Больше за рулем она не задумывалась. Это было чересчур опасным. Наступали часы «пик», когда в конце рабочего дня улицы большого города особенно насыщены движением.
Низкая, приземистая машина ехала по широкой прямой магистрали без остановок. Когда впереди показывался перекресток, мостовая начинала постепенно понижаться, и у самого перекрестка автомобиль Зои нырял в широкий тоннель, освещенный невидимыми лампами так, что не было никакой разницы с дневным светом. Иногда, наоборот, Зоя пролетала перекресток по пологому горбу асфальта, а поперечное движение протекало внизу под шинами ее автомобиля.
Только в центральной части города, где строилось огромное здание, колонна десятитонных грузовиков не успела втянуть свой хвост в широкие ворота, и Зое пришлось задержаться. Окидывая взглядом забор, окружавший постройку, Зоя заметила крупные буквы, которые заставили ее вздрогнуть «Бобров» — было напечатано на приклеенной к забору афише, а выше и ниже шли еще какие-то строки, набранные более мелким шрифтом.
Дальнейшее напоминало кадр из комического кинофильма.
Сзади гудели и ревели. А Зоя, подъехавшая поближе к афише, ничего не слыхала, во всяком случае до того момента, пока не прочитала объявления до конца.
Хорошо, что оно было коротким. Сзади ее машину уже подталкивал какой-то тягач, неизвестно откуда появившийся и тыкавшийся резиновым буфером в кузов зеленого лимузина.
Под нестройный хор разноречивых восклицаний Зоя покинула место непредвиденной стоянки. На этот раз обошлось без вмешательства милиции.
«Большая аудитория Политехнитeхского музея, — повторяла она про себя — Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний. Лекция инженера Боброва. Сегодня, в семь часов тридцать минут вечера»
Семь часов тридцать одна минута! — сообщил голос из лимузина, когда она остановила автомобиль у подъезда Политехнического музея.
Она не успела даже сообразить, подумала ли она о том, который час, или этот услужливый механизм начинает сообщать свой справки, прежде чем даже мысль о времени приходит в голову человека.
Все билеты оказались проданными, и только корреспондентское удостоверение Зои открыло ей вход в аудиторию — на последнее пустовавшее место из резерва администрации.
Зал был заполнен и довольно активно гудел. Во всяком случае, здесь было больше шума, чем в цехе № 3.
Место Зои находилось впереди — прямо против пустовавшей кафедры.
Старичок-распорядитель, проводивший Зою, сообщил, что Бобров всегда чрезвычайно пунктуален, но сегодня, по неизвестной причине, запоздал уже на целых пять минут. Звонили к нему на дачу, и там ответили…
Зоя раскрыла рот, чтобы сообщить что Бобров пропал и его разыскивают, как вдруг вошел сам Бобров.
Зоя догадалась, что это Бобров, по тем аплодисментам которыми разразился вдруг зал, и еще больше — по той напряженной тишине, которая наступила вслед за аплодисментами. Так встречают только знакомых и популярных лекторов.
Бобров оказался высоким, широкоплечим человеком с крупными чертами лица. Он был одет в светлый серый костюм и держал в одной руке шляпу, в другой — портфель, перетянутый ремнями. Положив то и другое на кафедру, он сразу приступил к лекции, коротко извинившись за опоздание.
Все это произошло так быстро — открылась маленькая боковая дверка, в ней появился Бобров и спустя несколько мгновений очутился уже на кафедре, — что Зоя не успела ничего сказать распорядителю. Впрочем, и он куда-то исчез: около нее никого не было. В зале наступила тишина.