Вымирающее племя
Тридцать мужчин и десять женщин лежали на земле. Часть раненых должна была умереть до наступления ночи, другой предстояло прожить еще день-два; наконец, несколько человек, раненных неопасно, могли выздороветь. Однако, раненые рыжие карлики должны были стать жертвой сурового закона. Сам Нао, неоднократно нарушавший этот закон, понимал, что в отношении к таким неумолимым врагам, как рыжие карлики, он должен быть применен без всякой пощады.
Поэтому он не мешал своим спутникам и ва добивать раненых. Это отняло не много времени.
Затем ва занялись своими ранеными соплеменниками. В уходе за ранами они проявили искусство и сноровку, не знакомые уламрам. Нао понял, что ва вооружены более совершенным знанием, чем все другие, известные ему племена, но что жизнь чуть теплится в их теле. Движения их были медленны и неуверенны; только вдвоем или втроем они могли поднять раненого товарища. Временами на них нападала какое-то странное оцепенение; они подолгу стояли совершенно неподвижно, со взором, устремленным в одну точку, и с руками, бессильно повисшими вдоль тела, словно сломанные ветви.
Женщины ва, пожалуй, были несколько более подвижны, ловки и изобретательны, чем мужчины. Пробыв некоторое время среди ва, Нао заметил, что племенем управляет одна из женщин.
Но и у женщин было такое же грустное выражение лица, такие же блуждающие мутные глаза, и волосы на их голове росли такими же редкими пучками.
Глядя на них, сын Леопарда невольно вспоминал о женщинах своего племени, о густых и длинных волосах Гаммлы.
Две женщины ва подошли к уламрам и осмотрели их раны. Они нежно касались пальцами пораженных тканей, не причиняя боли. Ва обтерли кровь ароматическими листьями, прикрыли раны мятой травой и перевязали их лианами.
Это свидетельствовало о том, что союз между уламрами и ва заключен. Нао подумал, что ва несравненно менее жестоки, чем его соплеменники, людоеды и рыжие карлики. И он не ошибся в своем суждении.
Предки ва начали обтесывать камни и обжигать концы своих копий раньше всех других людей. В продолжение тысячелетии многочисленное племя ва безраздельно властвовало над лесами и равнинами. Они были сильнейшими из людей. Их оружие наносило врагам смертельные раны, они умели пользоваться огнем и в столкновении с другими кочевыми племенами неизменно одерживали победы. В те времена ва были выше ростом, обладали несокрушимыми мускулами и не знали усталости. Они объяснялись между собой членораздельными звуками, и язык их был самым богатым из всех человеческих языков. Племя ва плодилось и размножалось.
Так было много тысячелетий назад.
Но потом без всяких внешних причин рост племени прекратился. Ва и не заметили этого, как не замечали своего постепенного, но непрерывного вырождения. Каждое следующее поколение рождалось более слабым, чем предыдущее. Язык ва перестал обогащаться новыми словами, а потом они стали забывать многие старые. То же самое произошло и с охотничьими хитростями: они утратили способность придумывать новые и позабыли старые. Оружие их ухудшилось, и они почти разучились пользоваться им. Мысль их стала ленивой и малоподвижной. Ва быстро утомлялись теперь от всякого напряжения, много спали и мало ели. Случалось, что зимой они погружались в спячку, как медведи.
Из поколения в поколение ослабевала способность ва к размножению. Женщины в муках рожали одного-двух детей, и дети эти были хилыми и слабыми. Многие женщины оставались бесплодными. Однако, по сравнению с мужчинами женщины еще меньше выродились: они сохраняли большую подвижность, и мускулы их были более крепкими. Мало-помалу стерлась грань между женщинами и мужчинами: они охотились, ловили рыбу, изготовляли орудия и оружие наравне с мужчинами и вместе с мужчинами принимали участие в сражениях.
Постепенно более крепкие, деятельные и жизнеспособные противники оттеснили ва на юго-запад. Множество ва было истреблено рыжими карликами. Кзамы перебили их без счета.
Ва бродили по земле, словно во сне; они сохранили только кое-какие орудия, более сложные, чем те, которыми пользовались их противники, да несколько навыков, свидетельствовавших о былом расцвете их ума. Враги отбросили их к наводняемым разливами рек, нездоровым, заболоченным местам, где не стало бы жить ни одно племя. Ва мирились с этим и не пытались сопротивляться. Они устраивали себе жилища в просторных пещерах, вырытых подпочвенными водами и соединенных между собой извилистыми ущельями.
Вероятней всего, они не отдавали себе отчета в своем вырождении, но, чувствуя себя вялыми, слабыми, менее подвижными, чем противники, предпочитали избегать борьбы. В искусстве скрываться они достигли высокого совершенства: ни одно животное не умело так хорошо заметать свои следы; подземные жилища ва были так хорошо замаскированы, что их не могли найти даже собаки и волки, не говоря уже о человеке с его более слабым, чем у животных, обонянием.
Только в одном случае эти пугливые и вялые люди становились отважными и дерзкими: когда нужно было выручить соплеменника, которому грозила опасность. Некогда это чувство товарищества делало племя ва непобедимым; теперь же оно грозило племени полным истреблением.
Именно эти чувства побудили ва броситься на помощь раненому, подобранному Нао. Несмотря на то, что рыжие карлики были их исконными врагами, ва не побоялись выйти из-под прикрытия камышей, чтобы выручить раненого товарища. Если бы не вмешательство Нао, все племя было бы перебито жестокими карликами.
* * *
После того как ва перевязали ему раны, сын Леопарда вернулся на гранитную тропу к оставленным там плетенкам с Огнем. Плетенки были в полной сохранности, и веселый огонек теплился в них. При виде этого Нао сильней ощутил радость победы. Он не боялся остаться без Огня: костры карликов все еще продолжали гореть; кроме того, он мог получить огонь у ва. Но ему было бы досадно потерять именно этот Огонь, завоеванный ценой таких неимоверных трудов и лишений. Нао с торжеством отнес плетенку к становищу ва.
Ва с любопытством оглядели плетенку, и женщина — вождь племени — покачала головой.
Сын Леопарда попытался жестами объяснить, что его племя потеряло Огонь и что он сумел вновь добыть его. Но никто не понял его.
Нао решил, что ва принадлежат к тем жалким племенам, которые не знают, что можно греться в ненастные дни, отгонять ночь и жарить пищу. Старый Гоун рассказывал ему про таких несчастных людей.
Исполненный жалости, Нао хотел было показать ва, как разводят костер, как вдруг заметил, что одна из женщин ударяет камень о камень. При каждом ударе из камней сыпались искры. Со страхом и удивлением Нао увидел, как от этих искр на кончике сухой травинки заплясал маленький огонек. Женщина осторожно и умело раздувала его дыханием, и вскоре яркое и веселое пламя стало пожирать кучку сухих листьев и ветвей.
Сын Леопарда остолбенел.
— Ва прячут Огонь в камнях! — воскликнул он.
Он хотел осмотреть чудесные камни. Женщина недоверчиво отпрянула. Но вспомнив, что этот человек спас все племя, она протянула ему камни.
Нао жадно разглядывал их и, не найдя даже трещины, еще более удивился. Он пощупал камни — они были холодные.
— Огонь был только что в этих камнях… Почему же он не нагрел их? — недоуменно спросил он.
И он поспешно возвратил женщине камни, полный смутной тревоги и недоверия, которые рождаются в темном сознании при виде непонятных вещей и явлений.