Папа взял билеты и вернулся на то место, где оставил Травку. Лыжи валялись под лавкой, а мальчика не было. У папы сразу упало сердце. Он посмотрел под лавку, потом залез на нее, чтобы лучше было видно в толпе, и крикнул громко:
- Травка! Травка!
Некоторые пассажиры обернулись и засмеялись. Толстый швейцар в синем костюме с золотым воротником подошел к папе и сказал:
- Гражданин, ногами становиться не полагается. Слезьте с ореховой мебели.
- Я мальчика потерял. Понимаете, сына. Маленький такой, на ладошке родинка и рот испачкан чернильным карандашом. Вы не видали?
- Нет, не видал,-ответил швейцар.-А кричать на вокзале все же не полагается.
Он повернулся и пошел к дверям. Папа бросился за ним.
На улице все так же спешили люди. Пришел поезд, и целая толпа пассажиров с мешками, кульками, чемоданами, сундуками и желтыми деревянными коробками выходила из вокзала. Папа спрашивал пассажиров, милиционеров, трамвайных кондукторов. Папа догонял мальчиков и даже девочек и засматривал им в лицо. Травки нигде не было. Папа вернулся на вокзал. На том месте, где он оставил Травку, не было ни Травки, ни лыж.