С гребня плотины, по которой проезжала Зоя, были видны синь водохранилища, заключенного в рамку розового камня, и темный лес на горизонте. В эпоху больших трудов советские люди научились строить прочно и красиво. Красота стала одним из неотъемлемых требований, которые предъявлялись к любому сооружению. После того как инженеры заканчивали все расчеты, приходил художник и помогал конструкторам облечь их формулы в гармоничные линии. План завода не утверждался, пока художественный совет не заявлял, что в предложенном варианте новостройка удачно «вписывается» в окружающий пейзаж.
Закопченные кирпичные коробки, унылые длинные корпуса с пыльными выбитыми стеклами давно канули в безвозвратное прошлое. Они сохранялись кое-где вместе со старыми хибарками, как музейные памятники, живая иллюстрация к истории: вот в каких условиях жил и работал трудящийся люд до Великой Октябрьской революции.
А вокруг стояли светлые новые корпуса простых, но благородных форм. «Для народа, — ходило крылатое выражение, — все что есть лучшего». «Место труда, — говорила другая пословица, — место творчества». «Человек — творец, — утверждала третья поговорка, — только творческий труд приносит радость».
Да, это была эпоха невиданного взлета творчества.
Зоя припоминала все это потому, что только вчера читала статью о планах ближайших 10–15 лет. Поистине открывались головокружительные перспективы. Но жизнь, думала Зоя, окажется еще ярче и интереснее, чем рассказано в этой бесспорно талантливой статье. Нелегко описывать будущее, когда и для настоящего-то часто не хватает слов. Благороден труд газетчика, и недаром очерки первых пятилеток вошли в хрестоматии и даже в учебники истории, но только одни журналисты знают, как трудно, располагая всеми 200 тысяч слов, входящими в русский язык, выбрать такие из них, которые передавали бы в точности ощущения автора. А ведь по нынешним книгам и журналам, по страницам сегодняшних газет, по этим показаниям современников потомки будут судить о великих днях. Нелегок и ответственен труд журналиста. Так думала Зоя.
Машина проехала плотину. Исчезло ощущение, что стихии внезапно поменялись местами: слева простирается озеро, поднятое так высоко, что горизонт представляется уходящим под облака, справа — провал, образуемый крутой, почти отвесной стеной, белое здание далеко внизу и бесконечные просторы полей и лесов до самого горизонта. Ощущение — похожее на то, которое испытывает летчик, когда машина перед посадкой делает крен. Для водителя автомобиля это, наоборот, чувство отрыва от привычной и спокойной земли. Кажется, что вот-вот уйдет из-под колес плотина и повиснешь в воздухе над рекой, вырывающейся внизу из донных отверстий.
По крутому, спиральному спуску, ловко виражируя вдоль гранитного бортика, Зоя пригнала машину к зданию станции.
Высокие окна, начинающиеся почти от земли и затянутые узорчатой решеткой художественного литья, ребристые колонны по углам, подпирающие плоскую крышу с фигурным карнизом, фонтан на квадратной площадке возле станции — глыба гранита и на ней тритоны, испускающие струи воды. И ни души вокруг…
Оставив машину у цветника около фонтана, Зоя подошла к зданию, ища глазами дверь с надписью «дежурный инженер», «вход» пни еще что-нибудь в этом роде. Ей пришлось обойти станцию с трех сторон. С четвертой стороны подступа не было: огромные бетонные трубы, подводящие воду, были точно врезаны в белый куб здания.
Никаких признаков служебного вхола. Оставались большие двери, которые, как думала вначале Зоя, служили больше для декорации. Высокие, под самый карниз здания, половинки, закругленные наверху, походили на ворота, сделанные из металла и цветного стекла. Эти ворота раскрывались, наверное, тогда, когда через них внутрь здания были доставлены машины — турбины и генераторы, и в следующий раз они раскроются, когда наступит пора менять или ремонтировать изношенное оборудование.
Неужели инженеры и техники, рабочие и уборщики — люди, работающие на станции, пользуются этим входом ежедневно? Не слишком ли это роскошно, даже если все это великолепие приходит в действие от нажатия простой кнопки?
Ну, конечно, же! Как это она сразу не догадалась? Раз инженер Бобров имеет какое-то касательство к объекту, здесь должна быть кнопка. Нужно найти эту кнопку, нажать ее, и тогда, как чертик из коробки фокусника, покажется дежурный инженер или, во всяком случае, послышится его голос.
Зоя приблизилась к парадным дверям. Кнопка должна быть где-то здесь. Бобров, конечно, выбрал место для нее так, чтобы она бросалась в глаза. Но вместо кнопки Зоя увидела огромный висячий замок, довольно картинно продетый сквозь массивные литые петли ворот. Это старомодное устройство как бы подчеркивало, что ворота отпираются редко. В самом деле, не очень-то удобно ежедневно, приходя на работу, отпирать дверь килограммовым ключом!
Зоя стояла перед замком в недоумении. Как же проникли внутрь участники совещания? Ведь оно (Зоя взглянула на ручные часики) началось минуту назад.
Подойдя к низкому окну, Зоя приложила к лицу ладони и заглянула через стекло. Двухсветный зал был пуст, если не считать трех огромных машин, вертикальные валы которых вращались с бешеной скоростью. Временами казалось, что они не вращаются, а застыли сверкающими колоннами — не было слышно никакого шума, не передавалось ни малейшей дрожи зданию. Протертые до блеска, холодно отсвечивали белые и желтые плитки кафельного пола.
Здесь ей нечего было делать. Обернувшись, Зоя увидела милиционера: он не спеша приближался по короткой набережной. Его внимание, видимо, привлекла эта девушка-туристка, вот уже четверть часа осматривающая станцию.
— Любуетесь? — спросил он вежливо, прикладывая руку к козырьку белого шлема. Он оглядел Зою, ее машину, снова перевел взгляд на Зою и спокойно продолжал: — Замечательное сооружение. А вы смотрели на панораму с плотины? Там есть специальная площадка для туристов.
— Скажите, как увидеть дежурного инженера? — перебила Зоя. — Он мне очень нужен Я… — и она протянула милиционеру свою корреспондентскую карточку.
— Дежурный, — услужливо сообщил милиционер, возвращая карточку, — находится не здесь. Он в Черемше. Это километров шестнадцать отсюда. Вам придется поехать вот по этой дороге, обсаженной голубыми елями. Кстати, по пути увидите вторую станцию — она тоже очень красива.
И он пожелал счастливого пути.