Смерть — старая насильница — пьяна.
На улицах не счесть телег с гробами,
На кладбище могильщики без сна…
Смерть всюду, каждый миг в трактире, в храме…
Кто зачумлен, тому спасенья нет,
Хоть на других глядит ее глазами.
Все: юноша, старик в избытке лет,
Дитя — цветок и женщина, как сказка,
Замкнулись все и жгут вечерний свет.
Но страх не заглушит ни хмель, ни ласка;
Он у дверей, в каждый, молча, ждет:
Вдруг боли, корчи и лицо, как маска.
Смерть — старая насильница найдет,
Руками цепкими вопьется жадно,
И мертвым ртом к живому рту прильнет.
Дышать и знать, что дышишь, так отрадно.
Я, солнце, твой и мысль моя, как ты,
Возвышенна, красива и громадна.
Зачем же смерть и ранние кресты?
А в эти дни их выросло так много.
Вот, может, шел к возлюбленной, мечты…
И трупом лег у милого порога.
Кто ж кормчий наш? До дна раскройся твердь,
И обнажи нам дьявола иль Бога,
Чтоб знали мы, что вечно: жизнь иль смерть.