«Ты владычествуешь державою морскою: «возмущение же воли его Ты укрочаешь». «Разорил еси вся оплоты его, положил „еси твердая его страх.“» Псал. 88, ст. 10 и 41.
Санктпетербург.
В типографии военно-учебных заведений.
1851.
Взятие Анапы эскадрою черноморского флота, под командою контр-адмирала С.А. Пустошкина, в 1807-м году.
В исходе 1805-го года, вскоре после Аустерлицкого похода, Император Александр заметил перемену в прежнем дружеском расположении к Нему Султана Селима III-го и, на случай войны, повелел Черноморскому Флоту быть готовым к военным действиям. В конце 1806-го года последовал разрыв между Poccией и Портою, и почти в одно время начались военные действия на Дунае, за Кавказом, в Черном мори и в Архипелаге.
Чтобы положить в самом начале конец войне, в тогдашнее смутное время поставившей Россию в затруднительное положение, Черноморскому Флоту дано повеление изготовиться, весною 1807-го года, к походу в Босфор, с 13-ю мушкетерскими и 7-ю гарнизонными батальонами, в числе 17,000 человек[1]. Командование флотом и сухопутным войском поручено контр-адмиралу Семену Афанасьевичу Пустошкину[2], приготовления к походу возложены на маркиза де Траверсе и Дюка де Ришелье. Но при первом совещании они убедились в невозможности высадки в Босфоре и «не осмелились отваживать на удачу честь и славу России»[3]. По получении донесения их в Петербурге, поход на Царьград был отменен. Но не желая оставлять Черноморский флот в бездействии и не надеясь выхода в Черное море Турецкого Флота, озабоченного пребыванием Сенявина у Дарданелл, а также имея в виду укротить горские народы, делавшие набеги по Кубами, и не дать туркам времени усилить горцев, Император повелел истребить Анапу, гнездо хищников[4]. В следствие сего, контр-адмиралу С.А. Пустошкину предписано взять на вверенную ему эскадру четвертый морской полк и
1) Отправясь с наличными кораблями и фрегатами к Анапе, расположить плавание таким образом, чтобы, как скоро эскадра может быть видима городу, могла она тогда же с поспешностью достигнуть к нему и на тамошнем рейде остановиться на пушечный выстрел, дабы одною нечаянностью скорого и неожиданного прихода привести неприятеля в замешательство и ужас; потом немедленно послать переговорное судно с чиновником, хорошо знающим турецкий язык, поручив ему предварить турецкого начальника, что русский флот, бывал в Средиземном море, вместе с английским, усильным образом прошли Дарданеллы, истребили суда турецкого Флота и стоят пред самым Константинополем, и что эскадра наша, стоящая на Анапском рейде, требует немедленной сдачи города, – объявив притом, что если гарнизон Анапский осмелится сделать хоть один выстрел, то город тотчас начнут бомбардировать, жечь и истреблять, и все жители оного преданы будут смерти без малейшей пощады, а имущество их конечному разорению; напротив того, нежели город сдастся без всякого сопротивления, то войска турецкие и жители оного приняты будут с человеколюбием, свойственным Русскому Монарху и верным Его подданным.
2) Когда сдача города будет решена, то поспешить со всею возможностью занять его, высадить на берег гренадерский батальон, присоединив к нему сколько надобно будет из других батальонов, под командою генерал-майора Говорова, который должен будет отправить на наши суда пленниками всех турецких военнослужителей, с пашою и прочими чиновниками; потом приказать остальным жителям немедленно удалиться из города с своим имуществом, какое они пожелают взять с собою, назначив им для сего самое короткое время, а между тем перевезти на наши корабли все, что найдено будет в городе из орудий, воинских и других припасов; напоследок весь город с предместьем, батареи, укрепления, стены и все строения разрушить, сжечь и истребить, чтобы не осталось ни основания, ни следов их, и чтобы неприятель чрез долгое время не мог и помыслить о восстановлении сего города, который, будучи всегда гнездом и надеждою для хищных соседних народов, беспрерывно нарушавших спокойствие на пределах Империи, по справедливости заслуживал конечного истребления и уничтожения.
3) Ежели сухопутный наши войска, назначенный против Закубанских народов, переправятся чрез Кубань: то избрать способы для сообщения с ними и жителей Анапских, для препровождения в Россию, предоставить на попечение генерал-майора Гангеблова или ближайшего нашего военного начальства. Если же дивизия Гангеблова недостаточна для наказания и прогнания Закубанских хищников, то, для усиления оной, оставить в команде его гренадерский или какой-нибудь другой батальон морского полка.
4) Когда предложенные средства окажутся недостаточными для овладения городом, и он откроет неприятельские действия: тогда и против него действовать со всевозможнейшим, сильным огнем, сбить его батареи, заставить орудия их замолчать и нанести возможный вред городу, чтобы удобнее завладеть им. Но если, в продолжение сих действий, неприятель оставит сопротивление, то возобновить с ним переговоры на прежних условиях, имея в виду возможно скорейшее окончание экспедиции против Анапы. А как рейд Анапский открыть, то взять осторожность, чтобы, по занятии города нашими войсками, эскадра наша заняла якорное место в некотором удалении от берега, дабы не подвергнутся опасности от ветров, действующих на берег.
5) По окончании экспедиции, всей эскадре плыть на вид Феодосии, пересадить пленных на Фрегат «Златоуст» и отправить их в Одессу; потом обозреть все происходящее при устье Константинопольского пролива и возвратиться в порт Севастопольский. В случае же встречи с неприятельским флотом, употребить меры к его поражение и истребление.
Таковы были данные контр-адмиралу С.А. Пустошкину наставления, в заключении коих сказано: «благоразумие, деятельность и ревность вашего превосходительства будут руководствовать в сей экспедиции вашими распоряжениями и предприятиями, которые должны иметь единственным предметом пользу службы и славу морских сил Его Императорского Величества[5].»
Корабли и суда, составлявши эскадру, назначенную к Анапе, под начальством конт-адмирала С.А. Пустошкина, были следующие:
Корабли: Ранг: Командиры:
Ратный. 110-пуш. – Контр-Адмир. Пустошкин;
Кап. 1-го ран. Макшеев.
Ягудил. 110-пуш. – Кап. 1-го ран. Мессер.
Правый. 74-пуш. – Кап. 2-го ран. Твент.
Исидор. 74-пуш. – Кап.-лейтен. Деревицкий[6].
Победа. 66-пуш. – Кап.-го ран. Ратмаиов.
Варахаил. 66-пуш. – Кап. 2-го ран. Сальков.
Фрегаты:
Крепкий.. 50-пуш. – Кап. 2-го ранга Патаниоти.
Назарет .. 44—пуш, – Кап-лейтен. Перхуров.
Поспешный 36-пуш. – Кап.-лейтен. Гайтани.
Воин. 32-пуш.. – Кап.-лейтен. Подгаецкий.
Златоуст 32-пуш. – Кап.-лейтен. Велизари.
Бриги:
Диана. 10—пуш. – Кап.-лейтен. Стожевский.
Елисавета 10-пуш. – Лейтенант Хомутов.
Брандер Рождество Богородицы. Лейтенант Кумелас.
Пять канонерск. лодок Лейтенант Критский.
Здесь предлагается подробное описание плавания и действия этой эскадры, заимствованное из журналов, веденных в продолжение экспедиции:
Марта 30-го числа, контр-адмирал С.А. Пустошкин прибыл к вверенной ему эскадре и поднял контр-адмиральский Флаг на корабле «Ратный». В 9-ть часов утра явились к нему командиры всех стоявших на рейде судов с донесением о их благосостоянии. В 11-ть часов, по совершении молебствия, Флагман объезжал вверенную ему эскадру.
Апреля 1-го, в 5-ть часов утра, бриг «Елисавета,» назначенный для наблюдения за движениями турецкого Флота, отправился в море.
5-го числа,.прибыли на Севастопольский рейд из Дуная Фрегат «Поспешный», «Воин» и бриг «Диана», с тремя ротами четвертого морского полка.
6-го числа, четвертый морской полк, под начальством генерал-майора Говорова, перевезен на корабли.
7-го числа, всем кораблям и Фрегатам приказано сняться с фертоинга.
8-го числа, в 7-мь часов утра, эскадра, будучи во всей готовности, снялась с якоря и, при тихом восточном ветре, вышла в море.
9-го числа, прошедши на рифах шпринг-бакены, эскадра обошла мыс Херсонес и направила свое плавание сперва к SO, а потом к О. – В 8-м часу по полудни прибыл из крейсерства бриг «Елисавета», который тогда же отправлен в Севастополь с донесениями к главному начальнику Черноморского Флота.
10-го числа, ветер, дувший постоянно от O, стал усиливаться и 11-го превратился в сильную бурю, от которой корабли наши понесли столь значительные повреждения, что командующий эскадрою 12-го числа, решился возвратиться в Севастополь, куда и пришли на следующий день, накануне самого праздника Пасхи.
С 14-го числа, начались исправления повреждений, случившихся от бури. Деятельность и усилия в этом деле были необыкновенные: через неделю все было исправлено, и эскадра находилась в совершенной.готовности снова выйти в море. Между тем, 15-го числа, прибыли из Николаева на Севастопольский рейд пять канонерских лодок, под командою лейтенанта Критского.
21-го числа, в 9-ть часов утра, при тихом восточном ветре, эскадра вышла в море. Но два корабля «Правый» и «Победа» должны были остаться в Севастопольском порту. Первому из них назначено место, где он должен соединиться с эскадрою, заменив сломанный бурею бушприт новым, другой же, но причине сильной течи, должен был остаться для килевания. Один из участников этой экспедиции сказал: «нам было неприятно, что мы принуждены были оставить «Победу», как бы опасаясь, что без победы не отойти от Анапы. Однако же все пошло по нашему желанию»[7].
22-го числа, в 8-м часов утра, бриг «Диана», по приказанию командовавшего эскадрою, отправился в Феодосию с донесением главному командиру Черноморского Флота о состоянии эскадры. В 7-м часов до полудни, отправлен туда же возвратившийся из крейсерства бриг «Елисавета» с тем, чтобы доставить Флагману приказания, могущие последовать от главного командира Черноморского Флота. С того же числа, при свежем северном ветре, который начался с 6-ти часов вечера и продолжался до полуночи, Фрегат «Назарет» отстал от эскадры. Полагая, что погодою оторвало у него бывшую на бакштове лодку и он воротился отыскивать ее, эскадра продолжала дальнейшее плавание.
26-го числа, и в 6-м часу по полудни, увидели, что Фрегат «Златоуст», бывший в крейсерстве между Феодосию и Еникольским проливом, и бриги «Диана» и «Елисавета» следуют для соединения с эскадрой.
27-го числа, в 5-м часу и по полудни, на OS показались строения Анапы. Чтобы жители крепости не вдруг могли узнать о приближении эскадры, контр-адмирал приказал спустить свой стеньговый Флаг и поднять на грот-брам-стеньге красный Флаг, который могли бы принять за турецкий. В 7 часов вечера, по причине наступавшей темноты, эскадра легла на якорь в 6 милях от Анапы, только фрегату «Воин» и бригу «Елисавета» приказано остаться под парусами и лавировать в виду крепости для наблюдения за неприятелем и для воспрепятствования двум турецким купеческими судами, стоявшими на Анапском рейде, воспользоваться темнотою ночи и уйти, – С 11-го часа посланы были в объзд около эскадры вооруженные катера, на которых было по одному мичману и с кораблей «Ягудил» и «Варахаил» и фрегата «Крепкий».
На рассвете 28-го числа, сигналом с Флагманского корабля приказано всей эскадра сняться с якоря и лавируя, приблизиться к крепости, а в 9-ть часов утра, командующий эскадрою отправил к берегу надворного советника Даядри с предложением гарнизону и жителям Анапы добровольно сдать крепость.
Объявление контр-адмирала С.А. Пустошкина было следующего содержания: «Вам уже должно быть известно, что победоносный российский флот, бывши в Средиземном море, также и английский, прошли Дарданеллы, истребили находившуюся там турецкую эскадру, из 8-ми линейных военных кораблей состоявшую, вошли в Мраморное море и стоят пред самым Константинополем. Валахия и Молдавия, крепости: Аккерман, Хотин, Бендеры и Киль я без всякого сопротивления тамошних пашей и народа сдались войскам Его Императорского Величества, Всемилостивейшего Государя нашего, и получили должное за свою добровольную покорность.
«Прибыв сюда по воле Всемилостивейшего моего Монарха и повелению высшего начальства, я желаю, чтобы и крепость Анапа без всякого сопротивления сдалась победоносной эскадре, посланной под моим начальством с десантным в большом числе войском для взятия и занятая оной. Надеюсь, что все находящееся в городе последуют миролюбивому и покорному поступку вышеозначенных крепостей и согласятся лучше добровольно покориться Флагу Его Императорского Величества, нежели приступать к действиям неприязненным, которые послужат к совершенному истребление города как с моря, так и с сухого пути, откуда также сильные войска идут к нему – тогда все без изъятия преданы будут смерти без пощады.
«Советую вспомнить прошедшее кровопролитие, за упорство ваше храбрыми нашими войсками учиненное, и немедленно склониться к добровольной сдаче, по коей вы будете приняты со всяким человеколюбием, свойственным Монарху Нашему и Его верноподданным, будете наслаждаться спокойствием и свободным выходом, куда кто захочет следовать с своим имуществом.
«Хищные соседи ваши, в таком случае, не только не станут вас тревожить и презирать, но вы сами сделаетесь страшны для них силою храбрых наших войск.
«Объявляя вам о сем, ожидаю через четыре часа вашего ответа.»
Посланный с этим объявлением, остановясь в некотором расстоянии от берега, вызывал рупором стоявших на нем зрителей принять имеющиеся у него бумаги и доставить их Анапскому паше. Зрители требовали, чтобы он вышел на берег. Опасаясь быть захваченным и приметя скрывающихся за пригорками черкесов, готовившихся стрелять по нему, переговорщик возвратился без успеха. Тогда сигналом с Флагманского корабля дано приказание фрегату «Воин» сняться с якоря и для открытая неприятельских батарей приблизиться к берегу на самое близкое расстояние. В след за тем и вся эскадра вступила под паруса, чтобы подойти к крепости и открыть канонаду. – В 5 часов вечера, одна из неприятельских батарей открыла сильный огонь по эскадре; но Фрегат «Воин» сбил ее в самое короткое время. Вдруг настало маловетрие, и эскадра снова расположилась на якоре в боевую линии, вне пушечного выстрела от крепости. В это время были приглашены на Флагманский корабль все командиры кораблей и Фрегатов, также шеф и батальонные командиры четвертого морского полка, которым и даны окончательные распоряжения касательно атаки крепости. В 8-м часу вечера, капитан-лейтенант Стожевский известил командующего эскадрою, что главный командир Черноморского Флота, маркиз де Траверсе, желая быть свидетелем атаки, прибыл на его бриге к эскадре. Вместе с этим известием С.А. Пустошкину доставлена записка от самого адмирала, в которой последний извещал о своем прибытии в эскадру как гость, а не начальник, и просил С.А. Пустошкина уведомить о. его намерениях.»
Получив это известие, контр-адмирал отправился на бриг «Диана» для донесения маркизу де Траверсе о своих намерениях и сделанных уже распоряжениях. – С полуночи послано нисколько вооруженных восьми и двенадцати-фунтовыми пушками баркасов и катеров, как для промера глубины рейда, до тёх пор нам неизвестной, так и для нанесения неприятелю вреда и беспокойства во время ночи. Не смотря на постоянный огонь неприятельской артиллерии, к утру они исполнили данное поручение с полным успехом, так что эскадра наша с этой стороны была совершенно обезопасена.
С рассветом 29-го числа, начали приготовлять к отправление на берег гренадерский батальон морского полка, с его орудиями. – В 9-м часу утра, командующий эскадрою еще раз послал Дандри в крепость, с прежними предложениями. В тоже время и паша Анапский, увидя наши движения отправил с своей стороны к командующему эскадрою янычар-агу для переговоров. Заметив Идущее к эскадре турецкое гребное судно под белым флагом, Дандри тотчас возвратился на флагманский корабль, куда в след за ним прибыл и янычар-ага. На расспросы его о причине прибытия нашей эскадры, ему объявили, что если чрез два часа город не сдастся добровольно, то будет разорен до основания. Янычар-ага отвечал!, что без согласия паши и народа он не может решиться на сдачу, но если ему позволено будет ехать в город, то в назначенный срок он надеется дать решительный ответь. Затем, получив от командующего эскадрою требоваше к Анапскому паше, гарнизону и народу о добровольной сдаче крепости, писанное на русском, турецком и греческом языках, янычар-ага отправился обратно в крепость. В это время контр-адмирал С.А. Пустошкин приказал всей эскадре верповаться ближе к крепости, а капитан-лейтенанту Маслову свезти на берег гренадерский батальон морского полка, помещенный на канонерские лодки и вооруженные баркасы, собранные уже около Флагманского корабля. По истечении назначенного срока не получив никакого ответа, командующий эскадрою приказал фрегату «Воин», бывшему впереди, подойти к крепости, чтобы узнать подлинное намерение неприятеля. Едва приблизился он на расстояние ближнего пушечного выстрела, турки открыли по нему самый жестокий огонь; Фрегат отвечал залпом из всех пушек правого борта, и – началось дело. По сигналу с Флагманского корабля, вслед за Фрегатом «Воин», 66-пушечный корабль «Варахаил» вступил под паруса, подошел к крепости на самое близкое расстояние, лег на якорь и шпринг и начал сильную канонаду. Заметив выгоду занятого им положения, С.А. Пустошкин сигналом же приказал ему бросать брандскугели, от чего через нисколько минут загорались Форштат и крепостные строения. Между тем и вся эскадра приближалась к крепости, а гренадерский батальон, несмотря на пальбу по нем конных черкесов, вышел на берег в трех верстах от крепости к NO. Устрашенные разрушительным действием нашей артиллерии и опасаясь огня всей эскадры, турецкие артиллеристы бросили орудия и побежали нз Анапы; за ними последовали паша, янычар-ага и жители. Гренадерский батальон поспешил было воспрепятствовать бегству их, но принужден был обратить все свое внимаше на хищных черкесов, которые бросились в город для разграбления. В это время посланный с Фрегата «Воин» для занят двух турецких судов, стоявших под берегом, храбрый мичман Неверовский, заметив, что неприятель удалился от прилегающей к морю стороны крепости, поспешил к берегу, взошел на бастион с шестью бывшими при нем матросами, и поднял на нем наш кейзер-флаг. Радостное «ура!» всей эскадры огласило Черноморские воды и приветствовало победоносного орла русского, а флагман отдал приказ усилить десант свежими войсками. Остававшиеся в крепости черкесы кинулись на Неверовского и покушались сорвать наш Флаг; но были опрокинуты подоспевшими матросами под командою Флаг-Офицера Юрьева 3-го. В час по полудни гренадерский батальон 4-го морского полка, под предводительством генерал-майора Говорова и полковника Бриммера, вступил чрез северовосточные и юговосточные ворота в крепость и занял оную. Весь остаток дня занимались отыскиванием пороховых погребов и хлебных запасов, чтобы спасти их от усилившегося пожара. Пред наступлением вечера, командующий эскадрою вместе с главным командиром Черноморского Флота отправился на берег для обозрения взятых укреплений, откуда возвратились оба на бриг «Диана» уже по захождении солнца. Здесь С.А. Пустошкин представил Маркизу де Траверсе краткое донесение о взятии Анапы и в 11 часов вечера возвратился на корабль «Ратный».
По завладении крепостью, в руки победителей досталось: разного калибра медных пушек 86[8], чугунных 12[9], ядер чугунных 3985, мраморных 4-10, бомб 1091, картечь в бумажных корпусах с рубленою дробью 302, книпелей 800, двухпудовых бочонков пороху 224[10], свинцовых листов с мечетей 562, крепостные ворота и две мраморные доски с надписью о построении крепости[11]; да под берегом взяты два купеческих судна[12] и скампавея, на которых захвачены 1 турок и 9 греков – турецких подданных. Поспешность, с какою неприятель оставил крепость, видна из того, что из 300 топчей и 4000 жителей в крепости захвачено только 16 греков – турецких подданных, 4 турчанки и 2 некрасовца; прочие ушли в горы, а частично сгорели или убиты: последних найдено более 100 человек. С нашей стороны убито: 4-го морского полка прапорщик Пелявский, рядовых с барабанщиком 5, пионер 1; легко ранено: 2 унтер-офицера и 9 рядовых.
30-го числа, на рассвете, при тихом южном ветре, бриг «Диана» отправился с главным командиром Черноморского Флота к городу Феодосии. – С половины 8-го до 10-ти часов утра корабли: «Ратный», «Ягудил», «Исидор», фрегаты: «Поспешный» и «Златоуст» и бриг «Елисавета», снявшись с якоря, удалились от берега к югу и легли на якорь на глубине 10-ти сажен. – За час до полудня с Анапской крепости салютовано девятью и с Флагманского корабля ответствовано столькими же пушечными выстрелами. – Между тем от пленных получено сведение, – что Анапский паша находится в местечке Бакчи-чук, лежащем в 12-ти верстах на юг от Анапы, где остановилось трехмачтовое турецкое судно, шедшее из Константинополя с казною и военными припасами для крепости, – и что на этом судне паша намерен отправиться в Константинополь. Вследствие таких известий, командующий эскадрою поручил капитан-лейтенанту Подгаецкому овладеть этим судном.
Мая 1-го числа, в 9-м часу утра, пришли под Анапу из Еникольского пролива 9 запорожских лодок; а во втором часу по полудни пришел с моря отстававший от эскадры Фрегат «Назарет». О причине, понудившей его отстать от эскадры, капитан-лейтенант Перхуров в рапорте своем контр-адмиралу донес, что во время сильного ветра, бывшего 22-го числа, на Фрегате изорвало все марсели, и хотя употреблены были чрезвычайные усилия привязать другие и догнать эскадру, но наставшее потом маловетрие и противное течение представили непреодолимые препятствия.
Около полудня 2-го числа, на усиление бывшего в крепости десанта против частых набегов черкес и в пособие пионерной команде, занимавшейся разрушением городских укреплений, отправлены из Бриммерова батальона обер-офицеры с мушкетерами. Около этого же времени пришли с моря Фрегат «Воин» и бриги «Диана» и «Елисавета». Командир первого рапортом донес командующему эскадрою, что, отправясь по данному повелению к местечку Бакчи-чук для овладения турецким судном, он вчерашнего числа после полудня усмотрел это судно, стоявшее на якоре у другого местечка, Шапчи-чук, но по причине наступившего тумана и совершенного безветрия не мог подойти к нему; а сегодня на рассвете увидел его уже под парусами, конечно, для ухода. Когда же бывшие на нем приметили невозможность уйти от Фрегата, то приблизившись к Суджукской отмели, спустили гребные суда и под белым флагом съехали на береге, зажегши оставленное судно. А как на берегу было великое множество вооруженных людей, то он, не желая без нужды подвергать опасности свои гребные суда, счел бесполезным посылать их для преследования скрывшихся за мыс неприятелей и возвратился для соединения с эскадрою. – По захождении солнца, бриг «Елисавета» послан в крейсерство.
3-го числа, в 6-м и 10-м часу, с канонерских лодок, стоявших у берега, была произведена пальба из пушек ядрами по конным черкесам, приближавшимся к крепости.
4-го числа, в 9-м часу утра, прибыл из Севастополя корабль «Правый», под командою капитана Твента. – Около 10-ти часов утра, на восточной стороне, в горах, была слышна сильная пушечная и ружейная пальба.
В 5-м часу по полудни собравшиеся на северо-восточной стороне крепости толпы конных черкесов прогнаны пушечными выстрелами с канонерских лодок и с крепости. – В этот же день, по отношению Дюка де Ришелье, отпущено на две Запорожские лодки 6 медных пушек из взятых в Анапе, а в полк генерал-майора Гангеблова 6 бочонков пороху и 232 листа свинца, снятого с крепостных мечетей.
К вечеру 5-го числа, все производившиеся в крепости работы кончены: городские строения обращены в пепел; колодцы, в числе 80-ти, завалены землею с порохом и солью и с опущением в них чугунных пушек, ядер, бомб, негодных картечь и книпелей; все укрепления взорваны на воздух, и – Анапа представляла одни развалины. Медные же пушки, годные снаряды и вещи, стоившие доставления в наши порты, погружены на корабли и Фрегаты.
6-го числа, в 10-м часу утра, при тихом северо-северо-восточном ветре, бриг «Диана» пришел с моря и стал на якорь; а около полудня и бригу «Елисавета», бывшему в крейсерстве, велено соединиться с эскадрою; между тем весь десант и тонеры, бывшие на берегу, перевезены на корабли. – В 5-м часу по полудни, подняв гребные суда на корабли и взяв канонерские лодки на бакштовы, эскадра снялась с якоря и вступила под паруса; потом, при пушечном выстреле с Флагманского корабля, были подняты Флаги, гюйсы и брам-реи, и совершено благодарственное молебствие за дарованную нам победу, по окончании коего произведено 7 пушечных выстрелов. – В начале следующего часа, Флаги и гюйсы были спущены, и эскадра, построившись в две колонны, отправилась в обратный путь в Севастополь.
Около полудня 7-го числа, корабль «Правый» сигналом дал знать, что бывшее у него на бакштове пленное судно «Мемнон» имеет сильную течь; в следствие чего командующий эскадрою сигналом же велел оказывать ему потребную помощь.
В ночь на 11-е число, отстали от эскадры: корабль «Исидор», Фрегаты «Поспешный» и «Златоуст» и пленное судно «Николай.»
Около полудня 11-го числа, командующий эскадрою приказал капитан-лейтенанту Стожевскому взять от корабля «Правый» поврежденное судно и отвести его в карантинную бухту.
12-го числа, в 7 часов утра, корабли: «Ратный», «Ягудил», «Правый», «Варахаил», Фрегаты: «Крепкий», «Назарет», «Воин», бриги «Диана» и «Елисавета», брандер «Рождество Богородицы», четыре канонерские лодки и одно пленное судно легли на якорь на Севастопольском рейде. – При входе их в устье рейда, с Николаевского укрепления салютовано 7-ю и с корабля «Ратный» ответствовано столькими же пушечными выстрелами.
13-го числа, прибыли на рейд отставшие от эскадры: корабль «Исидор», Фрегаты «Златоуст» и «Поспешный».
16-го числа, пришло с моря плененное судно «Св. Николай», также отставшее от эскадры.
19-го числа, пришла на рейд одна канонерская лодка.
Около полудня 21-го мая, по совершении в церкви Св. Николая Чудотворца благодарственного молебствия о победе, одержанной над Анапою, с 4 Николаевского укрепления произведен 21, а с кораблей, Фрегатов и прочих судов с каждого по 15-ти пушечных выстрелов.
Таким образом кончилась Анапская экспедиция 1807-го года. Взятие и разорение Анапы было для нас весьма важно и тем более приятно, что обошлось нам очень дешево. Но для Порты потеря этой крепости была чрезвычайно чувствительна, потому что она разрывала главную связь между Константинополем и племенами Кавказа, большею частью с ним единоверными и до того времени постоянно нам враждебными, а таким образом лишала Порту возможности во всякое время наносить вред России[13]. Государь Император, бывший тогда в действующей армии, получив донесете о столь, быстром покорении «Анапы, повелел принесть по сему случаю благодарственное молебствие, с прочтением в придворной церкви и самого объявления об этом происшествии[14].
Всё представления С.А. Пустошкина о награде отличившихся при взятии этой крепости были уважены – награда единственная для доброго начальника, каким всегда был С.А. Пустошкин.
П. САВВАИТОВ.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
I.
Перевод с Турецкого языка на Российский надписи, ВЫСЕЧЕННОЙ на мраморной плите, доставленной из города Анапы.
Сей камень поставлен 1797 года.
II.
Султан Селим Мустафа Хан.
III.
Примечание 8
Примечание 9
