Д ревние летописи рассказывают, что раньше македонян владыками мира были афиняне и лакедемоняне. Правда, у афинян процветало занятие не только военным делом, но и различными другими искусствами, у лакедемонян же исключительной заботой была война. Они были первыми, которые, как утверждают, опираясь на опыт, полученный в сражениях, пришли к определенным выводам и написали об этом книги; военное дело, которое по всеобщему представлению зависит от одной только доблести и до известной степени от счастья, они сделали предметом опыта и изучения, сведя к системе дисциплины и тактики. Они выдвинули учителей военного искусства, которых они называли тактиками, чтобы они обучали их молодежь практике и различным приемам владения оружием. О мужи, заслуживающие величайшего удивления! Они пожелали изучить главным образом то искусство, без которого остальные искусства не могут существовать. Следуя их установлениям, римляне не только практически применили эти законы военного дела, но написали и книги по его теории. Разбросанное у различных писателей по различным их книгам ты, непобедимый император, приказал моему ничтожеству изложить в сокращенном виде: чтение обширных и многочисленных сочинений может надоесть; от знакомства же с немногими работами могло не получиться полного понимания. Какую пользу принесла тактика в сражениях лакедемонянам, не говоря обо всем другом, -- ясно на примере Ксантиппа: явившись к карфагенянам в единственном числе и подав им помощь не силой и доблестью, а знанием и искусством, он, разбив наголову неприятельские войска, взял в плен Атилия Регула и все римское войско и блестящей победой в одном сражении закончил всю войну. Равным образом и Ганнибал, собираясь напасть на Италию, нашел себе одного лакедемонянина(11) в качестве учителя тактики, следуя наставлениям которого он погубил столько консулов и уничтожил столько легионов, хотя уступал им и по силам и по численности войск. Таким образом, кто хочет мира, пусть готовится к войне; кто хочет победы, пусть старательно обучает воинов; кто желает получить благоприятный результат, пусть ведет войну, опираясь на искусство и знание, а не на случай. Никто не осмеливается вызывать и оскорблять того, о ком он знает, что в сражении он окажется сильнее его.

1. Первая моя книга дала ряд указаний о наборе новобранцев и об их упражнениях, вторая дала описание устройства и внутреннего распорядка легиона, в этой третьей слышен звук боевых труб. Затем ведь сделаны эти предварительные указания, чтобы то, о чем я буду говорить здесь, в чем заключается все искусство боя и от чего зависят решительные моменты победы, при наличии надлежащего порядка и выучки в легионе было и более понятно и принесло больше пользы.

Войском называется объединение как легионов, так и вспомогательных отрядов, а также и конницы на предмет ведения войны. Какой величины оно должно быть, этот вопрос разбирается специалистами по тактике. Когда разбираются примеры Ксеркса, Дария, Митридата и остальных царей, которые вооружили бесчисленные народы, то становится совершенно ясно, что чересчур огромные войска погубили себя скорее вследствие своей собственной многочисленности, чем вследствие доблести врагов. Ведь большее количество подвергается и большим случайностям: во время переходов оно в силу своей громадности более медлительно; при более растянутом строе ему обычно приходится страдать от нападения даже небольшого войска; при переходе по местностям суровым или при переходе через реки оно часто приходит в замешательство вследствие замедления, причиняемого обозом; кроме того огромную трудность представляет заготовка фуража для многочисленных вьючных животных и верховых лошадей. Также и трудности по заготовке продовольствия, которых должно избегать при всяком походе, начинают быстро тяготить более многочисленную армию. Ведь с каким бы старанием ни были заготовлены запасы продовольствия, они тем скорее истощатся, чем большее число людей будет из них получать пропитание. Наконец, самой воды часто едва хватает для чрезмерного множества. Если случится, что войско, повернув тыл, отступает, ввиду его многочисленности при этом неизбежно погибают многие, а те, которым удалось спастись бегством, раз уже напуганные, потом боятся вступать в сражение. Вот почему древние, которые на опыте научились находить лекарства против этих трудностей, желали иметь войска не столь большие по численности, но зато хорошо обученные владеть оружием. Поэтому при небольших войнах они считали достаточным один легион с присоединением к нему вспомогательных отрядов, т.е. 10000 пехоты и 2000 всадников; такой отряд водили часто в поход преторы как младшие вожди. Если предвиделись большие силы врагов, против них посылался носитель консульской власти с 20000 пехоты и 4000 всадников как старший комит. Если поднимали восстание большое количество племен, притом наиболее диких, тогда под давлением крайней необходимости посылались два вождя с двумя войсками и со следующим приказом: "пусть позаботятся, дабы не получило государство какого-либо ущерба, оба консула вместе или каждый в отдельности". Одним словом, хотя почти в течение всего времени римлянам приходилось сражаться в различных странах и против различных врагов, все же и в этом случае хватало военных отрядов, потому что они считали более полезным иметь не крупные армии, но большее количество их, всегда сохраняя, однако, такое положение, чтобы никогда вспомогательные отряды союзников в лагере по своей численности не превышали числа римских граждан.

2. Теперь я укажу на то, на что, может быть, надо обратить особое внимание, а именно на санитарное состояние войска. Сюда входит выбор места, забота о питьевой воде, о времени года, о медицинском обслуживании, о роде упражнений. Что касается места, то оно не должно находиться в зачумленной местности, около зараженных миазмами болот, а также не должно быть на холмах и полях, сожженных солнцем, без деревьев и растительности; воины не должны в течение лета оставаться без палаток. Пусть они не выступают очень поздно, чтобы не захворать от солнечной жары и утомительного пути, но пусть, выступив в поход до света, ко времени жары они уже достигнут назначенного места. Во время суровой зимы пусть не делаются ночные переходы по снегу и морозу, пусть воины не страдают от недостатка дров или от того, что им выдано одежды меньше, чем полагается. Воин, который мерзнет от холода, не может считаться здоровым и негоден для похода. Пусть войско не пользуется вредной или болотной водой; питье испорченной воды, подобно яду, вызывает у пьющих заразу. В этом случае непрестанной заботой их непосредственных начальников, трибунов и даже самого комита, который имеет для всего этого наибольшую возможность, должно быть: чтобы захворавшие сотоварищи имели возможность поправиться благодаря хорошей пище и получили уход со стороны искусных врачей. Плохо тем, которым сверх военной тяготы приходится переносить еще бедствия болезней. Но люди опытные в военном деле полагали, что для здоровья воинам приносят больше пользы физические упражнения, чем врачи. Поэтому они хотели, чтобы пехотинцы без перерыва занимались упражнениями во время дождя и снега под крышей, в остальное время -- на открытом поле. Равным образом они приказывали, чтобы и всадники со своими конями постоянно упражнялись не только на ровных местах, но и на обрывистых, изрытых канавами, трудно проходимых тропинках, чтобы в тяжелый момент боя не могло представиться ничего такого, что им не было бы заранее известно. Из этого можно заключить, с каким старанием войско должно всегда заниматься военными упражнениями, если привычка к такому труду при лагерной жизни дает здоровье, а при столкновении с врагом -- победу. Если осенью или летом вся масса воинов стоит очень долго на одних и тех же местах, то происходит заражение вод, от зловония портится воздух, которым дышат воины, а отсюда происходят опаснейшие болезни; помешать этому можно только частой переменой лагерных стоянок.

3. Порядок изложения требует, чтобы было сказано о заготовке провианта, фуража и зерна. Чаще войско губит недостаток продовольствия, чем битва: голод страшнее меча. Если недостаток чувствуется в чем-либо другом, то его можно на месте пополнить и поправить, но в случае тяжелого положения с продовольствием и фуражом -- нет другого лекарства от этого бедствия, как только заранее произведенная их заготовка. Во всяком походе лучшее твое оружие -- чтобы у тебя было в изобилии пищи, а враги страдали от голода. Итак, прежде чем начать войну, должно всесторонне рассмотреть, сколько нужно запасти и какие будут расходы, чтобы затем своевременно завезти фураж, зерно и остальные виды продовольствия, которые обычно поставляются из провинций; затем следует их сложить в удобных для доставки и укрепленных местах, собрав всего этого больше, чем требуется по расчетам. Если обязательных поставок не хватает, нужно ходатайствовать о выдаче денег и все заготовить. Ведь нельзя спокойно владеть богатствами, если они не охраняются силою оружия. Но часто сложившиеся обстоятельства по необходимости требуют двойного расхода. Часто осада бывает продолжительнее, чем ты думал, так как враги, сами уже голодая, не прекращают осаждать тех, которых они надеются победить голодом. Кроме того, если вторгается враг, то весь скот, все какие бы то ни было зерновые посевы или вино, которые враг может захватить для своего пропитания, нужно свезти в удобные для этого укрепления, защищенные вооруженными гарнизонами, или же собрать в совершенно безопасных городах. Это нужно сделать путем эдикта, не только убедив в такой необходимости владельцев, но даже и силой заставив их выполнить это, и назначить для этого конвойные отряды. От жителей провинций надо настойчиво потребовать, чтобы еще до вторжения они и себя и свое достояние укрыли в стенах (городов). Еще раньше этого надо позаботиться о поправке стен и всех метательных орудий. Ибо если только враги застанут нас еще занятыми таким делом, все от страха придет в беспорядок, а то, что можно было получить из других городов, становится недоступным из-за перерыва сообщения. Но при надежной охране амбаров и умеренной выдаче, обычно в зависимости от средств, войску никогда не грозит недостаток, особенно если с самого начала приняты меры предосторожности. Поздно уже наводить экономию, когда уже нечего беречь. При тяжелых походах в древности продовольствие выдавалось воинам больше по головам, чем по рангу с тем, однако, чтобы по миновании трудных моментов все удержанное было им возмещено государством. Нужно всячески наблюдать, чтобы не было затруднений зимой в дровах и в фураже, летом в воде. Во всякое время не должно существовать недостатка в зерне, уксусе, вине, а особенно соли. Равным образом пусть города и крепости защищаются теми воинами, которые считаются менее подходящими для строевой службы; пусть они охраняют эти места оружием, стрелами, фустибалами, ручными баллистами, пращами, камнями из онагров и баллист. Особенно следует остерегаться, чтобы чистосердечная простота провинциалов не поддалась на хитрость и коварные обещания врагов. Чаще всего приносили вред легковерным притворные разговоры о переговорах и о мире.При таком порядке враги, если они собраны вместе, страдают от голода, а если они рассеиваются мелкими отрядами, то при частых на них нападениях они легко побеждаются.

4. Иногда войско, собранное из разных мест, поднимает мятеж и, не желая сражаться, делает вид, что оно полно негодования, почему его не ведут на войну. По большей части это делают те, которые на своих стоянках жили долго в покое и роскоши. Непривычные к суровому образу жизни, ненавидя труд, который им неизбежно придется переносить в походе, кроме того боясь сражений, так как уже раньше они уклонялись от военных упражнений, они теперь прибегают к такой дерзости. Обычно подобную рану лечат многочисленными средствами. Пока они живут отдельно и каждый находится в своем помещении, надо, чтобы трибуны или их заместители, а также их непосредственные начальники заставляли их с самой непреклонной суровостью заниматься всяким обучением и требовали от них исключительной выдержки и послушания. Они должны постоянно делать военные упражнения на поле -- "капмикурсионы" (бега на поле), как они их сами называют, [у них постоянно проверяют, в порядке ли оружие]; они не должны иметь никаких отпусков, обязаны непрерывно наблюдать за приказами и сигналами, стрелять из лука, бросать копья, кидать камни из пращи или рукою, делать движения при полном вооружении, при помощи коротких палок вместо мечей учиться колоть и рубить; в этих занятиях их должно задерживать большую часть дня до пота. В той же степени их нужно заставлять учиться бегать и прыгать, чтобы уметь преодолевать рвы. Если есть по соседству с их стоянкой море или река, то в летнее время нужно заставлять всех плавать, кроме того рубить леса, прокладывать пути по зарослям и отвесным скалам, обтесывать деревья, рыть рвы, уметь занимать то или другое место и, выставив щиты, не дать товарищам столкнуть их с позиции. Когда воины -- будь то легионеры или вспомогательные отряды или всадники -- пройдут такие упражнения и такую выучку на местах своего жительства, они впоследствии, когда соберутся для похода из различных отделений, конечно, из чувства соревнования скорее будут желать сражения, чем покоя: никто не помышляет о мятеже, кто носит у себя в груди уверенность в своем искусстве и силах. С другой стороны, и военачальник должен действовать осторожно: при содействии своих трибунов, их заместителей и низшего командного состава он должен узнать, кто в легионах, во вспомогательных отрядах или конных батальонах является беспокойным и мятежным элементом; это он должен разузнать по всей справедливости, а не доверять завистливым нашептываниям наушников. Этих лиц он должен со всей предусмотрительностью выделить из лагеря и послать на выполнение какого-либо дела, которое для них самих могло бы показаться желательным, например, для укрепления и охраны крепостей и городов; и сделать это он должен так тонко, чтобы те, которые высылаются, думали, что они почтены особым избранием. Никогда вся масса по единодушному решению не нарушает порядка, но она подстрекается немногими, которые надеются на безнаказанность за свои пороки и преступления в случае, если их вину разделят многие. Если же крайняя необходимость советует применить лечение железом, то наиболее правильным будет, по обычаю предков, наказать зачинщиков, чтобы страх поразил всех, а наказание -- немногих. Но более заслуживают похвалы те вожди, войско которых приведено к послушанию трудом и привычкой к упражнению, чем те, чьих воинов ужас казней заставил оказать повиновение.

5. В сражении бойцам нужно прислушиваться ко многим приказам и сигналам, так как там, где идет борьба за жизнь и победу, нет прощения за малейшую небрежность. Среди всего другого ничто так не содействует победе, как точное выполнение подаваемых сигналов. Так как вся масса не может управляться среди смятения боя только приказаниями, даваемыми голосом, и так как само положение дел часто заставляет немедленно что-либо приказать или сделать, то издревле опыт всех народов нашел средство, каким образом то, что один вождь считает полезным сделать, могло бы при помощи сигнала узнать и выполнить все войско. Установлено три вида сигналов: словесные (vocalia), звуковые (semivocalia) и немые (muta). Из них первые два воспринимаются слухом, последние относятся к зрению. Словесными называются те, которые произносятся человеческим голосом; в караулах и в сражении они служат паролем, например: "победа", "слава оружия", "доблесть", "с нами бог", "триумф императора" и всякие другие, какие захочет дать тот, кто в данное время является главным начальником над войском. Но должно помнить, что эти пароли должны каждый день меняться, чтобы при более длительном пользовании ими враги не узнали их и их шпионы не могли безнаказанно вращаться среди нас. Звуковые сигналы те, которые даются трубачом, горнистом или на рожке. Трубой называется прямой (медный) инструмент; рожком (bucina) называется медный инструмент, который свернут в виде кружка; а горнист играет на роге дикого зубра, обложенном (по краю) серебром; если дуть в него умело и не сильно, то звуки его очень певучи. По звукам этих инструментов, не вызывающим никакого сомнения, войско тотчас узнает, нужно ли стоять на месте, или двигаться вперед, или даже отступать [дальше ли преследовать бегущих врагов, или бить отбой]. Немыми сигналами служат орлы, драконы, значки (vexilla), флажки (flammulae), конские хвосты, пучки перьев. Куда предводитель прикажет нести эти знамена, туда за ними необходимо следовать и воинам, сопровождающим свое знамя. Есть и другие немые сигналы, которые предводитель на войне приказывает хранить на конях или на одеянии и даже на самом оружии, чтобы различить врагов от своих; кроме того он дает знак рукой, или бичом, по варварскому обычаю, или особым движением носимой им одежды. Ко всему этому воины приучаются на своих стоянках, в походах, во время лагерных упражнений, чтобы следовать за этими сигналами и их понимать. Ясно, что необходимы непрерывный навык и упражнения во время мира в том, что должно быть применено и использовано в пылу сражения и в смятении боя. Равным образом немым и общим сигналом является пыль, поднятая войском во время движения: она поднимается, как облако, и выдает приближение неприятеля; равным образом, когда войска бывают разделены, то ночью подают своим союзникам знаки огнем, а днем -- дымом, если иначе никак нельзя передать известий. Некоторые на башнях укреплений или городов подвешивают балки, при помощи которых они сообщают, что у них делается, то поднимая их прямо, то опуская.

6. Те, кто очень старательно изучил военное дело, утверждают, что обычно большим опасностям подвергается войско во время переходов, чем во время самого боя. При столкновении все вооружены, врага видят лицом к лицу и на бой идут подготовившись; во время же перехода воин легче вооружен, менее внимателен и, подвергшись внезапному нападению или коварной засаде, он сразу теряется. Поэтому предводитель со всей тщательностью и заботливостью должен предусмотреть, чтобы во время марша не подвергнуться нападению или в случае, если оно произошло, легко и без потерь его отразить. Прежде всего поэтому он должен иметь очень точно составленные планы (itineraria) тех местностей, где идет война, так чтобы на них не только были обозначены числом шагов расстояния одного места до другого, но чтобы он точно знал и характер дорог, принимал во внимание точно обозначенные сокращения пути, все перепутья, горы, реки. Это до такой степени важно, что более предусмотрительные вожди, как утверждают, имели планы тех провинций, которые были ареной их военных действий, не только размеченными, но даже разрисованными, чтобы можно было выбрать направление, руководясь не только разумными предположениями, но, можно сказать, видя воочию ту дорогу, по которой они собираются итти. Кроме того военачальник должен о каждой отдельной мелочи расспрашивать поодиночке людей разумных, пользующихся уважениеми знакомых с местностью, и для установления истины собирать сведения от многих, чтобы иметь точные данные. Кроме того, [при опасности ошибиться в дороге] надо заранее выбрать подходящих и знающих проводников и держать их под караулом, поставив перед ними на выбор возможность или заслужить награду или подвергнуться наказанию.Они будут полезны, если поймут, что им нет никакой возможности бежать и что за добросовестное выполнение их ждет награда, а за измену им готова казнь. Надо предусмотреть и то, чтобы эти проводники были людьми знающими и опытными в своем деле, чтобы ошибка двух или трех человек не поставила в критическое положение всех. А затем нужно помнить, что неопытная деревенщина всегда обещает чересчур много и уверена, что знает то, чего на самом деле она не знает. Но главнейшая мера предосторожности должна состоять в том, чтобы никому (из посторонних) не было известно, в какие местности и какими путями пойдет войско. Ведь при походах считается, что тайна всех мероприятий является лучшим средством для безопасности. Поэтому древние в своих легионах имели изображение Минотавра(12); этим имелось в виду показать, что, подобно тому как это чудовище держалось во внутренних и самых недоступных тайниках лабиринта, точно так и план военачальника должен быть скрытым. Спокойным является тот путь, движение по которому враги менее всего подозревают. Но так как, конечно, разведчики, посланные и с другой стороны, узнают о движении нашего войска, или просто догадываясь об этом, или видя это своими собственными глазами, а иногда бывают и перебежчики и предатели, то нужно теперь сказать, каким образом должно расстроить их попытки и им противодействовать. Когда вождь собирается двинуться со всем своим войском в поход, пусть он пошлет людей наиболее верных и наиболее хитрых и осмотрительных на отборных конях, чтобы они осмотрели те местности, по которым предстоит итти, и впереди и в тылу, и справа и слева, чтобы враги не устроили какой-нибудь засады. Разведчики делают это спокойнее ночью, чем днем. Само себе как бы создает предателя то войско, чей разведчик попадает в руки врагов. Пусть передовым отрядом идут всадники, затем пехотинцы; обоз, вьючные животные, обозные служители и повозки должны находиться в центре, так чтобы за ними была часть конницы и пехоты, готовая отразить нападение. При передвижении войска, правда, враги нападают иногда спереди, но чаще это нападение совершается с тылу. Таким же отрядом вооруженных должен прикрываться обоз и с флангов, так как на них очень часто нападают из засады. Особенно надо быть внимательным к тому, чтобы та часть колонны, на которую, можно думать, будет произведено нападение со стороны врагов, была наиболее укреплена выставленными против врагов отборными всадниками и отрядами легковооруженной пехоты, а также пешими стрелками. Даже если бы враги окружили все войско, и то со всех сторон должны быть приготовлены отряды для отпора. Чтобы при таких внезапных нападениях и вызванных ими смятениях не было нанесено слишком большого урона, следует предупредить воинов, чтобы они были спокойны и держали оружие наготове: в тяжелые минуты устрашает внезапность, а то, что ожидалось и предвиделось, не внушает страха. Древние писатели особенно усиленно предостерегали, чтобы, в случае если раненые обозные служители -- а это иногда случается -- испугаются и вьючные животные от криков начнут проявлять беспокойство, пусть сражающиеся воины не смущаются и пусть они не растягивают ряды длиннее обычного и не сбиваются в кучи больше, чем это нужно, служа помехой для своих и оказывая этим помощь врагам. Вот почему они вели и обоз, выстроив его под определенными знаменами, по примеру регулярных войск. Наконец, из самих обозных служителей, которых называют "галиариями", они выбирали подходящих и опытных и давали в их распоряжение не более 200 вьючных животных и их погонщиков. Им они давали флажки, чтобы все знали, под какое знамя должен собираться тот или другой обоз. Передовые бойцы отделяются от обоза известным промежутком, чтобы обоз не пострадал во время сражения из-за скученности. Когда войско находится в походе, то в зависимости от различного профиля местности меняется и метод защиты. Так например, в открытом поле обычно более отражают нападение всадники, а не пехота; наоборот, в местах лесистых, гористых или болотистых должна внушать больше страха пехота. Особенно следует избегать, как бы по небрежности, когда одни торопятся итти вперед, а другие движутся медленнее, не произошел разрыв строя или по меньшей мере его утоньшение: враги ведь не замедлят ворваться в эти промежутки. Поэтому должны быть назначены(13) очень опытные экзерцирмейстеры, заместители или сами трибуны, которые бы задерживали более скорых и побуждали двигаться скорее тех, кто идет чересчур лениво. Ведь те, которые далеко ушли вперед, в случае нападения предпочитают бежать, а не возвращаться назад. Те же, которые оказались далеко позади, покинутые своими, побеждаются и силою врагов и своим отчаянием. Нужно также знать, что враги в тех местах, которые они считают для себя удобными, устраивают скрытые засады или, открыто напав, вступают в открытый бой. Чтобы такие тайные засады не принесли вреда, в этом проявляется заботливость вождя, которому следует заранее все исследовать. Засада, захваченная врасплох, если она сама будет как следует окружена, в свою очередь подвергается большей опасности; чем та, которую она готовила противнику. Если враг захочет в гористой местности напасть открытой силой, нужно послать вперед отряды и занять более возвышенные места, чтобы приблизившийся враг увидал, что он находится ниже, и не осмелился двигаться дальше, так как частью перед собой, частью над собою он увидит вооруженных воинов. Если дороги узки, но безопасны, то все же лучше послать вперед воинов с топорами и секирами и, несмотря на трудность, расширить эти дороги, чем подвергаться опасности, пользуясь лучшей дорогой. Кроме того мы должны знать привычки врага: когда он обычно нападает, ночью или на рассвете, или на усталых в час отдыха, и надо стараться избежать того, что он, как мы думаем, будет делать в силу своей привычки. Вместе с тем нам нужно знать, в чем заключается его главная сила, в пехоте или коннице, в копейщиках или стрелках, блистает ли он численностью людей или крепостью оружия, и все нужно устроить так, чтобы все это было нам полезно, для него же послужило во вред. Нужно также обдумывать, лучше ли начинать путь днем или ночью, каково расстояние от тех мест, куда мы спешно хотим прийти, чтобы во время пути летом не страдать от недостатка воды, чтобы зимою не встретились трудно проходимые или вообще непроходимые болота или очень многоводные горные потоки; при таком затруднительном пути войско может быть окружено (и погибнуть) раньше, чем придет к назначенной цели. Насколько делом нашей находчивости и искусства является избегать подобных возможностей, настолько же важно, если неопытность и ошибки врагов предоставят нам какой-либо удобный случай, не упустить его; надо старательно все выследить, привлечь на свою сторону изменников и перебежчиков, чтобы мы могли точно знать, что враг замышляет в настоящее время или на будущее; у нас должны быть готовы всадники и легковооруженная пехота, чтобы, напав на врагов врасплох, когда они разойдутся в поисках себе фуража и продовольствия, поразить их страхом.

7. Тяжкие бедствия в больших размерах постигают за небрежность при переходе через реки. Если течение реки очень сильно, если русло ее очень широко, то часто она становится могилой для обозов, их служителей, а иногда и для наименее ловких бойцов. Так вот, найдя брод, пусть будут направлены две линии всадников на отборных конях, отделенные друг от друга достаточным расстоянием, так чтобы между ними могли пройти пехота и обоз. Первый ряд сдерживает напор воды, второй подбирает и перевозит тех, кто был захвачен или опрокинут течением. Если же река настолько глубока, что не позволяет пройти вброд ни пехоте, ни коннице, и если она течет по ровному месту, то проводятся каналы, и река разделяется на много рукавов и тем самым становится легко проходимой. Если реки судоходны, то вбиваются колья, на них кладутся доски, и реки становятся переходимыми; при большей же спешности связываются пустые бочки, на них накладываются балки, что дает возможность совершить переход. Легковооруженные всадники, сделав связки из сухого тростника или осоки, положив на них свои панцыри и оружие, чтобы не замочить его, сами обычно со своими конями, переправляются вплавь, таща с собой на вожжах сделанные связки. Но более удобным считается следующее: войско везет за собой на повозках однодеревки, т.е. довольно широкие челноки, выдолбленные из одного ствола; по самому качеству дерева, и так как они сделаны тонкими, они очень легки; вместе с ними заранее заготовляют доски для настила и железные гвозди. Таким образом без промедления строится мост: связанный канатами, которые имеются для этой цели, он на время представляет устойчивость каменной арки. Враги спешат устроить засады или сделать нападение при таких переправах. В силу этого на том и на другом берегу помещаются для охраны вооруженные отряды, чтобы войско, разделенное находящимся между ним руслом реки, не было подавлено врагами. Но вернее и безопаснее, предварительно вбив колья, {устроить укрепление} и с той и с другой стороны и благодаря этому выдержать без всяких для себя потерь натиск врагов, если ими будет совершено нападение. Если такой мост предназначается не только для перехода, но и для обратного пути и будет нужен для доставки продовольствия, тогда на том и другом конце его должны быть вырыты более широкие рвы и сделана насыпь, и этому укреплению должны быть даны в качестве защитников воины, которые должны занимать его до тех пор, пока этого будут требовать развертывающиеся в этих местах события.

8. Непосредственно после того как я описал, какие предосторожности должны быть приняты во время пути, надо, повидимому, перейти к вопросу об устройстве лагеря, где это войско должно останавливаться. Во время войны не всегда может встретиться защищенный стенами город для временного отдыха или долгой стоянки. С другой стороны, крайне неосторожно и сопряжено с большой опасностью допустить, чтобы войско остановилось где-либо без всяких укреплений, так как ведь воины, занятые приготовлением пищи, разошедшиеся по разным делам, легко могут подвергнуться нападению из засады. Кроме того может представиться удобный случай для внезапного набега врагов вследствие темноты ночи, необходимости сна для воинов, особенно если разбредутся во все стороны по пастбищу лошади всадников. Когда разбивается лагерь, недостаточно выбрать просто хорошее место, надо, чтобы оно было лучшим в этой местности, а то может случиться, что лучшее, упущенное нами, будет занято врагом, и тем нам будет нанесен ущерб. Надо обращать внимание на то, чтобы в летнюю пору вредная вода не была близко или здоровая далеко, а зимой -- чтобы не было недостатка в фураже и дровах, чтобы при внезапных бурях поле, где будет разбит лагерь, не заливалось обычно водой, чтобы лагерь не стоял на отвесных скалах и непроходимых путях, так что при осаде врагами трудно из него уйти, чтобы в него не могли попадать копья и стрелы, пускаемые с более высокого пункта. Приняв со всей тщательностью все эти меры предосторожности, в зависимости от профиля местности ты будешь строить лагерь или квадратным, или круглым, или треугольным, или в виде продолговатого четыреугольника. Пусть форма лагеря не ставится выше полезности, но все же более красивым считается, если длина на треть превышает ширину. Обмер площади лагеря должен быть произведен межевиками (агримензорами), так чтобы при этом они исходили из количества войск. При узком лагере защитники сбиваются толпами, а при более широком, чем нужно, они рассеиваются. Специалисты военного дела устанавливают три способа укрепления лагеря. Во-первых, когда нужно провести одну ночь и во время пути занять лагерь легкого типа; тогда укладывают рядами снятый дерн и делают насыпь, поверх которой устраивают палисад, т.е. вбивают один за другим ряд деревянных кольев или же ставят капканы (трибулы). Дерн обрезается железными лопатами; корнями травы он задерживает землю; каждый кусок дерна имеет высоту в полфута, такую же длину, ширину -- в фут. Если земля сыплется, так что нельзя нарезать дерна, чтобы сделать подобие (кирпичной) стены, тогда спешно выкапывается ров в 5 футов шириной, в 3 фута глубиной, за которым внутри насыпается вал, так чтобы войско спокойно и без страха могло отдыхать. Лагерь для длительной стоянки и летом и зимою по соседству с врагом укрепляется с большей заботой и с большим трудом. Отдельные центурии по распределению своих экзерцирмейстеров и низшего командного состава получают определенное отмеренное пространство для работы. Поставив свои щиты и сложив багаж вокруг своего знамени, они, опоясанные мечами, копают ров в 8-11-13 футов шириной, а если надо особенно бояться, что враг очень силен, то даже в 17 футов -- обычно принято брать нечетное число; затем проводится насыпь; для того чтобы земля не обсыпалась, она закрепляется пропущенными через нее кольями, или положенными внутрь стволами и ветвями деревьев. Над этой насыпью для сходства со стеной устраиваются и зубцы и бойницы. Эту работу центурионы промеряют масштабами в 10 футов, чтобы из-за чьей-либо лени ров не был вырыт меньше и не была допущена ошибка; трибуны -- наиболее заботливые из них -- в свою очередь обходят работы, наиболее усердные не уходят, пока не окончена вся работа. Чтобы на занятых работой не было произведено внезапного нападения, вся конница и не занятая работой часть пехоты -- это привилегия более высокого звания -- стоят перед валом вооруженные, в полной боевой готовности и отражают врага, если он задумает произвести нападение. Затем, прежде всего на своем определенном месте внутри лагеря, ставятся знамена, так как для воинов нет ничего, что бы они чтили с большим уважением и считали более великим; после этого разбивается палатка полководцу (преторий) и его свите, а затем размещаются палатки трибунов, которым через назначенных для этого обслуживания ординарцев доставляются вода, дрова и фураж. Далее распределяются места в лагере, где могут разбить палатки, по их рангу, легионы, вспомогательные отряды, всадники и пехотинцы. Из каждой центурии по 4 всадника и по 4 пехотинца назначаются в ночной караул. И так как казалось невозможным, чтобы один человек в течение всей ночи на карауле был бдительным, то ночная стража была разделена по водяным часам на 4 части, так чтобы каждому приходилось стоять на страже ночью не больше 3 часов. Все стражи начинаются по знаку горниста; когда же кончаются часы караула, трубят в рог. Кроме того трибуны выбирают наиболее подходящих и испытанных лиц, которые бы обходили сторожевые посты и могли бы дать знать, если выявляется какая-либо неправильность. Их называют "обходчиками" (циркумиторы). Ныне это стало военным чином, и они называются цирциторами. Должно помнить, что всадники обязаны нести ночной караул вне стен лагеря. В течение же дня, когда лагерь уже устроен, одни несут пикеты рано утром, другие -- после полудня, в зависимости от усталости людей и лошадей. Одна из первейших задач вождя -- позаботиться, находится ли войско в лагере, или в городе, чтобы выпасы для животных, подвоз зерна и других видов продовольствия, получение воды, дров и фуража могли производиться безопасно от нападений врагов. А добиться этого можно не иначе, как расположив в удобных местах на том пути, по которому движется наш подвоз, охранные отряды в укреплениях, будь то города, или крепости, огражденные стенами. Если нет подходящего старинного укрепления, то на подходящих местах, окружив их большими рвами, наскоро строятся крепостцы (castellum). Это слово заимствовано как уменьшительное от слова "лагерь" (castra). В этих крепостцах в качестве сторожевых постов находится известное число пехотинцев и всадников, охраняющих путь, по которому везут нам продовольствие. Едва ли враг решится пойти в те места, где, как ему известно, и спереди и с тылу у него находятся противники.

9. Всякий, кто сочтет для себя достойным прочесть эти маленькие заметки о военном искусстве, сокращенно изложенные мною на основании наиболее авторитетных книг, прежде всего пожелает узнать, по каким расчетам дается решительный бой. Открытое столкновение ограничивается двумя или тремя часами боя, после чего у побежденной стороны пропадает всякая надежда. Поэтому нужно раньше обо всем подумать, попытаться все сделать прежде, чем дело дойдет до этой роковой черты. Хорошие вожди всегда пытаются не в открытом бою, где опасность является общей, но тайными мерами насколько возможно погубить врагов или во всяком случае навести на них ужас, сохраняя невредимыми своих. То, что по этой части древние сочли наиболее важным, я сейчас опишу. Для вождя наиболее полезным и искусным приемом является выбрать из всего войска знающих военное дело и мудрых людей и, устранив всякую лесть, которая в этом случае крайне вредна, чаще вести с ними беседы о своем и о вражеском войске, о том, у кого больше бойцов, у нас или у врагов, чьи люди лучше вооружены и снабжены, чьи более обучены, чьи более мужественны в тяжелых условиях. Нужно разобрать, на чьей стороне лучшая конница, на чьей -- пехота, а надо знать, что в пехоте заключается сила войска; по отношению к коннице надо выяснить, какая сторона превосходит другую сторону копейщиками, кто стрелками, у кого больше одетых в панцыри и у кого они лучше, чьи кони более выносливы; наконец, следует выяснить, для кого благоприятнее сама местность, где придется сражаться – нам или неприятелю: если мы хвалимся конницей, нам нужно желать ровных полей; если пехотой, то нам нужно выбирать места узкие, пересеченные рвами, болотами, заросшие деревьями, несколько холмистые. Надо разобрать, у кого больше запасов продовольствия, или у кого их нехватает; ведь голод, как говорится, внутренний враг и очень часто побеждает без меча. Но главным образом надо обсудить, выгоднее ли оттянуть неизбежное или скорее вступить в бой. Ведь иногда противник надеется, что он может быстро окончить свой поход, и если он затягивается на долгое время, то враг или истощается вследствие недостатка, или тоска по своим близким заставляет его уйти в родные земли; иногда отчаяние побуждает его удалиться, если он не может сделать ничего значительного. Тогда сломленные трудом, исполненные скуки очень многие в досаде покидают свое войско, некоторые становятся предателями, иные сдаются, так как при несчастиях редко держится слово верности, и многочисленное войско, которое сюда пришло многочисленным, начинает редеть. Имеет известное значение разузнать, каков сам неприятельский вождь, его свита и старшие командиры, легкомысленны ли они или осторожны, смелы или трусливы, знают ли они военное дело или сражаются, имея случайный опыт; какие племена у них храбрые, какие ленивые; насколько наши вспомогательные отряды верны, и каковы их силы; каково настроение армий врага, как чувствует себя наше войско, какая сторона может с большей уверенностью ожидать для себя победы. [Подобного рода расследованиями доблесть или увеличивается или сокрушается. У тех, кто отчаивался, смелость возрастает от ободряющих слов вождя, и если ясно, что он сам ничего не боится, растет бодрость и у войска, особенно, если, пользуясь засадой или каким-либо благоприятным случаем, совершишь какой-либо славный подвиг, если врага начнут постигать бедствия, если из числа врагов ты сумеешь победить более слабых или хуже вооруженных.] Нужно крайне остерегаться выводить когда-либо в открытое сражение войско колеблющееся и испуганное. Большая разница, состоит ли твое войско из новобранцев, или из старых и опытных воинов, было ли оно недавно в походе, или в продолжение ряда лет коснело в мире; ведь тех, которые долгое время уже не сражались, можно считать равными новобранцам. Если легионы, вспомогательные отряды и конница пришли из разных мест, хороший полководец должен их отдельные отряды поручить отборным трибунам, опытность которых известна, чтобы они обучили их всем видам употребления оружия, а затем, собрав их вместе, сам должен провести их учение, как будто им предстоит сражаться в настоящем открытом бою, должен сам неоднократно подвергнуть их испытанию, насколько они усвоили военное искусство, сколько у них сил, можно ли на них положиться, точно ли они повинуются приказам труб, указаниям сигналов, его словесным распоряжениям и даже простому его знаку. Если они ошибаются в чем-либо из этого, пусть они упражняются в этом и учатся до тех пор, пока не постигнут этого в совершенстве. И если они окажутся вполне обученными и маршировке, и стрельбе из лука, и метанию копий, и умению держать ряды, даже в этом случае они должны быть выведены на открытый бой не случайно, а при благоприятном случае. Но раньше они должны быть приготовлены к этому небольшими сражениями. Таким образом, вождь бдительный, выдержанный, разумный, приняв во внимание все указания о своем войске и войске врагов, пусть судит так, как будет судить судья в гражданском деле между двумя сторонами. И если будет найдено, что во многих отношениях он превосходит врагов, пусть он не откладывает вступить в выгодное для него сражение. Если же он поймет, что враг сильнее его, пусть избегает открытого боя; ведь и менее многочисленные и более слабые силами, устраивая внезапные нападения и засады, при хороших вождях часто одерживали победы.

10. Все искусства и всякий труд совершенствуются от ежедневного навыка и постоянного упражнения. Если это правило справедливо в малых делах, насколько же больше надо его придерживаться в больших. Кто может сомневаться, что военное искусство является выше всего: ведь им охраняются свобода и достоинство государства, защищаются провинции, сохраняется империя? Оставив все другие науки, его некогда исключительно чтили лакедемоняне, а после них римляне; одно только это искусство и ныне считают нужным беречь варвары; они уверены, что в нем заключается и все остальное и что через него они могут достигнуть всего; оно необходимо для тех, кто собирается сражаться, ведь им они спасут свою жизнь и добьются победы. Поэтому вождь, которому вручены славные знаки столь высокой власти, чьей верности и доблести вверены имущество землевладельцев, охрана городов, благо воинов, слава государства, должен заботиться не только обо всем войске, но даже о каждом отдельном солдате. Если с ним случится что-либо на войне, это -- вина его, вождя, это -- ущерб для государства. Итак, если он ведет войско, состоящее из новобранцев или из воинов, давно отвыкших от походов, пусть он старательно наблюдает за силами, настроением и привычками не только отдельных легионов или вспомогательных отрядов, но даже отдельных групп. Пусть он знает, насколько это возможно, поименно, какой его помощник (comes), какой трибун, кто из его свиты, какой, наконец, рядовой воин, какую роль он может играть на войне; пусть он завоюет себе высший авторитет, но и проявляет высшую строгость, пусть за все военные проступки он наказывает по закону, пусть никто из прегрешивших не думает, что получит прощение; пусть он предписывает делать всякие опыты в различных местах, при различных обстоятельствах. Устроив все как следует, когда враги, рассеявшись за добычей, будут бродить беспечно, пусть тогда он пошлет испытанных всадников или пехотинцев с новобранцами или уже отвыкшими от военной службы людьми, чтобы они при благоприятном случае разбили врагов: это и увеличивает их опытность, и другим придает смелость. Пусть он устроит засаду, так чтобы этого никто не знал, при переправах через реки, у обрывов крутых гор, в узких проходах лесов, у трудно проходимых дорог через болота, и пусть он так соразмерит время своего прибытия, чтобы, будучи сам готов к бою, застать неприятеля или обедающим, или спящим, или отдыхающим, беспечным и невооруженным, без обуви, с разнузданными конями, ничего не подозревающим; в подобного рода сражениях его воины приобретают уверенность в себе. Ведь те воины, которые долгое время или вообще никогда не видали, как наносится рана, как убивается человек, приходят в ужас, как только они это увидят, и смущенные страхом больше начинают помышлять о бегстве, чем о бое. Затем, если враги делают набег, пусть наш военачальник нападает на утомленных долгим путем, на находящихся в тылу или внезапно появится там, где его не ожидали; а также пусть он с отборным отрядом внезапно нападет на тех, которые далеко отстали от своих в поисках фуража или добычи. С таких попыток надо начинать; если они не удадутся, они приносят мало вреда; если же их исход хорош, они очень много помогают. Хороший вождь должен уметь сеять раздоры среди врагов. Ни один даже самый маленький народ не может быть уничтожен врагами, если он сам себя не истощит своими внутренними неурядицами. Ибо ненависть, вызываемая гражданской войной, стремится к уничтожению своих противников, но не принимает мер предосторожности в интересах своей защиты. В этом произведении я упорно стремлюсь внушить ту мысль, что никто не должен отчаиваться в возможности в настоящее время достигнуть того, что было раньше. Кто-нибудь может сказать: "Уже много лет никто не окружает ни рвом, ни насыпью лагерь, в котором собирается остановиться войско". На это последует ответ: "Если бы были приняты эти меры предосторожности, то ни ночные, ни дневные внезапные нападения врагов не причиняли бы нам вреда". Персы, подражая римлянам, окружают свой лагерь рвом, и так как земля там почти вся песчаная, то они возят с собою пустые мешки, наполняют их этой рассыпающейся, как пыль, землей, которую они выкапывают, и навалив их друг на друга, устраивают насыпь. Все варвары, поставив вокруг свои телеги, наподобие укрепленного лагеря, проводят ночи спокойно, не боясь внезапного нападения. Что же? Или мы боимся, что не научимся тому, чему от нас научились другие? Раньше все это было известно, сохраняясь и в практической жизни и в книгах; но затем все это было отброшено, и никто этим не занимался, так как процветала мирная жизнь и далека была необходимость изучать военное дело. Но мы можем доказать на примерах, что является вполне возможным вновь восстановить те знания, практическое применение которых исчезло. У древних изучение военного дела часто приходило в забвение, но сначала оно вновь возрождалось из книг, а затем закреплялось авторитетом вождей. Сципион Африканский принял испанские войска, неоднократно разбитые под начальством других вождей; введя строгие правила дисциплины, он заставил их копать рвы и производить всевозможные работы и так старательно провел их обучение, что не раз им говорил: копая рвы, должны быть вымазаны в грязи те, которые не хотели обагрить себя вражеской кровью. С этими войсками он, в конце концов, взял город Нуманцию и сжег всех его жителей, из которых никому не удалось спастись. Метелл в Африке, после командования Альбина, принял войско, которое было пропущено под ярмом; введя старинные установления, он так его исправил, что они же победили тех, которые их заставили пройти под ярмом. Кимвры уничтожили в Галлии легионы Цепиона и Маллия; когда Кай Марий принял остатки этих войск, он так обучил их военному искусству и приемам, что разбил с ними в открытом бою бесчисленное множество не только кимвров, но и тевтонов и амбронов. Но легче вызвать чувство храбрости у новонабранных воинов, чем вернуть его у тех, которые уже перепуганы.

11. После этих вступительных указаний о менее значительных правилах военного дела ход изложения военной науки зовет меня перейти к самому открытому сражению с его неизвестным исходом, к этому дню, роковому для наций и народов. Ведь в боевом результате сражения заключается вся полнота победы. Это время, когда вожди должны быть тем более внимательны, чем большая слава ожидает тогда старательных, чем большая опасность грозит нерадивым; это момент, когда всего ярче сказывается значение полученного опыта, боевая подготовка в науке военного дела, ясность плана и присутствие духа. В прежние века было принято выводить в бой воинов, умеренно накормив их, чтобы, приняв пищу, они были более смелыми и при затянувшемся сражении не чувствовали слабости от голода. Если приходится выводить войска из лагеря или из города на глазах у врагов, то надо обращать внимание на то, как бы в то время, когда наше войско выходит частями из узких ворот, враг, уже собравшийся и готовый, не разбил наши еще слабые части. Поэтому главным образом надо заботиться о том, чтобы все воины вышли из ворот и стали боевым строем прежде, чем приблизятся враги. Если враг подойдет в боевом порядке, когда наши находятся еще внутри стен, то пусть предводитель или отложит выступление или притворно скроется, с тем чтобы, когда враги начнут издеваться над ними, думая, что они не собираются выходить, или когда враги обратятся к грабежу добычи или начнут уходить назад, когда ряды их вследствие этого придут в беспорядок, – тогда пусть отборные из наших войск вырвутся из города и к ужасу врагов нападут на них, ничего подобного не ожидавших. Точно так же надо принять во внимание, что не должно заставлять воинов вступать в открытое сражение усталыми от длинного перехода или всадников уже выдохшимися от долгой скачки; ведь много сил потерял уже тот, кто собирается сражаться после трудного пути. Чего добьется тот, кто является в боевой строй измученным? Этого старались избегать и древние, и сами войска убедились в этом как в предшествующее, так и в наше время, когда римские вожди, мягко выражаясь, по неопытности не приняли этого во внимание. Не в равном положении при столкновении оказывается утомленный и отдохнувший, покрытый потом и бодрый и свежий, тот, кто только что бежал, и тот, кто стоял на месте.

12. В тот день, когда воинам предстоит сражаться, старательно разузнай их настроение. Не очень доверяй, если новобранец жаждет боя; для тех, кто не испытал сражения, оно кажется заманчивым; знай, если испытанные бойцы боятся сражения, тебе лучше его отложить. Благодаря убеждениям и поощрениям вождя у войска растут храбрость и мужество, особенно если они понимают, что метод предстоящего сражения таков, что они могут надеяться легко добиться победы. Затем нужно указать на неспособность и ошибки врагов, и если они раньше были побеждены нами, напомнить об этом. Нужно рассказать о том, что вызовет ненависть к врагам и зажжет души наших воинов гневом и негодованием. Когда идут на бой с врагами, то вполне естественно в душах почти всех людей появляется страх. Без сомнения, еще более слабеют те, чьи мысли смущает непосредственный вид вражеского войска. Но для этого страха есть лекарство: прежде чем вступить в бой, часто выстраивай свое войско в безопасном месте, где они могут и видеть врага и привыкнуть к нему. Иногда при благоприятном случае пусть они решатся на отважное дело: пусть они погонят врага или произведут среди них избиение; пусть они хорошо узнают характер врагов, их оружие, их коней. Ведь то, что стало привычным, уже не вызывает страха.

13. Хороший вождь должен знать, что в большой степени победа зависит от того места, где произойдет бой. Поэтому старайся, чтобы, собираясь вступить в рукопашный бой, ты прежде всего получил помощь от благоприятного тебе места; считается, что оно будет тем лучше, чем выше оно лежит. На находящихся внизу копья падают сильнее, и с большей стремительностью сторона, стоящая выше, гонит тех, кто с трудом поднимается вверх против нее. Тот, кто идет вверх по склону, ведет двойной бой -- и с местом и с врагом. Но тут есть следующее различие: если ты надеешься одержать победу своей пехотой над конницей врагов, ты должен выбирать места суровые, неровные, гористые; если же ты ищешь победы над неприятельской пехотой своей конницей, ты должен стараться найти, правда, тоже несколько возвышенное место, но ровное, широкое, без трудных и мешающих лесов и болот.

14. Тот, кому предстоит устанавливать боевой строй, должен раньше обратить внимание на три момента: на солнце, на пыль и на ветер. Солнце, светя в глаза, отнимает зрение, противный ветер отклоняет и задерживает твои копья и стрелы и помогает вражеским, пыль, поднимающаяся по линии фронта, засыпает глаза и заставляет их закрываться. В тот момент, когда строится боевая линия, этого обычно стараются избегнуть даже неопытные; но предусмотрительный вождь должен предусмотреть и будущее: как бы солнце, по мере того как день понемногу станет двигаться вперед, повернувшись, не причинило нам вреда, как бы во время боя в определенный час не поднялся противный ветер. Поэтому пусть будут ряды поставлены так, чтобы все это было у нас в тылу, и если возможно, все это засыпало и слепило лицо врага.

Боевым строем (acies) называется выстроенное для сражения войско, фронт которого обращен против врага. Если в открытом бою строй поставлен правильно, это приносит большую пользу, а если неумело, то и испытанные бойцы бывают сломлены вследствие плохого расположения. Закон построения таков: в первом ряду ставятся воины обученные и старые, которых прежде называли принципами; во втором ряду -- одетые в брони стрелки и отборные воины с копьями и пиками; прежде они назывались "гастаты". Отдельные вооруженные воины по прямой линии обычно стоят так, что их разделяет расстояние в 3 фута, т.е. на пространстве мили должны стоять в одну линию 1666 пехотинцев; благодаря этому и в строю нет промежутков и места достаточно, чтобы пустить в ход оружие. Между передним и следующим задним рядом было установлено (древними) расстояние в 6 футов, для того чтобы сражающиеся имели возможность сделать выпад вперед и вновь отскочить назад; ведь при выпаде копья мечутся сильнее с разбегу. В этих двух первых рядах помещаются уже зрелые годами, испытанные и вооруженные более тяжелым оружием воины. Они стоят, наподобие стены, их не следует заставлять ни отступать, ни преследовать, чтобы не пришли в беспорядок их ряды; они должны принимать наступление врагов и, стоя на месте, сражаясь, отражать их или обращать в бегство. Третий ряд устраивается из легковооруженных, обладающих наибольшей быстротой, из молодых стрелков, из хороших копейщиков, которых прежде называли фарентариями. Кроме того устраивается еще четвертый ряд из легковооруженных, снабженных щитами, из стрелков последних наборов, из тех, которые стремительно бьются дротиками и маттиобарбулами, которые называются свинцовыми (шарами); все они носят название легковооруженных. Итак, нужно знать, что, в то время как первые два ряда стоят неподвижно, третий и четвертый всегда должны выходить со своими дротиками и стрелами вперед, для того чтобы вызывать врага на бой. Если они смогли обратить врага в бегство, они сами преследуют его вместе со всадниками; если же они будут отбиты врагами, они возвращаются к первой и второй линии и между ними спасаются на свои места. И вот, когда дело доходит, как говорится, до мечей (спаф) и до копий, первый и второй строй принимают на себя всю тяжесть войны. В пятом ряду иногда помещались карробаллисты -- те, кто имеет ручные баллисты (манубаллистарии), те, кто бросает камни при помощи пращных палок (фундибулаторы), и пращники. Фундибулаторы -- это те, кто бросает камни при помощи пращных палок (фустибалов). Фустибал -- это длинная палка, в четыре шага длиной, посередине которой привязывается праща из толстой кожи. Размах делается двумя руками, и эта машина направляет камни, наподобие онагра. Пращники те, которые бросают камни при помощи пращи, сделанной изо льна (пеньки) или конского волоса -- последние считаются самыми хорошими, -- вращая ее для размаха одной рукой над головой. Те, у кого нет щитов, сражаются в этом ряду, или бросая камни рукой, или пуская легкие копья. Их называли "акцензи", как более молодых и прибавленных впоследствии. Шестой ряд позади всех занимают самые сильные бойцы, со щитами, вооруженные всякого рода оружием. Древние называли их триариями. Они обычно сидели за последними рядами, чтобы, отдохнув и с совершенно свежими силами, тем стремительнее могли напасть на врагов. Если случится что-либо с первыми рядами, то вся надежда на восстановление порядка покоится на силах этих триариев.

15. Подробно объяснив, как должен быть поставлен боевой строй, теперь я изложу величину и дистанции этого самого расположения. Одна миля поля включает в себя боевой строй в 1666 пехотинцев, потому что каждый боец отстоит от другого на расстоянии 3 футов. Если ты захочешь на одной миле поля поставить все 6 рядов, то тебе будет нужно 9996 пехотинцев. Если же ты это число захочешь поставить тремя рядами, то займешь пространство в две мили. Но лучше устраивать больше рядов, чем растягивать боевой фронт. Я уже говорил, что позади каждого ряда между ними должен быть промежуток в 6 футов в ширину, и сами бойцы стоя занимают еще фут. Таким образом, -- если ты выстроишь 6 рядов, то у тебя будет войско, которое занимает 42 фута в глубину и милю в длину и будет состоять из 10000 воинов. При таком расчете, будет ли у тебя 20000 или 30000 пехоты, сохраняя такие дистанции, безо всякого труда могут быть выстроены ряды, и вождь не ошибется, зная, сколько вооруженных воинов может вместить то или иное пространство. Советуют, если место узко или количество воинов больше чем нужно, ставить боевой строй в 10 и более рядов. Полезнее, чтобы они сражались сомкнутым строем, чем растянувшись на более длинное расстояние; ведь если боевой строй будет чересчур тонок, то враги, сделав нападение, быстро его прорвут, и уж потом это не поддается никакому исправлению. Какое число воинов должно стоять на правом крыле, или на левом, или в центре – это устанавливается в зависимости от их достоинства, как принято, или в зависимости от качества войск врага.

16. Когда поставлен строй пехоты, на флангах помещается конница, при этом так, что все одетые в панцыри и вооруженные пиками стоят рядом с пехотой, стрелки же или те, кто не имеет панцырей, пусть строятся на более далеком расстоянии. Более сильными отрядами конницы должны прикрываться фланги пехоты, а более быстрые и легковооруженные всадники должны рассыпаться по неприятельским флангам и приводить их в беспорядок. Вождь должен знать, против каких "друнгов", т.е. отрядов неприятелей, каких всадников он должен поставить. Ибо я не знаю, по какой тайной причине, можно сказать, почти по божьему соизволению, один вид войска сражается лучше против определенного вида вражеского войска и те, которые победили более сильных, бывают побеждены более слабыми.. Если количество всадников будет неодинаково с неприятельским, то, по обычаю древних, к всадникам должны быть примешаны очень быстрые пехотинцы с легкими щитами, прошедшие для этого специальную выучку; их называли велитами. Как бы сильны ни были всадники врагов, однако устоять против такого смешанного отряда они не могут. [Все древние вожди видели в этом единственное средство спасения, именно приучить к такого рода сражению юношей хорошо бегающих и между каждыми двумя конями поставить одного пехотинца с более легким щитом, мечом и дротиком.]

17. Есть великолепный прием, который сильно способствует победе, именно: позади рядов, или около флангов, или в центре вождь создает отряды из отборных пехотинцев и всадников, присоединив к ним викариев (заместителей), комитов и свободных от командования трибунов; как только враг начнет наступать очень сильно, они во избежание прорыва фронта внезапно вылетают и заполняют нужные места; придав этим мужество своим, они уничтожают смелость врагов. Этот прием впервые применили лаконяне, им подражали карфагеняне, а впоследствии, конечно, придерживались его и римляне. Лучше такого расположения не найти другого. Ведь прямой строй имеет единственную цель и возможность -- оттеснить врага и его разбить. Если нужно двинуть клин или устроить ножницы, ты должен иметь позади строя дополнительный отряд, из которого ты можешь организовать клин или ножницы; если нужно провести "пилу", ты тоже берешь ее из резервных отрядов. Потому что, если ты начнешь воина, стоящего в рядах, переводить с его места, то весь строй придет в замешательство. Если отдельный неприятельский отряд теснит твое крыло или какую-либо другую часть твоего войска и если у тебя нет запасных сил, которые ты можешь противопоставить этому отряду, и приходится взять с фронта пехоту или всадников, то в то время как ты одно хочешь защитить, ты оголишь другое. Если у тебя нет избытка в воинах, лучше иметь боевой строй короче, лишь бы только в резерве у тебя было много людей. Так, против центра развернувшейся битвы ты должен иметь из числа очень хорошо вооруженных и отборных пехотинцев отряд, из которого ты мог бы сделать клин и тотчас сокрушить боевой строй врага. Затем, на флангах из одетых в панцыри и вооруженных пиками всадников, предназначенных специально для этой цели, и из легковооруженных пехотинцев ты должен составить отряды, которые бы окружили фланги врагов.

18. Вождь, в руках которого сосредоточено главное командование, обычно находится на правом фланге между пехотинцами и всадниками. Это то место, с которого можно руководить всем войском, откуда всюду прямой и свободный доступ ко всем пунктам. Он находится между обоими видами войск с той целью, чтобы, и командуя и действуя своим авторитетом, он мог бы возбуждать к битве как пехотинцев, так и всадников. Отсюда он должен делать попытки при помощи запасных всадников, поддержанных легковооруженной пехотой, обойти левый фланг неприятеля, против которого он стоит, и, зайдя в тыл, начать его теснить. Второй вождь стоит в центре боевого строя пехоты: он ею руководит и ее крепит. Он должен иметь в своем распоряжении сильных и хорошо вооруженных пехотинцев из числа тех запасных, чтобы из них в случае необходимости он мог построить клин и прорывать строй врагов, или, если враги сами устроили клин, он должен устроить "ножницы", чтобы ими он мог встретить вражеский клин. На левом фланге войска должен стоять третий вождь, достаточно мужественный и прозорливый, так как левый фланг -- очень ответственный пункт и является во всем строе наиболее уязвимым. Он должен иметь около себя хороших всадников из числа запасных и самых быстрых пехотинцев, при помощи которых он должен растянуть свой левый фланг и не дать врагам окружить его. Крик, который называется "баррит"(14), не должен подниматься раньше, чем сойдутся оба строя. Признак неопытных и трусов начинать кричать издали, тогда как враги более поражаются страхом, если этот ужас военного крика сочетается с ударами копий. Ты всегда должен заботиться, чтобы у тебя у первого был готов боевой строй, потому что тогда ты по собственному выбору можешь делать, что тебе угодно и полезно, так как никто тебе в этом не мешает; а затем, этим ты увеличишь уверенность у своих и отнимешь ее у противника, потому что более сильным кажется тот, кто не колеблется вызвать других на бой. Враги начинают трепетать, когда видят против себя хорошо устроенный строй. К этому присоединяется еще та огромная выгода, что ты с войском, уже выстроенным и готовым к бою, захватил неприятеля, только что еще строящего ряды и трепещущего. Это уже часть победы -- привести в замешательство врага, прежде чем начнется бой; не говоря уже о внезапных нападениях или неожиданных налетах при благоприятных условиях, которых опытный вождь никогда не упустит, сражение всегда бывает удачным против уставших от перехода, разделившихся при переходе через реки, когда враг не может выбраться из болот или попал в тяжелое положение на хребтах гор, когда он беспечно рассеялся по полям или спит по своим стоянкам: занятый другими делами враг погибает раньше, чем может приготовиться. Если же противники осторожны и нет возможности устроить засаду, тогда приходится сражаться против стоящего начеку, знающего и внимательного противника в равных условиях.

19. Однако военное искусство и в этом открытом столкновении помогает не меньше, чем в тайных хитростях. Особенно нужно остерегаться, чтобы с левого фланга твоего войска, что бывает очень часто, или с правого, что, пожалуй, случается редко, твои воины не были окружены многочисленной толпою воинов или теми нестройными отрядами, которые называются "друнги". Если это случится, есть одно только средство: завернуть и закруглить свой фланг, с тем чтобы твои воины повернувшись прикрывали тыл своих товарищей. В углу самого края нужно поставить наиболее сильных воинов, так как там натиск бывает наиболее сильным. Равным образом и против неприятельского клина есть определенный способ сопротивления. Клином называются отряды пехоты, соединенной с боевым строем, в котором первые ряды короткие, а дальнейшие становятся все шире; он прорывает строй врагов, потому что копья многих направлены в одно место. Этот строй воины называют "свиное рыло". Против такого клина пускается в дело строй, который носит название "ножницы". Из отборных воинов устраивается строй в виде буквы V; он принимает в середину к себе клин и захватывает его с двух сторон, после чего клин уже не может прорвать боевую линию. Равным образом и "пила", состоящая из самых смелых воинов, в виде прямой линии выстраивается перед фронтом, против врагов, чтобы приведенный в беспорядок строй мог вновь выправиться. "Клубком" (глобус) называют строй, который, будучи отделен от своих, внезапными нападениями то там, то здесь пытается ворваться в середину врагов; против него обычно посылается другой, более сильный и многочисленный клубок. Нужно всегда остерегаться менять ряды или переводить отряды с одного места в другое в то время, когда уже идёт битва. Ведь тогда сейчас же происходят замешательство и смятение, а на неготовых и расстроенных враг с тем большей легкостью производит нападение.

20. Есть 7 родов или видов решительных сражений, когда знамена той и другой стороны столкнулись в открытом бою. Первый вид это -- построение войска в виде квадрата с длинным фронтом: так обычно, и теперь и прежде, всегда происходили сражения. Но специалисты военного дела такой строй не считают самым лучшим, так как на длинном пространстве, на котором тянется фронт, поверхность поля не везде одинаково ровная, и если получится в центре какой-либо промежуток, или изгиб, или закругление, то в этом месте чаще всего происходит прорыв. Кроме того, если противник превосходит численностью, то он обходит с флангов правое или левое крыло. И в этом таится большая опасность, если у тебя нет резервных войск, которые могли бы броситься вперед и задержать врага. Таким строем должен сражаться только тот, кто имеет бойцов и более многочисленных и более сильных; пусть он тогда обойдет врага с обоих флангов и запрет его, как в объятиях, на лоне своего войска. Второй строй -- косой -- во многих отношениях лучший. При нем, если ты поставишь в удобном месте немногих энергичных воинов, даже если бы ты пришел в смущение от множества врагов и их доблести, все же ты можешь одержать победу. Построение это таково. Когда выстроенные войска придут в столкновение, тогда ты свое левое крыло отделишь на далекое пространство от правого крыла врагов, так чтобы ни копья, ни стрелы не могли долетать до него; правое же свое крыло ты приведешь в соприкосновение с его левым крылом, и там прежде всего и начинай битву. С лучшими из твоих всадников и с самыми испытанными из пехотинцев напади на его левую сторону, с которой ты соприкоснулся, обойди ее и, тесня и обегая ее, зайди в тыл врагов. Как только здесь ты стал гнать врагов, с подходом твоих вспомогательных войск ты добьешься несомненной победы, а часть твоего войска, которую ты поставил вдалеке от врагов, будет продолжать стоять спокойно. Строй в этого рода битве получает форму, похожую на букву A или на отвес (libella fabriis). Если враг предупредит тебя в этом, то тех, о которых я говорил, что их нужно держать в резерве позади строя, как всадников, так и пехотинцев, собери на своем левом фланге, и таким образом ты, имея большие силы, можешь отразить врага и не позволишь тактике врага потеснить себя. Третий вид похож на второй, но хуже тем, что ты начинаешь своим левым флангом сражение с правым флангом врага. Дело в том, что нападение левым крылом является явно недостаточным и явно с трудом нападают те, кто сражается на левом фланге. Я хочу это объяснить подробнее. Если у тебя левое крыло будет особенно сильно, тогда присоедини к нему самых смелых всадников и пехоту и при столкновении двинь его первым на правое крыло врага и, насколько можешь, поторопись потеснить и обойти его. Остальную же часть твоего войска, в которой, как ты знаешь, находятся худшие бойцы, поставь возможно дальше от левого крыла врага, чтобы на нее не могли напасть с обнаженными мечами, да и копья чтобы до нее не долетали. При такого рода сражении всегда надо опасаться, как бы твой косой строй не был пробит неприятельским клином. Только в одном случае будет полезен для тебя такой метод сражения, а именно, если враг имеет очень слабое правое крыло и твое левое много сильнее его. Четвертый прием таков. Когда ты выстроишь свое войско правильными рядами, то не доходя шагов 400 или 500 до врагов, внезапно, неожиданно для него тебе следует быстро бросить на него оба твои крыла; при этом ты можешь на обоих флангах обратить в бегство не ожидавших этого врагов и быстро добиться победы. При этом методе сражения, правда, можно быстро преодолеть врага, если ты ведешь за собой очень обученных и сильных воинов, однако есть большая опасность; ведь тот, кто ведет бой таким способом, принужден обнажить свой центр и разделить свое войско на две части. И если враг не будет побежден при первом натиске, то ему представится удобный случай напасть и на отдельные фланги и на оставленный без прикрытия центр.

Пятый способ сражения похож на четвертый, но имеет то преимущество, что перед первой линией фронта ставятся легковооруженные и стрелки, чтобы благодаря их сопротивлению она не могла быть прорвана. Таким образом своим правым крылом ты нападаешь на левое крыло врага, а левым -- на его правое. Если при этом удастся обратить врагов в бегство, то победа тотчас же обеспечена; если это не удалось, то центр не попадает в тяжелое положение, так как защищается легковооруженными и стрелками. Шестой вид боя превосходен, будучи почти подобен второму; им пользуются те, которые не очень полагаются ни на численность, ни на доблесть своих войск. И если все организовано как следует, то, несмотря на меньшую численность, всегда добивались победы. Когда развернувшийся боевой строй подходит к врагам, свое правое крыло брось на левое крыло врагов и там с самыми испытанными всадниками и самыми быстрыми пехотинцами начинай бой. Остальную же часть своего войска удали возможно дальше от линии противника и вытяни его в прямую линию, как вертел. Когда ты начнешь рубить левую сторону врага и с боков и с тыла, ты, без сомнения, обратишь его в бегство. В то же время враги не смогут послать помощь своим, находящимся в тяжелом положении, ни с правой стороны, ни из центра, так как твое войско стоит развернутым строем, вытянувшись наподобие буквы I, и в то же время отстоит довольно далеко от врагов. Таким способом очень часто сражаются во время пути. Седьмой способ тот, когда характер местности покровительствует вступившему в сражение. Также и в этом случае с менее многочисленным и менее сильным войском ты можешь выдержать нападение врага. Для этого нужно, чтобы с одной стороны ты имел, например, гору, море, реку, озеро, город (окруженный стенами), болота или крутой склон и чтобы с этой стороны враг не мог подойти к тебе. Остальное войско ты выстроишь прямой линией, но на той стороне, которая не опирается на природное укрепление, ты поставишь всех всадников и ферентариев. Тогда, вполне спокойный, ты вступаешь как тебе угодно в бой с врагом, так как с одной стороны тебя укрепляет природа места, с другой -- стоит почти двойное количество конницы. Однако всегда надо помнить одно -- и это является лучшим правилом -- если ты хочешь сражаться одним правым крылом, то поставь там наиболее сильных, если левым, -- то там расположи наиболее энергичных; если захочешь в центре устроить клин, чтобы им прорвать вражеский строй, то помести в клине самые обученные части войска. Победа обычно достигается немногими. Поэтому-то и имеет такое значение, чтобы отборные воины мудрым вождем ставились в тех местах, где этого требуют расчет и польза.

21. Многие неопытные в военном деле думают, что победа над врагом полнее, если они запрут врага или в узком месте или множеством своих вооруженных, так что ему не будет никакой возможности уйти. Но у запертого врага вследствие отчаяния растет смелость, и когда нет уже надежды, то страх берется за оружие. Охотнее умирает вместе с другим тот, кто наверное знает, что ему предстоит умереть. И поэтому заслуживает всякой хвалы мысль Сципиона, который сказал, что для врагов надо поправить дорогу, по которой они хотят бежать. Когда путь к отступлению открыт, все единодушно обращают тыл, и тогда врагов безбоязненно можно избивать, как стадо скота. И для преследующих нет никакой опасности, когда побежденные убегая повернули от врагов свое оружие, которым они могли бы защищаться. В этом случае чем больше будет численность врагов, тем легче будет уничтожить большую их часть. И нечего спрашивать о численности там, где раз испуганная душа не столько хочет уклониться от оружия врагов, сколько от их вида. [Между тем, запертые, если они даже малочисленны и слабы, они одним тем уже равны врагам, что, придя в отчаяние, знают, что ничего другого им уже не остается (кроме смелости).]

22. Изложив все, что военная мысль сохранила в наблюдениях и выводах своего искусства, мне остается теперь указать одно: как надо отступать перед врагом. Люди, сведущие в военном деле и прошедшие его на своем опыте, свидетельствуют, что никогда не грозит нам большая опасность. Тот, кто до столкновения велит отступать своему боевому строю, тот уменьшает уверенность у своих и придает смелости врагам. Но так как это в действительности происходит довольно часто, то необходимо объяснить, каким образомэто можно сделать наиболее безопасно. Прежде всего пусть твои воины не знают, что ты отступаешь потому, что хочешь уклониться от сражения, но пусть они думают, что их отзывают вследствие известной военной хитрости, чтобы заманить врага на более удобное для нас место и тем легче его победить, или что, вероятно, преследующим нас врагам устроена какая-либо засада. Ведь те, кто видит своего вождя потерявшим надежду на успех, уже готовы к бегству. Также надо всячески избегать того, чтобы враги заметили твое отступление и тотчас же бросились на тебя. Поэтому многие помещали всадников перед рядами своей пехоты, чтобы они рассыпавшись не позволяли врагам видеть, как отступали пехотинцы. Поэтому они уводили и отзывали назад своих воинов частями, начиная с первых рядов, оставляя остальных на своих местах, затем и этих тоже понемногу отзывали назад и соединяли с теми, которых увели сначала. Иные, обследовав тщательно пути, уходили с своими войсками ночью, чтобы на рассвете, когда враги это заметят, уже нельзя было захватить ушедших далеко вперед. Кроме того бывало, послав вперед к находящимся поблизости высотам легковооруженную часть войск, внезапно отдавался приказ всему войску итти туда, и если бы враги захотели преследовать, то они подвергались угрозе поражения со стороны тех легковооруженных, которые раньше заняли эти места, и той конницы, которая присоединялась к ним. Считается, что нет ничего опаснее, чем если против неразумно преследующих выступят те, которые были оставлены в засаде или которые раньше к этому приготовились. А это как раз особенно удобный момент для засады, так как по отношению к отступающим проявляется больше смелости, но и меньше предусмотрительности. А большая беззаботность неизбежно влечет за собой и более тяжелые последствия. Обычно внезапное нападение производится на неготовых еще к бою, принимающих пищу, утомленных от перехода, пустивших своих лошадей пастись и не ожидающих ничего подобного. Этого и нам самим нужно опасаться и, в свою очередь, при подобного рода благоприятном случае стараться истребить возможно больше врагов. Тем, кто попал в такое положение, не может помочь ни доблесть, ни многочисленность. Кто побежден в строю в открытом сражении, тот, несмотря на то, что и там знание военного дела оказывает большую помощь, все же в свою защиту может обвинять судьбу; тот же, кто сделался жертвой внезапного нападения или засады, не может оправдать себя и снять с себя вину за это, так как он мог избежать такой неудачи и при помощи подходящих разведчиков наперед уже все это узнать. Когда происходит отступление, применяется такого рода хитрость: обыкновенно немногим всадникам поручается преследовать прямым путем, сильный отряд посылается тайно в обход по другим местам. Когда всадники достигнут неприятельского войска, они делают незначительную попытку нападения и уходят. Враг думает, что если и была какая-либо засада, то он ее миновал, и уже оставив всякую заботу, предается небрежной беспечности. Тогда тот отряд, который был направлен сюда тайным путем, появляется внезапно и разбивает ничего не понимающих врагов. Многие, уходя от врагов, если им предстоит проходить через леса, посылают вперед людей занять узкие и крутые места, чтобы им там не попасть в засаду; кроме того они при помощи срубленных деревьев загораживают дорогу позади себя -- это они называют "засеками", -- чтобы отнять у противников возможность преследования. Можно сказать, что и для той и для другой стороны во время пути представляются обоюдно благоприятные случаи для засад. То войско, которое идет впереди в удобных долинах или покрытых лесами горах, оставляет после себя засады, и если враг наталкивается на них, то все войско возвращается и помогает своим; если войско преследует, то оно боковыми тропинками далеко вперед посылает легковооруженные отряды и не пропускает дальше идущее впереди неприятельское войско и, обманув его, запирает ему проход и спереди и в тылу. Если ночью неприятель спит, то и войско, которое шло впереди, может вернуться, а равно и преследующее в свою очередь, каково бы ни было между ними расстояние, может, внезапно догнав, обмануть и обойти его. При переправе через реки тот, кто идет впереди, всегда пытается уничтожить ту часть войска противника, которая перейдет первой, пока остальные отделены руслом реки; а те, которые следуют, ускорив свой путь, стараются внести замешательство в те части противника, которые еще не перешли реку.

23. Некоторые народы, как утверждают древние писатели, выводили в боевой строй верблюдов; так например, урциллиане, живущие внутри Африки… или остальные мазики практикуют это и до сих пор. Говорят, что животные этого рода, подходящие для песков и тех местностей, где приходится терпеть жажду, безошибочно находят дорогу, занесенную песком во время ветра. Но если не считать необычности их вида для тех, кому не случалось с ними встречаться, для войны они не имеют большого значения. Катафракты (панцырные всадники) вследствие тяжелого вооружения, которое они носят, защищены от ран, но вследствие громоздкости и веса оружия легко попадают в плен: их ловят арканами; против рассеявшихся пехотинцев в сражении они пригоднее, чем против всадников. Однако поставленные впереди легионов или смешанные с легионарной конницей, когда начинается рукопашный бой грудь с грудью, они часто прорывают ряды врагов. 24. Цари Антиох и Митридат пользовались в своих военных походах колесницами с косами, запряженными четверками коней. Вначале они вызывали большой страх, но потом стали предметом насмешек. Трудно для такой колесницы с косами найти совершенно ровное поле, малейшим препятствием она задерживается, а если поражена или ранена хоть одна лошадь, колесница уже выходит из строя. Но эти колесницы потеряли всякое значение главным образом благодаря следующему приему римлян: когда начинался бой, римляне быстро разбрасывали по полю капканы (трибулы); когда на них попадали катящиеся колесницы, они гибли. Капкан -- это защитительное орудие, сколоченное из четырех заостренных кольев; как его ни бросить, оно крепко становится на трех кольях, а четвертым, поднятым кверху, наносит вред. Слоны, применявшиеся в сражении, величиною своего тела, ужасом своего рева, необычностью своего внешнего вида вначале приводили в смятение и людей и лошадей. Против римского войска впервые их вывел царь Пирр в Лукании, затем в большом количестве их имели Ганнибал в Африке, царь Антиох на Востоке, Югурта в Нумидии. Было придумано много способов сопротивления им. В Лукании центурион мечом отрубил у одного слона руку, которую называют хоботом; кроме того запрягались в колесницу два покрытых броней коня; сидящие здесь клибанарии (одетые в кирасу воины) направляли на слонов сариссы, т.е. очень длинные копья. Так как они были защищены железным оружием, то им не причиняли вреда стрелки, ехавшие на чудовище, благодаря быстроте коней они ускользали от нападения (озверевшего слона). Другие высылали против слонов одетых в брони воинов, притом так, что у них на руках, шлемах и на плечах были приделаны огромные железные острия, чтобы слон не мог схватить своим хоботом бойца, идущего против него. Но главным образом древние организовали против слонов нападения велитов. Велиты были легковооруженные юноши с очень подвижным телом, которые, сидя верхом, искусно бросали дротики. Они, проезжая мимо слонов на своих конях, при помощи более крепких дротиков с широкими наконечниками убивали этих зверей, а впоследствии, по мере того как возрастала смелость, собиралось много воинов, и они направляли на слона, как на обыкновенного врага, свои pila, т.е. метательные копья, и изводили его ранами. Кроме того пращники с фустибулами и пращами при помощи специальных круглых камней поражали индийцев, управлявших слонами, разрушали башни, в которых они сидели, и убивали их; и не было другого более верного средства для борьбы со слонами. Кроме того, когда эти огромные животные двигались, как бы с тем чтобы прорвать строй, то воины расступались и давали им место. Когда они оказывались в середине строя, то окруженные отовсюду толпами вооруженных они вместе со своими вожаками без малейшей раны [целые и невредимые] забирались в плен. Иногда следует позади строя помещать карробаллисты (баллисты на повозках) большего чем обычно размера -- они дальше кидают копья и с большей силой; их ставят на повозки, запряженные парой коней или мулов, и когда чудовища приблизятся на полет копья, их пронзают этими копьями из баллист. Однако против слонов надо приделывать железные наконечники более широкие и более крепкие, чтобы их огромным телам наносить и большие раны. Я привел много примеров разных приспособлений для борьбы против слонов с тою целью, чтобы, если представится необходимость, мы знали, что нужно противопоставить столь огромным чудовищам.

25. Должно помнить, что если часть войска победила, а часть обратилась в бегство, то не надо терять надежды, так как в таком трудном положении твердость вождя может дать ему полную победу. Это случалось не раз в бесконечном ряде войн; и победителями оказывались те, кто наименее терял присутствие духа. При подобном положении считается более сильным тот, кого не может сломить неудача. Пусть он первый начнет снимать с убитых врагов оружие, как они говорят, "подбирать поле", пусть он первый кликами и звуками рожков празднует победу. Этой уверенностью он так напугает врагов, настолько удвоит уверенность у своих, что он вскоре уйдет с поля битвы победителем во всех отношениях. Но если по какому-либо несчастному случаю в бою будет разбито все войско, -- это уже опасное поражение; однако многим выпадала удача поправить все дело; нужно уметь найти для этого верное средство. Действительно предусмотрительный, прозорливый вождь, вступая в открытое сражение, всегда должен предусмотреть на случай несчастия, -- а это возможно при изменчивости военного счастья и человеческой судьбы, -- как бы ему без больших потерь спасти побежденных. Если по соседству будут холмы, если в тылу имеется укрепление, если при отступлении прочих горсть храбрых воинов продолжает сопротивляться, они могут спасти и себя и своих. Часто уже разбитое войско, восстановив свои силы, уничтожало рассеявшихся и в беспорядке преследующих (врагов). У тех, кто уже празднует победу, никогда не бывает обычно более сильного перелома настроения, чем тогда, когда внезапно самоуверенную смелость сменяет страх. Но в конце концов, каков бы ни был исход сражения, полководец должен собрать остатки своего войска, должен вдохнуть в них решимость продолжать войну, обратившись к ним с соответствующим ободрением и восстановив их вооружение. Тогда можно делать новый набор, искать новых вспомогательных сил, и, что особенно служит на пользу в этот момент, подстерегши благоприятный случай, он должен на самих победителей сделать неожиданное нападение при помощи тайных засад и этим восстановить смелость у своих. Недостатка в таких благоприятных моментах не будет, так как вместе со счастьем и удачей человеческий ум становится всегда чересчур самонадеянным и неосторожным. Если кто этот (несчастный) случай считает концом всего, пусть подумает, что вначале исход всех сражений был скорее несчастлив для тех, кому впоследствии доставалась победа.

[26. Общие правила военных действий.

Во всех сражениях и походах главное правило таково: то, что тебе полезно, должно быть вредным для врага, то, что помогает ему, тебе всегда идет во вред. Поэтому мы не должны делать или не делать ничего, что соответствует его воле, но только то, что мы сочтем полезным для себя. Ведь ты начнешь действовать против себя, если будешь подражать тому, что он сделал в своих интересах, и обратно: то, что ты попытался сделать для себя, обратится против него, если бы он пожелал подражать.

Кто на войне больше наблюдает за ночными дозорами и пикетами, больше трудится над упражнением своих воинов, тот менее подвергается опасностям.

Никогда не должно ставить в боевой строй воина, которого ты раньше не испытал.

Лучше победить и укротить врага недостатком продовольствия, внезапными нападениями или страхом, чем сражением, в котором обыкновенно больше имеет значения счастье, чем доблесть.

Нет лучше плана, чем тот, которого не знает враг, пока ты его не выполнил.

Благоприятный случай на войне обычно больше оказывает помощи, чем доблесть.

Если ты побудил вражеских воинов перейти к себе или они сами переходят, если они это делают искренно, в этом много уверенности для нас в успехе, так как врагу наносят больший удар перебежчики, чем убитые.

Лучше в тылу боевого строя сохранять много отрядов в резерве, чем широко растянуть боевой строй.

С трудом может быть побежден тот, кто умеет правильно судить о войсках своих и своего противника.

Больше пользы от доблести, чем от численности.

Часто больше пользы приносит местность, чем храбрость.

Немногих людей природа рождает храбрыми: практика и опыт своими хорошими наставлениями делают такими гораздо большее число людей.

Благодаря труду войско процветает, от безделья стареет и слабеет.

Никогда не выводи войска в открытое сражение, если не видишь, что оно надеется на победу.

Внезапное пугает врага, обычное немногого стоит.

Кто неосмотрительно преследует, расстроив свои ряды, тот хочет отдать противнику победу, которую сам получил.

Кто заранее не приготовил продовольствия и всего необходимого, тот побеждается без оружия.

Кто превосходит врага численностью и храбростью, сражается квадратным строем; это -- первый способ.

Кто считает себя неравным врагу, пусть правым своим крылом гонит левый фланг неприятеля; это -- второй способ.

Кто уверен, что его левое крыло очень сильно, пусть нападает на правый фланг неприятеля; это -- третий способ.

У кого хорошо обученные воины, тот должен начинать бой на обоих крыльях: это -- четвертый способ.

У кого хорошее легковооруженное войско, пусть он нападает на оба неприятельских крыла, поставив перед боевым строем метателей дротиков и стрел; это -- пятый способ.

Кто не полагается ни на численность войск, ни на их доблесть, если ему придется вступить в бой, пусть он ударит правым своим крылом на левое неприятельское, а остальные свои войска вытянет, наподобие вертела; это -- шестой способ.

Кто знает, что он имеет войска или более малочисленные или более слабые, пусть -- это седьмой способ -- с фланга имеет себе для поддержки или гору, или город, или море, или реку, или что-либо иное.

Кто более уверен в своей коннице, пусть он ищет места, более подходящие для конницы, и ведет бой больше при помощи конницы.

Кто полагается на свои пешие войска, пусть выбирает местность для пешего войска и ведет бой пешими войсками.

Когда вражеский шпион тайно ходит по лагерю, все получают приказ днем войти в свои палатки, и шпион тотчас же обнаруживается.

Когда ты узнаешь, что твой план предательски сообщен противникам, тебе, конечно, следует переменить свое намерение.

Что нужно сделать, обсуждай со многими; но что ты собираешься сделать -- с очень немногими и самыми верными, а лучше всего -- сам с собой.

Солдат исправляют на местах стоянок страх и наказание; а в походах их делают лучшими надежды и награды.

Хорошие вожди вступают в открытый бой только при благоприятных обстоятельствах или при крайней необходимости.

Великим является намерение потеснить врага скорее голодом, чем оружием.

Каким способом ты намерен сражаться, пусть враги не знают, чтобы они не замыслили найти против этого какие-либо средства.]

Что касается конницы, то и относительно нее есть много указаний; но так как эта часть войска и по практике упражнений, и по роду оружия, и по высокому качеству лошадей много превосходит прежнюю, то я думаю, что мне нечего делать выборки из моих книг, так как и современные наставления по этому поводу вполне достаточны.

Изложены мною, о непобедимый император, все основные принципы, оправдавшие себя на практике в различные времена, достоверные примеры увековечены знаменитейшими писателями (древности) в их книгах, чтобы к твоей опытности в метании стрел, которой в твоей светлости дивятся персы, к ловкости и красоте твоей верховой езды, которой хотели бы подражать, если бы могли, племена гуннов и аланов, к быстроте бега, с которой не могут сравняться сарацин и индиец, к искусству тактики, которым гордятся наши экзерцирмейстеры, если хоть отчасти им обладают, -- чтобы ко всему этому ты присоединил и знание правил, как вести бой, т.е. скорее как побеждать, поскольку в равной мере по доблести души и настроению ума ты являешь перед государством высокий пример долга как императора, так и воина.