Начиная с ноября 1916 г., отправка агентов через нейтральные страны, на основе приобретенного опыта, была сосредоточена в немногих руках. Лишь за разведотделом армейской группы эрцгерцога Евгения и за разведцентром в Фельдкирхе осталось право самостоятельной отправки агентов через Швейцарию. Остальные высшие штабы хотя и должны были сами вербовать агентов, но обязаны были направлять их в разведывательное бюро штаба главного командования с перечнем желательных заданий. Последнее само производило отправку по согласованию с военным атташе соответствующей страны.
Независимо от этого, низовые разведывательные организации должны были самостоятельно вести тактическую агентурную разведку через линию фронта. По моим сведениям, это практиковалось в широком масштабе только против Албании и в 1918 г. — против России. В мирное время, на маневрах и учениях, это средство разведки почти не упоминалось. Кроме того, даже штабы высших соединений относились к агентурной разведке с недоверием до тех тор, пока другие средства разведки обеспечивали достаточный приток сведений. Обычно, получив приказ о наступлении, выполнение которого требовало выяснения целого ряда вопросов, в тыл противника посылали в самом спешном порядке первого попавшегося. И если [160] агент, посланный таким образом, быть может, сам по себе непригодный для этой работы или из-за отсутствия достаточной подготовки не давал нужных сведений, то часто на этом строили общий вывод о пользе разведки.
Румыны не в состоянии были облегчить наступление салоникской армии; последняя в свою очередь не могла облегчить участь румын. Уже в конце января 1916 г. ген. Саррайль, после окончательной эвакуации Дарданелл, прибытия подкреплений из Италии и пробившихся на юг частей сербской армии, располагал свыше 200 000 чёлочек и 1 000 орудий. Весной прибыло еще около 75 000 сербов с Корфу и 6 августа одна итальянская дивизия.
Как сообщил нам дезертировавший офицер французской разведки, французы тратили много денег на агентурную разведку,. руководившуюся майорам Корне и Люсьен, но результаты были невелики. Стать на ноги ей помогли лишь германские дезертиры, перебежавшие в марте.
После отправки наших войск в Тироль агентурная разведка против Салоник перешла в ведение германцев и болгар. Последние в мирное время работали с большим успехом против Сербии. Большое число болгарских офицеров осело в городах и вдоль границы под видом коммерсантов и чиновников. Однако во время войны ощущался недостаток в правильной организации, и не было желания давать достаточные денежные средства. Тем не менее, при штабе каждой армии имелся отдел агентурной разведки. Главное командование организовало свой разведотдел в Ксанти, где работали также германский лейтенант Вальтер Шмидт и турецкий лейтенант Фуад.
Контрразведку номинально возглавлял начальник тайной полиции Георгиев со своим помощником Бошняковым, но фактически ею руководил германский ротмистр Грифель, а на театре войны — начальник германской полевой полиции Гартенштейн.
Наряду с германскими агентами, против Салоник были попользованы также переодетые солдаты болгаро-македонской дивизии.
Нашей разведке, руководимой разведотделом 19-го корпуса в Скутари, приходилось иметь дело, главным образом, с греками и итальянцами на территории Албании. Из Ксанти вел наблюдение майор Павлас, тщательно обследовавший район Кавалла, наш военный атташе в Афинах получал отличную информацию от греческого генштаба, в том числе даже донесения греческого военного коменданта в Салониках. Но материалы нашего военного атташе приходили к нам с большим опозданием. К нашему счастью, вице-консулу в Салониках, [161] кап. Гофленер, удалось избежать ареста и перебраться в Монастырь в штаб 1-й болгарской армии. Он немедленно организовал агентурную разведку и объездил северо-западную пограничную полосу Греции, о которой мы раньше имели очень скудные сведения. Однако в это время все дороги в этом районе были закрыты по распоряжению греческого майора Лиаскас, видимо, завербованного руководителем французской разведки во Флорине армянином Кодаль. Некоторое время Гофленеру приходилось отправлять своих агентов через Резна — Корча. Вскоре военный атташе в Афинах добился снятия этого самочинного правителя, после чего Златовский, секретарь Гофленера, перебрался во Флорину. Начиная с февраля 1916 г., против Валлоны работал разведцентр в Эльбазане, под руководством ст. лейт. Цитковского, бывшего консула в Монастыре. Его помощником был прапорщик Свемере, свободно владевший девятью балканскими языками. Кроме того, агентурной разведке оказывали помощь албанские партизанские отряды барона Нопша, кап. Геслера и кап. Гилярди. Впрочем, албанцам нельзя было очень доверять: так, например, в ноябре 1916 г. партизанский отряд Гермени целиком перешел на сторону противника. Кроме того, находившийся в Артирокастро итальянский агент Хакки-бей, один из виднейших сторонников Эссад-паши, перехватывал наших агентов и курьеров, отправлявшихся вице-консулом в Янине — фон Горнбостель.
В начале марта 1916 г. французы заняли железную дорогу Салоники — Флорина, захватили в плен Златовского и соединились с сербами у Корча, в связи с этим был организован еще один разведывательный пункт в Подградец (к югу от озера Охрида).
Повсюду говорилось о том, что после окончательного сосредоточения сербов начнется наступление на Монастырь, чтобы захватить хотя бы маленькую часть Сербии. Болгары опередили это намерение, захватив 18 августа 1916 г. Флорину и ворвавшись во Фракию. В этот момент в войну вступила Румыния, и маршал Макензен перешел с подкреплениями на румынский фронт. Тем не менее, у Салоник осталось достаточно сил для удержания позиций, которые к этому времени были хорошо оборудованы. Кроме того, болгары, благодаря получению огнеприпасов, оружия и технических средств из Германии и Австро-Венгрии, были значительно сильнее в техническом отношении, чем к началу войны. К сожалению, интендантство и средства подвоза работали скверно. К этому еще присоединялось [162] стремление населения поскорее обогатиться при помощи войны.
В середине сентября 1916 г. салоникская армия перешла в наступление и выгнала болгар из Флорины. Этим создалась также угроза западному флангу 19-го австрийского корпуса в Албании. Кап. Гофленеру было поручено распространить деятельность его агентуры и на Салоники.
Тем временем Антанта проявляла усиленную заботу об обеспечении тыла салоникской армии. Еще в июле началась под ее нажимом демобилизация греческой армии. Войска из северной Греции должны были полностью перейти в район Пелопоннеса, но это, по мере возможности, оттягивалось, так как греки опасались за Эпир, албанскую часть которого итальянцы уже оккупировали. В Салониках появился Венизелос, который после революции на Крите и других греческих островах образовал временное правительство, овладев стоявшими там греческими военными судами, и начал формировать армию для поддержки Антанты. Стоявший в Янине 5-й корпус пытался, при участии наших разведорганов, организовать вытеснение итальянцев из северного Эпира. По мнению наших разведорганов, достаточно было двух полков для того, чтобы создать опору для партизанских отрядов, организованных греческим генштабом. Франция и Англия не предприняли бы активных мер для борьбы с восстанием эпиротов против Италии. К сожалению, наш 19-й корпус не располагал двумя полками, необходимыми для этой авантюры.
Во второй половине ноября 1916 г. дипломатические представители центральных держав и их союзников вынуждены были покинуть Афины по энергичному требованию Антанты.
В это же время ген. Саррайль решил попытаться вновь перейти в наступление. Турецкие и болгарские подкрепления прибыли слишком поздно. Монастырь был взят противником. Наш разведывательный центр должен был переехать в Прилеп. Однако этим успехом и закончилась эта операция, мало способствовавшая облегчению положения румын. Большой разрыв между западным флангом салоникской армии у озера Охрида и итальянскими укреплениями под Валлоной открыл широкие возможности нашим агентам, отправлявшимся разведорганами в Прилепе, Лине, Эльбазане, Борате и Фиери, проникать в тыл македонского фронта вплоть до Салоник и далее в глубь Греции, а также в сторону Валлоны и Эпира. Нашей агентуре оказывали поддержку верные нам греческие офицеры. В итоге на этом театре войны агентура оставалась нашим лучшим средством разведки. [163]
Большую пользу приносили также хорватские солдаты, попавшие из русского плена через Архангельск и Францию в югославские части салоникской армии, откуда всячески стремились перебежать к нам.
Большие усилия к облегчению положения румын прилагал Кадорна, тщетно стремившийся овладеть Триестом во время седьмого, восьмого и девятого сражений на Изонцо. Эти атаки, закончившиеся 2 ноября 1916 г., никогда не застигали нас врасплох. Благодаря радио и показаниям пленных и перебежчиков, мы своевременно: узнавали о прибытии новых войск на фронт Изонцо. Дешифровальщикам приходилось напрягать все свои способности. Трудности заключались не в смене шифров. Даже новый ключ, введенный 20 августа 1916 г., был раскрыт после 83-часовой работы. Однако итальянцы пользовались одновременно не только несколькими ключами, но вводили особые шифры в отдельных дивизиях, бригадах и даже полках. Смена позывных радиостанций была нам даже на руку, так как при этом выявились станции, уже давно прекратившие передачу. Таким образом, можно было проторить наш учет. Благодаря снеговым метелям, наступившим в Тироле раньше нормального срока, итальянцы вынуждены были усиленно пользоваться радиосвязью из-за частых перерывов проволочной связи. Нашим «Пенкала» это обстоятельство давало обильный материал.
По-видимому, Кадорна намеревался внести и свою лепту в контрнаступление русских и румын. Это выдала радиограмма от 21 ноября 1916 г., а также переброска тяжелой артиллерии с тирольского фронта на Изонцо. Однако после понесенных тяжелых потерь у итальянцев уже не хватало сил. Кроме того, немало работы им доставляли события внутри страны.
Из захваченных документов было видно, что революционно-анархическая пропаганда вызывала необходимость суровых мер подавления. Судебный процесс в Риме против ряда социалистов, обвинявшихся в пацифистской и антипатриотической пропаганде, закончился осуждением Итало Тоскано на 6 лет тюрьмы, трех других обвиняемых — на 5 лет.
Ген. Кадорна столь же мало помог Румынии, как и раньше Сербии и Черногории. [164]