Безлунной сентябрьской ночью, когда все в городе уже спали, на Выборгской стороне встретились в глухом месте два человека. Один из них был слесарь завода Эриксон, старый большевик. Другой служил кочегаром на этом же заводе. Молча, не перекинувшись ни словом друг с другом, пошли они рядом по пустой улице.
Время от времени путники останавливались и прислушивались: не идет ли кто за ними? Но все было спокойно, ничьи шаги не нарушали тишины ночи. Тогда, убедившись, что их никто не выслеживает, они снова пускались в путь.
Вот они свернули с дороги, перелезли через какой-то забор. Перед ними чернело теперь железнодорожное полотно. Тускло горели на далеком расстоянии друг от друга фонари стрелок, где-то вдали маячил красный огонек семафора, ровно и мрачно гудели телеграфные провода.
Они пересекли рельсы. И сразу же стало еще темнее: они попали в березовую рощу. Причудливыми очертаниями выступали из темноты белесые искривленные стволы деревьев.
— Найдем ли? — сказал вдруг кочегар, совсем еще молодой парень, почти мальчик на вид. Он тронул своего спутника за рукав. Видно, ему стало жутко в темноте.
— С закрытыми глазами найду, — уверенно ответил старик. — Да я и бумажку на всякий случай захватил, на ней все отмечено.
Он остановился у пня.
— А ну, Федя, покажи свое искусство, — сказал он вдруг.
Кочегар приложил руку ко рту и прокричал три раза, подражая гудку паровоза. Прошло несколько секунд. Откуда-то издалека донесся ответный троекратный гудок. Вскоре послышались в темноте скрип колес, тяжелое дыхание лошади. У самого пня остановилась подвода. Несколько человек с лопатами и веревками спрыгнули с нее.
— Все в порядке? — спросил один из них. — Не нашли еще клада?
— Клад! — усмехнулся в ответ старик. — А что же, чем не клад? Еще получше!
Он развернул бумажку, прикинул что-то в уме и уверенно повел всех по узкой, едва приметной тропе.
— А вот и знак! — сказал он вдруг, направив луч карманного фонаря на дерево. И все увидели ясно высеченный на коре косой крест. — Отсюда ровно двадцать шагов будет.
Они прошли еще двадцать шагов.
— Стоп! — сказал старик. — Копать тут!
И лопаты разом вонзились в землю.
Комки глины так и летели во все стороны.
Под ногами зияла уже глубокая яма.
— Не видно что-то, — вздохнул кочегар. — Может, не там роем.
Как раз в эту минуту раздался стук: лопаты уперлись во что-то твердое.
— Он, он самый! — закричали радостно рабочие.
Они стали поднимать из ямы огромный ящик. Одна из его досок отстала, в щель высунулось дуло винтовки.
— Живее, товарищи, живее, — торопил старик-слесарь. — До свету надо управиться. Еще два ящика осталось откопать.
Одни продолжали рыть землю, другие волокли ящик к телеге.
— Ну, и тяжелый же! — восхищался кочегар, помогая тащить ящик. — Не поздоровится теперь буржуям!..
Так безлунной сентябрьской ночью рабочие-эриксоновцы выкопали из земли давно припрятанное ими оружие. Они добыли его еще в феврале, когда свергли царскую власть. Потом, когда Временное правительство стало отнимать у рабочих оружие, они решили схоронить его на всякий случай в земле. И там оно пролежало целых три месяца.
Теперь рабочие готовились под руководством большевиков к новому, решительному бою. И теперь им снова нужно было оружие…
По указанию Сталина, большевики начали устраивать военные сборы рабочих-красногвардейцев. Эти сборы, эти военные ученья проводились по вечерам на пустырях или в глухих закоулках. А для командиров Красной гвардии созданы были особые курсы, где они обучались стрельбе и военной тактике.
Но не только рабочих, — и солдат и матросов тоже нужно было подготовить к восстанию. Среди них, особенно среди солдат, много было таких, которые плохо разбирались в событиях, им нужно было объяснить, почему народ должен восстать против Временного правительства. Очень важно было, чтобы солдаты пошли, когда начнется восстание, вместе с рабочими, а не против них.
Большевики требовали от рабочих каждого завода, чтобы они тесно связались с каким-либо полком, находившимся в Петрограде. Большевики вели пропаганду среди солдат, издавали для них особые газеты. Большевики старались через Советы рабочих и солдатских депутатов спаять рабочих и солдат воедино.
К началу октября почти все уже было готово к восстанию.
7 октября 1917 года в Петроград вернулся Ленин.