Комната выходила в колодезь-просвет. Каменная стена заслоняла окна комнаты, и со двора не было видно, что в ней делается.
В этой комнате работал Николай Кибальчич. Арестованный за распространение революционных книжек, три года просидел он в тюрьме, ожидая суда. Потом его судили и приговорили к заключению в тюрьму на один месяц.
Выйдя из тюрьмы, Кибальчич стал изучать иностранные языки; он прочел на русском, французском, немецком, английском языках все книги о взрывчатых веществах.
В этой комнате стал он делать динамит. Он изобрел такие бомбы, которые взрывались, как бы их ни кинуть. Он был революционером и химиком.
В печке на угольях грелась в кастрюльке вода. Кибальчич растворял нитроглицерин в пироксилине.
Желябов сказал:
— Вам бы, Николай Иванович, ученым быть, а не революционером.
— Если бы не царское правительство— не торопясь отвечал Кибальчич, — я бы, конечно, изобретал машины и орудия для обработки земли. А теперь приходится бомбами заниматься. Да ведь я и не мешаюсь в ваши дела. Мое дело только приготовить бомбы. А вы уже сами ими распоряжайтесь. Как убьете царя, легче, верно, станет. Тогда докончу чертеж воздухоплавательной лодки. Будем по воздуху летать, Андрей Иванович.
— А вы ручаетесь за бомбы? — спросил Желябов.
— Вот видите эти стеклянные трубочки со свинцовыми грузиками: в них серная кислота. Я их обмотаю фитилями, напудренными смесью бертолетовой соли, антимония и сахара. А чтобы грузики не скользили, я их одену в каучук. Как только снаряд ударится о землю, стеклянные трубочки от сотрясения разобьются и… — начал объяснять устройство бомбы Кибальчич.