаху за деньги. Англичане даже брались добиться эвакуации Грузии русскими, за «подлинных» друзей которых они себя выдавали. Взамен они требовали очень немногого: только изгнания французов. Персидский двор домогался от Гардана разрешения принять Малькольма в Тегеране. Гардан отвечал, что он уедет, если явится англичанин. Впрочем, положение Гардана сделалось очень затруднительным. Народ, равно как и двор, настроен был против него. Франции не могли простить Тильзитскую «измену». Первый министр говорил Гардану: «Знайте, генерал, что в Тегеране все, за исключением шаха и меня, жаждут французской крови». Гардан пробовал исправить дело ссылками на новое письмо Наполеона (от 18 января 1808 г.) и уверял, что как только император узнает о поведении русских, он, «подобно молнии, бросится на врагов и уничтожит их». Шах отвечал: «Почему же эта молния не поражает их вот уже десять месяцев?» Он очень основательно отказывался верить тому, что Россия является истинной союзницей Франции: поведение России в Грузии в достаточной степени свидетельствовало о том пренебрежении, с каким она относилась к Наполеону. Это проявилось на аудиенции Гардана у шаха 23 ноября 1808 года. Каждый новый успех русских являлся лишним аргументом для англичан. Так как двор решил принять английских уполномоченных, то Гардан получил 12 февраля 1809 года прощальную аудиенцию и l6-го покинул столицу. Так Наполеон пожертвовал в Тильзите Персией, подобно тому как он пожертвовал Турцией и Швецией. В 1812 году ему пришлось пожалеть об этом.
Англо-персидский договор (1808). Джон Малькольм, ведший переговоры в Ширазе, увеличил требования, предъявленные Персии: сверх уже формулированных условий он потребовал остров Карек и пять укрепленных факторий на Персидском заливе. Встретив упорное сопротивление, он вернулся в Индию. Бомбейское президентство решило прибегнуть к силе: предполагалось занять при содействии 18 судов Карек и блокировать гавани залива. Можно было при этом использовать также одного давнего претендента на персидский престол — Керим-хана, находившегося в то время в Бомбее. Лорд Минто не одобрил такой поспешности. Он уполномочил вести переговоры присланного из Лондона сэра Гарфорда Джонса. Гарфорд Джонс высадился в Бушире 14 октября 1808 года. 14 февраля 1809 года, через два дня после прощальной аудиенции, данной Гардану, он прибыл в Тегеран. В промежутке между этими событиями лорд Минто, ничего не зная о происшедшей при персидском дворе перемене в настроении и думая, что там больше нечего делать, лишил Джонса данных ему полномочий. Но Джонс, не считаясь с этим, повел переговоры в качестве уполномоченного короля Георга и добился «предварительного» договора.
В этот период переговоры англичан с Персией являют картину большой несогласованности: из Калькутты Джонс получил приказ вернуться, из Лондона — приказ остаться. Он оставался до июня 1810 года и был сменен Малькольмом, уехавшим в свою очередь потому, что прибыл посол короля Георга, Аусли. Персы были совсем ошеломлены этими дипломатическими перипетиями. Предварительный договор Джонса остался в силе (Аусли внес в него лишь некоторые изменения), но был ратифицирован лишь в 1814 году. Вот его главные условия: 1) шах отказывался от своих договоров с какой бы то ни было европейской державой, обязывался оказывать сопротивление проходу всякой европейской армии в Индию и помогать англичанам в случае, если Индия подвергнется нападению афганцев; 2) если Персия подвергнется нападению со стороны какой-либо европейской державы, то англичане, в свою очередь, помогут ей армией или деньгами и боевыми припасами; 3) в случае войны Персии с Афганистаном, Алглия возьмет на себя только посредничество. В тот момент, когда вырабатывался окончательный текст этого договора, опасения англичан в Индии возбуждала уже не Франция, а Россия. Вот почему в трактате речь идет определенно именно о России.
Английская экспедиция в Персидский залив (1809). Ведя эти переговоры с шахом и дожидаясь того времени, когда можно будет завладеть Персидским заливом, англичане начали понемногу очищать соседние с Персидским заливом воды от пиратов, постоянно в них хозяйничавших. В 1808 году эти пираты захватили корабль «Сильф», который был отбит обратно английским фрегатом, а затем бриг «Минерву», экипаж которого они перерезали. На «разбойничьем берегу», как называли тогда Оман, Англия решила уничтожить форты, служившие им пристанищем. Несколько мощных военных судов рассеяли флотилию пиратов и заняли форты Рас-аль-Хайма (13 ноября 1809 г.), Шинас, Лафт. Эти форты были выданы маскатскому имаму, который честно помогал Англии.
Русско-персидская война; Гюлистанский договор (1813). Как раньше союз с Наполеоном, так и союз с англичанами не мог защитить Персию от наступательного движения русских, хотя последним приходилось воевать почти в тех же самых краях и с турками. Французская миссия едва успела наметить реформы в персидской армии. Армия эта насчитывала 140 000 конницы и 60 000 пехоты, но ясалование выплачивалось плохо, экипировка, вооружение, кадры, командование — все это было очень плохб поставлено. Пушки были самого разнообразного калибра; персы не были знакомы даже с основами тактики: только 500 человек гвардии шаха умели кое-как маневрировать. Генерал Тормасов, преемник фельдмаршала Гудовича, продолжал наносить поражения туркам, кавказским горцам и персам. Персы были вторично разбиты 29 августа 1809 года близ Нахичевани. Имеретинский царь Соломон, принявший сторону персов, был побежден и взят в плен в апреле 1810 года. В июне 1810 года взята была русскими неприступная крепость Мигры. В то же время у турок отнят был Сухум-Кале[140].
В августе 1810 года был заключен союз между персами и турками: обе стороны выиграли от этого мало; прежде их били порознь, теперь — вместе. 17 сентября под Ахалкала-ками генерал-майор Паулуччи рассеял 10-тысячную конную армию, захватил ее лагерь, четыре знамени, а вскоре после этого пала и сама крепость. Мир, заключенный турками в Бухаресте, привел к тому, что все тяготы войны легли на Персию. 20 октября 1812 года близ Асландуза на Араксе генерал Котляревский напал врасплох на персидского наследного принца Аббаса-Мирзу, уже не в первый раз терпевшего поражение; у Котляревского было лишь 1500 человек регулярного войска и 500 казаков. Он, не задумываясь, атаковал 10-тысячную персидскую армию и обратил ее в бегство. Затем были взяты приступом Аркеван и Ленкорань.
Персия вынуждена была подписать Гюлистанский мир (24 октября 1813 г.). По этому миру шах, во-первых, признавал за Россией обладание Грузией, Дагестаном, Ширва-ном, Мингрелией, Имеретией, Абхазией, Гурией; во-вторых, заключал с ней оборонительный и наступательный союз; в-третьих, Россия получала право свободного плавания по Каспийскому морю. Условие относительно союза потеряло часть своего значения, когда в 1814 году ратифицирован был договор Гарфорда Джонса. С этого момента в Персии борются два влияния, две силы, ей грозят с двух сторон: Англия и Россия то заискивают у нее, то обирают ее — до того времени, когда, наконец, Россия не получила перевеса.