— Какая масса любителей предлагает приемники с кристаллическими детекторами, — сказал Хюг через несколько недель после открытия станции. Теперь станция работала регулярно, передавала телеграммы, сообщала жителям долины точное время, давала им бюллетень погоды, вообще являлась для них осведомительным бюро.
— Сотни, я думаю, все стремятся от них избавиться, жаль, потому что для коротких расстояний нет ничего лучше кристаллического приемника, да и дешевле к тому же.
— А что?
— Я думал, — начал несмело Хюг, — о всех наших; я ведь один из них, мы очень отстали, главное из-за неграмотности, из-за этого мы и идем в хвосте.
Бёк Торн мог бы привести и другие примеры вырождения жителей долины — браки между родственниками, географическая изолированность, дурная пища, самодельное виски, но решил промолчать.
— Если бы можно было посредством радио приблизиться к жизни внешнего мира. Если бы у каждого был приемник такой, чтобы не надо было настраивать, могла ли бы наша станция стать широковещательной? Достаточно ли она сильна?
— Ты думаешь устроить кристаллический приемник в каждом доме? Это можно. И приемники можно получить даром. В Муравьиной долине заинтересована Лига радиосвязи. Во всяком случае, попробуй. Разошли сегодня вечером сигналы с просьбой о присылке приемников. Первая же почта принесет тебе пятьдесят штук.
— Вы думаете?
— Уверен. С приемниками вообще будет не трудно, хотя устроить мачту и антенну в каждом доме будет хлопотливо. Вот с самой станцией будет труднее. Придется переделать многое: она ведь построена для телеграфа, а не для телефона.
— Я думал, что любая хорошая станция может быть пригодна и для того и для другого.
— Хорошая радиотелефонная станция может служить и телеграфной, так как телеграфирование менее сложно; обратное не всегда возможно. Ты знаешь принципы работы телефона и отличие его от телеграфа?
— Да, Блэден мне объяснял. Главное отличие в том, что телеграф пользуется перерывами тока, а телефон изменениями в непрерывном токе. Потому-то я и думал, что нашу станцию можно приспособить для телефона, ведь наши лампы тоже работают на постоянном токе.
— Это правда. Но на нем наложены пульсации генератора. Мы не стараемся избежать жужжащего звука, который слышен при передаче ключем знаков Морзе.
Обыкновенно, когда нужен аппарат для телеграфа и телефона, устраивают телефонный аппарат, и приспособления для телеграфа.
Поскольку у нас есть хорошая антенна, энергия, катодные лампы, придется только прибавить трансформаторы, батареи высокого напряжения, дроссельные катушки и т. п. приспособления. Но материала, чтобы приспособить нашу станцию будет нужно громадное количество. И я думаю, что ты в этом запутаешься. Образуется в небольшом пространстве столько цепей, что, если что-нибудь испортится, — а всегда в радио что-нибудь портится, будь к этому готов, ты не будешь знать, где искать беду, чтобы ее исправить. А если ты ее найдешь, будет так тесно, что трудно будет исправить. Если уж делать, так установить настоящий телефонный передающий и принимающий аппарат. Антенна может быть та же самая, источник энергии тоже, но отдельные цепи и лампы устрой как следует, тогда станция сможет принимать от всех широковещательных станций, а население с помощью своих приемников будет слушать.
— Так сделаем это, — воскликнул Хюг. Торн улыбнулся.
— Нам удалось устроить эту станцию благодаря щедрости любителей радио, благодаря тому, что здесь был необходим пункт связи, и потому, что я объявил Сахарную гору идеальным местом для станции. Но я не решился бы говорить о телефонном аппарате, да и правду сказать, я уж тут и так засиделся.
Бёк Торн подумал и продолжал:
— Вот что. Каждый вечер устраивай четверть часа объявлений, по пять минут на объявление. Шесть вечеров — тридцать объявлений, по пяти, может быть, по десяти долларов за объявление — больше тебе не дадут. В неделю ты выручишь 150 долларов. Конечно, это не сразу пойдет. Много будет переписки и очень много возни со станцией. Тебе понадобится помощник. Но даже при вдвое меньшем доходе ты сможешь оправдать расходы по постройке и содержанию станции и помощника, да еще и тебе останется.
— За четверть часа в вечер?
— Да. После этого ты сможешь настроить по какой-нибудь широковещательной станции и дать своим слушателям концерт или какую-нибудь речь, или выдержку из газеты. Пожалуй, это лучше до объявлений, как приманка. Только работы будет много.
Вечером, после детального обсуждения нового плана, они пошли к Айртону. Хюг не был там с того вечера, когда он сторожил за домом и подстрелил Крэма Айртона. После кратких приветствий, Торн сказал:
— М-р Айртон, Хюг пришел к вам за советом. У него явился новый план, по моему хороший. Он хочет, чтобы я вас посвятил в него.
Большинство населения этой долины невежественно, даже неграмотно. Жители не читают газет и не знают, что делается на свете. Невежество всегда приносит дурные плоды. Высокомерие, преувеличенное мнение о себе часто ведет к вражде, и неосторожное слово влечет за собою кровопролитие. Люди здесь бедны, хотя у них земли гораздо больше, чем они в состоянии обработать, земля плодородна. Но никто не учил их, как вести сельское хозяйство, их земля не дает им и половины того, что могла бы дать.
— Это все правда, — сказал горец. — Что же дальше?
— Идея Хюга такова: здешние люди не умеют читать, но они могут слушать. Можно иначе помочь их невежеству: радио даст им необходимые знания. Сельскохозяйственное ведомство дает советы по радио любой общине, выразившей желание их получать.
Хюг не подумал еще об одной вещи, очень для вас важной. Бюллетень цен на зерновые и другие продукты ежедневно передаются по радио. Если бы вы знали цены, вы могли бы лучше продавать. Теперь же вам приходится отправляться в Фолджэмбвилль с вашей рожью, там вы попадаете в руки комиссионеров и продаете им за полцены. А затем: почему бы вашей общине не быть такой же живой и активной, как всякая другая. Этого можно легко достигнуть с помощью радио, молодежь, заинтересованная спортом, будет заниматься им лучше. Дети смогут стать членами клубов. Вы сможете слушать концерты.
Новая жизнь в Муравьиной долине.
Это было больное место Айртона.
— Песни легкого содержания!
— Если хотите, и это. Если бы нам удалось устроить здесь широковещательную станцию, и мы могли бы дать даром каждому приемник, согласились ли бы вы стать председателем комитета, который займется подбором материала?
Захочет ли утка плавать? Может ли пуританин отказаться от должности цензора?
Айртон не колебался ни минуты.
— Можете на меня рассчитывать, — сказал он. — Но как вы думаете это устроить?
Торн рассказал ему подробно весь проект. Айртон одобрил все, но хотел контролировать и объявления.
— Нам не надо глупых лекарств, которые портят только желудок, и нарядной одежи, чтобы кружить головы. Вообще я не люблю объявлений, они только уговаривают людей тратить деньги на то, что им не нужно. Но раз нет другого пути привести план в исполнение, нужно хоть выбирать объявления. Да, я буду вам помогать.
Они занялись обсуждением деталей, после чего Торн и Хюг поднялись и хотели уйти, но горец удержал их.
— У тебя не нашлось бы работы для моих сыновей? — спросил он Хюга.
Хюг на минуту задумался и сказал прямо:
— Я старался держаться подальше от них, м-р Айртон. Зачем самому создавать неприятности?
— Неприятностей больше не будет.
Он остановился. Торн и Хюг видели, что он хочет еще что-то сказать. Наконец, он решился.
— Ты говоришь, что тебе нужен будет помощник. Возьми моего Уилли.
Хюг сразу сделал отрицательное движение и хотел прямо отказать, но увидел предостерегающий взгляд Торна и начал осторожно:
— Боюсь, м-р Айртон.
— Говори прямо.
Ну, так вот. Я никому никогда не говорил, но я знаю, кто забил дверь моего шалаша и налил керосину в ручей. Когда я пустил в ход вибратор Герца, чтобы послать сигнал SOS, я услышал, как кто то за стеной сказал — «Смотри, что он делает! Уйдем!» — Я узнал голос, м-р Айртон. Это был Олли.
— Это меня не удивляет, — сказал Айртон.
— Вот почему я и не хотел встречаться с вашими сыновьями, Я бы боялся, что если Уилли будет на станции, он будет стараться разрушить ее за моей спиной. А если он сам этого не сделает, так даст возможность Крэму и Олли.
— А если он даст честное слово?
Хюг смутился. Он не мог сказать Сэнди Айртону, что не верит слову Айртона.
— Помни, — сказал горец, — я не ставлю этого условием. Я все равно буду тебе помогать. Я просто прошу тебя.
— Как вы думаете, Бёк? — спросил Хюг.
— Решай сам. Я только полагаю, что нет абсолютно плохих людей, как нет и абсолютно хороших.
— Уилли способный малый, — сказал Хюг. — Он хочет работать со мною?
— Он еще ничего не знает. Но я уверен, что он отдал бы все за эту возможность. Он скрывал от меня, но я нашел у него несколько моделей.
Хюг вспомнил те дни, когда он начинал работать, и немного смягчился. Но воспоминание о сожженном шалаше еще жило в нем. Он ответил:
— Если Уилли хочет работать, он должен будет повиноваться беспрекословно. Если он не будет работать, я прогоню его. Если будет работать и захочет учиться, у него будет эта возможность.
— Я позову его, — сказал Айртон. — Если ты так ставишь вопрос, я не буду решать за него.
— Конечно, — сказал Хюг.
Уилли Айртон вошел, и отец рассказал ему, в чем дело. Как ни хотел он быть беспристрастным, в голосе его слышалась враждебность, когда он передал слова Хюга о повиновении и об увольнении.
— Скажи мне прямо, Уилли, — спросил в заключение отец, — принимал ли ты участие в поджоге шалаша?
— Я там не был в ту ночь, — был ответ, — но я помогал переносить керосин за две ночи до этого.
— Почему ты не был там?
— Это пусть скажет Крэм.
— Он мне ответит, — сказал Айртон. — Ты, по крайней мере, не был там. Ну, а как же с предложением Хюга?
— Я. пойду, — сказал Уилли. — Я не обвиняю Хюга в том, что он мне не доверяет, — он имеет основания. А повиноваться я, конечно, буду: он уже теперь больше понимает в радио, чем я буду когда-нибудь понимать. Если он возьмет меня, я скажу, что он молодец, и буду честно работать с ним.
— Честное слово? — спросил его отец.
— Честное слово.
Хюг подумал и. с видимым усилием, протянул ему руку.
Уилли не подал своей.
— Это только для виду, или ты искренен?
— Ты даешь честное слово, Уилли —ответил Хюг. — Если у тебя дурное на уме, не протягивай мне своей руки, а если по честному — вот.
Уилли протянул руку и они обменялись пожатием.
— Приходи в шалаш завтра утром, — сказал Хюг, удивляясь своей радости, — а вечером пойдем на станцию.
Примирение Хюга с Уилли.
— Это хорошо, — сказал Бек на обратном пути. — Я видел Уилли. Он не дурак, он будет полезен, так как у него есть некоторые качества, которых у тебя нет. Он не будет никогда электротехником, но он гораздо деловитее тебя. Вопрос, конечно, поладите ли вы? С этим устройством телефонной станции надо спешить. Я не могу здесь пробыть больше двух недель. Завтра я поеду в Нью-Йорк, куплю все необходимое и вернусь в субботу.
— А деньги?
— Я займу, как для себя. Не беспокойся. Оформим, все как надо, на деловых началах. А пока меня не будет, подготовь все необходимое, чтобы не терять даром времени. Я тебе оставлю чертеж.
Теперь я тебе кое-что объясню в области телефонии. Тут нет ничего трудного, если ты знаком с радиотелеграфом и обыкновенным телефоном. Человеческая речь состоит из очень сложных колебаний, волны каждого звука имеют очень сложную форму. Телефония состоит в умении отчетливо воспроизводить эти волны на далеком расстоянии. Радиотелефония делает это без проводов. В беспроволочном телеграфе высота ноты, получаемой телефонной трубкой, определяется на принимающей станции, какой бы приемник там ни был.
Для передачи же нот разной высоты, музыки или человеческой речи высота ноты определяется на посылающей станции в зависимости от природы тока в передающей антенне. Это не трудно сделать. Тебе не нужен особенно сильный передатчик. Представь себе, что кто-то говорит в микрофон, включенный в цепь постоянного тока. Ты знаешь, что волны звуков действуют на мембрану, которая изменяет сопротивление угольных зернышек в микрофоне и дает соответствующие колебания тока. Этот ток идет по первичной обмотке повышающего трансформатора, сильно увеличивающего напряжение тока, но сохраняет характер его колебаний. Ток высокого напряжения действует на сетку первой лампы. Эта лампа— усилитель низкой частоты. Его нить соединена по обыкновению с батареей накала, но напряжение на цилиндр от положительного полюса батареи высокого напряжения подано через катушку с большим коэффициентом самоиндукции.
Между лампами I и II есть конденсатор. Его роль двоякая. Во-первых, он не дает току и положительному потенциалу батареи высокого напряжения лампы достигнуть сетки лампы II, а во-вторых, он переводит постоянный ток от анода лампы I в переменный, и в этой форме звуковые колебания низкой частоты достигают сетки лампы II.
Самая важная лампа III. Это лампа, примененная в качестве генератора, и дает незатухающие колебания Ее цилиндр соединен с цилиндром лампы II через катушку, которая не пропускает токов высокой частоты. Еще одна батарея высокого напряжения питает цилиндры лампы II и III. Она дает постоянный ток, потому что в цепи ее включена дроссельная катушка, не пропускающая токов даже низкой частоты. Эта спираль отделяет от батареи все изменения тока, которые могли бы повредить ей.
Колебания сетки лампы II, доступной для уха частоты, производят перемены тока той же частоты в цепи цилиндра. Эти перемены не могут достигнуть второй батареи высокого напряжения, потому что этому мешает большая дроссельная катушка, о которой я говорил. Поэтому они попадают на цилиндр лампы III. Когда ток лампы II возрастает, ток в лампе III убывает и наоборот. Таким образом, при помощи этого увеличения и уменьшения тока регулируется сила колебаний в лампе III.
— Одну минутку, Бёк. Значит, две батареи высокого напряжения устраиваются для усиления, а две дроссели высокой частоты и три низкой — помещаются в разных местах цепи, чтобы предохранить голосовые колебания от искажения во время усиления.
— Совершенно верно. Ты видишь, что наши лампы в передатчике могли бы быть приспособлены для телефона, но кроме путаницы в проводах есть еще возможность излучения, которая может действовать на звуковые волны речи и нарушить их.
— Теперь я все понял. Но не будет ли трудно здесь, в горах, принимать с широковещательной станции; будет ли передача ясной?
Схема радиотелефона.
— Ну, слишком многого не жди, — сказал Торн. — Это все сказки, что можно «идеально» слышать то, что передается с широковещательных станций на далекое расстояние. Имея в своем распоряжении самый лучший приемник, при очень хорошем знакомстве с его устройством, если воздушные пути не слишком загромождены, можно довольно хорошо слышать широковещательную станцию, отстоящую на умеренное расстояние. При очень хорошем детекторе без особенного усиления можно достигнуть довольно хороших результатов, когда передает очень сильная станция на расстояние не более 200 миль.
В течение следующих двух недель нельзя было узнать Муравьиную долину. Даже самые отъявленные лентяи взялись за работу. Из Ашвиля получилось большое количество медной проволоки и изоляторов. Все принялись за установку мачт. В долине было довольно леса, и все жители были хорошими плотниками. Антенны были не слишком сложны — принимать надо было только в пункте, отстоявшем от самого отдаленного дома всего на 10 миль. Но даже самая маленькая антенна должна быть хорошо устроена, и тут Хюг решил испытать Уилли Айртона. Он в течение двух вечеров объяснял ему, как устроить антенну, разъяснил необходимость изоляции, важность хорошего заземления проводников.
— Запомни, Уилли, — говорил он. — Электричество дает утечку легче, чем вода, даже, чем воздух. Я тебе показал, как избежать ее посредством хороших соединений и изоляции. Пойди к Симпсону и проследи, как устроена там антенна. Скажи там, что ни в одном доме не будет установлен приемник, если антенна не будет проверена мной. Это ответственно. Смотри, оправдай доверие.
Хюг был несколько удивлен, что Уилли прекрасно справился с своей задачей. Он не обострил отношений и хотя руки его были совсем не ловки, сумел хорошо показать, как сделать, чтобы не отступить от предписанных Хюгом правил, и даже объяснил, почему так, а не иначе.
— Молодец, — сказал его начальник — Твоя помощь, вероятно, понадобится мне при установке кристаллических приборов. Ты, конечно, сразу не справишься с устройством цепей, проводов и всего такого, но все-таки послушай:
— Прежде всего, звуковые колебания речи, получаемые большой антенной нашей станции, это — переменные волны. Чтобы принять их по телефону, надо их превратить в волны постоянного тока. Точно так же мы с нашей станции пошлем переменные волны, а принять надо будет постоянные. Это называется выпрямлением, и это делает кристалл.
В 1906 году минералог Денвуди стал производить опыты для выяснения электропроводности разных кристаллов. Он открыл удивительные вещи. Кристаллы карборунда, употребляемые для полировки, дают току проходить в одном направлении, но не в обратном, как клапан в насосе. Поэтому ток, идущий взад и вперед (переменный), наполовину останавливается; вперед идет, а назад нет. В результате получаются правильные пульсации. Это же свойство имеют и другие кристаллы, из них наиболее известен гален (свинцовый блеск).
Если переменный ток, идущий от приемной антенны, пройдет через гибкую упругую медную проволоку, нажимающую на кристалл галена, он пройдет только в одном направлении. Иными словами, получится то же, что получается с помощью этих сложных клапанов.
Причины этой односторонней электропроводности еще не выяснены. Чтобы быть уверенным в результате, мы в каждый приемник поместим простую катушку для настройки со скользящим контактом. Если этого будет мало, мы устроим потом различные конденсаторы. Но при радиусе в десять миль они нам вряд ли понадобятся.
В следующую субботу вернулся Бек Торн. Он истратил почти две тысячи долларов, но заключил столько договоров на объявления, что доходы могли покрыть и проценты и амортизацию, и жалованье Уилли, и самому Хюгу и погашать постепенно долг. Уилли должен был заняться деловой стороной и был очень доволен своей ролью, как и предсказывал Бёк Торн.
— Я проезжал через Вашингтон и узнал, что наша просьба удовлетворена.
— В самом деле? Я скажу…
— Никому не говори. Это будет первым объявлением в день открытия широковещательной станции.
Через неделю, в субботу, в 8 час. вечера, жители Муравьиной долины в первый раз воспользовались своими приемниками. Громко и ясно раздавалось следующее объявление:
«Говорит станция Сахарной горы».
«В Вашингтоне состоялось постановление, интересное для каждого жителя Муравьиной долины. В Муравьиной долине (штат Северная Каролина) открывается почтовое отделение второго класса. М-р Джозеф Медвэй — более известный под именем „Тысячелетнего Джоэ“ — назначается почтмейстером».
Теперь м-р Айртон объявит сегодняшнюю программу…
* * *
Через три года под плугом было вдвое больше земли. Было достаточно сельскохозяйственных орудий. Скот был в прекрасном состоянии. На каждой ферме была корова. С тех пор, как открылась радиостанция, в школе был учитель каждую зиму. Через реку был перекинут деревянный мост. В долину вела хорошая дорога, и у Хюга был маленький автомобиль. Старший сын Симпсона научился им управлять. Автомобиль раз в неделю совершал рейсы в Фолджэмбвилль ко времени прихода поезда.
Крэм Айртон поступил в армию и стал лучшим стрелком в своем полку. Олли стал еще более слабоумным. Уот Берк стал интересоваться другими вещами, кроме винокурения. Тысячелетний Джоэ был совсем стар и слаб. Он мог только дойти до своего кресла у окна — близ приемника — до пристройки, в которой помещалась почтовая контора. В школе был громкоговоритель.
У большинства женщин были швейные машины. Дни полинявших капотов миновали. Мисс Фергюсон жила в долине и Бёк Торн все чаще и чаще посещал ее. Айртон продолжал контролировать программу. Уилли был сама лояльность. Долг был почти погашен благодаря его деловитости.
Население долины почти не стало богаче — нужны были поколения, чтобы значительно улучшить землю. Но все казались богатыми — крыши не протекали, огороды веселили глаз. Они не были больше каким-то воспоминанием о временах Елизаветы. Стремление к прогрессу и усовершенствованию явилось у них, принесенное радио.
Хюг Сесиль становился знаменитым.
Лига радиосвязи, так много сделавшая для науки радио и для его развития, прислала своего представителя предложить мальчику-горцу большой пост.
Но Хюг ответил:
— В больших городах много людей; есть кому работать. А моя работа здесь, в долине.